𝔰𝔥𝔬𝔬𝔱𝔦𝔫𝔤 𝔰𝔱𝔞𝔯

❱❱ 11 ЯНВАРЯ, 20ХХ ГОД ❰❰

      По свежевыпавшему снегу вальяжно вышагивал пушистый кот. Его длинный хвост и шерсть распушались от снежинок, падавших на него. Внезапно он вздыбился, выразив испуг, и, недовольно проворчав «мяу!», запрыгнул на забор. Кота испугал идущий вприпрыжку Кейси Легарт, который почти не смотрел под ноги и едва не раздавил животное.       Он был увлечён чтением нового выпуска научного журнала. Мимика Легарта очень наглядно демонстрировала содержание статей: искреннее восхищение или откровенное недовольство. Кейси не стеснялся проходящих мимо студентов, которые смотрели на него, как на безумца. В один момент он даже громко замычал, начав яростно жевать губу. Оставалось только догадываться, что за провокационная колонка текста попалась на глаза этому чудаку.       Итак, шикарный пушистый кот остался без внимания. Парень даже ухом не повёл. Наверное, подумал, что нечто мягкое под его ногами — снег. Кот злобно заворчал, когда обидчик проскочил мимо.       Юноша продолжил свой путь с неприличным весельем. Ничто на свете не могло оторвать его от журнала, ведь в нём его кумир Ева Рэйсенд наконец-то опубликовала свою новую статью! Кейси захлёбывался в этой статье, перечитывая одни и те же предложения по два, а то и три раза. Многие сочтут его действия безумными, местами даже фанатичными. Впрочем, так и есть. Все заслуживают личного маленького безумства.       Так Кейси и шёл по дороге до академии, не обращая внимания на всяких бродячих кошек и своих однокурсников. Он даже не думал о предстоящих результатах важного теста по нейрохимии, который они писали вчера. Тест уже никак не исправить, а статью можно прочитать здесь и сейчас. К тому же журнал куда интереснее всяких работ. Даже важных. Даже по нейрохимии. Поэтому Кейси был так окрылён, и его экстаз был чересчур громким. Столь безудержное кривляние по дороге в элитное заведение некоторые сочли оскорбительным жестом.       «Какое вульгарное поведение!» — думали многие из идущих рядом. Они переговаривались между собой, обсуждая Легарта, его неряшливый вид и неподобающие статусу студента престижной академии манеры. Самого же Кейси активные обсуждения за спиной не заботили. Его бы и дальше ничего не заботило, если бы со страниц журнала буквально не сошла доктор Рэйсенд. Он поначалу даже не поверил своими глазам, подумав про зрительные галлюцинации: учитывая его фанатизм по отношению к ней, и не такое могло случиться. Но нет, она была живая, во плоти.       — Доктор Ева Рэйсенд! — громко крикнул он на всю улицу, заметив возле ворот Клапейрона чёрно-вишнёвую машину учёной.       Мысленно Кейси поблагодарил себя за то, что удачно вспомнил цвет автомобиля своего кумира и краем глаза уловил яркое мельтешение. Он помахал Еве и Хитч сразу двумя руками, чем привлёк к себе ещё больше внимания. Проходящие мимо студенты открыто смеялись над Кейси, без стеснения обсуждая его. Легарту по-прежнему было всё равно.       Он торопливо засунул журнал под шляпу и, придерживая её, побежал со всех ног к Еве и её дочери, возбуждённый радостью пуще прежнего. Некоторые студенты также наблюдали за доктором Рэйсенд. Они завидовали возможности Кейси общаться с ней, хоть и скрывали это за возмущениями по поводу его нрава. Не только помешанный химик восхищался трудами уважаемой учёной!       — Доброе утро, юный Кейси Легарт! — поздоровалась Ева, мило улыбнувшись парню. Хитч ему только кивнула. — А где же Фран?       — Она… немного приболела. Поэтому сегодня придёт ко второй паре, — ответил Кейси и замер в блаженстве. Улыбка Евы польстила ему настолько, что он закачался из стороны в сторону. Всё его существо находилось на пике удовольствия.       — Ох, очень жаль. Это, случайно, не из-за её кашля?       — Вроде того.       Ева переменилась в лице, изобразив беспокойство. Будучи доктором, женщина смотрела на многие вещи с точки зрения своего профессионального опыта и кашель Фран настораживал её.       — А я тут приготовила для вас двоих кое-что на завтрак. Но, похоже, тебе больше достанется! — учёная, скрывая взволнованность, очаровательно хихикнула и протянула Кейси небольшой свёрток. Ей нравилось наблюдать за реакцией парня на её действия. Это был безобидный интерес, который не подразумевал чего-то плохого.       Кейси дрожащими руками принял бумажный пакет с подарком.       «Не может быть! Мой кумир лично... приготовила для меня... что-то!» — его мысли с трудом собирались в предложения. Всё сознание юноши в этот миг, казалось, существовало отдельно и хаотично. Перед глазами плясали чёрные мушки, словно мелкие частички его самого. Он снова потерял дар речи и смог выдавить из себя только набор шипящих звуков:       — С… с… с-с…       — Да не за что! — закончила его мысль Ева, чарующе хохотнув. После она торопливо села в машину. Заведя мотор и собравшись уезжать, учёная обратилась напоследок к Хитч: — Удачного дня, милая! И помни: не волнуйся и держи себя в руках, а то рога вырастут!       Совсем скоро кадиллак Евы скрылся за поворотом, а Хитч так и осталась стоять, обескураженная словами матери. С чего бы Ева так напрямую сказала ей это? При Кейси? В этом не было никакой логики. По крайней мере, Хитч не видела её в действиях своей мамы.       — Тфоя мама… тофе пфифумыфает… фсякие флупофсти? — сказал Кейси с набитым ртом. Он уплетал печенье, наслаждаясь не только невероятно вкусной джемовой начинкой, но и тем фактом, что сама Ева Рэйсенд подумала о нём.       — Ч-чего..?       Кейси прожевал и с довольным лицом повторил:       — Я говорю, твоя мама тоже придумывает всякие глупости?       — Э-э-э? — снова не поняла его Хитч. Пальчики её рук нервно задёргались.       — Мне мама в детстве говорила не корчить идиотские рожи, а то лицо навсегда таким останется. Ева придумала что-то про рога? — он восторженно усмехнулся. Конечно, даже глупые шутки от своего кумира Кейси считал забавными и милыми.       — Ну… в-вроде того… — девушка испытала облегчение. Она поняла, что не для всех очевидны те вещи, которые для неё самой являются нормой. Теперь и логика Евы стала обоснованной. Таким образом, учёная намекнула дочери, что нельзя терять бдительность. Самообладание — важное качество, которое нужно освоить Хитч. Если, конечно, она действительно не хочет показать всем свои рога.       До начала занятий оставалось не так много времени. Хитч и Кейси поспешили в аудиторию, обсуждая по пути тест по нейрохимии.

