Кано

Смерть отца и матери не вызвала в нём никаких чувств, он не оплакивал их смерть так же, как смерть брата. Мальчик не похоронил их в семейном склепе, а просто оставил их обугленные почти дочерна тела там, где и нашёл. Хотелось злорадно пнуть бок отца, но Кано сдержался, он не опустится до подобного лишь из-за ненависти. В свою очередь, от самого дома остались лишь одни балки, куча чёрных угольков и очень много пепла. Так что с собой он не смог бы взять что-то. Кано уходил без сожалений, лишь лёгкое чувство горечи поселилось у него под сердцем из-за смерти брата. Он боялся этого доселе неизвестного чувства, боялся, что оно будет с ним навсегда. С каждым шагом, всё дальше отдаляясь от его бывшего дома, он чувствовал облегчение; ему стало легче дышать, и грудь не сковывало, когда он пытался поглубже вдохнуть. Он отряхивался от сажи и пепла, чувствуя, как вся его одежда, волосы, да и он сам, пропитаны костром и лёгким железным запахом крови. В городе был голод. Страшный, изнурительный голод, пожирающий всё живое, не жалеющий никого. Кано, впервые за столько времени, по-настоящему испугался происходящего, испугался голодных взглядов, провожающих его. Он чувствовал их спиной и понимал, что если на него нападут все разом — он не справится. Как бы трудно ему не было это признавать, он осознавал, что слаб, поэтому поскорее ушёл на окраину. Он не знал, что делать дальше, и это пугало больше всего. *** Кано подавил тяжёлый вздох, смотря на свои руки. Ладони оказались перепачканы, покрыты маленькими царапинами, и не были такими ухоженными, как примерно полгода назад. Он сидел возле кривого забора, прислонившись к нему, ощущая, как выпирающие маленькие деревяшки больно впивались в рёбра. На нём была та же юката, когда он ушёл из дома, с небольшими пятнами то ли крови, то ли грязи; рукава и штаны возле щиколоток почти превратились в лохмотья, но пояс был аккуратно, по всем правилам затянут поперёк туловища. Кано не знал, что ему испытывать и как реагировать; он всё так же сидел возле забора, когда услышал новость. Война закончилась. После этих слов у него будто забрали все силы, хотелось упасть на колени и… заплакать, разрыдаться, как маленький ребёнок, от счастья, от того, что весь этот ужас наконец-то закончился. Но он сдерживался, этот город будет еще долго приходить в себя после войны, сжимал руками подрагивающие колени, искренне желая ощутить тёплые руки брата, крепко обнимающие за плечи. Кано отогнал грустные мысли и в душе порадовался, что брат не увидел всего этого, а потом больно прикусил губу, когда пришло осознание, что брат больше ничего не увидит. Раздались шаги, медленные, уверенно приближающиеся к своей цели, знающие, что жертва не сбежит. И вторые, чуть торопливые и неспокойные, будто человек сомневался в действительности происходящего. Перед ним появилось две пары обуви: первая, принадлежащая определённо женщине, была чистой, почти не запятнанной грязью, и от этого сильно выделяющейся на фоне пыльной, размытой дороги; она стояла уверенно, но Кано заметил лёгкую дрожь, кажется, возникшую от предвкушения. Вторая пара обуви принадлежала мужчине. Он слегка переминался с ноги на ногу, но стоял так же непоколебимо. Кано нахмурился, ибо ему совсем не нравилось то, что сейчас происходило; он еле заметным движением сжал руку на подоле юкаты, тем самым удостоверившись, что кунай всё ещё с ним — затупленный, потерявший свой блеск, но ставший почти родным. — Ну же, милая, подними голову, — до омерзения приторный голос раздался над головой. Кано стиснул зубы, ведь его приняли за девчонку из-за этого проклятого лица и волос, что успели отрасти чуть ниже плеч, а потом усмехнулся от мысли, что его отец, на которого он похож как две капли воды, тоже страдал из-за этого в детстве. Мальчик поднял голову, из-за чего глаза женщины перед ним озарил безумный блеск. Она в ответ улыбнулась, но совсем неискренне, даже не скрывая этого и не пытаясь исправить. Хотелось скривиться, плюнуть ей в лицо, а после смотреть, как она будет стирать слюну вместе с макияжем. — Ты, наверное, очень голодная. Пойдешь со мной? Я тебя накормлю,— она протянула ему руку, уже уверенная, что мальчишка пойдёт вместе с ней. Он был голоден, но голод быстро притупился и в итоге осталось лишь лёгкое чувство пустоты, иногда мерзко ноющее, особенно по ночам, когда Кано пытался заснуть. Мальчика едва не передёрнуло, но он отвлёкся на медальон брата, что висел у него на шее и приятно грел душу. Иногда по ночам, когда не получалось заснуть, Кано открывал его, чтобы посмотреть