Я — Сэра

       Это был ужас, застрять в чужом сне! Я пыталась вырваться хотя-бы в Тень, хотя-бы в заведомо свой сон, но ничего не происходило! Порождения тьмы как ходили, так и продолжали ходить по туннелям гномьих развалин, даже лампа перестала гореть, постепенно померкнув и оставив меня в непроглядной темноте. Уставшая, в один момент я даже упала на немного мокрую от крови каменную плиту, полностью проигнорировав зудящее неудобство и постаралась расслабиться. Мысли в голове, отвратительные звуки и не менее мерзкие запахи отвлекали, не давая собраться.        В голове гудели теории, почему же я оказалась в столь незавидном положении. Первая версия звучала так: меня убили. И так как я сновидец, я, мертвая, могла застрять во сне. Вроде как логично. Этот вариант включал в себя подпункт, в котором я автоматически становилась духом. Примерно как все те ребята, что держатся от меня подальше, там, на верхних слоях Тени. Но я была собой. Ровно такой, какой и до «смерти». Может, только казалась самой себе все той же? Это истинно загадка.        Отрываясь от этой ужасной теории, падала в другую — я в коме, обессиленная и никто не знает, как меня разбудить. Или не хочет этого делать. А ещё, уже ставшее моим тело, могли занять предприимчивые жители Тени, банально его своровав, пока я тут прохлаждалась. Или не могли, но и эту теорию отметать не было сил. «Пока в мире живых воруют коней, в мире мертвых играют по-крупному»        Со временем я находила, с помощью богатого воображения, и другие варианты событий, отвлекаясь на иногда лезущих ко мне порождений тьмы и спотыкаясь обо все, что оказывалось под ногами. Даже почти убедила себя, что я уже проснулась и все реально. Глубинные тропы, уродливые тела порождений тьмы и вонь не могли быть нереальны, если долго себя в этом убеждать. Правда, такие идеи могли скатиться во что-то небанальное и очень интересное. Только гениальное всегда сменялось довольно посредственными и нереалистичными теориями. Например, что теперь я тоже порождение тьмы. Или то, что именно так выглядит Ад, жизнь после смерти и что, если я выберусь отсюда, обязательно подкину Варрику пару горячих идей для книг. Последнее было не убеждением, скорее подшучиванием над собой и своей незавидной судьбой.        В какой-то момент, когда я начала сходить с ума в этом отвратительном месте, вспомнился мой жёлудь. Даже здесь, во сне, он был со мной. Стоило сжать его в ладони — он начинал мерцать серо-голубым светом, напоминая о Соласе. О том, что этот бог не оставит меня, что он найдёт, поможет... Сейчас или потом, он, его агенты, которых я мимоходом замечала все это время среди эльфийских слуг... Обязательно помогут. Волк привязался ко мне.        Ведь привязался же? Он не бросит? Не решит, что так будет лучше? Боже, пожалуйста, я не хочу оставаться здесь... «Но и слепо надеяться на помощь, бездействуя, тоже не в моем стиле. Так что, если что, сама выберусь и без этих ваших волчьих фокусов. Не сахарная.»        День третий.. Или четвёртый. Все навскидку. Потому что время не меняется, по солнцу ничего не определить, его буквально нет, спать внутри сна невозможно, зато я так же не нуждаюсь в еде или воде. И ещё не слышу докучающий шёпот в голове, без него ощущая себя какой-то ненормальной, ведь за эти месяцы успела привыкнуть к непрерывному шуму. Левую ладонь покалывает, кажется, в реальности я ее придавила телом и она затекла, но это даже приятно, внутри кошмара я, прямо сейчас, лежу на древней гномьей кровати, ее притащил один из чудиков. Чудики — порождения тьмы, если что. Они оказались инициативными ребятами, стоило приказать — исполняли мелкие поручения. Словно я им заменяла самого архидемона. Так появилась кровать, шумы почти полностью исчезли, ребятки старались быть потише, и были принесены факелы, которые я, с трудом, но зажгла.        Так и жила, свыкаясь, принимая и отрицая сложившуюся ситуацию. С любовью назвала этот сон своим личным чистилищем, рассказывала сказки вурдалакам, каталась на спинах огров, использовала в качестве массажистов компактных генлоков, дергала за уши крикунов. Им нравились мои песни, рассказы о местной еде, особенно впечатлилась описанием такого блюда, как Мясной дар Безумного Бернара, о котором мне рассказал как-то Тетрас. Поделилась, как меня вывернуло после того, как я отведала печально известный соленый гребень по-аламаррски, крайне отвратительное блюдо, скажу честно. Когда мне сказали, что я могла и помереть, отведав эту «вкуснятину», я захотела придушить Зеврана, предложившего расширить мои знания о легендарных блюдах местной харчевни.        