❱❱ 12 ЯНВАРЯ, 20ХХ ГОД ❰❰
Выпавший ночью снег завораживающе сверкал в лучах солнца. Путь от ворот академии до её дверей был старательно расчищен старым дворником. Он успел точно к приходу студентов и, стоя на ступеньках, наблюдал, как они бурно обсуждали вчерашнюю передачу. Старик был далёк от науки, но даже его взволновали новости о создании живых химер. По телевизору каждый час крутили фрагменты из той передачи, наделавшей шума. Особенно часто показывали химеру, чей вид привёл старика в ужас. Он настолько переволновался, что утром он не смог сытно поесть. Так и отправился расчищать снег с почти пустым желудком. Дворник отправился в столовую позавтракать, когда большая часть студентов оказалась внутри академии. Но даже там собрались толпы болтающих учащихся. Старинное здание гудело от количества голосов, наполнявших его. Буквально каждый студент Клайперона считал своим долгом обсудить новость про химеру Инграма с тем, кто попадётся на пути. Даже преподаватели были взволнованы, опасливо обходя скопища своих учеников, не желая выслушивать их домыслы. Не было в Клайпероне человека несведущего о происходящем. Студенты держали в руках свежие выпуски газет и журналов как свидетельства того, что интернет перегружен и зайти в социальную сеть или новостную ленту пока не представляется возможным. Конечно, в центре внимания сегодня была Эстель Инграм. Она царственно шагала по академии, свысока глядя на окружающих и получая безмерное удовольствие от этого шествия: все смотрели на неё с восхищением, а некоторые — со страхом. Встречались и те, кто подходил к ней с просьбой рассказать новость ещё раз, со всеми подробностями. Такая смелость хорошо окупалась: к студентам, пообщавшимся с Инграм, относились с большим уважением и трепетом. Эстель и без внимания масс была довольно капризная и вредная, но сегодня эти качества обострились. Пристальное внимание подпитывало честолюбие Эстель, и она избирательно подходила к общению с заинтересованными в ней студентами. Кейси, как обычно, предпочитал игнорировать всех, размышляя над прочитанными статьями. Какое ему дело до создания живых химер, если он вчера лично проводил время с одной из самых выдающихся учёных страны? Однако он понимал, что статус самого известного учёного в скором времени перейдёт к Винсенту Инграму. Но его это не волновало. Кейси по-прежнему был увлечён исследованиями Евы. Он с нетерпением ждал от неё новой статьи в свете сенсационных событий. Франческа опаздывала. Хитч всё утро была в подавленном состоянии. Она так же как и Ева, была сильно шокирована фактом, что #036 жива. Хоть она и не была знакома с ней лично, девушка прекрасно понимала, что чувствует её мама. В аудитории все разговоры в основном сводились к Инграму и его химере. Хитч и Кейси единственные интенсивно абстрагировались. Но никакие научные открытия или военное положение страны не отменят важные занятия в академии. Когда профессор Сит зашёл в кабинет, воцарилась тишина и все заняли свои места. Он поправил свои маленькие очки, как того требовала привычка, и громко объявил: — Группа номер 424, доброе утро! Сегодня вас ждёт практическое задание по биоорганической химии. Билеты лежат у меня на столе. Вам нужно разбиться на пары и… Раздался громкий стук в дверь. Через пару секунд в аудиторию зашла Франческа Инис. Почти все обратили на неё внимание и сдавленно ахнули. Она выглядела откровенно плохо: волосы спутаны и не уложены, нижняя часть лица скрыта мятым шарфом. Своим неопрятным видом девушка напоминала Кейси. Но лишь до тех пор, пока не заглянешь ей в глаза. Они выдавали сильнейшую усталость — веки опущены, взгляд затуманенный. — Садись поскорее, и мы продолжим, — поторопил профессор и выжидающе посмотрел на неё поверх своих очков. Фран кивнула и, прихрамывая, направилась к своему месту. Эстель оценивающе рассматривала её, прикрыв рот рукой и усмехаясь. Провожая взглядами подругу, Хитч и Кейси сильно обеспокоились её состоянием. Сегодня Фран выглядела по-особенному нехорошо. — Так, о чём я? — продолжил профессор. — Ах да, точно, лабораторная. Разделитесь на пары и возьмите по одному билету на двоих с моего стола. На выполнение у вас будет весь день. Он снял крохотные очки с переносицы и потёр глаза. Пожилой преподаватель выглядел несколько измученным. Видимо, новости о невероятном научном открытии сильно изнурили его. Профессор Сит предусмотрительно вышел из кабинета, желая спрятаться от разговоров про химеру, которые звучали буквально из каждого уголка этого здания. Студенты действительно продолжили обсуждения, попутно разбиваясь на пары. В поисках партнёра Хитч обернулась на задние ряды. Эстель объединилась с одной из своих подруг. Её выбор пал на Люсию. В свою очередь, Кристоль осталась без пары, одиноко расположившись за дальним столом. С ней никто не хотел иметь дело, намеренно игнорируя её предложения работать вместе. Хитч даже стало немного жаль Кристоль: мнение о ней всегда будет предвзятым из-за сомнительного покровительства. Она глянула в сторону Фран: та дремала, положив голову на стол. Кейси тихо подкрался к ней сзади и осмотрелся по сторонам. Заметив Хитч, он виновато улыбнулся. Шляпа паренька скосилась набок и держалась на голове необъяснимым образом. Хитч понимающе кивнула. Как никогда раньше, Франческа нуждалась в помощи. Рэйсенд ещё раз пробежалась глазами в поисках партнёра. За то время, что она выискивала, оставшиеся сокурсники успели найти напарников. И только девушка из компании Эстель сидела одна. Ей ничего не оставалось, как направиться к Кристоль. По пути к её дальнему столу Хитч успела накрутить себя до такой степени, что уже приготовилась ссориться. — Извини… н-но, похоже, все уже заняты... — она пожалела о своей затее. — Так ч-что давай… — но случилось то, о чём она никогда бы не подумала: Кристоль улыбнулась ей. — Да, конечно, почему бы и нет, — любезным тоном закончила она и похлопала по месту рядом с собой. — Присаживайся, пожалуйста. — С-спасибо, Кристоль… — тихо сказала Хитч и, прежде чем сесть на стул, нерешительно потопталась на месте. Она была приятно удивлена тому, что подруга Эстель ведёт себя с ней радушно. — Ты можешь звать меня просто Крис, — мягко попросила девушка и снова заулыбалась. Поведение одной из главных интриганок академии сильно озадачило Хитч. Она была смущена приветливым отношением к себе, поэтому решила не портить первое впечатление, и они вместе приступили к работе. В процессе Крис показала себя с исключительно положительной стороны: уверенные знания в основах биоорганической химии, приятный голос и добрый нрав. Хитч поразилась, насколько сильно она отличается от Эстель. Сдержанная, вежливая, внимательная к собеседнику. И как со всеми этими качествами Кристоль уживается со своей харизматичной покровительницей? Рэйсенд не могла найти логичное объяснения этому феномену. Феномен — именно так назвала она дружбу между Эстель и Крис.***
