Почему ты всё ещё улыбаешься?!

      АндерСвап. Вселенная, что ранее веяла добротой и гостеприимностью к большинству гостей сейчас горела алым пламенем. А всё из-за той же доброты… Ах, если бы Свап!Санс только знал чем обернётся ему простое дружелюбное действие ни за что в жизни не стал упрашивать Инка открыть свою вселенную для посещений, дабы просто показать новому другу с чёрными подтёками под глазницами, которого он случайно встретил гуляя по людскому городу в одной из вселенных с счастливым концом, как прекрасен его мир, и как дружелюбны друзья! Тем более любимый брат… к сожалению не смогший защитить его, и, будучи в данное время в отключке от через чур сильного удара по черепу тесаком, валяющийся в прахе сгоревших листьев, пропитанных едким запахом пыли монстров. Сноудин горел. Деревья и не превращённые в руины дома, неудачливые монстры и даже, увы, не прикрытая снегом земля и сухие листья с травой – всё было в огне. Скверный чёрный дым подымался к налившемуся кровью потолку пещеры, закрывая белый дневной свет густыми облаками. Слышались отчаянные, душераздирающие крики потерявших свою семью, своих самых близких и любимых монстров, детей, друзей и знакомых, а самое главное – надежду. Вряд-ли кто-то чувствует гнев и сожаление о прошлом, от страха убегая в сгоревшие угли — остатки от когда-то густого и прекрасного леса. А та часть, что, видимо, всё поняла, стояла замерев над трупами родных, в последний раз чувствуя в сердце угасающую любовь.       Слышался плач. Рыдания. Они звали на помощь героев, но… Stars Sans, их любимые Звёздные защитники уже были здесь, выбиваясь из сил, почти безрезультатно пыталясь сопротивляться. Дрим — против Кросса, старающегося, как хороший телохранитель, утащить его от живой опасности в виде брата. Всё равно ведь эту вселенную не спасти. Она переживала свои последние часы в огне и крике. Инк пытался расплыться в чернила, дабы сбежать из острых нитей, что волокли его обратно в Анти-Пустату, где он не закончил драку с Эррором, за судьбу очередной новорождённой AU, ну а Блу… он мертво глядел в землю, связанный старой, но крепкой верёвкой намертво, сидя прямо у ног ужаснейшего и непобедимого короля кошмаров. Магия была на исходе, а руки и ноги дрожали от недавней двух часовой битвы сразу с несколькими кровожадными монстрами, едва не отказывая. Его сил не хватило, и это так болезненно сжимало потрёпанную боем душу. Блу отчаянно пытался сохранять ту крупинки надежды что брат Дрима одумается, что к ним придут на помощь не менее сильные Сансы, которых во вселенных не так мало, но те не знают о существовании друг друга, что это всего лишь дурной сон… увы, ничто из этого являлось правдой, и все надежды ничто по сравнению с кошмарной реальностью. Он виноват! Он не должен был! Теперь из-за него его мир, его любимые монстры будут вечно страдать, подпитывая негативом Найтмера, а Фриск и Чара умерли, безвозвратно! Это… это… Папайрус, Альфис…       —… Помогите, — послышался всхлип. Чистые, голубоватые слёзы ручьём потекли по щекам, больно обжигая ссадины и царапины на лице БлуБерри, затем падая на сухую, покрытую пеплом и прахом землю.       Мольба не укрылась от Кошмара. Оторвавшись от любования деяниями своих шестёрок, повелитель высокомерно глянул на здешнего Санса и широко улыбнулся. Как же прекрасно чувство сытости!       — Никто не придёт, ублюдок. Мой обожаемый братик соизволил сбежать вместе со своим другом Инком, — специально с картавив на последнем слове, захохотал тот, в следующую секунду наблюдая ожидаемую реакцию — больше слёз, удивлённый взгляд в никуда и свёвшиеся подрагивающие брови — а твой лживый брат уже давно труп! Кучка противного и никому не нужного праха! Не волнуйся, мелкий, ты к нему ещё ой как не скоро присоединишься! Будешь медленно и мучительно погибать в холодной камере с иглами в хрящах, пока тебя не изобьют до смерти! Передашь потом привет этому бессмертному ублюдку Риперу? Как же я ненавижу эту пернатую курицу и его причуду превращать крылья в косу. Убей его за меня!       Раздался оглушительно громкий смех. Прикусив губу, Блу старался не разреветься, что, казалось, было невозможным! Но он крепкий, он должен держаться! Если его и впрямь запрут в замке, то он обязан попытаться наладить отношения хотя-бы с одним его мучителем. Уже будет легче! А там, может, они смогут сбежать от Кошмара, собрать больше Судей и уже вместе отвоевать вселенные.       — Ты хрен ли радуешься?! — послышался злобный рёв, а за ним и непередаваемая боль в позвоночнике. Нога со всего размаху пнула бедного скелета по животу, заставляя скривиться, скукожиться. В глазах всё помутнело, но далеко не от вновь выступивших слёз, нет, даже не от звонка в черепе. Голубичка начал медленно терять сознание. — Так-то лучше! — довольно хмыкнул Найт — Эй! Отбросы! Хватит с них! Если тут все сдохнут, то смысла от наших действий не будет! — затем крикнул он, подзывая своих слуг.       Послушно бросив потерявших от страха дух монстров, скелеты, не заставляя долго ждать их Босса, побежали к нему, становясь возле. Без слов, молча дожидаясь последующих указаний. Хорошо их лорд тьмы на адских для всех них тренировках нагонял. Сильные, беспощадные, готовые сделать всё, что им прикажут, даже собственноручно умертвиться… это было бы подарком для каждого второго из них…       — Захватите пятёрку особо понравившихся и крепких монстров и в замок! — приказал он, открывая портал.        