***

      По окончании пары Хитч вышла из кабинета, чтобы написать сообщение Еве. Результаты её теста были идеальными. Девушка даже возгордилась. И нет, тест был далеко не сложным, посему она окончательно доказала себе, что заслуживает места в академии Клайперон. Первый учебный день пошатнул её хрупкую самоуверенность. Из-за своей впечатлительности Хитч целую ночь занималась болезненным самоанализом. Трудно представить, к каким скверным выводам она приходила! Но сейчас она была так довольна результатами, что ей хотелось поскорей рассказать об этом самому близкому человеку — своей маме.       Только Хитч отправила сообщение Еве, как раздался высокий заносчивый голос, тянувший гласный настолько издевательски, насколько позволяли способности человека к этому:       — Что-о-о, Задержка Рэйсенд, решила порадовать ма-а-амочку? — до боли знакомый тон вызвал самые жуткие воспоминания и грозился породить новые.       Хитч тихо вздохнула, но на провокацию ничего не ответила. Первый день научил её игнорировать агрессию в свою сторону. Она подняла взгляд и постаралась сделать его максимально равнодушным. Признать, это получилось ужасно: вместо безразличия лицо перекосилось в мрачной ужимке. Хитч не умела лгать. Её лицо тоже.       Эстель Инграм самодовольно ухмыльнулась, скрестив руки на груди. За её спиной стояли противно улыбающиеся подружки. Точно так же, как и Хитч, Эстель написала тест без ошибок.       — Думаешь, такой мелкий тест сделает тебе честь? — она злобно рассмеялась. — Не смеши! Подобные задания по нейрохимии каждый в этой академии должен уметь решать с закрытыми глазами!       Хитч уже понимала, чем может закончиться диалог, и благоразумно молчала, опустив взгляд на экран телефона. Разве что её немного выбили из колеи подружки Эстель: они заразительно загоготали и оглушительно захлопали в ладоши. Хитч стоически держалась, перечитывая сообщение, которое она отправила матери минуту назад. Прошла всего минута, а по ощущениям — все десять.       — Ах да, ты ещё не знакома с лучшими из лучших в нашей группе! Это Кристоль Тиммерман и Люсия Дикенс, — представила Инграм своих подруг. — Относись к ним с таким же уважением, как и ко мне!       «Что ни говори, но Эстель Инграм ведёт себя хуже, чем кто-либо!» — единственное, о чём подумала Хитч, продолжая саботировать её своим молчанием. Тем не менее краем глаза она заприметила, что приятельницы Инграм выглядят безобиднее и спокойнее, чем их лидер. Возможно, такое мнение складывалось из их несостоятельности. День назад они только хихикали, и в этот раз явно не собирались открыто выступать с агрессией. Хитч пришла к выводу, что Кристоль и Люсия завели дружбу с Эстель только ради покровительства.       Оскорблённая молчанием собеседницы, Инграм обиженно топнула ножкой. Её лицо приняло ещё более отвращённое выражение, а рот искривился в яростном оскале. Она пронзительно вскрикнула на весь коридор:       — Эй, опять собралась поиграть в молчанку?! Считаешь, ты лучше меня?! Я вижу, о чём ты думаешь! — Хитч вздрогнула от неожиданного всплеска эмоций Эстель. Это было похоже на порыв холодного ветра в открытое окно. — Прекрати меня игнорировать и слушай сюда! Если ещё раз…       Хитч внутренне сжалась, приготовившись к очередной гневной тираде, но в это мгновение что-то пролетело в паре сантиметров от её лица. Она услышала характерный свист, предшествующий увиденному дальше: небольшая коробочка с силой ударилась о голову Эстель и тут же лопнула. Волосы девушки покрылись белой густой субстанцией, которая стекла на её форму, а затем смачно шлёпнулась на идеально вычищенные туфли. Эстель была в бешенстве и выла от злости, проклиная всех на свете.       Хитч вытаращилась на Инграм и снова ловила себя на мысли о её красоте. Даже будучи облитой какой-то жидкостью, девушка выглядела великолепно. Красный цвет её волос контрастировал с белым, и Эстель была похожа на «вишенку в сливках». Именно такие ассоциации возникли у Хитч. Не зная сути дела, можно подумать, что всё происходящее — музейная экспозиция.       На другом конце коридора послышался знакомый кашель. Хитч обратила внимание на его источник, и непроизвольная улыбка озарила её личико. Фран выглядела так мило, стоя там, в конце коридора и победно размахивая руками.       — И-и-инграм, белый цвет сейчас в мо-о-оде! Давай помогу перекрасить волосы! — прокричала она во весь голос.       Хитч хотела бы разделить со своей новоиспечённой подругой радость удавшейся безобидной пакости, но боялась попасть под горячую руку. Эстель обозлится гораздо сильнее, если над ней начнёт открыто смеяться соперница. Рэйсенд старалась избегать проблем и поэтому безмолвно уставилась на коробку, которая лежала под ногами у Инграм. Это был кефир. Хитч ещё вчера заприметила его в столовой академии.       — Ах ты, мерзкая трансвеститка! — яростно вопила Эстель, наклонив голову: кефир стекал с волос на пол. Руки она развела в стороны, чтобы не запачкать себя ещё больше. Её подружки с ужасом наблюдали за происходящим, стоя от неё в нескольких шагах.       Теперь Хитч нашла Инграм похожей на облитую водой кошку. Голова Эстель была вжата в плечи, а мышцы лица подрагивали от злости. Действительно, кошка, которую не только облили водой, но и наступили на хвост.       — Как ты посмела… да я... знаешь, что с тобой сделаю?! — не утихала в возмущениях Инграм, спешно отступая с подругами к своему единственному выходу — к лифту. Даже из него было слышно её возгласы, но лишь до тех пор, пока двери не закрылись.       На шум пришёл и Кейси. Парень выглядел растерянным. Зычные крики заставили его подняться со своего места и выйти в коридор. Конечно, прочтения любимого журнала он не прервал.       Кейси поравнялся с Фран, и они вместе подошли к Хитч.       — Эй, ты в порядке? — спросил он, снова не отрываясь от научного журнала и полностью закрывая им своё лицо. Из-за этого создавалось впечатление, что перед ними стоит говорящий журнал: — Извини, не могу посмотреть на тебя. Статья твоей мамы.       — В-всё… хорошо. С-спасибо за помощь, — тихо ответив, Хитч едва заметно улыбнулась.       — Какой повод она нашла на этот раз, чтобы задеть тебя? — Франческа выглядела злой, хоть и пыталась скрыть это за маской беспокойства.       — Ерунда… Как ты с-себя чувствуешь? Кейси с-сказал утром, что… ты з-заболела.       — М-м? О, всё хорошо, — студентка поправила свой вязаный шарф. — Мне уже намного лучше. Спасибо за заботу. Кста-а-ти! — хитро протянула она. — Это был мой ланч, так что с тебя новый кефир!       