Закончив с заданием, Хитч поблагодарила свою партнёршу за совместную работу, попрощалась и поспешила к Кейси и Фран. Уголки её рта слегка приподнялись в улыбке, а сама она воссияла. Осознание того, что у неё есть друзья, здорово поднимало настроение. Фран потирала сонные глаза и поправляла шарф, в то время как Кейси торопливо писал работу за двоих. Увидев Хитч, он прервался, и они разговорились. — Вчера полночи просидел в Сен-Леттере, — рассказал Кейси и зевнул. — Хотел найти профиль Евы, но мне попадались одни фейки... — Моя м-мама не з-зарегистрирована в Сен-Леттере. — Правда?! Вот чёрт! — это по-настоящему огорчило Легарта. Его лицо стало комически-озадаченным. — Выходит, я зря писал всем Евам подряд? Хитч похихикала. Кейси продолжил беседу. Он допытывал, когда доктор Рэйсенд напишет новую статью. Несколько раз пытался напроситься в гости. Хитч не знала, как правильно ответить на выраженное желание друга, и попросила спросить позже. Ещё он неожиданно захотел узнать, какие у Евы любимые цветы. Девушка сообщила ему, что это необычный сорт петуний — Чёрная вишня. Около пяти минут Кейси не умолкал, пока ему в голову не пришла идея прогуляться после занятий. Хитч поддержала её. Две пары глаз уставились на Фран. Она не ответила на их вопрос и выглядела крайне раздражённой. Белый шарф, который по обыкновению свисал до пола, сегодня едва доходил до её колен. Франческа не хотела показывать своего лица. Слишком уродливый синяк поставила вчера мать на щеке. Злость и страх разъедали девушку изнутри, да с такой силой, что стул с грохотом упал, когда она вскочила. Боли больше не будет. Не будет издевательств. Решение принято. — Не… не подходите ко мне больше! Оба! Я… я не хочу видеть вас в своей жизни! — прохрипела Фран, ударив кулаком по столу. Внимание сокурсников было приковано к ней с того момента, как упал стул. Все присутствующие замолчали. Глаза Фран были полны отчаяния. Она походила своим видом на загнанного зверька. Кейси и Хитч поняли, что это не глупая шутка. Она говорила абсолютно серьёзно. Спрятавшись за шарфом, Фран выбежала из аудитории. Помещение погрузилось в осуждающее перешёптывание. Хитч собралась пойти за подругой, сделав пару шагов к выходу, но Легарт машинально схватил её за руку и притянул к себе. Они оба не понимали причину агрессивного поведения Франчески. Кейси не стал озвучивать свои мысли, но догадывался, почему их подруга так взбесилась. Он кое-что знал о семье Инис и почти сразу пришёл к выводу: лучше пока не трогать её. Но самого себя парень обязал приглядывать за Фран. Хитч опустилась на стул и шумно выдохнула. «Наверное, она обиделась на меня за то, что я ушла к Кристоль, а на Кейси, потому что он не отговорил меня…» — неправдоподобные мысли лезли в её обеспокоенное сознание. Кейси не знал, как поддержать подругу и, чтобы занять себя хоть чем-то, начал поднимать упавший стул. Мягкий шелест ткани и поднявшийся цветочный аромат отвлекли Хитч от размышлений. Рядом объявилась та, кого сейчас они хотели видеть меньше всего. Эстель вальяжно расположилась на столе, подмяв под себя лист с работой Инис. — Похоже, у Франчески сегодня ПМС? А как у тебя дела, а, Задержка Рэйсенд? Ты уже знаешь, как мой отец утёр нос Еве? Конечно, знаешь! Такие новости даже до тупого создания, вроде тебя, дойдут быстро! Хитч ничего не ответила, рассматривая уголок работы Фран, которая выглядывала из-под бёдер Инграм. Она корила себя за трусость перед соперницей, за невозможность противостоять ей и за бездействие. Её словно бы приковало к этому злосчастному стулу. — Ох, заткнись, Эстель. А то… — Кейси не доставало смелости, как и Хитч. Его слова звучали неубедительно, даже как-то по-детски. — А то что, навозный жук? — он замолчал, и Инграм продолжила: — Впрочем, я не просто так пришла навестить мою любимую компанию. Это тебе, Рэйсенд. От моего отца. Будь добра передать это своей любимой мамочке. Ты же способна выполнить такое элементарное поручение, правда? Эстель небрежно протянула ей маленький плотный листок синего цвета. Это было приглашение на имя Евы Рэйсенд, в котором Винсент Инграм лично предлагал ей посетить конференцию сегодня вечером в Ингибе. Она была посвящена его химере и награждению Винсента премией Кимбера. Хитч снова обругала себя за малодушность. И почему она до сих пор держит в руках это приглашение, по сути, являющееся прямым оскорблением её матери? — Я… я передам, — Хитч готова была провалиться сквозь землю. Глаза, скрытые за чёлкой, заслезились. — Чудно! — Эстель кокетливо улыбнулась и встала со стола. Она уже хотела уйти, как вдруг заметила прилипший к юбке листок с работой Франчески Инис. Девушка брезгливо осмотрела его, скомкала и выкинула под стол. Месть за бросок в голову и испачканные волосы.***
Зализывая разбитую губу, Фран сидела на скамейке заднего двора Клапейрона. Большой синяк на её щеке — напоминание о несправедливости этого мира. Сильнее него болело только сердце, разрывавшееся от чувств. Очень хотелось расплакаться от обиды на жизнь, но девушка считала слёзы слабостью, несгибаемо сдерживая комок в горле. За долгие годы издевательств и унижений Франческа обросла панцирем, скрывавшим её настоящую ранимую натуру. Вынужденная мера, чтобы выжить. Откинувшись на скамейке, она поглаживала свой шарф. Мысли тяжело затекали в голову. Не хотелось разбираться в себе, в своих проблемах. Фран устала от всего этого. Но были сомнения, которые терзали её, несмотря на усталость: правильно ли она поступила, решив бросить своих друзей? Благодарно ли это по отношению к ним? На душе Фран было пусто и холодно. Кейси и Хитч не заслужили такого отношения к себе. «Хуже друга и не представить…» — думала Инис, прикрыв глаза. Кейси столько сделал для неё с момента их знакомства: помогал во всём, поддерживал и не отходил ни на шаг. Как верный пёс, сопровождал везде и всегда. Больно закололо в сердце. Она оттолкнула самого близкого человека. Что насчёт Хитч? Они были знакомы всего два дня, но этого хватило, чтобы стать хорошими друзьями. А Ева Рэйсенд! В тот вечер Фран получила больше материнской заботы, чем за всю жизнь. Ева приняла и поняла её, несмотря на холодность. «Я отказалась от помощи, потому что боялась. Сейчас всё могло быть по-другому…» — мысли о позитивном исходе, который она упустила день назад, укололи, как жало. Фран возненавидела себя за трусость. «Ничтожество». Окружающие видели её бесстрашной и стойкой. Она всеми силами старалась поддерживать образ. Но Инис не могла противостоять матери. Она понимала, что этот факт навсегда закрепит её трусливую сущность. Никто не должен узнать настоящую Франческу. В порыве чувств она сползла со скамейки на холодный снег, не заметив этого. Сильный кашель одолел её, вынуждая надрывать и без того болевшее горло. Шарф бесшумно спал с её