на улыбающееся лицо брата. В те дни ему особенно сильно хотелось плакать. — Вы такая красивая, а можно на вас взглянуть поближе? — и Кано протянул руку навстречу женщине, замечая, как её щёки запылали ненормальным румянцем, а глаза в блаженстве прищурились. Он решил, что воткнёт ей кунай прямо в ложбинку между ключицами, как только она подойдёт к нему — дабы ей в глотку попала кровь и она захлебнулась ею, а глаза закатились в приступе боли — а после сорвёт цепочку с драгоценным камнем и убежит. Её слуга точно не будет догонять его, помогая в это время своей хозяйке. Чёртова извращенка. Отец всегда говорил мальчику, что, чтобы выжить, нужно использовать всё, какой бы ужасный поступок это не был. Кано был согласен с ним, особенно после полугода ужасов в его жизни. Ему было плевать, ведь даже если бы эта женщина искренне проявила заботу сейчас, в будущем она могла легко выбросить его на улицу, больше не нуждаясь в нём. В это время лицо женщины всё приближалось. Кано уже ощущал горячее дыхание, и чуть наклонившись в сторону, чтобы перекрыть мужчине обзор её спиной, воткнул кунай, но промахнулся, так как женщина дёрнулась. Но она всё же получила глубокую рану, и он, не мешкая, сдёрнул цепочку, а после резко сорвался с места. Его плечо обожгло резкой болью, но он продолжал бежать, крепко сжимая кулон и чувствуя, как ещё горячая кровь стекает по лицу. Очень сильно хотелось есть. Он уже чувствовал ароматный запах еды, специи на языке и то, как она скользит по пищеводу, попадая в желудок и приятно согревая его. Мальчик сглотнул вязкую слюну, ведь для начала нужно было продать кулон. Ближе к центру дороги стали более чистыми и аккуратными, на улицу стало выходить больше народу, где-то уже были открыты несколько магазинов, слышались бурные разговоры. Казалось, что даже воздух здесь свежее, приятнее, и от этого его хотелось вдыхать полной грудью, пока не начнёт кружиться голова. Хоть война не задела этот город напрямую, но она ощутимо коснулась его, нарушая привычный ритм. Кано до сих пор не мог поверить, что всё закончилось вот уже как больше пары недель назад, а им это стало известно только сейчас. Мужчина, который дал ему деньги, даже не спросил, откуда у него этот кулон, чему Кано был несомненно рад. Пересчитав свою прибыль — не так много, и уж точно не столько, сколько бы стоил этот кулон — он сложил их в плотный тканевый мешочек и, перевязав его верёвочкой, надёжно спрятал в юкате, а после вышел из безлюдного переулка, в который он зашёл, чтобы никто не заметил его. Он сидел за высоким столом и прожигал взглядом его будущий завтрак, обед и ужин. Руки повара ловко нарезали овощи, смешивали ингредиенты, а аромат вскружил его голову, заставляя слюну скапливаться во рту, из-за чего ему приходилось чаще сглатывать. Перед ним поставили большую порцию жаренной лапши. Пар, исходящий от неё, с лёгким запахом соуса, обдал его лицо, казалось, даже оставляя влажные капельки. Он медленно наматывал лапшу на палочки, представляя, какая она на вкус. Но попробовав её, она превзошла его ожидания. Это было настолько вкусно, что он старался запомнить все оттенки специй. С каждым новым укусом Кано чувствовал всё более нарастающую приятную тяжесть в желудке, хотя понимал, что чуть позже он будет болеть. — Ты слышала, что тот шиноби возвращается? — недалеко от него сидели две девушки. — Говорят, что на войне он больше всех отличился, — её тихий шёпот был еле слышим, но, чтобы наверняка, она приблизилась к своей соседке и шептала той на ухо, прикрывая рот ладонью, а её собеседница удивленно посмотрела на неё. Кано продолжил жевать, но, не подавая виду, настроился на разговор этих двух. — Думаешь, он будет искать ученика? — спросила вторая девушка, когда её подруга отодвинулась, закончив говорить. Мальчик гулко сглотнул, ожидая ответа, отчего-то вдруг сердце затрепетало. — Не думаю, — первая девушка вальяжно откинулась на спинку стула, — я слышала, что за всю его жизнь у него был всего лишь один ученик, который и то умер. — она отхлебнула из маленькой чаши. — А все другие не проходили или его испытания, или же уходили, не выдерживая тренировок. — Это так грустно, — вторая девушка прикрыла рот ладонью, а взгляд её был сочувствующим, — ему некому будет передать свои знания и умения. Он очень талантливый, если в десять лет уже получил звание джонина. Поражённо выдохнув, Кано чуть не поперхнулся лапшой, но быстро пришёл в себя, продолжая вслушиваться в разговор девушек, которые, будто назло, начали говорить тише, поэтому приходилось напрягать слух, усиливая его