Фран попыталась улыбнуться, вот только улыбка у неё получилась какой-то неестественной и больше походила на апатичную ухмылку. Хитч подметила это, но тревожить подругу вопросами не стала.       — Эй, Фран, а что будет мне за помощь в твоём тесте? — за журналом послышался ехидный смех. Кейси и не думал проявить хоть каплю уважения к своим собеседницам. Впрочем, их это не задевало, а скорее даже забавляло. Мало того, что разговаривающий, так ещё и хихикающий журнал. Ещё одна настоящая музейная экспозиция, не хуже облитой кефиром Эстель Инграм!       — Хм-м… — задумалась Инис. — так уж и быть, я послушаю твоё нытьё про эту новую статью.       — Фран… ты что, н-не сама писала… тест? — Хитч удивилась этому факту. Она привыкла полагаться только на свои знания. Иначе как бы она поступила в Клайперон с исключительными результатами?       — Кейси помог мне всё полностью написать, — беззаботно ответила Фран и зарылась с носом в свой шарф.       Хитч хотела что-то спросить, но говорящий журнал опередил её:       — Видишь ли, Фран совершенно ничего не понимает в химии! Она даже не знает уравнение Клапейрона. А это наша основа основ!       — Н-но как же ты… тогда учишься з-здесь?!       — Тут уместен другой вопрос: как меня вообще взяли? Поступила я своими силами, как смогла. Сдала вступительные на самый низкий балл. Затем я встретила этого нудного полудурка, и он стал мне помогать.       — Э-э-эй! Кто тут полуду-у-уро-о-ок?! — возмутился журнал-Кейси монотонным голосом. Он недоверчиво хмыкнул и шумно перелистнул страницу. Кажется, от очередной статьи парень остался не в восторге. Даже сквозь плотный слой страниц ощущалась волна скептицизма, которую накрыла его в то мгновение.       — Но… зачем же ты п-пришла учиться в Клапейрон? — Хитч задавала вопросы аккуратно, чтобы ненароком не задеть Франческу и не выдать интерес к проблемам мужеподобной девушки. Ей было немного неудобно за своё излишнее любопытство.       — Моя мать меня зас… — Фран резко замолчала и глубже зарылась в шарф. На этот раз по самые глаза. Затем глухо продолжила: — ...попросила об этом. Инис никогда не были хороши в чём-либо, а ей очень хочется, чтобы хоть кто-то из нас нашёл своё место в жизни. Я на самом деле терпеть не могу химию.       — Н-но какой же… в этом смысл? Если т-тебе не нравится химия, разве ты сможешь… в э-этой области достичь чего л-либо? Разве тебе не х-хочется… заняться тем, что тебе по душе? М-моя мама говорит, что… нужно быть самим с-собой и следовать своим мечтам…       — Звучит сопливо и банально, но твоя мама абсолютно права. Правда… у меня нет выбора.       — И ты до к-конца обучения… б-будешь просить помощи у Кейси? — Рэйсенд не унималась, а над последним вопросом вовсе не думала и пожалела об этом, когда осознала, что сказала. Её накрыло чувство стыда. Она приготовилась к резкому замечанию, но Фран, как показалось Хитч, великодушно ответила на её вопрос:       — Думаю, да. Если меня отчислят, мне придётся покинуть город и навсегда отправиться на северный континент… На какой-нибудь завод по производству деталей…       — Я ни за что не позволю моему другу ломать себе жизнь! — впервые за весь их разговор Кейси убрал журнал.       Услышав по маньшей мере такое милое заявление, Франческа покраснела и уже всем лицом спряталась в складках шарфа. Виднелась только макушка.       — Прекрати говорить ерунду, дурень! — послышалось её приглушенное ворчание.       Забавно, теперь Фран выглядела как говорящий шарф.       — Я не отпущу тебя ни на какие заводы, пока ты не послушаешь моё мнение о статье Евы! — Кейси шипяще засмеялся, за что получил кулаком в плечо от говорящего шарфа.       Они снова начали шутить и наигранно дурачиться. Фран даже высунула голову из своего укрытия. Хитч прервала их шуточную ссору:       — Фран! Я в-ведь с-считаю так же… Т-ты и мой друг. Обращайся за помощью, если нужно…       Заявление Хитч удивило как Кейси, так и саму Фран. Они переглянулись. В глазах обоих мелькали искры угасающего озорства. Инис просто кивнула, не желая разрушать свой мужественный образ. Но при всём этом она была глубоко тронута поддержкой друзей.

***

      В этот день Ева не задерживалась в больнице и сразу поехала забирать свою дочь из академии. Настроение у неё было прекрасное, а заинтересованные лица студентов Клайперона её только забавляли. Она даже вышла из машины, чтобы ловить на себе ещё больше взглядов. В этом действии не таилось нарциссических побуждений. Ева стала центром внимания потехи ради. Конечно, ещё и с целью встретить дочь. Последнее было её главным мотивом выйти наружу.       Ева приехала вовремя. Хитч спускалась по лестнице, когда её мама стояла у ворот академии и махала ей рукой. Её стройная фигура в высокой чёрной меховой шапке рисовалась на фоне такой же прекрасной чёрно-вишнёвой машины с длинным капотом и элегантно изогнутыми локерами. Многие студенты обращали внимание на женщину, но не осмеливались подойти, просто оставаясь в стороне. Как-никак одна из известнейших учёных снова даровала им свой визит. Даже простое её присутствие заставляло многих задержаться и безотрывно наблюдать.       Хитч подошла не одна. Её сопровождали уже знакомые Еве Кейси и Фран.       — Что ж, я надеюсь, сегодня ваш день прошёл без приключений? — немного издевательски усмехнулась учёная, но было это так по-доброму что даже Хитч не смогла сдержать улыбки.       — Ну, можно сказать и так! — сразу ответил Кейси, упоённо заглядывая в сапфировые глаза Евы. — У меня столько вопросов по вашей новой статье! Вы считаете, что машинный код можно совместить с ДНК? Но разве они не будут отторгать друг друга? Как тогда это удалось в Хасфилде? Их новые, задействованные в осаде машины обладают разумом!       Учёная хихикнула, но отвечать на вопросы парня не стала. Даже это получилось у неё очень добродушно и приятно. Затем она обратилась к Хитч:       — Кстати, милая, поздравляю с прекрасно написанным тестом! Снова заставляешь меня гордиться тобой!       Младшая Рэйсенд застенчиво кивнула.       — В качестве поощрения за твои старания, почему бы нам всем вместе не провести остаток дня у нас дома? Заодно я расскажу Кейси о своей статье побольше! У меня сегодня очень много свободного времени.       Кейси засиял, словно лампочка. Еще немного и от него начало бы исходить тепло, которое растопило бы снег вокруг. В привычной манере он не смог выдавить ни слова:       — В… п… н… к… в… г… с… с… я… с…       — Да, я приглашаю вас к нам в гости! Я думаю, Хитч будет только рада. Верно, милая?       — Д-да… Я бы очень этого хотела… Ты у-угадала мои мысли!         Ева доброжелательно улыбнулась и открыла дверь, жестом руки приглашая Кейси и Фран поехать с ними. Юноша без раздумий запрыгнул на заднее сидение. Он счастливо улыбался в предвкушении, что побывает дома у доктора Евы Рэйсенд и увидит её лабораторию! И оборудование! И исследования! И много всего другого, что принадлежит великой учёной!       Его решительный настрой смыло, когда он увидел беспокойное выражение лица Франчески. Она осталась стоять снаружи и, по всей видимости, не собиралась садиться в машину.       — Я, наверное, вынуждена отказаться от такого предложения. Боюсь, моя мама будет… — она хрипло откашлялась. — ...беспокоиться обо мне, если я не приду домой вовремя. Мне нужно возвращаться к трём. Вы же понимаете, доктор Рэйсенд?       — Да, конечно, я понимаю… — Ева поникла, однако сдаваться так просто не собиралась. — Но я думаю, что и мама тебя поймёт, когда узнает, что ты всего лишь проводила время со своими друзьями. На крайний случай я возьму всю вину на себя.       Фран смущённо отвернулась, нервно затеребив шарф. Внутри неё велась настоящая борьба: отвлечься от всех волнений или пойти домой, чтобы не создавать новые? Выбор давался с трудом. Девушка сильно колебалась.       — Н-на самом деле я с радостью хочу принять ваше приглашение.       — Ты вроде не очень далеко живёшь? Если хочешь, я могу тебя потом довезти домой.       — Нет, не нужно. Я доберусь сама, — она всё-таки села в машину, где Кейси крепко обнял её.       «Может, я и пожалею об этом, но сейчас я просто хочу отвлечься от проблем...» — подумала Фран и положила голову на плечо парня, прикрыв глаза.       — Я знал, что ты не кинешь нас, парень-девка! — радостно крикнул он, за что в очередной раз получил подзатыльник.       Когда все заняли свои места, Ева завела машину и включила радио: заиграли песни, плавно сменявшие друг друга. Впервые за всё время поездок учёная не слышала шума двигателя из-за весёлых разговоров, не говоря уж о музыке.       Кейси с восторгом расспрашивал Еву о статьях, спорил с Хитч о термохимии и восхищался, как легко доктор Рэйсенд разносит в пух и прах теории других учёных. Он только и успевал записывать в тетрадь её слова.       Фран почти не участвовала в их дискуссиях, изредка шутя над друзьями. Практически весь путь она провела в задумчивом состоянии и кашляла, что заставило Еву забеспокоиться.        Спор Кейси и Хитч достиг своего пика, но внезапно из радио донеслись помехи, после которых объявили: «Мы вынуждены прервать трансляцию, чтобы сообщить о падении Фриула. Повторяю, войска машин Хасфилда захватили город Фриул около восточной границы Сен-Вентии. С этого момента гражданским лицам покидать территории городов строго запрещено! Система безопасности защиты приведена в действие!»       Прослушав эту новость, все четверо замолчали. Пал крупный город, совсем недалеко от Арсиаса. Радио продолжило своё вещание. Ева щёлкнула выключателем. Сейчас было не до песен.       Фран не выдержала первой:       — Я предполагала, что так будет, — вздохнула она. — Кажется, Хасфилд настроен серьёзно. Правда, я не понимаю причин этой войны. Что вы об этом думаете, доктор Рэйсенд? Кейси? Хитч?       Ева и Хитч ничего не ответили. Заговорил только Кейси:       — Ну… я знаю лишь, что Хасфилд желает отвоевать свои некогда бывшие территории на юго-востоке Сен-Вентии.       — Это только они так говорят, юный Кейси, — впервые они услышали голос Евы таким печальным. В лице она тоже заметно изменилась: горящие озорством глаза потухли, а брови устало нахмурились. — На самом деле их интересует захват всей Сен-Вентии.       — Всей?! — не поверил своим ушам Легарт. — Откуда вам это известно, доктор Рэйсенд?       — Это же очевидно! Если ты слушал обращение их главнокомандующего, то наверняка заметил подвох в его словах: «нас интересует только земля, принадлежавшая Хасфилду». А что известно о принадлежавшей им земле? Правильно! Вся Сен-Вентия раньше была частью Хасфилда. Именно поэтому они продолжают двигаться в наступление.       — В-верно… — мрачно согласился Кейси. Он немного помолчал, а затем продолжил: — Почти 400 лет назад Сен-Вентия и Хасфилд были одной империей, которая называлась Мэнте-Капильро. Вроде как почти весь континент был под их ногами. Разделились они из-за идеологических разногласий. Южная стала самостоятельным государством — Сен-Вентией.       — Ты знаешь историю нашей страны на отлично, — подбодрила его Ева и несмело улыбнулась. Учёная понимала, что в салоне автомобиля она самый взрослый человек. На её совести успокоить студентов, не солгав при этом.       — Однако ещё прежний президент Хасфилда примерно 90 лет назад продал Сен-Вентии юго-восточный участок земли, на котором сейчас стоят Арсиас с Фриулом.       — П-получается… люди д-думают, что Хасфилд только х-хочет вернуть этот участок? — Хитч отличалась от своей мамы меньшей жизнерадостностью и почти сразу поникла. Поднять дух другим у неё тем более не выйдет. — Но… на самом деле…       — Они хотят захватить всю страну, — Фран подвела итоги их напряжённой беседы.       Наступило мертвящее молчание. Оно давило на рассудок, от чего атмосфера в машине стала невыносимой. Кейси не вытерпел и спросил:       — Если они хотят стать единым целым с Сен-Вентией, то почему бы просто снова не объединиться в империю?       — Дело не только в простом воссоединении, но и в различиях наших культур и идеологии. Хасфилду нужны территории и доступ к нашим ресурсам и промышленности для совершенствования своих войск. Им не нужны наши исследования и достижения в науке. Поэтому нас всех либо будут использовать для пополнения их растущих армий, либо истребят.       — Но как же так?! Неужели правительство и армия Сен-Вентии не понимают этого?! Они только-только включили систему безопасности городов! Когда Фриул уже пал! Столько людей погибло!       — Не думаю, что они не понимают этого, милый Кейси, — спокойно продолжила учёная, на этот раз без улыбки. — Подумай сам, что будет, если вся Сен-Вентия узнает правду? Когда люди поймут, что враг желает захватить все территории, начнётся страшная паника, которая может даже перелиться в восстание. Правительство предпочитает скрывать правду в целях безопасности. Люди должны продолжать жить мирно, а не трястись в страхе в своих городах.       Кейси задумался. Учёная сделала бесспорное умозаключение, но оно всё равно впечатлило юношу. «Ева Рэйсенд чертовски умная женщина!»