лица, оголяя жестокую реальность бедной жизни. Переведя дыхание, она подняла глаза к небу. Белые мелкие снежинки падали на щёки и сразу таяли, оставляя капельки воды. Они были похожи на слёзы, которые она не могла позволить себе. Измученный человек готов пойти на всё, лишь бы страданиям пришёл конец. Такова природа людей. Франческа была готова принять её. Даже если это означает, что она больше никогда не заговорит со своими друзьями. Как бы больно ей ни было, в первую очередь она должна думать о своей жизни. Поступок не по совести, а из-за страха. Осознав это, она почувствовала отвращение к себе. Так низко пасть, чтобы защитить свою шкуру. И впрямь человеческая природа. — Фран! — позвал знакомый голос. Фран вздрогнула от неожиданности и быстро закрыла лицо шарфом. Затем она встала, но сделала это значительно медленнее. Не трудно догадаться, кто пришёл навестить её. Кейси был крайне взволнован. Его лицо раскраснелось от спешки. Он учащённо дышал, обмахивая себя шляпой, которую во время бега чуть не унесло с головы ветром. Волосы растрёпаны, поблёскивают на солнце. Пальто вот-вот упадёт с узких плеч. Всё тот же Кейси. — Я… тебя везде ищу! — воскликнул он, тяжело выдыхая. — Зачем? — Фран сдерживала себя, чтобы снова не струсить и не отступить. — Ты так внезапно убежала, ничего не сказав. Я подумал… — Нечего думать, — грубо перебила Инис. — Я сказала всё, как есть. И больше не хочу общаться с вами двумя. — Но должна же быть причина! Мне ты можешь рассказать? — Кейси постарался говорить помягче, но внезапно его захватило раздражение: — Хитч, между прочим, сидит в туалете и плачет. Из-за тебя! — Пытаешься выставить меня виноватой? — Н-нет… это Хитч думает, что в чём-то провинилась перед тобой! Что ты на неё злишься! Она переживает за тебя. А я… не понимаю, что именно тебя тревожит. Э-это… из-за того, что у тебя происходит дома? И всё же сейчас Кейси был очень мягок с Фран. Он не знал всех подробностей её жизни вне академии, но проявлял беспокойство. Франческа почувствовала себя ещё хуже, однако решительно стояла на своём. — Тебя это что, сильно волнует? Займись своей жизнью, Легарт. И в мою больше не лезь. Рэйсенд тоже так и передай. Вы двое мне противны, — выпалив это, она повернулась к Кейси спиной и устремилась к металлическому ограждению. Ещё секунда и слёз было бы не сдержать. Фран перелезла через забор, оставляя Кейси позади. Он что-то кричал ей вслед. Кажется, даже пытался догнать. Она не воспринимала его слова, но по интонации поняла, что он плачет.***
Не было никакого желания посещать конференцию Инграма. В этом Ева убедилась, когда в очередной раз прочитала приглашение. Излишняя любезность, официозность и цвет бумаги — всё выглядело слишком вычурно. Несмотря на неприязнь к Винсенту, её переполняло желание увидеть #036. Ева Рэйсенд отогнала все обиды и отправилась в Ингиб. Войдя в институт в назначенное время, она почувствовала, как на неё нахлынули воспоминания. Это место почти не изменилось. Разве что вестибюль и главный зал были безвкусно оформлены белыми шарами по случаю конференции. Ева подошла к доске с фотографиями персонала. Это была пирамида. На самом верху размещались члены руководящего комитета. Среди них она заметила и Винсента. «Выходит, он не только присвоил себе мои работы и номер 036, но ещё и заполучил высшую должность благодаря этому!» — учёная ощутила знакомый прилив злобы. Она не понимала, из-за чего так закипала: из-за присвоения Инграмом её места в Ингибе или из-за глубоких чувств к номеру 036? Ответ найти нигде не получалось. Ева начинала паниковать. Недалеко за столиком стоял невысокий мужчина в белом халате и медленно потягивал янтарную жидкость из большого бокала. Делал он это расслабленно и спокойно, словно окружающего мира не существовало. Ева искренне позавидовала его невозмутимости и почему-то решила, что именно благодаря алкоголю мужчина так умиротворён. Она ненавидела спиртные напитки и всегда от них отказывалась. Но сейчас паника отравляла её мозг. Мысли спутались. Как в бреду, учёная направилась к бару. Над длинной стойкой, идеально вычищенной педантичным барменом, висело несколько телевизоров внушительных размеров. Все они показывали одну и ту же передачу о военных действиях Хасфилда. Ева поморщилась и перевела взгляд на барную полку, где в свете ламп заманчиво располагались бутылки разных цветов, форм и размеров. От изумрудного абсента до желтоватого сидра! Необдуманный поступок доктора Рэйсенд был прерван её нерешительностью. Потянув время рассматриванием цветных бутылок, она успокоилась, передумав притрагиваться к спиртному. Даже обругала себя нелестными словами и отошла от бара к столу с закусками. Винсент пригласил, конечно, не весь город, но казалось, именно так. Ева никогда прежде не видела столь большого скопления людей. Знакомые лица быстро растворялись в компаниях приезжих. В зале собралось множество известных исследователей, некоторые городские знаменитости и просто люди, которым посчастливилось попасть сюда. Каждому хотелось увидеть химеру собственными глазами. Гости толпились в главном зале, собирались в группы, перемешиваясь между собой. Громкая торжественная музыка доносилась отовсюду. Масса репортёров с камерами снимали это знаменательное событие в прямом эфире. К фуршету быстро стеклось большое количество учёных, и Ева растворилась в толпе. Она ощутила себя как в лабиринте: лица, десятки лиц, быстро сменяющихся и похожих между собой. Казалось, ему нет конца. С усилиями доктор Рэйсенд смогла пробраться к центру зала. Несколько раз к ней подходили репортёры взять интервью, но каждый раз она тактично откланялась, пока по счастливой случайности не вышла в часть зала, где людей было меньше всего. Лицо обдало приятным холодком, а лёгкие задышали свежим воздухом. Не успела Ева отдышаться, как кто-то окликнул её со спины. По голосу она поняла, что это Винсент. «Помни, почему ты сюда пришла…» — мысленно успокаивала себя женщина, неохотно оборачиваясь. Он приветственно помахал ей, стоя у кафедры, и жестом призвал подойти к нему. — Доктор Рэйсенд, я очень рад вас видеть здесь, — Винсент взял её руку и потянул к губам, чтобы поцеловать. — Как вам моё маленькое мероприятие? — Вы же не просто так пригласили меня, верно? — дерзко ответила она и выдернула свою руку. Винсент во плоти вызывал слишком много плохих воспоминаний. Еве захотелось поскорее покинуть Ингиб. — В первую очередь я позвал вас увидеть мою химеру. Но да, у меня будет к вам пара вопросов. — Вы хотели сказать МОЮ химеру, мистер Инграм, — Ева чуть не закричала. Она с вызовом заглянула в глаза Винсенту, не побоявшись его роста. А ведь он был на голову выше неё. — Да будет вам, доктор Рэйсенд! Неважно, чья была эта химера до смерти. Вернул её к жизни и усовершенствовал именно я. «Благодаря моим исследованиям». Ева была вне себя от накопившейся