Приказ был быстро выполнен, и вот спустя минуту, Свапа, как и пять других невинных жителей с самых разных частей подземелья, грубо бросили на кафельный тёмный пол. Тёмный и чёрный, как и всё вокруг. На таком и кровь не увидеть. Если кто-то из них, попытается сбежать — прихлопнут на месте, не пожалев плитки.       И снова слёзы. Сил не было видеть эти смирившиеся с участью мёртвые лица. Аж душа ныла, требуя предпринять хоть что-то, вопреки тяжести и усталости, после нечестного боя.       — Я возьму Санса, — раздался грубый, низкий и пугающий голос скелета с окровавленной дыркой на пол черепа, как только они появились в гостиной замка. Прибывая на краю с сознанием, Блу даже затих, переставая всхлипывать, настолько он его пугал.       — А с чего это ты? Я тоже хочу себе Санса! Ты в прошлый раз с ним развлекался! — сразу возразил ему скелет в чёрном капюшоне.       — В прошлый раз, как и в позапрошлый эта честь предоставилась нашей королеве — Киллеру.       От слов напарника, скелет с подтёками аж воздухом поперхнулся и воскликнул:       — Какая я тебе к чёрту королева, Мёрдер? Ты совсем охренел? — нахмурившись, раздражённо и устало вопросил убийца, обнажая ножи. Он работал усердно так, чтобы Босс загордился им, и вдоволь, так сказать, поразвлекался. Оружие достал только для вида. Да и сидящий неподалёку на кресле Найтмер навряд ли одобрит резню.       — Полегче, ваше величество! Мы уже давно знаем про ваши поебушки с Боссом. Мы вам даже название придумали «Морепродукты», — следом сказал скелет в фиолетовой кофте с разбитым сердцем, отводя насмешливый взгляд в сторону.       — Он небось таким образом Сансов себе и загребает, — заворчал позже Хоррор, вертя в руках от скуки свой тесак.       — Заткнитесь, идиоты! Берите, мне нахер не сдался этот плаксивый урод! — воскликнул Килл, быстро сдавшись. Бросив на пол ножи и скрестив на грудной клетке руки, направился в сторону выхода, зло ворча. А Найтмеру похоже было всё равно. Продолжил сидеть слегка дремля.       — Ну конечно же! На хере у Босса гораздо удобнее! — крикнул ему вслед Пыльный.       — Завали хлебальник!       — Не злись! Мы же по-братски!       — Пошёл на ху-       — Королевская кровь вперёд!       Послышался хлопок дверью, а затем тихий смех. От одного главного претендента парни удачно избавились. И это было только начало их получасового спора.       Крики и угрозы заполнили зал. Все хотели, и никто не уступал друг другу. Быстро находились аргументы почему именно они должны в этот раз поиграться с Сансом, тем более одним из Звёздных и дело клонилось в рукоприкладству, пока не вмешался Найтмер, раздражённый тем, что ему не дают поспать.       — Если вы сейчас же не успокоитесь каждые последующие две секунды вашего поганого поведения, я буду убивать по одному из монстров! Сделайте выводы! — прорычал повелитель кошмаров, кривясь от злобы и нужды в небольшом отдыхе, который группа этих идиотов ему никак не может предоставить.       Всё тут же замолчали, в испуге переглянувшись. Тем меньше негатива, чем меньше жертв, а значит и злее их Босс. Злее Босс — жёстче и беспощадней тренировки. Либо глупый спор, либо их жизни.       — Давайте по старинке? — предложил осмелевший и значительно изменившийся за долгое служение у повелителя Ред.       Возражений не последовало. Разделившись по двое, парни начали «Камень, ножницы, бумага». Итог игры был неожидан. С удивлением смотря то на сжатую в кулак в виде камня руку, то на довольного Хоррора, показавшего бумагу, Мёрдер с завыванием души от его не угомоняемой хотелки прикусил губу. Он думал, что сможет выиграть и забрать себе этого вечно радостного и гиперактивного скелета, сможет вспомнить крики, которые точно заглушат голос в последнее время надоедливого брата, что едва ли не прикладывал свои руки к его шеи. Сможет расслабиться и уйти от своего ужасного состояния, добивающего последние капли здравого рассудка в то же время всячески стараясь удержаться на этой хрупкой дощечке, балансируя, дабы не уволиться в океан конечной стадии его шизофрении, ведь что будет дальше было не известно, и это пугало даже такого убийцу со стажем, как Мёрдер. Он перестал быть похожим самим на себя, тёмные пятна под глазами разрослись до такой степени и посинели, что можно было издалека подумать, что это продолжение самой чёрной глазницы. Выглядел он замученным, не выспавшимся. Продолжая смотреть на руку утопая в размышления, он точно смог обеспокоить своих напарником, уже давно вопреки самим себе взволнованных за его состояние, ибо оно было просто ужасным.       — Хей, Мёрдер, — окликнул его Хоррор отводя взгляд, будто стараясь не смотреть на без эмоциональное лицо друга и его умирающий взгляд, уставившийся на собственную руку. Он кажется даже не слушал его, потонув в собственных мыслях. В последнее время никто даже не представляет, что творится в голове этого шизофреника. Потому действие Хррора было его ошибкой. Если бы он только не отвёл взгляд, то… — если ты так хочешь, то ты, наверное, можешь забрать его себ-       Со всего размаху этим самым «камнем» Мёрдер вдарил прямо в рожу людоеда, что тот аж отшатнулся и, будучи дезориентированным, упал с грохотом и ошарашенным взглядом на пол. Затем быстро схватил потерявшего сознание, но всё ещё тихо плачущего Санса, перекинул через плечо, впиваясь наверняка больно в позвоночник того, и под возмущённые вопли союзников убежал сверкая пятками, с которых предательски слетали потрёпанные жизнью розовые тапки.       «… Он решил, что это ему поможет. Это было первое, пусть и не самое лучшее знакомство…»