***

      Новость о падении Фриула была ужасной, но, несмотря на это, настроение компании не испортилось. В их сердцах всё ещё жила надежда, что Сен-Вентия сможет дать отпор Хасфилду. Если Кейси и Фран довольно быстро отвлеклись на другие вещи, например, на поездку, то Ева перевести своё внимание на нечто другое пока не могла. Она умело прятала в себе опасения. И только Хитч, хорошо зная свою маму, почувствовала её подавленность.       Добравшись до места назначения, Ева заглушила мотор. Кейси не отлипал от окна машины с момента, как на горизонте показался дом Рэйсенд.       Это было не особо примечательное двухэтажное строение, похожее на соседние. Единственное, что отличало его от других, — большое ветвистое дерево, которое выделялось чёрным силуэтом на фоне светлого фасада. Его ветки достигали синей черепицы крыши и терялись в туманно-заснеженном небе. Но даже такое обычное жилище восхитило Кейси.       Экскурсия по дому для Фран прошла быстро. Её мало интересовало научное оборудование, и совсем скоро Хитч проводила её в столовую. Ещё столько же они ждали, когда Ева продемонстрирует свою лабораторию Кейси. Энтузиазм и интерес юноши быстро приободрил учёную, и её плохое настроение улетучилось. Хитч была рада вновь видеть свою маму в хорошем расположении духа.       Вскоре Ева и Кейси присоединились к столу. Женщина заботливо разлила всем чай, и компания продолжила весёлое общение. Время летело незаметно, на улице давно стемнело. Когда Фран взглянула на часы, её прошиб холодный пот. Она совсем забыла, что должна быть дома гораздо раньше.       Большую часть разговора она молчала, изредка высказывая своё мнение. Фран периодически кашляла и нервно теребила концы шарфа. Она даже не притронулась к чаю и угощениям, которые любезно приготовила Ева. Тем не менее Инис не желала покидать застолье. Ей нравилось проводить вечер с такой приятной компанией. Домой девушку совсем не тянуло. Задумавшись о времени, Фран выпала из разговора.       — Что ты об этом… д-думаешь, Фран?       — А? А о чём мы говорили?       — О применении льда в термохимии! — весело прикрикнул Кейси. Ева сдержала смешок рукой.       — Я согласна… — растерявшись, она ответила первое, что пришло в голову. Фран покраснела и зарылась носом в складки своего шарфа.       — Т-ты… соглашаешься, ч-что лёд с крыши… подходит для сгорания… больше, ч-чем с-сульфид? — изумлённо спросила Хитч, принимавшая в разговоре не менее активное участие, чем Ева или Кейси.       Все трое, за исключением Фран, громко рассмеялись.       — Простите, я ничего в этом не поним… — она сильно закашлялась и поднялась из-за стола, придерживая одной рукой свой шарф. — Я выйду ненадолго подышать на улицу.       Ева проводила Фран обеспокоенным взглядом. Будучи врачом и просто чутким человеком, она не могла пустить это на самотёк. Недолго думая, доктор Рэйсенд направилась за девушкой. Оставшись вдвоём, Кейси и Хитч развлекались просмотром телевизора.       Накинув широкое пальто, Фран вышла на крыльцо и присела на ступеньки. Снег на улице шёл большими хлопьями. Тёмно-серое небо накрывало простор холодным одеялом, и в его стремлении не было равных. Никто не мог помешать небесам. Время ужина давно миновало, а вдоль тротуара зажглись фонари, излучавшие тёплый свет. Стояла умиротворяющая тишина. Но даже она не помогла Инис унять волнение. Привычно откашлявшись, она задумалась.       — Похоже, что кашель беспокоит тебя уже очень давно, — прервала её мысли показавшаяся в дверях Ева.       Фран обернулась. В её зелёных глазах появилась тоска. Она поправила шарф и снова устремила взгляд в пустоту. Учёная присела рядом с ней и даже хотела приобнять, но в последний момент передумала. Больше всего сейчас ей не хотелось спугнуть Франческу.       — По этой причине ты его носишь? Я надеюсь, ты обращалась к врачу, юная леди?       — Д-да-а… — задумчиво протянула Инис.       Она нерешительно взглянула на Еву. Между ними ощущалось странное напряжение: доктор Рэйсенд была аккуратна в своём порыве помочь, а девушка понимала это и нарочно отвечала размыто. Натягивалась ниточка, которая в любой момент могла порваться, и разговор будет окончен.       — А мне кажется, нет. Такой кашель не появляется за пару недель, дорогая. Это не обычная простуда. Скорее всего, ты мучаешься уже несколько лет. Я права?       — Доктор Рэйсенд, вам бывает страшно? — извернулась Фран, не желая отвечать на вопросы.       — Страшно? Как врач, я каждый день испытываю чувство страха за своих пациентов, — доктор Рэйсенд прекрасно понимала, что её собеседница увиливает от прямого ответа, однако не отступала: по крупицам правда будет собрана. Ева страстно желала помочь Фран, поэтому предприняла попытку отвлечения её внимания на другие вещи. На пациентов, например.       — Тогда, наверное, вы меня поймёте, если я скажу, что мне тоже бывает страшно каждый день. Но… по другой причине, — она снова закашлялась.       — Только не говори, что твой кашель — это смертельная болезнь?!       — Что?! — ошарашено воскликнула Фран. — Нет, конечно, нет!       — Извини, неудачная шутка, — учёная виновато улыбнулась. — Так чего именно ты боишься? Это из-за Клапейрона и твоего незнания химии?       Фран замолчала и встала со ступенек. Ева поднялась за ней.       — Мне бы хотелось рассказать вам. Правда. Но… я не хочу обременять вас своими проблемами.       — Что ж, давить на тебя не буду. Если соберёшься с мыслями, то всегда можешь сказать мне, что тебя тревожит, — вежливо сказала Ева, понимая, что её напористость отпугнёт Фран. Сперва девушке нужно дать понять, что ей можно доверять. — Но меня правда беспокоит твоё здоровье. Может, я смогу тебе помочь?       — Вы же нейрохирург, а не лор. Чем вы мне поможете?       — Я не только нейрохирург, но ещё и фармацевт. Хотя бы дам тебе какие-нибудь рекомендации по лечению. Ты позволишь?       Ева протянула руку к шарфу Франчески. Едва она коснулась его, как та отпрянула в сторону с испуганным криком:       — Н-нет, не нужно! — и она чуть не свалилась с крыльца.       Ева успела поймать её за рукав, не позволив упасть. Вернувшись в исходное положение, девушка схватилась за свой шарф обеими руками, будто это была самая важная вещь в её жизни.       — Прошу, прости меня! — от стыда Ева покраснела, мысленно обругав себя за напористость. Правда о Фран и её доверие стремительно ускользают из рук. — Я вовсе не хотела испугать тебя!       — Н-ничего… Я понимаю, что вы хотели помочь.       Фран поправила свой шарф, который на этот раз размотался пуще обычного. Длинные концы она, как обычно, оставила болтаться до пола. На одном из них Ева разглядела вышивку фамилии «Инис».       — Почему ты его не завязываешь?       — С узлом дышать трудно, — кратко ответила Фран и опустила потускневший взгляд.       «Выходит, она носит его не для тепла, а просто чтобы что-то скрыть?» — мысль Евы прервалась шоком. Сопоставив факты, она сделала для себя оцепеняющие выводы, и кое-что поняла. Однако она не стала поднимать эту тему. Девушка определённо ей пока не доверяет, и лучше ей не докучать. Хоть частицу ускользавшей правды Еве удалось урвать.       — Спасибо вам, доктор Рэйсенд, — спустя полминуты молчания поблагодарила собеседница хриплым голосом. — За такой тёплый приём и за ваше беспокойство обо… мне.       — Это тебе спасибо, Фран. За то, что согласилась присоединиться и провести с нами время.       — В-вы так добры, доктор Рэйсенд… — тихо продолжила девушка. — Рядом с вами мне не хочется думать о плохом. Хотелось бы мне испытывать это чувство постоянно…       — Какое чувство?       Момент прервала Хитч, которая вышла на крыльцо. Учёная разочарованно выдохнула. Почти пойманный кусочек истины просочился сквозь пальцы, как песок.       — М-мам?.. Фран?.. Вы скоро?.. Там по телевизору… кое-что… очень…       Ева и Фран поспешили в дом. Хитч следовала за ними.       — Доктор Рэйсенд! — крикнул Кейси, завидев Еву. — Тут… такое! Вам будет это интересно! Вы же тоже занимались разработкой искусственной жизни!       Он приблизился к телевизору и прибавил звук.