злости. Гордость не просто пошатнули — её сломали. — Сейчас прошу меня простить. Я должен начать выступление и получить свою заслуженную премию, — с этими словами Винсент поклонился Еве и встал за кафедру. После церемонии вручения премии Кимбера его засыпали вопросами. Вокруг Винсента столпились репортёры и журналисты. Множество учёных спрашивало его о химере, к слову, которую он должен был привести с минуты на минуту. За те сорок минут, что проводилась церемония, Ева успела выпить как минимум графин воды. Она не хотела слышать и видеть происходящее, оставаясь в дальней части помещения. Закончив с репортёрами, Винсент ушёл за кулисы. Через мгновение занавес поднялся, и рядом с Инграмом стояла химера #036. Вместе с ним она спустилась со сцены и покорно прошлась по всему залу под громкие овации. Гости расступались вдоль стен, освобождая место. Со всех углов доносились одобрительные возгласы и щелчки фотокамер. Ева забыла о любой неприязни к этому мероприятию. Возбуждённая интересом и желанием увидеть своё творение, она растолкала людей и пробралась как можно ближе. В живую химера была куда более утончённая и спокойная. Её внешний вид вызывал ассоциации с интеллигентностью. Во время приветствия с залом #036 сделала изящный реверанс, едва заметно улыбнувшись. Сердце Евы болезненно сжалось: именно она научила химеру манерам и этикету. От непосильной тоски ей стало дурно. Осушить ещё один графин в её планы не входило. Она отошла за сцену, открыв там фрамугу. Свежий воздух вдоволь позволил отдышаться, и когда ей полегчало, учёная собралась покинуть Ингиб. Едва она сделала пару шагов, как ей преградили путь. — Вот вы где, доктор Рэйсенд. Я вас везде ищу, — это был Винсент Инграм. — С какой целью? — Скажу прямо: у меня к вам деловое предложение… — Я не буду участвовать, — резко отрезала она. — Прошу, не отказывайтесь не обдумав. У меня ведь благие намерения. Я хочу наконец покончить с этой войной, и мне нужна ваша помощь. — Я знаю для чего вам моя помощь, мистер Инграм. Вы пытаетесь заменить химерами солдат. Скажу вам сразу: я абсолютно против этого. Очень эгоистично с вашей стороны пытаться использовать искусственную жизнь в войне. Точно так же, как и использовать номер 036, чтобы прославиться. — Доктор Рэйсенд, а по-вашему создавать себе химеру, чтобы поиграться в родителя — не эгоистично? Я поставил себе цель на пользу всей страны. А что сделали для страны вы? Ева сжала кулаки. Он снова пытается задеть её гордость. — Важнее подумать о военном положении, — продолжил Винсент доброжелательным тоном. — Нужно изменить вашу формулу на упрощённую. Чтобы выращивание не требовало двух-трёх месяцев, а обходилось в несколько дней. Я хочу создать химер с максимально развитым телом. Одна особь будет превосходить по силе целый взвод солдат. Я попытался сделать это с номером 036, но её ДНК уже полноценно, поэтому у меня вышло только слегка усилить её физические способности. Думаю, она сможет отогнать противника и выиграть нам время, пока я занимаюсь усовершенствованием ей подобных. — В-вы... хотите отправить её на фронт?! — возмутилась Ева, услышав столь жестокую идею. — Не смейте этого делать! Жизнь химеры — не игрушка. Это такие же живые разумные существа, как вы и я. Они люди с чувствами и сознанием! Точно так же, как и 036! Она имеет право на выбор своей судьбы. Однажды она уже погибла… по моей вине… И я не хочу видеть её смерть снова. — Теперь это решаете не вы, доктор Рэйсенд. За судьбу химеры ответственен я. Но сейчас мне нужна ваша поддержка. Как я уже сказал, я хочу покончить с войной и, честно говоря, без ваших знаний я не в состоянии создать полноценную химеру с нуля. Я лишь смог вернуть номер 036 к жизни в более полноценном теле через клонирование. — Ах, вот оно что! А в передаче по телевизору вы были куда увереннее, мистер Инграм! Не вы ли сказали, что создавали 036 в одиночку, и я не принесла вам никакой пользы? — Простите меня за это. Но вы же понимаете, что я должен поддерживать свою репутацию, — Винсент говорил с ней спокойно, но от него так и разило надменностью. Это проявлялось во всём, начиная с небрежных жестов и заканчивая презрительным взглядом. Он бахвалился перед Евой своим успехом. — Обещаю, когда после наших совместных усилий война закончится, вы будете почётным героем Сен-Вентии. — Вы наглейшим образом украли мои исследования и интеллектуальную собственность. Вы использовали 036, чтобы стать всемирно известным. Вы заявили на всю страну, что сможете заменить химерами солдат, хотя без меня вы этого не можете. И вы думаете, что я соглашусь помочь? А вы не боитесь, мистер Инграм, что я могу поведать миру правду? — Не нужно опускаться до бессмысленных угроз. Но раз на то пошло, то я тоже смогу ответить и подпортить вам имя. Людям будет интересно узнать о второй химере. О номере 037. — Её имя Хитч Рэйсенд. И она не просто химера, она — моя семья. Вы готовы разрушить её? — Ах, простите мою вульгарность! — Винсент драматично вздохнул. — Меня не особо волнует ваша привязанность к объекту исследований. Подобные семейные связи только тяготят на дно. — А как же ваша собственная дочь? Для вас она тоже сравнима с балластом? — Судьбой Эстель точно так же распоряжаюсь я. Она играет роль преемницы моей компании и должности здесь, в Ингибе. Больше я не жду от неё никакой пользы. Её задача — быть достойным наследником моего имени. — Как вы можете так относиться к родной дочери?! У меня никогда не было и не будет своих детей… И я сильно виню себя за то, что допустила те ошибки и 036 умерла на моих руках. Но это научило меня кое-чему: есть вещи и поважнее известности и наград. От наших поступков может зависеть чья-то жизнь. В частности, сейчас это жизнь молодой девушки, — Ева выпалила свою речь на одном дыхании. Слова Винсента остро задели её. — По-вашему, жизнь одной жалкой химеры равноценна миллиону жизней настоящих людей? Жизни наших солдат? Вы сентиментальная, доктор Рэйсенд. Ева тяжело вздохнула. Бессмысленно вести беседу с чёрствым человеком. Они друг друга просто не поймут. — В общем, я сказала вам моё решительное нет, мистер Инграм. А теперь прошу извинить, меня дома ждёт Хитч. — Постойте, доктор Рэйсенд! Уже почти покинув участок за сценой, Ева остановилась. На её пути возникла химера #036. Не зная, как реагировать на свою первую дочь, Ева остолбенела, не в состоянии издать и звука. Химера заговорила с ней: — Я… помню вас, — тихо начала она. — Вы же… вы же… — П-правда? Ты помнишь меня? — Ева не могла игнорировать её. Каждая секунда общения с ней дорога, каждый миг! — Меня зовут доктор… — …Ева Рэйсенд! Мама! — она радостно вскрикнула. Её массивные крылья расправились в порыве радости, полетели перья. Подбежав, химера прижала к себе Еву, свою маму. Почувствовав знакомое тепло, Ева ощутила, как сердце болезненно забилось. К глазам подступили слёзы. Учёная