«А что было дальше? Что дальше? Это ведь начало да?»

      «М? Конечно начало! Потом? Ну а-а-а пото-о-ом…»

***

      Слабый красный свет из единственного маленького окошка, перегороженного толстыми железными прутьями, моргал. А всё по вине качающихся от ветра веток засохшего и противно поскрипывающего куста, растущего прямо на стене. Поморщившись от раздражающе мелькающего в закрытых глазницах света, скелет, крепко примотанный верёвками к стулу, с тяжестью и болью в черепе, медленно открыл опухшие, а в следствии болящие от слёз глазницы, и бросил потускневший, какой-то сероватый взгляд в бетонный, как и стены, пол. Без того интереса и надежды, что из крупинки превратилась почти в ничто, после первого его избиения. А он всё пытается и пытается… Опять он, по-доброму улыбнувшись, дружески вчера спросил имя странного скелета, пытаясь завести разговор, а тот… он даже слушать его не стал, не ответил и заткнул ему пластмассовым шариком на ремнях рот, в итоге во второй раз избивая, не жалея силы. Словно дурной сон на яву или бредни эти воспоминания залезают в голову, когда она свободна хоть на одну миллисекунду от мыслей, заставляя скривиться, глаза намокнуть. Затем съёжится, ибо водящие по телу ножи, скальпели, впивающиеся глубоко в кости странные предметы ощущались едва ли не физически, как и боль, что жгла сейчас раны, почти зажившие за время сна. Не вышло у него. Получил лишь ещё с десяток порезов на оголённом теле, ещё больше ужасных синяков и поломанное ребро. Больно? Не то слово. Если бы только были слова, подвластные описать то удивление и ужас, что испытывает Блу, лишь проснувшись…       При вспоминании своих тщетных попыток подружиться, обернувшихся крахом, что всё же удосужились встретить его, стоило только проснуться, душу неприятно сжало, а на глазах выступили голубоватые солёные слёзы самого невинного существа в мультивселенной. Но малыш быстро спохватился и утёр их о всё ещё чудом остающийся на шеи, пусть и изорванный и грязный шарф, оставленный его личным тираном для того, чтобы Блу надрывался от слёз, каждый раз смотря на тот вспоминая свой погибший мир. По крайней мере так сказал тот скелет, у когорого явно что не в порядке с головой. Нельзя плакать. Он будущий член королевской стражи. Он должен быть сильным! Он должен идти к своей цели! Может если он просто продолжит, то его мучитель одумается? Надо быть вежливым, и не показывать, что ему не то, что некомфортно, а страшно находиться рядом. Тот скелет, наверное, такой-же Санс, как и остальные, просто его э… запугали? Брат Дрима на многое способен. Нужно сначала с ним снова попробовать познакомиться, потом узнать его положение здесь. Вдруг ему тоже помощь нужна? Тогда они смогут объединиться и сбежать от Найтмера!       «Только бы он снова не закрыл мне рот» — подумал воодушевлённый Свап, вздохнув. Челюсть всё ещё болит, от долгого нахождения в широко открытом состоянии, и каждый раз сводит в неприятной судороге стоит только открыть рот чуть шире чем палец скелета. Остаётся надеяться, что за два часа до завтрака, если вообще кусок хлеба можно полноценно назвать завтраком, она пройдёт.       Устроившись поудобнее на стуле, что так или иначе не получилось, Голубика, мимолётно кинул взгляд на старые настольные часы, кажется, идущие гораздо медленнее чем за пределами этих четырёх стен. Затем, со скучающим вздохом, чуть поёрзав отсидевшим тазом, прикрыл глазницы, позволяя ещё чуточку им отдохнуть. Не любит он, конечно, кости отсиживать, но у него нет другого выбора, да и ещё чуть подремать стоит, чтобы оставшейся магией залечить синяки и раны, а то если так дело пойдёт, то Свап и впрямь станет Голубичкой, одним огромным синяком. Таким, каким обычно описывал Папи, когда Блу особо усердно трудился на тренировках, не редко калеча себя с человеком. Эх, всё таки весело было тренироваться вместе с Альфис и Чарой.       На устах на минуту тёплых воспоминаний задержалась пусть слабая, но точно очень счастливая улыбка. Он надеется, что у них всё хорошо, и Чара, невзирая на свой стёртый из кода вселенной код, сможет вернутся, перезапустив мир. Так, хотя-бы, Блу сможет в случае чего спокойно умереть.       Усмехнувшись своей странной и с какой-то стороны грустной и пугающей мысли, Голубика окончательно расслабился, отдавая всего себя на излечение собственных ран, терпеливо, с переживанием дожидаясь, когда ему подарят ещё.       Время тянулось медленно, будто специально. Заставляя вновь и вновь сдерживать слёзы, когда неприятные мысли и нынешнее его положение начинали пугать, и снова успокаиваться, подбадривая себя тем, что он сильный и братик сможет справиться, как и он сам, выбравшись… когда-нибудь выбравшись.       Боль, от которой невозможно было куда-нибудь деться часами ранее, постепенно затихала, сломанные кости даже начали неспешна срастаться. Ещё бы поесть хорошо и они точно заживут. Опыт в сломанных конечностях Голубичка тоже имел. Не самые приятные воспоминания, но сейчас, как и другие подобные, они казались лучшими. Они тянулись один за другим, словно перед смертью показывая всю счастливую жизнь, маленькие споры, что не казались теперь такими уж и серьёзными и обидными, шутки брата, патрулирования…       За воспоминаниями Свап сам и не заметил, как провёл те несчастные два часа, после которых начитается день боли, или несколько часов. Длительность его мук зависит от настроения мучителя. Когда хорошее — час-два и он уходит, когда угрюмый, раздражённый, злой — придётся терпеть долго, очень-очень долго. Каждый раз мурашки бегают по телу, сжимая и без того натерпевшуюся душу, стоит только вспомнить это выражение его лица. Бр-р-р!       Прошло ещё пять минут. Десять. Двадцать. Пол часа. Час. Мучитель всё не шёл, шлёпая своими тапками по бетонному полу, с комом в горле заставляя ждать когда заскрипит железная дверь. «Может с ним что-то случилось?» — первым вопросом возникло в черепе БлуБерри. Ранен, или убит?       Ответа ему так узнать и не удалось в течении последующего получаса. Он всё не шёл, и не шёл, оставляя Блу сидеть прикованным к стулу со множествами вопросами и переживаниями. За дверью слышалось шарканье обуви, но, становясь громче, они отдалялись, заставляя понадеявшегося Блу разочароваться. Вдруг он и правда делал это не по своей воли, и вот, недавно Найтмер понял, что доверять тому опасно и избавился? Это… ужасно.       В двери послышалось долгожданное щёлканье замка, заставившее поникшего Блу встрепенутся, выпрямиться и радостно улыбнуться, весело зашлёпав босыми ногами по полу. Дверь открылась и в комнату зашёл скелет, с куском хлеба в руке. Даже не кинув взгляда, он быстро и ловко отвязал одну руку и всунул этот несчастный кусок в неё, сам отходя к столу. Зелёному с облупленной краской. Сопровождая взглядом его действия, Блу, откусив кусочек хлеба, быстро откинул взглядом мучителя со спины. Та же синяя толстовка с выцветшим капюшоном, те же чёрные шорты, те же тапки. Вроде цел. Не выглядит раненым. Значит у него были какие-то другие дела.       — А ты сегодня позднее, — всё же решился на попытку разговора он, откусив и пережовывая ещё кусочек. Но, что не удивило Блу, лишь чуть расстроило, тот не ответил, продолжая копаться в коробке, звонко звеня инструментами — как тебя зовут? Своё имя я тебе уже говорил, а ты молчишь…       Нет ответа. Взяв в руки отливающий бронзой ключ, злодей подошёл к высокому шкафу в углу и, отперев один из ящиков, открыл тот, начиная искать что-то уже там.       — Мои друзья называли тебя Дастом, — сказал Голубичка, опуская взгляд вниз и снова пару раз пошлёпал ножками — они ещё звали тебя Пыльным, но эта кличка кажется оскорбительной. Так что можно Великолепный Санс будет звать тебя Дастом, Мье-хе-хе-хе?       И снова молчание. Он не был нем — это Блу знал точно, слыша тихие смешки во время пыток и разговоры с самим собой, да и на глухого он не был похож, слишком хорошо реагировал на его речь. Он просто не хотел с ним разговаривать, и это с каждым разом всё сильнее задевало Голубичку, расстраивая.       — А… эм… — произнёс Берри, бегая взглядом по камере, ища тему разговора — а-а-а-а что мы сегодня будем делать?       Вынув свою руку из ящика, мучитель запер его и, бросив ключ в коробку, подошёл к Свапу. Пройдя мимо, сел на корточки у стены, вытягивая из неё металлическое кольцо на цепи. Та всего два метра, а это чуть больше половинв комнаты, и даже если его заключённый очень захочет, то низа что по вине своего маленького роста до стола с инструментами не дотянется, как бы не был он энергичен, а этого в жалкой Свапавской версии было хоть отбавляй. Передвинувшись к ногам пленного, Даст, сопровождаемый любопытным взглядом, зацепил оковы на левой ноге того, выставляя ключ и закрывая старый замок. Затем поднялся на ноги и, сунув ключ в карман, стал развязывать верёвки, освобождая конечности. И только тогда, когда все верёвки спали с костей Голубичка смог лицезреть ужас, оставленный грубыми канатами. Защитная кожица была стёрта и порвана, а кости расцарапаны и чуть кровоточили. И так только на левой руке и ногах, тех конечностях, что были постоянно привязаны и тёрлись, в отличии от правой руки. При таком зрелище Блу с болью в глазах прикусил губу. Такой вид собственных костей пугал похлеще переломов.       — Можно я немного похожу? — спросил робко он, с надеждой в голосе. А тот молчит. Лишь снова подошёл к столам, подтягивая к себе уже другую коробку и роясь уже в ней. Тогда, решив, что молчание — знак согласия, Свап впервые за два дня поднялся на дрожащие ноги, явно не ожидавшие такого поворота событий. Они не слушались и отказывались стоять прямо, но Блу продолжал пытаться, и спустя пару минут мучений… уже приседал, бегал на месте и тянул ноги одну за другой вверх, словно акробат.       Тяжело вздохнув и сжав в руке скальпель, Даст было обернулся, но, застав такой стриптиз в камере пыток, на секунду вылетел из реальности.       — Что ты творишь?! — прорычал зло он, подходя и грубо хватая за руку голого скелета, отдёргивая от стены, у которую упиревшись одной ногой, он выгнулся в позвоночнике, тяня руки к ступне.       — Р-разминку, — напуганным и растерянным от неожиданного и пугающего крика голосом, едва ли не прошептал Блу, мелко задрожав.       — Прекращай! И сядь на место!       — Но я-       — Сядь! — раздался рычащий крик, и Голубику, взяв за предплечную кость, тряхнули и кинули обратно на стул. Сдавлено простонав от боли в копчике, малыш, не вольный остановить по «щекам» слёзы, всхлипнул, после тихо заплакав. Больно. Очень больно. Тонкие и острые пальцы обхватили его шею, что есть силы сдавливая, заставляя рот открываться, словно у выброшенной на берег рыбы, упорно пытаясь ухватить хотя бы крупицу драгоценного воздуха.       — П-пожалуйста! Не надо! — взмолил Блу, намертво вцепившись в руку пыльного, стараясь оторвать от своих швейных позвонков, но та, видимо, вцепилась не менее сильнее, потому поддаваться не собиралась — Прошу прекрати! Я… — Свап прервался, и вдруг жалостливого взглянул на своего мучителя, искренне жалостливо. От такого взгляда рука того дрогнула и ослабла, давая возможность задышать более менее нормально, по сравнению с прошлыми попытками. Тогда Блу улыбнулся, с тяжестью, дрожаще, но так дружелюбно и ласково. — У тебя проблемы? Найтмер тебе угрожает? Я могу чем-то помочь? — с искренно надеждой спросил он , глядя своими, прямо в глаза Даста. Тот выглядеть неважно. Мало того, что потрёпанный, так ещё в местах раненный, не так сильно, как Свап, но эти раны так же серьёзны. К тому же этот беспричинный смех, нервозный вид и разговоры с самим собой… он болеет? Ему одиноко? Тогда Берри просто обязан, ни смотря ни на что, подружиться и помочь этой несчастной душе!       — Ч-что? — был ему в ответ удивлённый голос с какой-то долей усмешки после. Послышались тихие смешки, что с каждой секундой всё больше начинали походить на смех психически ненормального монстра. — Ты?! Помочь мне?! О, давай помоги монстру, видящего своего мёртвого брата, что в последнее время подозрительно часто начал предлагать суицид! — прокричал Мёрдер, расплывшись в кошмарной острозубой улыбке, от которой мурашки полезли по спине стоит только краем глаза взглянуть. Блу не знал что у него в голове, не мог понять, что тот чувствует ни по лицу, ни по голосу, ни по движения. Его брат бы, наверное, смог, в отличии от него, что был просто не в состоянии это сделать, оглушённый шумом собственной бешено колотящейся от страха души и внезапного поведения мучителя. Берри и раньше не раз видел Даста, но тогда… он был другим. Более сдержанным, более сосредоточены, не валящимся с ног, как сейчас, более… нормальным? Инк что-то говорил о проблеме пыльного, когда разъяснял ему всё о компанией плохих парней, и вспоминая об этом Блу бросает в дрожь и одновременно пробивает жалость к этому несчастному скелету. Если бы не тот злой человек, то Даст сейчас так не страдал, под напором своей же фантазии, наталкивающей окончить эту жизнь, на что Мёрдер никак сам не решался, ведь Босс и из того мира достанет.       Послышался щелчок. Ещё один «браслет» был зацеплен теперь уже за правую руку. Блу и не понял, когда тот успел это сделать, но его удивление прервал собственный крик и ощущение боли в той самой руке, которую мастерски примотали цепью к подлокотнику стула. Скальпель вонзился глубоко в лучевую кость. И опять потекла горячая жидкость, вытекая из раны, скатываясь по руке вниз и капая в конце концов на пол. Голова тут же закружилась, а глазницы ослепли слёз, что так и не кончались.       — Я… п-помогу те-ебе! — пообещал Блу, сквозь последующий крик от глубже вонзившегося инструмента. — Обещаю!       Руки дрожали, одна сжимая до хруста подлокотник, другая несильно руку Даста. И вот, во второй раз на личико Свапа вернулась та дружелюбная улыбка. Пусть с большим трудом, сквозь неописуемую боль, но вернулась.       — Ты идиот… — усмехнулся Даст, покачав головой, после исподлобья глянув своим пугающим взглядом прямо на заключённого, заглядывая будто в душу. Постарался напугать? Это у него ещё давно получилось сделать. — ты понимаешь в какую ситуацию ты попал? Я буду мучать тебя пока ты не сломаешься, пока ты не превратишься в жалкую испорченную куклу и умрёшь от нервного срыва, количества ран или боли, ты понимаешь?       Улыбнувшись чуть шире и коротко кивнув, БлуБерри постарался расслабиться, ведь сидеть ему так ещё долго.       — Ты ненормальный идиот…       Следующие часы боли, запомнятся, как и остальные, Свапу на всю жизнь…