***

      На одном из главных каналов страны показывали научную передачу. Её участники являлись известными учёными Сен-Вентии. Одни выглядели спокойными, другие спорили между собой в бурном потоке мыслей, перебивая собеседников. Столь яркую реакцию вызвало какое-то открытие, а какое конкретно и кто его сделал, пока оставляли в тайне. Камера то и дело скакала от одного говорящего к другому, изредка переключаясь на самого ведущего. Объект обсуждения намеренно не показывали.       — …Я говорю вам, это просто потрясающе! Этот человек гений! Его достижение перевернёт прежнее понимание науки! И вообще весь мир!       — А я считаю, что это всего лишь подделка! Какие у вас доказательства, что она жизнеспособна?       — Я уверяю вас, господа, она совершенно настоящая. Вы можете сами в этом убедиться, посмотрев итоги экспериментов. Она живёт уже больше месяца и продолжает развиваться, — изрёк некто напыщенным, но спокойным голосом, после чего камера резко переместилась на него.       За самой высокой кафедрой студии стоял мужчина средних лет, одетый в деловой серый костюм, поверх которого был белый лабораторный халат. Широкие плечи, искусно уложенные волосы — всё выдавало в образе учёного настоящего аристократа. На его носу блестели очки-пенсне с позолоченной оправой.       Ева узнала его.       Внизу экрана высветилось уточнение: «Винсент Инграм. Учёный, генный инженер. Создатель первого разумного человека-химеры».       Прочитав это, Ева и Хитч переглянулись. В глазах друг друга они уловили искорки страха, отчего сильно разволновались. Хитч спрятала лицо в ладонях и не смотрела на экран. В желании не потерять самообладание Ева схватила со стола стакан воды и выпила залпом, чуть не подавившись.       — Ого! Достижение так достижение! Да, доктор Рэйсенд? — Кейси не смутила реакция Евы. Он счёл её действие как проявление восхищения. — Я вижу, вы тоже очень удивлены! Что думаете? Вы же в Ингибе получили докторскую степень именно за исследования искусственной жизни!       Фран не особо понимала все эти научные термины, которые говорили в передаче, но была озадачена не меньше остальных. Она посмотрела сперва на Хитч, которая настойчиво игнорировала происходящее вокруг. Затем глянула на совершенно противоположную реакцию Евы, что буквально замерла, глядя на Инграма круглыми немигающими глазами.       Ведущий громко продолжил:       — Что ж, мистер Инграм, вы говорите, что занимались этим с первого курса. Много у вас было провалов?       — Провалов было достаточно, но останавливаться я не собирался. Инграмы всегда добиваются желаемого. Химера, которую я предоставил сегодня миру, носит номер 036.       На всю комнату раздался мучительный вздох. Ева прикрыла рот рукой. В её глазах застыла паника. Хитч оторвала руки от лица и, убедившись, что матери не стало слишком плохо, уставилась на экран телевизора.       — Что ж, давайте ещё раз посмотрим на это чудо генной инженерии! — произнёс ведущий, после чего камера метнулась в другой конец студии.       Зрителям предстало человекоподобное существо. Это была юная девушка с огромными иссиня-тёмными птичьими крыльями. Помимо них у неё имелись две пары гладких острых рогов, а из-под её чёрно-белого длинного платья выбивался не менее длинный, покрытый твёрдым панцирем хвост с двойным остриём на конце. Она сидела неподвижно, скромно опустив взгляд.       — Не может быть! — внезапно вскрикнула Ева и пошатнулась назад. Женщина присела на спинку дивана и запустила правую руку в свои волосы. — Это просто… невозможно! Я… я…       Её сердце сжалось со страшной силой. Ей стало больно. Она с трудом перевела дыхание, понимая, что до последнего обязана держать себя в руках.       «Не может быть! Номер 036! Жива?!» — в голове крутилась только одна мысль. Охваченная тоской, Ева налила себе ещё воды и с нетерпением ожидая, что будет дальше. Она поразительно быстро успокоилась. По крайней мере, внешне.       Передача продолжалась. Кто-то из группы других учёных спросил:       — Способна ли ваша химера к обучению? Насколько разумна она? Знает ли понятия о человеческих чувствах и эмоциях? Какова её психическая составляющая? Не обернётся ли она против своего хозяина?       — Номер 036, подойди сюда! — приказным тоном обратился Винсент к химере. Она покорно поднялась и подошла к нему. — Она предана своему хозяину и всегда выполнит всё, что будет приказано. Её сознание, как и эмоции, абсолютно идентичны человеческим. К обучению она способна и очень быстро учится. Я могу это продемонстрировать.       Начертив что-то на листке бумаги, который лежал перед ним, Винсент показал его залу. Камера сфокусировалась на задаче.       Кейси с умным видом что-то высчитывал, всеми силами стараясь решить её. Он хотел восхитить Еву, совсем не понимая одной вещи: ей сейчас далеко не до восторга. Разочарованию парня не было предела, когда камера переключила внимание на то существо.       Инграм протянул листок с задачей химере, велев решить. Не прошло и пяти секунд, как она тихим голосом сообщила ответ. Он оказался верным. Зал взорвался овациями. Учёные с разрастающимся интересом продолжили заваливать Винсента вопросами:       — Физическое тело вашей химеры полноценно?       — Вы скрестили её с птицей? Летать она способна?       — Что насчёт жизнеспособности? Она употребляет человеческую еду? Её продолжительность жизни идентична людям?       — Да, да, да…       Голос ведущего не был слышен на фоне того гомона, что царил в студии.       — Мистер Инграм, вы говорили, что занимались созданием химеры самостоятельно. Это так? А что вы думаете насчёт доктора Евы Рэйсенд? Её вклад в проект искусственной жизни помог вам в создании номера 036?       — Я начал это один, один и закончил. Все разработки принадлежат мне. Доктор Ева Рэйсенд? Да, я помню её. Однако она ничего из себя не представляет. Её теории мне никак не помогли, — с важным видом заявил Винсент, задрав голову.        Хитч непреднамеренно вспомнила Эстель. У неё была такая же привычка задирать носик, которую, по всей видимости, она переняла у отца. «Он такой красивый…» — мелькнуло в голове у младшей Рэйсенд. Словив себя на этой мысли, Хитч ужаснулась и уже хотела начать себя корить, как услышала вскрик Легарта. Это был вскрик возмущения, и звучал он громогласно:       — А?! Что?! Как он посмел?! — Кейси разрывало от злобы. — Этот высокомерный, напыщенный… Я уверен, доктор Рэйсенд, вы оказали ему большую пользу! Он просто выпендривается!       Ева умело сдерживала эмоции. Она редко злилась по-настоящему, но сейчас она была вне себя от ярости. Правда, никому из присутствующих этого не было видно. Только Хитч могла догадываться, в каком бешенстве пребывает её мама. Ева процедила сквозь зубы:       — Он… он не имел права! Это… мои…       Хитч вскочила со своего места и приблизилась к матери. Она аккуратно коснулась её руки и утешающе погладила. В ответ Ева прижалась к ней, тягостно вздохнула и сделала пару глотков из своего стакана. Она понимала: хуже уже не будет.       