В какой-то момент я дала имена своим болванчикам, опустилась в эксперименты, устраивала соревнования, да и просто бродила по сну, ощупывая его границы и пытаясь найти их слабые места. Где, мне казалось, было «тонко», таранила пространство, то сама, то своими воображаемыми порождениями тьмы. Толку от их помощи было не то чтобы много, да и разум эти сознания имели, как у пятилеток, но это всяко лучше, чем ничего. Пыталась копать ими вниз, вверх, взять сон под контроль, но сильно что-то изменить даже со временем оказалось невозможной задачей. От перенапряжения начинала болеть голова и мутнело перед глазами, но, через несколько абстрактных минут, все приходило в норму и можно было снова пробовать пробить границы сна. Хотя, веры в то, что все тотчас получится, уже не было. Зато мигрень, от все этих попыток, только росла.        Стало хуже, когда мир сна стал деформироваться, истончались детали, разрушались своды пещер, стирались ставшие родными лица порождений тьмы. Даже звуки начинали сходить на нет. Это пугало, деградация неотвратимо пожирала все, до чего могла дотянуться. Это походило на начало конца. Я боялась остаться наедине с чернотой, стереться вместе с рельефом глубинных троп. «Небытие» — эхом звучало в моей голове, а я уперто доказывала себе, что нет, это лишь ускорит мое возвращение домой. Доказывала, а сама не верила. Кошмар будто постепенно схлопывался сам в себе, Тень явно протестовала против ничейного сна.        Потом начала вспоминать, перебирать фрагменты прошлого, будто драгоценные жемчужины, восстанавливая мгновения вплоть до малейших деталей, стремясь упасть в них, утонуть в иллюзии внутри иллюзии. Даже казалось, что это помогает.        Часто в этих воспоминаниях мелькала прошлая жизнь, разговоры, тепло объятий, мамины ласки и забота. Позже, когда драгоценные воспоминания той, кажущейся такой далекой, жизни, были тщательно отполированы моими слезами и тихим смехом, я окунулась в совсем недавнее прошлое. В нем больше всего места занимал Солас. Было бы странным, если бы это место занял кто-то другой, ведь оно по-праву именно его. С первого мгновения, как я увидела этого задумчивого эльфа, и до этого дня.        Последнее забавное общее воспоминание заставляет тихо хихикнуть. Я улыбаюсь, собирая все его фрагменты, чтобы точно восстановить всю последовательность:        Я лежала на спальнике, рядом — эльф. Тёплый, дышит глубоко, размеренно, спит, скорее всего. Его одеяло пахнет как и он, травами и, немного, медовой патокой. Неожиданно в голове рождается воспоминание, заставляющее засмеяться. Прикрываю ладонью рот, но, кажется, этого тихого звука хватает, чтобы разбудить чуткого эльфа. Он открывает глаза, они слегка светятся в темноте, как и у большинства эльфов. Вскидывает брови, глядя на мое хитрое лицо. А я едва держусь, чтобы вновь не засмеяться. — Не можешь уснуть? — Гладит по щеке, я улыбаюсь неожиданной ласке, легко мотаю головой. — Нет... Просто вспомнила кое-что... — Игриво шепчу в ответ, поддевая пальцами оберег эльфа. Он внимательно смотрит на меня, лениво переводит взгляд на осколок волчьей пасти, а после разглядывает его, будто видит впервые. С трудом отрываюсь от любования этим истинно эльфийской профилем. — Vhenan, не томи, я заинтригован твоими воспоминаниями. — Все же попросил отступник, когда тишина начала затягиваться. На самом деле я надеялась, что эльф отступит и не будет интересоваться тем, что так внезапно его разбудило. — В моем мире, там, где я жила, была такая колыбельная, ее пела мне мама... — Колыбельная? У наших народов тоже принято петь детям перед сном. — Улыбнулся отступник, кладя руку поверх оберега и моей ладони. Тепло. — Хочешь спеть ее для нас? И почему она тебя так рассмешила? — Хорошо, тихонечко спою, закрывай глазки... — Промурлыкала я, эльф усмехнулся и послушно закрыл глаза, чуть поглаживая своими пальцами мои. До боли ласковые движения вызывали мурашки. А я начала тихо и неуверенно петь, неотрывно следя за реакцией мужчины:

Баю-баюшки-баю, Не ложися на краю — С краю свалишься, Переплачешься. Придёт серенький волчок, Тебя схватит за бочок, Тебя схватит за бочок И утащит во лесок, И утащит во лесок Под ракитовый кусток, Где волки воют, Детям спать не дают...