не могла сдерживать эмоций. Каждая мать мечтает об одном: чтобы родное дитя называло её «мамой». Каждая женщина, разлучённая со своим ребёнком, мечтает о встречи с ним, мечтает о том, как он узнает её. Еве посчастливилось разделить и то, и то. — Не разводи сантименты, номер 036! Вас, доктор Рэйсенд, это тоже касается! — Инграм грубо схватил химеру за крыло и насильно оттащил от Евы. Несколько чёрных перьев осталось у него в руке. Он с отвращением бросил их на пол. Игнорируя Винсента и его возмущения, Ева обратилась к #036: — Что ещё ты помнишь, дорогая? — Я помню, как проводила с тобой время. В лаборатории. И то, как ты учила меня… и помню… как умерла, — химера рассказывала о своих воспоминаниях с такой любовью, что Ева не выдержала и расплакалась. К чёрту Винсента! Он не может запретить ей чувствовать. — Прости меня, Фэйт! Это была моя вина! Если бы я была чуточку внимательнее… если бы я только… во всём виновата я! — чем больше говорила Ева, тем громче рыдала. Она не любила привлекать к себе лишнего внимания, но сейчас было не до репутации. — Фэ… Фэйт? Д-да, точно, я вспомнила! Это моё имя! Ты назвала меня так! Но прошу, не плачь! Я совершенно не злюсь… Инграм вклинился между ними. Его изрядно разозлила эта сцена, но он держался. Разгневаться в этой ситуации — значит дать слабину и спуститься до уровня Рэйсенд. Такой роскоши Винсент себе позволить не мог. — Номер 036, вернись в мой кабинет, — в его голосе зазвенели металлические нотки. — У меня есть имя, — нежданно возразила ему химера. — И меня зовут Фэйт Рэйсенд. Эта было последней каплей для Инграма. Не потерпев такой дерзости, он заломил крыло химере и буквально уволок её за собой, сказав напоследок Еве, что они ещё вернутся к этому разговору. Ева осмотрелась по сторонам. Персонал и гости с удивлением поглядывали на неё, попутно занимаясь своими делами. Кто-то даже направился к доктору Рэйсенд, чтобы задать пару вопросов по поводу произошедшего. Она вовремя заметила уверенно приближающегося мужчину и, взяв с пола пару иссиня-чёрных пёрышек, в спешке покинула Ингиб.***
Мероприятие закончилось поздно. Винсент чувствовал сильную неудовлетворённость вечером, так как полагал, что Ева не откажет ему в предложении. Он напряжённо двигался по вестибюлю с недовольным лицом. Там его ждала Эстель, которую он совсем не ожидал увидеть. — Отец! — радостно окликнула она и протянула к нему руки с целью обнять. — Прими мои… — Почему ты здесь? — Винсент не дал прикоснуться к себе. Рассекающим жестом руки он приказал соблюдать дистанцию между ними. В лицо Эстель повеяло холодком, она стушевалась. — Я… пришла поздравить тебя с получением премии. Ты не рад мне? — Тебе было сказано дожидаться меня дома. — Извини… мне лишь хотелось увидеться с тобой. — Сколько раз повторять тебе, Эстель, что не нужно отвлекать меня от работы и важных дел? Ты должна следовать моим указаниям и прилежно учиться, чтобы стать достойной Инграм. — Т-ты прав. Такого больше не повторится, — Эстель виновато опустила голову. По её лицу Винсент понял, что она притворяется, но ругать не стал. Его это совсем не волновало. Он лишь разочарованно вздохнул. — Эстель, тебе нужно стать серьёзнее. Я не раз говорил, что не стоит поддаваться эмоциям. Это не сыграет тебе на руку. Научись себя сдерживать. Держись гордо и уверенно. Ты должна быть проницательной, думать только о своём будущем и о благополучии компании. Ты понимаешь, какая на тебе ответственность? — К-конечно… На этот раз эмоции на лице Эстель были искренними: сожаление и стыд. Отец всегда велел ей игнорировать чувства, но Эстель не могла сдерживать тёплую привязанность к нему. Конечно, как и любой человек, она хотела взаимности, однако не получала её даже в маленьких количествах. Отец был недосягаем и этим ещё больше восхищал свою дочь. Младшая Инграм восторгалась его умом и навыками. Она была совсем одна. В городе, кроме Эстель и Винсента больше не было представителей рода Инграм. Все они жили далеко от Арсиаса. В большом поместье, где её окружала только прислуга, ей приходилось часами напролёт заниматься химией, музыкой, фехтованием, стрельбой и вальсом. Она была хороша в своём деле. Преподаватели часто отмечали её высокую обучаемость и прилежность, вместе с тем давая Эстель программу академии наперёд. Свободное время, которое появлялось благодаря успехам, она проводила с подругами. Они были её единственной отдушиной от одиночества. Но вопреки всему, ночи напролёт Эстель размышляла над взаимоотношениями с отцом — как заслужить его похвалу и хоть капельку тепла в свою сторону. — Я видел оценки лабораторной, — перевёл тему Винсент и продолжил идти. Его дочь побрела за ним. — Твои баллы ниже, чем баллы Рэйсенд и Легарта. Ты не стараешься. — Но я… — Оправдания слушать не желаю. Слова не имеют значения. Должен быть результат. Если ты не справишься, то придётся увеличить учебные часы занятий дома. Всё ясно? Эстель чувствовала себя ничтожной рядом с отцом. Особенно, когда он говорил таким холодным и напыщенным тоном. — Д-да… — тихо отвечала она, потупив взгляд. И снова лукавство. И снова Винсент поймал её за этим. И снова ему было плевать. Нет времени, чтобы убеждать дочь в обратном. Она всё равно сделает так, как он требует. Мысли Винсента заполнялись другим. — Хорошо, что ты понимаешь это. Жду твоих действий. С самого рождения твоя судьба была предрешена. Не сбивайся с этого курса. Не важно, кто встанет на твоём пути. Не позволяй им помыкать собой. Покажи миру, насколько сильна наша семья. И помни, Инграм всегда добиваются желаемого.***
❱❱ 17 ЯНВАРЯ, 20ХХ ГОД ❰❰
Следующие несколько дней Хитч находилась в подавленном состоянии. Её расстраивало поведение матери. Ева часто ходила задумчивой и почти не улыбалась, словно её весёлый нрав куда-то испарился. Хитч мучилась от бессилия, не зная, как поддержать маму. Ещё одной головной болью была Фран. Она по-прежнему с ними не разговаривала и обходила стороной. Её оценки заметно ухудшились, и помощь она не принимала, постоянно огрызаясь. Кейси позвал прогуляться после занятий. Это должно было хоть как-то скрасить её серое состояние. Легарт взял на себя ответственность поднять настроение Хитч. Он показал ей самые интересные магазины города и накормил сладостями. Состояние девушки заметно улучшалось, и Кейси был очень рад этому. Осталось измотать её, чтобы сил на беспокойства и капризы не осталось. Он повёл Хитч в парк, где без предупреждения стал закидывать снежками. Первые три броска попали точно в цель, зато следующие все до единого пролетели мимо. Рэйсенд ловко уворачивалась, умудряясь при этом самой попадать в Кейси. Громкий смех, белые от снега пальтишки и красные лица, — друзья разделяли друг с другом несчастья. Всё хорошее когда-нибудь прерывается. Вот и сейчас на горизонте замаячила знакомая макушка красного цвета. Эстель Инграм вальяжной