Ведущий передачи продолжил задавать вопросы Винсенту:       — Что вы планируете делать со своим открытием, мистер Инграм?       — Для начала я продолжу создавать химер и займусь повышением их физической силы, чтобы они смогли противостоять армии машин Хасфилда вместо наших солдат.       — Вы собираетесь использовать химер в войне?       — Да, именно так.       На этих словах Ева не выдержала. Стакан с водой упал на пол и разбился. Жидкость, что в нём была, вместе со стеклом разлетелась в разные стороны. Все четверо смотрящих передачу были не в состоянии оторваться от экрана. Никто из них не заметил жидкость на полу. Тонкой струйкой вода поползла в сторону телевизора.       — Как именно вы планируете увеличивать силу химер?       — Этого рассказать я не могу.       Один из учёных в зале заголосил с громкими обвинениями:       — А вы не считаете, что это кощунственное отношение к жизни?! Раз вы утверждаете, что ваша химера разумна, то вы должны понимать, что неэтично использовать живое существо, которое всё осознаёт, в своих целях!       Вода плавно продвигалась к лежащему на полу сетевому фильтру. Если она доберётся до него, телевизор погаснет. Для компании вещание будет прервано.       — О, только не начинайте! — тщеславно усмехнулся Винсент. — Хоть эти создания и идентичны людям, но наши понятия морали и этики к ним неприменимы. Это всего лишь химеры.       Разлитая вода почти добралась до цели. Чем дальше она шла, тем тоньше становилась и тем самым больше походила на острое лезвие ножа. Даже отливала металлом.       — Это только имитация жизни.       Ещё немного. Струйка полоснёт внимание всех.       — Это только инструменты.       Оглушительный треск. Сотни искр. Чёрный экран. Четверо стоят в приглушенном свете. Четверо, что испытывали сейчас самые противоречивые ощущения.       Ева находилась в состояние крайнего потрясения. Её лицо было бледным, почти неживым. Она плавно опустилась на диван и бездумным взглядом уставилась в пол.       Лицо Хитч в считанные минуты приобрело восковой оттенок. Руки её чуть подрагивали от волнения, но всё так же сильно прижимали к себе маму. Кусочек за кусочком в голове девушки вырисовывалась картина происходящего. Она догадывалась, почему реакция матери такая бурная.       Кейси сочувственно кивал и с трудом сдерживал себя от того, чтобы тоже обнять Еву. Его суждения о причинах потрясения доктора Рэйсенд были ошибочными. Он считал, что её задело наглое заявление Винсента Инграма. Любого бы учёного, проделавшего большую работу, оскорбило бы бесстыдное присвоение открытия. В этом нет сомнений. Но в данном случае всё гораздо глубже, чем кажется. Кейси не знал правды, и его нельзя за это винить.       Фран беспокоилась за Еву Рэйсенд больше, чем за себя. Она вглядывалась в глаза женщины и видела в них пустоту. Изредка взгляд Евы оживал, наполнялся злостью, скорбью и обидой. Такой взгляд был показателем, что учёную одолевали сильные эмоции. Затем Фран довелось уловить печальную нежность. Видимо, Ева что-то вспоминала. Что-то хорошее. Что-то от чего на сердце становится очень тепло. Глаза её заслезились, а затем учёная снова впала в беспамятство. Взгляд засиял пугающей бездной.       Франческа понимала Еву даже лучше, чем Хитч. Она прониклась к женщине глубоким уважением и состраданием. Человек не может настолько сильно расстраиваться из-за легко решаемой вещи. Из-за патента на открытие. В потрясении Евы были замешаны чувства. Именно чувства вызвали в ней столько эмоций. Инис прекрасно понимала это. Искреннее сочувствие не требовало знания всей истины.       Сквозь разросшуюся тишину прорвался резкий звук. Часы, стоявшие на столе, пробили двенадцать раз, оповещая, что время уже идёт за полночь. Все переглянулись.       Учёная опомнилась и поспешила взять себя в руки. Незаметным движением пальцев она растёрла подступившие к глазам слёзы и нацепила на себя добродушную маску.       — Простите, что вам пришлось так задержаться, — вежливо и тихо извинилась она. Голос выдавал её оторопь. — Давайте я отвезу вас по домам.       Кейси согласился на предложение. Фран, понимая Еву в её переживаниях, предпочла дойти сама.

***

      Фонари тускло освещали улицу обманчиво тёплым светом. Снежные хлопья кружили под этой разъедающей желтизной в своём не менее обманчивом танце. Франческа Инис брела от фонаря до фонаря, проваливаясь в свежевыпавший снег. Морозно. Ветер безжалостно теребил шарф, стараясь пробраться глубоко под него. Он вгрызался в открытые участки лица и преследовал Инис до самого дома.       Она жила в противоположной стороне от жилища Рэйсенд, на окраине района. Сегодня ей особенно сильно не хотелось возвращаться домой. Дорога у неё заняла больше времени, чем обычно.       Мысли смешивались и не давали ей покоя. Фран пыталась выявить взаимосвязь между научным открытием Инграма и реакцией Евы. В голову совсем ничего не приходило: девушка мало что смыслила в науках. Трудно делать предположения, не зная даже кусочка подробностей. Франческа была уверена: будь он у неё, она бы смогла помочь Еве. Она бы всё отдала, чтобы помочь ей. На сердце осело противоречивое чувство. Фран мучилась от бессилия и вместе с тем понимала, что ныне её и Еву связывает особая связь.       Дойдя до одного из самых последних домов улицы, она остановилась. Обшарпанные грязные стены, покосившаяся крыша и вся обстановка вокруг намекали на то, что строение было заброшено уже не один десяток лет. Но именно в нём и проживала семья Инис.       Нижнюю часть фасада испещряли оскорбительные надписи. В маленьком окне тускло горел жёлтый свет. Мать ждёт её.       Фран обняла себя за плечи, плотнее вжимаясь в пальто, и направилась ко входу. Ступеньки протяжно заскрипели. Девушка остановилась перед дверью. Прям под её ногами валялись пустые бутылки из-под пива. Неприятное зрелище. Франческа прислушалась с замиранием сердца: за той стороной раздались шаркающие шаги.       Она закрыла глаза, когда дверь со скрипом распахнулась, и в проёме показался тёмный силуэт её матери.       — Соизволила вернуться, наконец! — она резко схватила дочь за шарф и силой втянула в дом. Протащив её пару метров, женщина прижала Фран к стене и больно взялась за шею, за старые синяки на ней.       Лицо девушки выражало безразличие, она привыкла к такому приветствию. Однако сердце её сбилось с ритма, пульс участился. Как и всегда, ей было страшно.       — И как это понимать?! — рёв матери, казалось, пошатнул этот ветхий домишко. — В какое время тебе было велено приходить домой?!       В воздухе закрепилось зловоние алкоголя. Волосы матери были растрёпаны, а под глазами виднелись синяки. Её одежда была грязной, порванной в некоторых местах. Она давно забросила себя.       