«Это глупо! Ты вёл себя глупо!»

      «Не вижу ничего глупого»

«Но сидеть и терпеть это… это… Аргх!»

      «Ну ладно. Не расстраивайся. Я не бездействовал. Понимаешь, иногда разговорами, можно решить то, что не решается силой. Например, ну-у-у-у-у, достучаться до сердца, даже если его нет.»

«Как?»

***

      Свет в камере был выключен, а в так неудачно расположенном окне всё потемнело. Будучи в полной темноте недавно закончивший зарядку Блу полный сил ходил туда сюда, стараясь скоротать время, то и дело спотыкаясь в темноте о пустую тарелку, в которой недавно лежали пять кусков хлеба. Сейчас там было пусто, одни крошки, но и тех, как ран на Голубички, то есть нет. Его дорогой сердцу мучитель пропал куда-то, и не объявляется второй день. Блу за него, конечно, волнуется! Пропал и не сказал… хотя кто такой он ему, раз Даст должен сообщать куда пропадёт? Никто. Но не буду скрывать, что за эту неделю Блу к нему… привязался? Привязался к своему мучителю, что на протяжении недели без устали его резал, пилил и ломал кости, не проявив ни капли сострадания. Да и вовсе он был каким-то не выразительным. Но тем не менее Блу, как дурачок, всё ему простил, ведь сделал шаг в их сложном общении — Даст стал более смело с ним говорить! Разве это не прогресс? Нужно просто продолжить терпеть уже не такие болезненные пытки — болевой порог повысился.       Устав бродить туда-сюда, Голубика, вздохнув, сел у линии света, что шла из крупной щели двери. Взял в руки ножик, до которого чудом смог дотянулся, и небольшую косточку. Не много сил ушло, чтобы призвать её, и это хорошо. Поднёс наклоненный от себя нож к ещё не отколотым частям прорисовывающейся звёздочки. Затем неумело он застрогал последний лучик, с надёжной и любовью так и хлещущей из его души, наполняя ими поделку. На личике выступила лёгкая улыбка. Сам скелет расслабился полностью отдаваясь делу. Он старался, старался сильно, чтобы всё было более менее ровно. Не шибко так получалось, но хоть не ломалось, как в прошлые разы, а то бы Блу психанул.       Вдруг свет в комнате включился, заставляя Голубичку дрогнуть, прикрывая глаза. Рука соскочила, и лезвие ударилось о кость не в том месте, в итоге не ровно скалывая угол. Основной кусок упал, и в руке осталась лишь одна звёздочка, размером с пол ладошки с одним не ровным лучиком. Ну вот те на. В самый последний момент.       Привыкнув к ярому свету лампочки Блу, глянул на свою поделку и вздохнул. Неудача. Но это в разы лучше чем прежние. Можно и оставить. Не так уж сильно выделяется сломанный конец, пусть и слегка расстраивал его. Хотелось идеальный подарок! Переделать? А хватит ли времени? Стоит попробовать.       Только Свап поднёс руку и уткнул острый конец лезвия, начиная чертить первую линию, как дверь заскрипела, вводя в холодный пот от неожиданности. Откинув ножик под стол вместе с костью, скелетик метнулся к стулу и сел на него, собственноручно приматывая одну из рук к подлокотнику, а ногу к ножке стула. Звёздочка лежала, спрятанная под правой рукой, на случай, если пришедший не окажется Дастом. Хотя это было точно лишним, как и волнения насчёт чужака. У них тут свои правила, и часть из не сложных, Свап немного разобрал, пусть и не до конца. С некоторыми ими, «проживать» здесь, становится легче.       — Приветики! — радостно воскликнул БлуБерри, расплываясь в широкой улыбке, когда, заскрипев, дверь открылась и в комнату вошёл Даст, и опять же с куском хлеба.       — Ага, — явно неохотно ответил тот, кинув кусочек скелетику. Тот с лёгкостью поймал и быстро съел, не обронив и крошки драгоценной еды. Даст что и сделал, так это тихо отвращённо фыркнул, отводя взгляд от пленного. За семь дней пыток, что были бы девятью, если бы он не взял перерыв, этот мелкий сильно удивил его. Он хорошо держится, терпит всё, что Пыльный с ним делает со слезами на глазах, будь то ломание костей или обыкновенные порезы, а потом, как ни в чём не бывало сидит вылеченный и улыбается ему, умудряясь вести беседу и порой даже его туда вытягивать своим спокойным, приятным и успокаивающим голосом. Не навязчивую. Наоборот такую лёгкую, дающую право выбрать отвечать или нет, сменить тему разговора или вообще попросить того молчать и не мешать… расслабляться? Мёрдер уже сам не знает что и зачем делает здесь. Пытки этого монстра не приносят ему никакой радости или жалости. Ему всё равно. Он только и слышит голос брата и перебивающий его голосок какой-то неправильной жертвы, не умеющей себя вести. Пыльный и бил его, и орал, а тому хоть бы хны. Бесит… бесит! БЕСИТ! По его вине Даст всё ещё мучается с проклятым призраком брата!       Сжав ладони в кулаки, Мёрдер стиснул зубы, и, упиревшись руками в поверхность стола, к которому подошёл сразу как только зашёл, через небольшое зеркало на стене глянул на сидящего и улыбающегося! Улыбающегося позади! Добро лыбящегося и глядящего на него по родному, будто на любимого брата! Пыльный так бы и расхерачил его вечно доброе личико об стенку, да нельзя пока что. Найтмер чётко и ясно указал, что никого не убивать быстро — ему нужно больше негатива, и эти добренькие чудилы должны издохнуть почти самостоятельно. И раз уж Мёрдер взял его, то должен своими руками довести дело до конца. Таковы правила повелителя Кошмаров. Нельзя перекладывать ответственность на согруппников.       На секунду прикрыв глаза и вздохнув, понимая, что он может не дотерпеть и прибить этого мелкого, Мёрдер вновь глянул на отражение в зеркале. В этот раз на своё. Уставшие глаза так и горели злобой, брови нахмурились, а рот непоколебимо держался в подобии улыбки, но такой-же уставшей и недовольной.       — И тебе приятно видеть это каждый день? — насмешливо прошептал голос прям у слухового отверстия пыльного. Папайрус. Точнее то, во что превратила его не здоровая фантазия. Череп, руки, шарф и безумный взгляд с вечным оскалом и ничего больше. Даст не ответил, игнорируя того. Снова перевёл взгляд сидящего и болтающего одной ножкой Блу, с улыбкой дожидающегося новых ран. — может покончим с этим? Тебе же лучше! Мы достигли всего, что хотели! — воскликнул плод больного воображения, раскидывая руки в разные стороны — наши уровни достигли предела, это тело на максимуме. Ты не получишь более уровня, так что зачем всё это? Зачем ты борешься со мной? У тебя есть другие причины продолжать твою бессмысленную жизнь? Хочешь дальше работать на этого осьминога? Зачем? Или… ты больше не хочешь разделять со мной свой разум? Ты жадина, Санс.       — Заткнись, — прошипел Мёрдер — я устал от этого…       — Правда? Санс, ты всегда был уставшим и это не так важ-       — Я устал от вечного твоего присутствия! Сдохни, пожалуйста! — сорвался на злобный крик он и покосился наполненный ненавистью взглядом на Папайруса. Голубичка аж вздрогнул от этого. Его взгляд, до этого внимательно разглядываемый вещи под столом с мыслью, что Даст сможет их заметить там и тогда проблем не оберёшься, перевёл его на своего мучителя, с беспокойством начиная на него пялится. У того опять эм… глюки?       — Хммм. Так ты всё же хочешь быть в одиночестве…       — Я не один!       — Правда? А с кем? Твои напарники совсем тебе не друзья. Если бы не Босс, то вы давно перебили друг друга. Ну или ты имеешь ввиду этого вечно счастливого парнишку? Ох, не волнуйся, ты слишком слаб для того, чтобы дружить с ним. Он нежный и добрый, а ты… Тебе придётся измениться, чтобы общаться с ним, иначе он убежит от тебя. Бросит. А я всегда буду с тобой-       — Даст? — протянул тихо Голубичка, прерывая своим скрипучий голос призрака, эхом отдающийся в черепе Мёрдера. Вздрогнув, тот резко обернулся и сразу встретился с обеспокоенным взглядом. Искренне обеспокоенным, настоящим, от чего сгнившую душу больно сжало. Он ещё и беспокоится за убийцу? — Ты в порядке? Может тебе нужна помощь?       Призрак пропал. Этот мелкий спас его от срыва. Это… оскорбительно. Какой-то Звёздный спас его даже не подозревая об этом! Одним своим взволнованный видом! И Мёрдер ведь его на место поставить не может — бесполезно. Оторвавшись от стола, Мёрдер хмыкнул, направляясь к Блу, и сказал:       — Лучше о себе поволнуйся, — взятый по пути стул был поставлен напротив глупой жертвы. Мёрдер уселся на него, устало облокачиваясь на спинку и зевая.       — Со мной всё будет хорошо! Главное тебе помочь! — воскликнул малыш и взял звёздочку из примотанной, во вторую свободную руку, с улыбкой протягивая Мёрдеру. Тот отшатнулся стачала, замахнулся даже, дабы ударить обнаглевшего уже давно, но… остановился и уставился на предмет непонимающим взглядом. Да-а-а, в последнее время он совсем расклеился. Пропал тот безбожный убийца, и появился нервный и туго думающий тип. — это подарок! Он не идеален, но я делал его от души! Если носить с собой вещи, сделанные с любовью, то тебе точно будет везти и станет намного легче! Ты очень сильный и храбрый! Был, по крайней мере, — неловко отвёл взгляд тот — я сделаю всё, чтобы помочь тебе прийти в норму!       Застыв в лёгком удивление от заявления этого чудика, Мёрдер покосился на вещь. У Свапа точно крыша слетела! Совсем! Он нормальный?! Зачем это ему?! Зачем он хочет ему помочь?!       — Мне не нужны подарки от тебя! — вспылил Даст, выбивая из рук кусочек косточки. Затем схватил Голубичку за ребро и надавил. Послышался хруст, сопровождаемый криком. Обломок кости был отброшена в сторону, а в плечо с размаху вонзён скальпель — самый подходящий инструмент для работы с такими маленькими и аккуратным костями. И снова крик. Но Голубика держался мужественно. Не нуждался бы Пыльный в помощи, то Блу давно рыдал, прося пощадить и спрашивая зачем тому всё это, но здесь как раз таки этот случай, когда нужно ступать осторожно… и Свап, всё же поспешил.       Плечо вторично пронзила боль от выходящего инструмента. Но на этом всё не закончилось. Острый конец прочертил длинную, глубокую линию по многострадальной предплечной кости, от плеча до локтевого сгиба. Рука Свапа словно загорелось. Было ощущение, что конечность облепил огонь, безумно больно обжигая.       — Я всё равно помогу тебе, — улыбнулся опять скелет, от чего Мёрдер чуть не взвыл. Улыбнулся нежно. Мягко. Невзирая на острые пальцы, раздирающие до крови последними фалангами его лопатки. Стон боли. Железный холодный предмет оказался в бедре несчастного, сводя в итоге всю ногу и таз целиком, заставляя Берри изогнулся и воскликнул на итог действия, а это ещё большую боль. — Я-я в. Всегда помог-гаю тем, к-кому нужна п-п-помощь.       Пытки продолжались долго. Но, если сказать честно, то всё закончилось НАМНОГО быстрее обычного. Мёрдер вскоре ушёл, бросил Голубику оправляться от произошедшего, под конец едва не изнасиловав — хотел припугнуть, показать что несмотря на запрет Босса он может отставить серьёзную рану по-другому и более ужасную. Но к его сожалению и какому-то отчаянно злому рыку, Блу лишь позволил делать с ним всё, что душе угодно, потому мучитель его бросил, так и не доведя до конца ежедневную пытку.       Очухался Блу спустя только час, с почти зажившими мелкими ранками и на радость себе обнаружил, что звёздочки на месте не было. Может тот всё же взял её?