походкой направлялась к ним. В хвосте за ней плелась её подруга Кристоль. — Что, развлекаетесь? А где же ваша подружка Франческа? — в спесивости Инграм не было равных. — Вы её настолько достали? В ответ она получила молчание. Это привело её в неистовство. Эстель поняла, что обычными издёвками их не разговорить. Нужно взять за живое и сделать это громко: — Эй, Задержка Рэйсенд, твоей мамочке понравилась химера моего отца? Наверняка она была очень рада увидеть её! Тут уже Кейси не выдержал, ощутив жгучую обиду за своего кумира. Он шагнул вперёд, закрывая собой Хитч. — Эстель, почему бы тебе не пройти мимо? — Ох, отойди от меня, жучара! Помойкой завоняло! — Эстель наигранно закрыла нос и помахала перед собой рукой. Где-то рядом послышался треск ломающихся веток, и через мгновение на дорожке показался знакомый силуэт в длинном шарфе. — Инис! Что ты тут делаешь? — Инграм вызывающе задрала голову. — Мне казалось, что ты бросила своих друзей, поджав хвост! — Да вот мимо проходила и услышала, как кто-то орёт гнусавым голосом. Решила глянуть, а оказалось — это ты, — Фран усмехнулась и пренебрежительно плюнула под ноги собеседнице. Этот вульгарный жест задел Эстель. От удивления она раскрыла рот, а затем хмыкнула: — Зато я смотрю, твой голос уже не звучит, как выхлоп из машины. А я-то надеялась, что после моих слов твоя мать наконец заткнёт тебя навсегда! — После… каких слов? — Ой, а я не сказала? — задорным тоном продолжила она, уловив возможность для новой издёвки. — Я как-то видела, что ты садишься в машину к Еве Рэйсенд, и рассказала об этом твоей мамочке, встретив её в магазине! Нельзя же залезать в машину к малознакомым людям! Я о тебе беспокоилась! — Конченая мразь! — вне себя от бешенства прокричала Фран, после чего резко закашлялась. — Это… была ты! Мы не в Клапейроне, Эстель Инграм! Я не стану сдерживать себя! Фран замахнулась на неё кулаком, но внезапно между ними вклинилась Крис. — Трое на двое — нечестно! — обиженным тоном буркнула Эстель, прячась за спиной подруги. — Я познакомлю вас кое с кем, и тогда продолжим! Уравняем шансы! Она шагнула в сторону и возвела глаза к небу. Сегодня снега не было, но на улице стоял зимний туман, посему никто не увидел, куда смотрит Эстель. Затем она свистнула. Раздался шум, словно поднялась буря. Сквозь плотный туман к ним приближался тёмный силуэт. Пару секунд и рядом с Инграм грациозно опустилась девушка с массивными иссиня-чёрными крыльями, развивая по ветру заиндевелые кристаллики снега. — Прошу, знакомьтесь, — важно заявила Эстель. — Это химера моего отца! Номер 036! Хитч и Кейси во все глаза уставились на высокую крылатую девушку. Из-за поднявшегося снега невозможно было разглядеть её полностью. Крис отреагировала спокойнее: подруга уже рассказала ей про свой подарок от отца. — Эстель! — в голосе химеры звучало разочарование. — Я просила называть меня по имени! Ты забыла? Меня зовут Фэйт Рэ… Не дав ей закончить, Инграм в манере своего отца схватила химеру за крыло и силой повалила в снег. Она ударила её каблуком сапога по хребту и с каким-то извращённым удовольствием принялась давить на спину. — Во-первых, госпожа Эстель! — начала она, с каждым словом всё сильнее вдавливая химеру в снег. — А во-вторых, ты не выбираешь себе имени! Имена для людей, а не для таких, как ты! Эстель рассмеялась, ликуя своему превосходству. Хитч не знала, как реагировать на эту ситуацию. Перед ней была её кровная старшая сестра, первая химера её матери. И она абсолютно ничем не могла ей помочь. Опять бессильна. Опять труслива. Эстель обратилась к Хитч, не переставая издеваться над Фэйт: — Как тебе моя новая игрушка, Рэйсенд? Отец позволил мне оставить её себе в качестве прислуги! Ещё он думает в будущем создать специальный вид химер, которые будут служить людям. Крылатая химера оживилась, услышав знакомую фамилию. Она затрепыхалась: у неё даже получилось привстать. — …Рэйсенд?! Ты правда Рэйсенд? — обратилась она к Хитч. — Тогда получается, что ты и есть… Эстель снова прервала её, на этот раз наступив на голову. — Заткнись, безмозглое животное! — взбеленилась она. — Испортишь всю интригу! — Инграм, прекрати! — Франческа взорвалась злобой и оттолкнула её от Фэйт. Она не могла наблюдать за такой беспощадной жестокостью. — Оставь её в покое и… Её речь прервал острый приступ кашля. Воздух вырывался из лёгких с кряхтящим хрипом. Фран едва не свалилась на колени, но Кейси, стоявший до этого в ступоре, помог ей устоять. Она оттолкнула его. Фэйт быстро поднялась и стала отряхивать своё платье от снега. Наконец её можно было рассмотреть во всей красе: высокая, стройная и грациозная. Само совершенство! Тёмно-лиловые глаза и светлые, вьющиеся до плеч волосы придавали ей особого обаяния. Мощные длинные крылья крепились к широчайшей мышце спины, из-за чего она казалась массивной. Под подолом платья беспокойно болтался кончик хвоста с двойным остриём, который очень заинтересовал Кейси. Он испуганно и в то же время заворожённо следил за ним. Фэйт хотела что-то сказать, но её снова перебили: — Ты посмела меня толкнуть?! Да кем ты себя возомнила, Инис?! — завопила Эстель и, повернувшись к химере, взяла её за крыло. — Номер 036, задай им! Покажи, как нужно вести себя рядом с Инграм! — Что?! Я не стану этого дел… Эстель больно ударила Фэйт по лицу и дёрнула на себя. — Или ты устроишь им трёпку, или я изобью тебя! Твоя задача выполнять мои приказы, мерзкое создание! Химера встала в боевую позу, приготовившись атаковать. Делала она это неохотно, но больше боялась гнева Эстель или, что хуже, — её отца. Фран достала из внутренней части своего пальто тонкую металлическую палку. Это была телескопическая дубинка. — С-стой… н-не делай… этого, Фэйт! — Хитч потребовалось много времени, чтобы выдавить из себя хоть что-то. В конце концов, она взяла волю в кулак и встала между Фран и своей сестрой. Ситуация накалялась. Номер 036 не могла отступить. Это был приказ, пусть и исполняемый под угрозой избиения. Но и Хитч не могла позволить навредить друзьям. Казалось, прошла целая вечность, пока обе стороны сверлили друг друга взглядами. Зная о лабораторном происхождении Хитч и опасаясь, что две химеры поубивают друг друга, Эстель всё же прервала их: — Ох, да ну вас! Кому вы нужны?! Вы что, дикаркой меня считаете? — после она гордо развернулась и ушла в противоположном направлении, щелчком пальцев подзывая за собой Фэйт. Химера виновато поклонилась перед оставшимися, а для Хитч даже малость улыбнулась. Та с пониманием кивнула ей. Когда Эстель и Фэйт ушли на достаточное расстояние, к компании подошла Кристоль, всё это время стоявшая где-то в стороне, неподалёку от своего лидера. — Пожалуйста, прошу, простите, — она низко поклонилась, положив ладонь на сердце. Фран и Кейси ничего не ответили, но были очень удивлены её обращением к ним. Крис хотела что-то сказать, жестом