От лампочки исходил слабый жёлтый свет. Он угнетал. Франческа всегда находила этот цвет — цветом гнили. Одна дешёвая лампочка не могла осветить всю комнату. Стены помещения утопали в зловещем полумраке. Источник света располагался точно над старым столом. На пожелтевшей скатерти стояли бутылки из-под пива. Это было свидетельством того, чем занималась женщина весь день.       Фран шумно закашлялась, отталкивая мать и жадно хватая ртом воздух. Короткие, быстрые, отчаянные попытки втянуть живительный кислород. Она опёрлась на стену рукой, ощутив под пальцами отваливающуюся краску. Кусочки краски неприятно прилипали к ладони.       Мать одичала. Она вернула Фран в прежнее положение одним рывком и нещадно огрела ладонью по лицу.       — Спрашиваю ещё раз, где тебя носило?!       — Я… как обычно... занималась с Кейси… — беспомощность овладела девушкой. За свой ответ она получила ещё один болезненный удар.       — Врёшь!       Обезумевшая женщина резко ударила её в область груди. Это было очень жестоко. Фран и без того задыхалась от кашля, а теперь не могла ловить воздух. Он застревал в окаменевших мышцах. Девушка повалилась на пол, держась за горло.       — Я знаю, чем ты занималась! Подлизывалась к этой Рэйсенд! Какая ты жалкая!       Фран думала, что потеряет сознание до того, как сможет дышать. Но этого не случилось. Словно бы по велению матери, воздух пробился в её лёгкие. Картинка перед глазами снова стала чёткой. Боль продолжалась. Фран пыталась отдышаться, пока мать угрожающе нависала над ней. «Откуда она узнала, что я была у Рэйсенд?!» Больше всего в эту минуту девушка хотела исчезнуть, чтобы не испытывать боль и унижения.       Мать была безжалостна. Она схватила дочь за воротник пальто и насильно поставила на ноги.       — Рэйсенд плохо на тебя влияет. Ты уже начала шляться по ночам! Кажется, я запретила тебе общаться с ней? Решила ослушаться меня?! А обо мне не подумала?! Ты становишься совсем как твой отец! Тот тоже не думал обо мне! Даже не соизволил оставить сбережений перед своей смертью!       Ещё несколько ударов пришлось по лицу. Фран собрала все силы, чтобы снова не рухнуть на пол. «Осталось немного», — успокаивала она себя.       — О чём я говорю с тобой уже на протяжении нескольких лет? А?! Отвечай!       — Не быть как мой отец и…       Боль.       — Не мямли, Франческа! — нарочито высоким голосом протянула женщина. По спине Фран пробежали мурашки. Она терпеть не могла, когда мать называла её полным именем. Это имя дал ей отец, но мать вложила в него слишком много плохих воспоминаний.       — Верно. Не быть, как Элиот Инис. Этот надутый эгоист не заслуживает даже памяти о нём! Правильно?!       Фран съёжилась. Пусть мать задушит её, но она никогда-никогда не согласится с ней. Её отец был добрейшим человеком и единственным, кто по-настоящему её любил. Был. Он умер, когда Фран исполнилось шесть лет.       — Что нужно делать, чтобы не быть как он?!       — Д-думать… об учёбе.       — Именно! Заниматься и помогать мне! Ты должна думать о будущем, желать добиться хоть чего-то и обеспечить мен… нас обоих! Ты обязательно должна стать успешной! А не побираться по своим дружкам! С этого дня, чтобы и Кейси Легарт не подходил к тебе!       — Н-но… он же… помогает мне…       Очередной удар. Боль. В ушах звенело.       — Хватит зависеть от других, бесполезное ничтожество! Включай свои мозги! Ты до конца жизни будешь сидеть у всех на шее?! Тебе велено было поступить в Клапейрон, и ты доучишься сама! Если я увижу Легарта рядом с тобой ещё хоть раз, то тебе не поздоровится! Всё ясно?!       Фран никогда не отвечала матери, никогда не спорила с ней. В этом не было смысла. Покорный кивок в ответ на слова матери — единственное, что выдала она. Всегда выдаёт.       Франческе не хотелось бросать своих друзей. Особенно сейчас, когда она так привязалась к семье Рэйсенд и ощутила тепло и радость от общения с Кейси. Но смутные сомнения закрались в сердце. Ей стало страшно.       Мать не верила дочери, но, судя по всему, решила оставить в покое.       — Что ж, надеюсь, ты всё поняла, Франческа. А теперь иди в свою комнату. И да, я заставлю тебя слушаться, даже если мне придётся придушить тебя собственными руками!       Всё ещё дрожа, Фран сперва зашла в ванную. Она скинула влажное от снега пальто и помятый шарф. В зеркале отражалось замученная девочка. Её лицо горело, голова раскалывалась, а ноги сводило судорогой.       Осматривая свою шею, она усмотрела несколько новых отметин. Старые не успели зажить. Её синяки расцветали вовсю: чёрно-жёлтые с фиолетовым, как грозовые тучи. От малейшего касания они ныли. Мать издевалась над ней так почти каждый божий день. Со временем у девушки появились серьёзные проблемы с дыханием. Даже приём пищи давался ей с трудом.       Умывшись, она пошла к себе в комнату. Прохладно, темно и тесно. У неё не было никаких источников света, кроме небольшой лампы, которой хватало осветить часть стола соломенно-жёлтым гнетущим светом. Ненавистным жёлтым цветом. От потолка до пола пролегала железная труба из кухни — единственное отопление помещения. Этого не хватало, чтобы согреть всё пространство. Рядом с этой трубой стояла её кровать.       Фран сняла форму и, разгладив её рукой, повесила на дверцу шкафа. Хоть одежда Инис и была в складках, но она выглядела куда лучше, чем вечно помятая форма Кейси.       Вспомнив о своих друзьях, о Еве и сегодняшнем дне, она легла в постель. На лице появилась лёгкая улыбка. Надежда была. Накрывшись небольшим одеялом, она попыталась расслабиться. Всё её тело болело, особенно в области шеи и груди. Напротив кровати тянулось разбитое в нескольких местах окно. Оно было заткнуто жёлтой ватой, но Фран не мёрзла. Труба — незаменимая спутница в этом разваливающемся домишке, давала ей достаточно тепла, чтобы не замёрзнуть холодными ночами.       «Интересно, какое одеяло у Хитч? — засыпая, подумала Фран. — Наверное, оно мягкое, тёплое и пушистое…»       Столько злобы обрушивалось на неё каждый день. Слова матери не давали покоя. Неужели ей правда предстоит бросить своих друзей? Ей не хотелось переставать общаться с Кейси и Хитч, но ещё больше не хотелось страдать. Сильнейшая тоска охватила её, что горечь встала комом в горле. Но она сдержала слёзы.       Дыхание вырвалось из лёгких с хрипом, затем перешло в глухой кашель. Она кашляла и кашляла без остановки. Из кухни послышались сильные стуки по стене и грозный рёв матери:       — Франческа, прекрати давиться! Иначе я зайду, и ты больше никогда не будешь дышать!       Она приглушила хрип и попыталась заснуть. Но как бы она не старалась погрузиться в крепкий сон, ничего не выходило. Фран постоянно просыпалась из-за очередного приступа кашля. Больно и страшно.       Ночь повторилась утром. Ничего не поменялось.