       Конечно, я засмеялась от забавной аналогии, эльф же от «волчка» чуть напрягся, но вскоре успокоился, под конец колыбельной окончательно провалившись в Тень. Я ещё недолго полежала с открытыми глазами, напоследок лаская взглядом точеный профиль, а после того, как закрыла их, моментально уснула. На следующий день мне пришлось неумело объясняться, почему же эта колыбельная меня так рассмешила.       «Как же я ответила?» — Ты и сам не прочь укусить меня за бочок, иногда похож на одинокого волка, носишь амулет с волчьей пастью... Чем не волчок? Да и про сон эта песня, а кто ещё здесь является экспертом по снам? А ещё мы в этот момент были в лесу, будто ты уже и схватил меня и утащил. — Миролюбиво улыбнулась я. Сбивчивая речь тянула на двоечку, но я делала вид, что это твёрдое «пять». Эльф чуть нахмурился, вероятно хотел что-то возразить, но ситуацию спас Тетрас... Не помню, правда, как. Вроде ворчанием о неблагодарных слушателях?        Мои драгоценные воспоминания были способом убежать, но и их резерв, в какой-то момент, исчерпал себя. Стало труднее сосредоточиться, собрать мозаику по крупицам, мысли разбредались, мешались в кучу и скакали от темы к теме, вызывая неприятный зуд в голове. Такой бывает, когда никак не можешь уснуть и болтаешься между реальностью и бессознательным.        День... Не знаю, какой. Пространство сна сократилось до узкой комнаты, чёрной, холодной и глухой. Камень был гладким, сотканным из черноты, поэтому свет моего оберега совсем не отражался от стен, вырывая из черноты лишь мою тонкую фигурку. С внешним миром, казалось, меня связывало только тёплое покалывание на ладони и невесомое ощущение ветра, путающего мои волосы. Вероятно, это мне лишь мерещилось, но хотелось успокоить себя хоть этим. Я сидела, обняв острые коленки, постукивала по стенам тонкими пальчиками, иногда сжимала в ладони жёлудь, чувствуя, как миллиметр за миллиметром пространство сна сокращается все больше. Сначала стена подползла к ступням, заставляя сильнее поджать ноги, после коснулась головы и стала давить вниз, потом уже, сначала с одной стороны, бок лизнула боковая стенка. Деваться было некуда, лишь сжиматься до последнего, пока пространство не раздавит.        Я стёрла ладонью выступившие слёзы, когда ощутила, что места совсем не осталось, что теперь стены начнут сдавливать мое тело, пока от меня ничего не останется. Будто, в один момент, тебя заперли в маленькой каменной коробке чуть больше чемодана. И этот «чемодан» должен вскоре сократиться до сумки… Но, хотя бы, до момента, когда он будет так мал, я не доживу. Рука начала гореть, внезапно стало очень жарко, в ушах зазвенела древняя музыка, словно похоронный марш, и, буквально через секунду, стало просто невыносимо холодно. Я сцепила пальцы, сжала челюсть и зажмурилась, выжидая, когда рёбра начнут похрустывать от давления. Тело дрожало от напряжения, мышцы едва не сводило, а в животе неприятно крутило. Но...        Ничего не происходило.        Вдох. Выдох. Полноценные, не рваные, чтобы экономить место.. Открываю глаза, с удивлением обнаруживая себя в Тени. Не могу сдержать улыбку, пока распрямляюсь, шевелю одеревеневшими конечностями, осматриваю переменившееся пространство. Выдыхаю.        Вдали замечаю духов, они притаились, наблюдают, но не подходят. Хочу догнать их, но одергиваю себя, желание покинуть мир подсознательного слишком велико. В глазах слёзы. Живая. Правда живая! Компромисс благодарности спасителям приходит мгновенно, поэтому я склоняюсь вниз, в поклоне, и громко произношу: — Спасибо!        