«Ты безумнее, чем он.»

      «Мье-хе-хе!»

«Чего смешного?»

«Ты позволял с собой столькое делать и даже не сопротивлялся!»

      «Всё стало бы только хуже, начни я возражать.»

«Больные нервы, ужасная фантазия, несдержанность, вечная злоба и шизофрения! Отличный комплект.»

      «Эй! Не говори так!»

«Бе-бе-бе»

      «*******, я кому сказал!»

***

      Вечер. Прошёл месяц. Самый страшный, просто кошмарный месяц в жизни Свапа, пусть и пытки с каждым днём после вручения подарка стали реже и короче. Сначала так же раз в день, но по часу или по два, потом столько же но раз в два дня, в три, в четыре… раз в неделю… и это не радовало Блу ни капли. Хотя думается: «Почему же?! Меньше пыток – намного лучше для себя же!». Одно слово. Даст. С ним всё стало намного хуже. Кричал на самого себя, то ни с того ни с сего заливисто смеялся, задыхаясь от собственных слёз, которые отчаянно старался остановить, в итоге выбегая из камеры своего заключённого, под его до чёртиков испуганный, ошарашенный взгляд. Порой внезапно ударялся со всей силы головой об бетонную стену, теряя сознание, что заставляло Голубичку взвизгнуть и, сдирая запястья и лодыжки в кровь, вырываться из цепей. Начиная кидаться в железную дверь всем, чем только под руку попадётся и кричать, дабы привлечь внимание мимо проходящих. И это работало. Те заглядывали, а когда видели в чём проблема, убегали, возвращаясь с ломами, топорами и с другими плохими парнями, дальше выламывая дверь. У Блу впервые не получалось подружиться с кем либо, помочь ему. Впервые всё становилось только хуже, стоило ему только начать поддерживать Даста. Впервые, когда видели его улыбку, начинали плакать, оседая на пол… впервые… готовы были покончить с собой, только чтобы не видеть его…       Забившись в ледяной угол, БлуБерри печально смотрел в стену, облокотив на неё свой череп. Холодный, но сытый — поел недавно, просунутыми под дверь кусочками всё того же хлеба. Его мучитель всё не шёл и не шёл, несмотря на позднее время суток. Свап не знал куда себя деть от волнения. Оно было таким сильным, как за родного монстра, как за Папайруса, когда тот часто надолго задерживался у Маффет. Только вот в случае с Дастом НАМНОГО сильнее.       — «Что с ним? Как мне помочь? Что мне делать?» — задавал по кругу он себе одни и те-же вопросы, опустив печальный взгляд в пол. Покрепче обняв свои колени, грустно вздохнул. Спрятал личико в изорванный шарф, приложив ладошку к душе. Та изнывала и сжималась от переживания не только за семью, но и за Пыльного, принося такое противное чувство. Сдавливая рёбра и вставая комом в не существующем горле. Так хотелось от всего этого избавиться и почувствовать долгожданную радость за другого монстра, у которого наконец-то всё наладилось. Но, видно, не всё удаётся сделать в этой жизни так, как хочется. Это так грустно.       Уставший взгляд медленно перешёл с пола на дверь. За ней было практически тихо, лишь временами слышались чьи-то крики и громыхания где-то в далеке. Они постепенно становились громче, и среди них можно было теперь различить чётко слышимые заряды Бластеров, ругательства плохих парней и злобный рёв Найтмера с плюхами чего-то явно жидкого. Весь этот шум, который Блу к своему удивлению заметил только сейчас, заставил его оживиться и вскочить с места, в любопытстве подбираясь максимально близко к двери, настолько, насколько позволяла двухметровая цепь на его ноге.       Звуки борьбы продолжали приближаться, вдруг начиная пугать и без того потрёпанного скелета. И тут, словно гром среди ясного неба, Голубичка осознал — на замок напали. И именно это являлось причиной исчезновения Даста. Будто ошпаренный, он рванул к столу, стараясь дотянуться до ближайшего инструмента. Все ножи, тесаки, щипцы другие страшные предметы после очередного припадка мучителя были неряшливо раскиданы, и лежали на самом краю, вот-вот собираясь падать. Вытянувшись, чтобы ничем не сдерживаемые руки смогли достать дальше, малыш зацепил кончиком среднего пальца рукоятку ножа. Этого хватило, чтобы всё с грохотом упало на пол. Схватив два железных тонких шипа, Берри сел на пол и подогнул к себе ногу. В фильмах взлом замков казался намного проще, чем в реале. Окова на ноге никак не поддавалась, продолжая держаться, а звуки становились всё громче и громче, а виновники шума ближе и ближе. Блу с каждой секундой всё сильнее волновался за Даста. В его состоянии он навряд ли сможет драться! Что если его сильно покалечат или убьют!? Нужно выяснить что там происходит! Нужно выбраться!       Раздался взрыв. Куски стены от мощного удара Гастер Бластера полетели в разные стороны, как и бедный Блу, ударной волной отшвырнутый в противоположную стену. Очухался он быстро и на радость себе обнаружил что звенья цепи были разорваны особо большим осколком. Весь поцарапанный и в пыли Голубичка поднялся на ноги и бегом поспешил к дыре, где когда-то красовалась крепкая дверь. Увиденное повергло его в шок. Инк, Дрим и Кросс прямо здесь! Как же он был рад их видеть за столькое время! Малыш верил, что те придут, что не оставят их, и они пришли! Прямо перед своим другом старались отбиться от плохих парней и Найтмера, что в свою очередь пытались убить убегающих в портал их заключённых. Не им так ни кому! Они наваливались толпой на Звёздных, задавливая численностью, а те могли лишь отступать к открытому порталу, отбиваясь.       Осознав, что вот он его шанс, он может выбраться, следом может уговорив Инка забрать с ними и его «друга», Блу радостно улыбнулся и хотел было крикнуть друзей, но… его рот плотно зажали ладонью, и самого его потянул обратно в темень разрушенной камеры прочь от объявившихся спасателей.       — Молчи! — прорычал знакомый голос, когда Блу стал пытаться кричать, уворачиваясь от руки и брыкаясь. Узнав в нём своего мучителя Голубичка вдруг, на удивление даже самому Мёрдеру, успокоился. Лишь, чуть обернувшись, быстренько оглядел того взволнованным взглядом. Есть рана на рёбрах, и, кажется, серьёзная. Это плохо, но тот жив! Его задел Кросс? Может стрела Дрима? Кто бы это ни был, он должен будет извиниться перед Дастом, когда он вместе с ним выберутся от сюда!       — М? — вопросил Блу, заметив, что его сильнее прижали к себе, и снова попятились назад, заволакивая скелета в угол. Затем взяли камень и…       Затылок пронзила резкая боль. В глазницах потемнело, и Блу почувствовал слабость, обмякая в дрожащий от психоза, но достаточно сильных и приятно тёплых руках…

«… Ты идиот… у тебя был шанс…почему?... почему ты молчишь?... »