призвав слушать себя. Хитч утвердительно кивнула и приготовилась выслушать. — На самом деле Эстель не такая плохая, какой кажется. Её жизнь… другая. Она готовится стать наследницей своего отца. Да, она самоутверждается за счёт унижения других, но она старается поддерживать свой образ только для того, чтобы выглядеть в глазах отца достойно. Закончив, Крис не стала ждать ответа от компании, а поспешила догнать Эстель. Спустя полминуты Фран тоже собиралась покинуть парк, и Хитч последовала за ней. — И чего тебе нужно, Рэйсенд? — Инис безразлично посмотрела на бывшую подругу. — Фран… я… л-лишь хотела поблагодарить тебя… за помощь. — Поблагодарила? Тогда я ухожу. Их разговор прервал Кейси, неожиданно оказавшись совсем близко. Он встал рядом с Хитч и обратился к Инис: — Послушай, Фран. Я до сих пор не понимаю, из-за чего ты так бесишься. Но знай, ты всегда можешь попросить нашей помощи. Мы… понимаем твою ситуацию с матерью. А ещё я говорил сегодня с профессором Ситом. Он сказал мне, что твои оценки… — Какое тебе дело, Легарт? Я, кажется, ясно велела тебе не лезть в мою жизнь. Похоже, ты этого не понял, — она достала дубинку и с оглушительным звоном уронила её на металлический заборчик совсем рядом с Кейси. Он дёрнулся в сторону. Шляпа упала с его головы и плавно приземлилась на землю. — В следующий раз ударю тебя по лбу. Может, тогда ты меня услышишь. Глаза Фран были холодны, словно она никогда в жизни не испытывала ничего хорошего. И Кейси, и Хитч вздрогнули от этого взгляда. Фран спрятала дубинку за пазуху и, отвернувшись, поспешно покинула их. Ей стало стыдно перед бывшими друзьями. Тяжело уходить от некогда близких людей.***
❱❱ 19 ЯНВАРЯ, 20ХХ ГОД ❰❰
По радио в очередной раз сообщили о падении одного из городов Сен-Вентии. Захват Арсиаса оставался лишь вопросом времени. Приближались выходные. Ева уже была в более хорошем расположении духа, что не могло не радовать Хитч. Вместе они отправились за покупками в магазин в центре города, чтобы развеяться. Учёную всё ещё беспокоила Фэйт и её положение в руках Инграма. Но она выдохнула с облегчением, когда узнала от Хитч, что Винсент не стал отправлять несчастную на войну. Разумеется, её не устраивала судьба дочери в качестве прислуги, но лучше так, чем быть пушечным мясом. Осматривая полки в супермаркете, Ева то и дело невольно поглаживала брелок с чёрными пёрышками Фэйт, висевший у неё на сумке. Учёная несколько ночей мастерила его, тем самым успокаиваясь и приводя мысли в порядок. Она возвращалась в реальность каждый раз, когда Хитч что-то спрашивала у неё. И вот снова мысли были прерваны младшей Рэйсенд, усиленно дёргавшей её за рукав. — Милая, мне кажется, тебе уже хватит сладкого, — с насмешкой ответила Ева, но Хитч дёрнула её за рукав ещё раз, сильнее, вынуждая обернуться. Семья Рэйсенд стала свидетелями жестокой сцены. Франческа Инис всеми силами старалась удержаться на ногах, пока, по всей видимости, её мать наносила ей по лицу пощёчину за пощёчиной. Сыпались громкие обвинения, сопровождаемые яростным шипением. В чём именно провинилась девушка, Ева и Хитч не смогли расслышать. Младшая Рэйсенд, чувствуя вину за свою нерешимость, рванула к Фран, чтобы защитить её. Ева вовремя ухватила дочь за руку и потянула на себя, призвав подождать немного. — Ничтожество! Да от тебя пользы, как от… — мать Франчески снова занесла руку над головой, готовая обрушить свой гнев на дочь, как внезапно её остановили, схватив за запястье. — Миссис Инис! Как же я рада наконец встретиться с вами! — радушно начала Ева и ловко перевела захват в рукопожатие. Ошарашенная мать Франчески не могла вымолвить и слова, не пожимая даже руку в ответ. — Позвольте представиться: меня зовут доктор Ева Рэйсенд. Возможно, Фран говорила вам обо мне. Она и Хитч учатся вместе и общаются. Дети — это наше всё, согласитесь? Не стоит так сильно наказывать их, — Ева вежливо улыбалась, что давалось нелегко, учитывая увиденное. Хитч тем временем пыталась помочь Фран не рухнуть на пол, придерживая её за руки. Младшая Инис находилась в ужасном виде. Ещё хуже, чем было в тот злосчастный день их разрыва. Под её глазами были жуткие синяки, свидетельствующие о бессонных ночах. У неё не было сил даже говорить, не то, что цепляться за что-то руками. Но страх был сильнее любой усталости: Фран неуклюже задёргалась в руках Хитч, отталкивая её от себя. Младшая Рэйсенд не ожидала такой прыткости и отошла на пару шагов назад, к матери Фран, от которой несло алкогольным зловонием. — А? Значит, доктор Рэйсенд — это вы, — пренебрежительно начала она. — Меня зовут Хильда Инис. Но я попросила бы вас не лезть не в своё дело. Я сама разберусь, как именно мне наказывать Франческу. Хильда схватила дочь за руку и потащила прочь из магазина, оставив недоумевающих Еву и Хитч. Недоумение постепенно переросло в сочувствие и неравнодушие. Маленькая семья Рэйсенд искренне переживала за Франческу Инис.***
По возвращению домой они обнаружили на парковке чёрную машину. Сначала Ева не придала значения припаркованному автомобилю, но, увидев Винсента на переднем сидении, она поняла, что предстоит серьёзный разговор. Он так просто не отстанет от неё. Сердце тревожно забилось, предчувствуя нехорошее. Инграм вышел из машины и уверенно направился к семье Рэйсенд. Еве ничего не оставалось, как пригласить его в дом. Он отказался от любых напитков и угощений и, сев за стол, сразу приступил к делу: — Вы подумали над моим предложением, доктор Рэйсенд? Ева вздохнула. Они снова вернулись к той теме. — Я высказала вам своё мнение ещё в Ингибе, мистер Инграм. — Не поймите меня неправильно, доктор Рэйсенд, но вы слышали утреннее сообщение? Войска Хасфилда уже не так далеко от Арсиаса. Если ничего не предпринять, это может закончиться плачевно. Сверху мне уже поступил приказ немедленно приступить к разработкам. — Так приступайте. При чём тут я? — устало говорила Ева, массируя виски. А ведь этот вечер она планировала провести вместе с Хитч за расслабляющим фильмом и сладостями. — Ваше имя тоже числится в приказе. Если вы откажетесь, то я сообщу руководству, и вместо вас Ингибу потребуется химера номер 037 для моих исследований. Простите, но мне пришлось пойти на эти крайние меры. Ева вскочила из-за стола, поставленная в тупик таким условием. Она не могла поверить своим ушам. «Нет, только не это!» — её охватила паника. Учёная предвидела, что Винсент будет давить подобным образом, но никак не ожидала, что именно сейчас. Это была безвыходная ситуация. Придётся принять условие. Ева была готова пойти на всё, лишь бы защитить свою дочь. Винсент улыбнулся и сообщил условия нахождения в институте: домой учёная не сможет вернуться, пока формула живой и боеспособной химеры не будет готова. После Инграм пригласил её сесть в машину, угодливо подав руку. Ева отмахнулась от него и остановилась, попросив