небольшим количеством чакры. — Он тот ещё сумасшедший, я тебе говорю! — шёпотом воскликнула первая девушка, а Кано нахмурился, нервно дёргая ногой в воздухе. — Его взгляд пробирает до мурашек, — все ещё уверяла она. — А ведь он чуть не лишил жизни парня просто так! — А я слышала, что тот парень говорил гадости в его сторону, — немного неловко пробормотала её собеседница. — Но это не повод убивать людей! — раздражённо фыркнула первая, а потом резким движением опрокинула в себя содержимое чаши. — Он не убивал! — воскликнула, а потом немного стушевалась от своего повышенного голоса вторая. — Но он мог убить, — всё ещё настаивала на своем первая, — Я даже рада, что в нашем городе он появляется довольно редко, всего-то раз в неделю, кажется, покупая продукты. Так что можно расслабиться. Дальше Кано не слушал их разговора, перебирая полученную информацию и бессознательно пережёвывая уже немного остывшую лапшу. То есть, какой-то сильный шиноби находится в поисках ученика, чтобы передать ему всё, что сам знает, не требуя при этом ничего взамен — это мало похоже на правду, но Кано всё же решил попробовать свою удачу. Он всё равно покинул бы этот город как можно раньше, ибо есть большая вероятность, что его ищут подчинённые той женщины, которая, скорее всего, уже мертва. Намного лучше пережить тренировки шиноби, чем… он даже представить не мог, что с ним сделают, если поймают, но одно он знал точно — быстро умереть ему вряд ли дадут. Так что он твёрдо решил дождаться того мужчину, чтобы напроситься к нему в ученики. Если это был не знак, то Кано не знал, что это. *** Желание ругаться становилось всё сильнее с каждым днём, когда он не мог найти того шиноби. Кано понял, что даже не знает, как тот выглядит. Только на второй день это озаботило его, заставляя испытывать неприятное чувство стыда, которое преследовало вот уже как шестой день. На седьмой мальчишка был зол на себя; на то, что глупо ждал его вблизи рынка, бегая от одного входа к другому; на девушек, что не могли держать язык за зубами и говорили всякий бред. Кано намеревался прекратить всё это на следующий день, если не обнаружит шиноби. Его кто-то толкнул, и, зашипев от боли в плече, он злобно посмотрел на спину мужчины перед собой; тот в свою очередь сделал шаг назад, не замечая мальчика позади себя. Кано понял, что разговоры, которые буквально бурлили секунду назад, стихли, и лишь тихий шёпот доносился до него. Мальчик протиснулся между людьми, не забыв наступить на ногу мужчине, задевшего его, и удовлетворённо улыбнулся, слыша за спиной болезненный вскрик и ругань. По пустынной дороге шёл мужчина высокого роста, одетый в хаори светлого цвета без узоров и рисунков, лишь на спине мелькало что-то тёмное, плотно запахнутой на груди, в свободных штанах, заправленных в обувь с открытыми носками; от щиколоток до середины голени ноги были забинтованы. На правом боку висела пара мечей, чему мальчик был удивлён, но вспомнил, что по этикету мужчина всё делает правильно, но почему именно — запамятовал. Один в чёрных ножнах, с такой же чёрной рукоятью, лишь шнур, перевязанный через катану, а также вставки на рукояти золотого цвета. Вторая катана была длиннее; кроваво-красные ножны и такого же цвета рукоять, вставки и шнур были чёрного цвета. Воздух вокруг неё, казалось бы, накалялся и шёл волнами, клубился вокруг, и выглядело это так, будто температура возле неё была очень высокой. Мальчишка оглянулся: большинство людей выходило из ступора и продолжило заниматься своими делами, но уже более скованно. Он схватил женщину за рукав рубашки и потянул. Женщина, что продолжала восхищенно всматриваться в мужчину, раздражённо посмотрела на мальчишку и стряхнула его руку. — Чего тебе? — недовольно буркнула она. — Тётенька, скажите мне, кто это? — не обратив внимание на тон женщины, Кано старательно имитировал речь детей. — Какая я тебе «тётенька»? — возмущённо воскликнула собеседница, вызвав приятную волну злорадного удовольствия у мальчика, но тот никак не отобразил этого на лице. — Это Киёмори Фудо, один из сильнейших шиноби, — уже восторженно продолжила она. Кано заметил, как глаза женщины засияли, и чуть не дёрнулся от омерзения, — говорят, что одним взмахом меча он может убить сотни врагов… Отшагнув от неё, Кано не сдержался и скривил лицо. Эта особа была явно увлечена им настолько, что не могла отличить правды от глупых слухов. Он услышал достаточно, дабы понять, что человек, которого он искал, сейчас пополняет запасы продуктов, и Кано сделает всё, что угодно, лишь бы тот принял его в ученики.