***

      Минул день. С момента, как Мёрдер вырубил своего заключённого, тот так и не проснулся. Он что только не делал, чтобы того разбудить, но… ничего не работало. Этот мелкий ублюдок просто оставил его, как идиота, сидеть перед ним, уставившись на расслабленное лицо, с давно позабытым и таким противным чувством в груди и желанием, от которого Даста аж передёргивало от отвращения и удивления к тому. Быть такого просто не может! Он так давно пытался стереть с детского лица того это противное счастливое выражение лица, а он хочет теперь вернуть всё обратно?! Что за противоречия самому себе?! Он видно совсем с катушек съехал! Как от этого избавиться? Это… это всё рук дело Папайруса, не так ли? Пусть тот теперь и молчит, летая рядом и самодовольно улыбаясь, но тот явно причастен к возникновению этих ненормальный мыслей, в этом Мёрдер был уверен. Всё старается загнать его в могилу? Ага, сейчас Пыльный так просто и поддался! Он поможет себе сам, стерев с лица Свапа его добренькую улыбку! Поможет, показав, что он ещё способен без жалости и сожаления сломать кого-то! Покажет… самому себе.       Фаланги пальцев противно проскрипели, царапая сквозь тонкие бинты расцарапаные в кровь руки. По кисте спустилась струйка чего-то тёплого, позже впитываясь в белую ткань. Мёрдер даже не дёрнулся, с замиранием души и улыбкой, ожидая пробуждения. Таким поддельным и с трудом держащимся был его острозубый оскал, а именно так и никак иначе возможно было точно описать этот пугающе растянутый рот. Уголки рта подрагивали от нервных смешков, а глаза выглядели так, что смотря на этого скелета сердце сжималось от обезумевшего вида, вызывающего столько жалости. Так или иначе в этой самой жалости Пыльный не нуждался. Широко раскрыв глаза, он ждал, ждал и ждал, когда его жертва очнётся, и он сможет с восторгом и радостью на душе лицезреть его испуганный и отчаянный вид. А он точно должен быть! Даст помешал ему уйти, когда его друзья специально пришли за ним спасать, и, так и не отыскав того, со слезами сбежали, пока сами не сдохли! После стольких мучений и трепания жалких, таких ничтожны остатков нервов Мёрдер наконец сможет лицезреть сломленный вид этого мелкого ублюдка! Разве не прекрасно предчувствие победы?!       Заливисто захохотав, Даст откинулся на спинку стула, приложив руку ко лбу. Ожидание было таким приятным и в тоже время невыносимым. Подавшись корпусом вперёд, он грубо схватил одной рукой Свапа за «щёки» и сжал с двух сторон.       — Рыба, — подметил он насмешливо. — и тупой, как рыба. Эй! Просыпайся! — крикнул Пыльный, дав достаточно сильную пощёчину Блу, чтобы остался яркий красный след. В этот раз сработало, ведь, на радость мучителю, Голубичка, вздохнув от неожиданности, широко раскрыл глаза, чуть прикрикнув с испугу. Затем ошарашенным взглядом уставился на того, кто его разбудил. Весь сжался, задрожал, вызывая у Пыльного за столькое время удовлетворённый смешок.       — Мьех? — робко произнёс он, в непонимании происходящего вокруг забегав взглядом по комнате. Он был растерян, а потому напуган. Разве не самое подходящее время перейти с детских пыток, на что-то более масштабное и интригующее?       — Ты такой тупой, — протянул с явным удовольствием Мёрдер, вставая с места и проходя к столу. На нём всё ещё царил жуткий хаос, но тем не мнение в руках с катушек слетевшего монстра достаточно быстро появились огромные железные щипцы на манере ножниц, с засеянной маленькими шипчиками кусающей поверхностью. Голубичка точно бы ужаснулся, взглянув на обезумевшее выражение лица его мучителя и на кошмарный инструмент в его руках. Ужаснулся и вжался в спинку стула, ведь большего он совершить не может, лишь надеясь, что он вдруг каким-нибудь чудесным способом исчезнет и появиться уже дома в о крушении любимых монстров, но… Давайте будем честны? Чудес в этом проклятой месте не бывает. И БлуБерри буквально повезло с тем, что сейчас его глаза, после такого внезапного пробуждения отчаянно отказывались фокусироваться на чём либо. Всё плыло, было таким размытым, что глазницы от этого болели, как и затылок. Голова гудела, что не давало сосредоточиться и понять, что происходит, что было до этого, как он пришёл к такому состоянию. Ещё бы чуть-чуть и Свап точно бы упал в обморок от этой всей боли, если бы не ощутив внезапно ещё большую на своём ребре. Последующий его всклик и слёзы были спасительными. Глаза смогли увидеть всё вокруг, а боль в черепе отошла на второй план, по сравнению с чувством на своей грудной клетке. Осколки его ребра посыпались вниз, вместе с красной, чуть голубоватой горячей жидкостью.       — Давай, давай кричи. Я так долго этого ждал. Ждал когда твоя противное выражение лица сковывающее меня наконец пропадёт. Я сделаю тебя нормальным. Кричи! — восхищённо восклицал Мёрдер, хихикая. Взглянув на него, Блу замер в страхе. Безумство и ничего более завладели его мучителем. Он упустил момент, когда можно было действительно помочь. Может… не всё потеряно? — Видишь, Папайрус, ха-хА-ХА! Видишь!? Я смог! Я не безнадёжен! Ты ошибался! Я всё ещё могу, могу получить больше уровня! Ты доволен?! Я могу! ХА-ХА-ХА!       На пол посыпалось ещё одно ребро. И снова крик.       — Д-д. Даст! — крикнул Блу, не удержав ни голоса, ни слёз, — Даст, прекрати! Очнись!       — Да! Давай кричи! Всем плевать на это! — смеялся пыльный, наблюдая, как Блу за вырывался из верёвок, держащих его конечности. Но, видимо, не слишком надёжно. Левая рука сумела вырваться, в замен обдирая себе всю кисть, и незамедлительно полетела в сторону, выбивая из рук Пыльного адский инструмент. Тот отлетел и упал на пол, а сам Блу скривился от боли в руке, притягивая ту обратно к себе.       Ошалев от наглого поведения своей жертвы, Мёрдер сначала замер, не успев сообразить что произошло. А затем, словно озверев, с рыком подался вперёд и схватил бедного самооброняющегося скелета за шейные позвонки и, толкнув того со всей своей силы, прижал к спинке стула. Больно ударившись, Блу сдавленно простонал, неосознанно вцепляясь своей в руку Мёрдера, а вторую всё ещё пытаясь вытащить из не крепко завязанных верёвок. Если он сможет её освободить, то всё станет немного легче.       — Д. Даст, подожди! — взмолил он, сквозь всхлипы, которые, кажется, невозможно было никак остановить. — пожалуйста послушай! Я хочу тебе помочь! Тебе станет легче! Просто доверься мне уже наконец! Я не причиню вреда! Обещаю!       — Да ты уже задолбал обещать! — крикнул яростно Мёрдер, поднеся и сжав руку на не до конца обломанном ребре. Хруст. Крик боли. Кровоточащий кусок был окинут в другой конец комнаты. — Я вдоволь наслушался твоих пустых и бесполезных слов! Одними ими дело не решишь, идиот! Я так долго ждал, когда же ты наконец сдашься и прекратишь свои жалкие попытки! Просто кричи громче! Дай мне себя сломать! — воскликнул он, возбуждённый мыслями о предстоящем. Его руки чуть ослабело хватку, но вернулись смешки. Нет. Хохот. Смех настоящего психа, так пугающий детские кости Блу.       — Н. Нет! — твёрдо вдруг послышалось в ответ Дасту, на время прервавший его веселье. — этим дело не решить! Прошу дай мне шанс. Я постараюсь взаправду помочь. Нам нужно всего лишь пойти к моему другу. Она очень умная! Я уверен, она найдёт лекарство, которое тебе поможет! Только пожалуйста, прекрати… ты делаешь плохо самому же себе… — последнее предложение он прохрипел. Рука на шее сжалась в разы сильнее. Ещё немного и позвонки шеи разразит трещина, словно молния небо, яркая и ветвистая. Дабы предотвратить или хотя бы приостановить это, на помощь первой поспешила вторая рука, получившая не менее страшную рану от резкого движения, вырывающего её из под верёвки. Больно. — п. Пожалуйста!       — Затки свой рот! Тебе меня не провести! Вы все! Все Звёздные! Все хотят чтобы я поскорее издох! Это всё ловушка! Ты просто ненавидишь меня! Даже ты — самый добродушный Санс, ненавидишь меня! Но я не издохну! Нет! Ты издохнешь! ХА-ХА-ХА! Я убью тебя! Медленно и мучительно, чтобы ты понял, что я тоже ненавижу тебя! — у Мёрдера началась истерика. Хотя она и не заканчивалась до этого. Стала сильнее. Он весь задрожал и далеко не от холода, который присутствовал в этой подземной просыревшей комнате. Зрачки сузились, подрагивая, как и руки, не в силах больше держать в крепкой хватке скелета.       — Я не ненавижу тебя, — как можно добрее и ласковее, попытался сказать он и… улыбнулся. Роковая ошибка?       Дыхание Мёрдера прекратилось. Широко раскрыв глаза он замер, уставившись на улыбку. Душа застыла, тоже будто прекратив жить. Дрожь тела превратилась в конвульсивную, схватившись за череп, Даст встал на шатающиеся ватные ноги и начал шагать назад, пока не оступился и едва не упал. Послышалось рваное дыхание. «Губы» задрожали, а к горлу поступил ком.       — Т. Т. Ты… — еле произнёс он, глядя на Блу с самым настоящим животным страхом. — я пытал тебя. Я почти не кормил тебя. Я пытался тебя сломать, убить, покалечить. Я забрал у тебя всё самое дорогое. Я ломал тебе кости. Я в конце концов УКРАЛ У ТЕБЯ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС СБЕЖАТЬ! Я РАЗДРОБИЛ ТЕБЕ ТРИ Рёбра В НИЧТО! — взвыл отчаянно он, залезая пальцами в свои глазницы. — ПОЧЕМУ ТЫ ВСЁ ЕЩЁ УЛЫБАЕШЬСЯ?!

Ответить Начать успокаивать