поговорить с Хитч перед отъездом. Он дал на это добро, зная, что ситуация полностью в его власти. Ева застала Хитч плачущей возле лестницы на второй этаж. — Я… я… в-всё слышала… — надсадно прорыдала она. Учёная опешила, но тут же обняла свою дочь. Затем сладко поцеловала её в лоб и прикоснулась к щеке. — Не волнуйся обо мне, ладно? Всё будет хорошо. Тебе придётся какое-то время побыть одной. Я очень надеюсь, что ты справишься. Ты у меня вполне самостоятельная. — Я… н-не хочу, ч-чтобы т-ты уходила… Я н-не хочу… быть одна! — Понимаю, дорогая, — сердце Евы сжалось, она сама чуть не заплакала. — Но я обещаю тебе, что это ненадолго. Я вернусь сразу, как только закончу. — Честно? — по-детски наивный вопрос разбил сердце учёной. Ева крепко обняла Хитч, чтобы спрятать свои слёзы. — Пожалуйста, будь сильной. Держись поближе к Кейси. Он не даст тебя в обиду. Обязательно присмотрите за Фран. И в случае опасности можешь даже использовать свои способности. Девушка одобрительно кивнула. Ева вышла к Винсенту. Вместе они направились к чёрному автомобилю. Хитч плелась позади, обняв себя руками. Было холодно от осознания надвигающегося одиночества. На прощание мать ласково улыбнулась ей, а затем скрылась в салоне. Хитч не успела разглядеть, куда именно села Ева, а когда захотела подойти, Винсент вжал ногу в педаль газа, и совсем скоро автомобиль растворился в густом тумане. Хитч замерла в ужасе под размытым светом фонарей. Детские страхи подкидывали пугающие образы, от которых не найти лекарства. Мамы рядом нет. Никто не успокоит её. Что-то активно задвигалось в небольшом сугробе, грозясь явить себя свету. Хитч вскрикнула и со всех ног бросилась домой. За спиной послышались тяжёлые шаги, чьё-то неровное дыхание и яростный шёпот. Хитч, как маленький ребёнок, убегала от самой себя и вьюги. Оказавшись дома, девушка ещё какое-то время просидела на пороге, рыдая от переполнявших её чувств. Разлука с матерью давалась нелегко. Она осталась совсем одна. В этом мире, полном опасностей. Хитч всегда полагалась на защиту матери, но сейчас её не было. Евы нет. И, может, больше вообще никогда не будет. По крайней мере, именно так думала Хитч, охваченная страхом неизвестности. Скоро колени затекли, а в верхней одежде стало жарко. Жизнь продолжалась, несмотря на все трудности. Хитч воздела себя на ноги и принялась снимать пальто и свитер. Ненамеренно взгляд упал в окно, на тот самый сугроб, из которого доносилось неясная возня. На месте сугроба стояла дворняжка, с интересом озиравшаяся по сторонам.***
В кабинете было темно и прохладно. Тёплый свет лампы освещал только рабочий стол Винсента, за которым он тщательно готовился к предстоящему эксперименту. Раздался неуверенный стук в дверь. Пригласив стучавшего, он поднялся из-за стола. Навестить Инграма в поздний час пришла его дочь. — А, это ты, — разочарованно сказал он тусклым голосом и снова опустился в кресло. — Ты ожидал увидеть кого-то другого? — сухо ответила ему Эстель, присев на стул в тёмной части кабинета. Она думала, что отец хоть немножечко заскучал по ней, но, похоже, что попытки завоевать его внимание становятся иллюзорнее с каждым днём. Винсент всё больше уходит в работу и даже не видится с ней. — Я жду, когда мне принесут вечернюю почту. «Какие-то письма ему важнее собственной дочери!» — мысленно негодовала Эстель. В полумраке Винсент не мог видеть выражения её лица, но он почувствовал недовольство. Им была переполнена вся комната. — Эстель, мы обсуждаем это изо дня в день, — он снял очки и устало потёр глаза. Изнуряла его не работа, а нежелание дочери слушать его. — Каждый день я повторяю тебе: не мешать мне и заниматься учёбой. Почему я постоянно должен объяснять тебе, для чего это всё? Как всегда, он был холоден и равнодушен. Слова били по чувствам Эстель, словно ледяной ветер по мягким цветам. Ей было больно слышать это от близкого человека. Младшая Инграм никогда не получала тепла со стороны родителей. Его заменяли ей слуги и друзья. Но это, как она предполагала, никогда не сравнится с родительской любовью. Эстель видела много её проявлений среди своих друзей и их родителей и ужасно завидовала этому. Девушке хотелось ощутить что-то подобное и на себе. С самого раннего детства все её прихоти исполняли, но оставалось кое-что, что не могли дать деньги отца или его связи. И ей было ужасно жаль, что Винсент этого не понимает. — Я всего лишь пришла навестить своего отца. Тебе мешает даже моё присутствие в этом углу? Ты едва видишь меня, — голос Эстель был спокойный и уверенный, она изо всех сил старалась держать самообладание и сохраняла надменный тон. Однако внутри у неё все болело. Винсент это заметил. — И снова ты поддаёшься эмоциям. Не похоже, что отец смирился с этим, но он ничего не сказал ей по поводу поведения. Она молча отвернулась и уставилась в темноту, лишь бы не видеть давящего взгляда отца. — Знаешь, твоя мать была такой же, — задумчиво начал он. — Ты помнишь её? Впрочем, наверное, нет. Тебе было около года, когда мы развелись. Через какое-то время она уехала из страны. Эта женщина тоже не желала слушать меня и только мешалась бизнесу. «Подонок». Эстель не знала своей матери. Винсент запрещал им видеться, когда та ещё была в Сен-Вентии. Но, судя по рассказам прислуги и по его собственным словам, Триллиан Инграм была милейшим человеком из всех членов семьи Инграм. Несмотря на попытки Винсента превратить Эстель в такую же бесчувственную ханжу, как он сам, это было невозможно. Его дочь была вся в мать — эмоциональная и чуткая. Эстель ужасно сожалела, что не знакома с ней лично, и надеялась, что когда-нибудь сможет это исправить. — Я знаю, что ты думаешь обо мне. Ты считаешь, что я поступал отвратительно с твоей матерью и теперь также поступаю с тобой. Но когда-нибудь ты поймёшь, что это всё во благо нашей семьи и нашего имени. Я с нетерпением жду этого дня и твоих слов благодарности. А теперь прошу, покинь мой кабинет. Винсент надел очки и спокойно вернулся к работе, демонстрируя этим, что разговор окончен. Эстель смиренно вышла в коридор. Когда она вернулась в свою комнату, её охватила тоска. Каждый вечер, прежде чем лечь спать, Эстель мысленно разговаривала с отцом. В этой молчаливой медитации девушка сообщала ему о своих чувствах, о своих достижениях, вела с ним открытые разговоры на разные темы. Удачно написала лабораторную, и отец хвалит её, — представляла она. Но сегодня долго копившаяся обида разразилась взрывом яростных слёз. — Будь ты проклят! — она ударила кулаком по стене, отделяющей её от кабинета Винсента. В гневе смахнула со стола стопку книг. Они с шумом разлетелись по комнате. Опустошённая и разбитая, Эстель свалилась на свою кровать в ужасном бессилии. Её отец неисправим! И всё же она не бросит попытки. Она во что бы то ни стало достигнет его признания. Инграм всегда добиваются желаемого.