Пробуждение. Я... Соскучилась по самому простому пробуждению, одичала без человеческих потребностей, ограниченная от нормального общения, от ощущений, звуков, живых людей. И теперь это снова стало доступным, живым... Моим.        Ресницы подрагивают, тихий вздох срывается с губ. В кровати тепло, где-то там, за окном, вовсю светит солнышко, лижет своими лучиками мою щеку, гладит оголенную шею и ключицы. Я погрузилась в ощущения. И мне даже не помешали тихие, жужжащие на периферии, почти незаметные внутренние голоса. Я здесь.        Наслаждаюсь шероховатостью одеяла, легкими порывами ветра, гладящим мои волосы, запахом выпечки и луговых цветов, звуком чьего-то дыхания, ощущениями приятного тепла чужой ладони, накрывающей мою. По щекам сами собой льются слёзы. Горячие, крупные, текут по вискам и капают на уши. Открываю глаза, сердце быстро-быстро бьется в груди. Он...        Тихо всхлипываю, глядя в любимое лицо, видя эти завораживающие глаза, прямо сейчас совсем точно цвета утреннего неба, эту лёгкую улыбку-облегчение, переливы света на острых ушах. Солас смотрит на меня, гладит по волосам, держит за руку... Я ещё во сне почувствовала его прикосновение, ещё тогда... Облегчение. Очередное, но не менее сильное. Он здесь, со мной. На миг моя вселенная схлопывается до одного его, а после, расширяется, демонстрируя мир, будто все это время я была слепой и лишь сегодня прозрела. Ярко, тепло и безопасно. Вот, каким был этот мир. — С... Солас... — Выдыхаю, сквозь льющиеся слёзы прорывается хриплый голос. Эльф чуть хмурится, стирает слезинки кончиками горячих пальцев. Прижимаю руки к груди, всхлипываю, но не отвожу взгляд. Он бледный, под глазами залегли тёмные круги от недосыпа, но сам держится прямо, не позволяя себе даже моргнуть лишний раз. Вцепляюсь в его руку своими, вновь импульсивно прижимаю к груди. Ощущаю быстрый пульс, свой, чужой. — Я думала, что все. Что больше никогда не проснусь. Не увижу тебя... — Срываюсь на язык из своего мира, крепче сжимаю чужую ладонь, чувствую любимый запах трав, сегодня даже не горьких, полевых... — Da'assan, ma sa'lath, ar garas, hamin ma somniari. Tel numin* — Его голос прозвучал невероятно, идеальная эльфийская речь, какую нигде больше не услышать, похожая на музыку души. Не узнаю пару слов, но понимаю смысл, этого вполне достаточно. Меня точно ласково назвали, сказали не плакать и как-то обозвали в конце. Все как всегда. Всхлипываю, позволяя слезам намочить и своего спасителя. — Я тоже тебя люблю, — Выдохнула я, поднимаясь и крепко обнимая мужчину. Он чуть вздрогнул, но ответил на объятия, зарывшись в мои волосы и глубоко дыша. В теле слабость и, в тоже время, абсолютное нежелание спать ближайшие дней пять. Или шесть. — Меня закрыло в кошмаре. — Я знаю, Vhenan. — Кажется, я провела там месяц... — В реальности прошло не больше недели, но это была очень тяжелая неделя. — Усталость слышится в каждом слове, я ее очень хорошо понимаю. — Ох... Когда ты приехал? Как ты вообще нашёл меня? — Отрываясь от тёплого отступника, спросила я. Эльф чуть улыбнулся. Вновь стёр с моего лица слёзы большими пальцами. Нежно поцеловал в лоб, будто тянул время, но я послушно прильнула вперёд, принимая эту нужную мне ласку. — Я узнал от духов, что ты в беде и примчался сюда. — Очередной складный ответ, в который я не особо верю. — А те ребята... Из Рыжей Дженни? — Меняю тему, обеспокоено прислушиваясь. На кухне что-то гремит, это настораживает. — Они были рады моей помощи. — Эльф вздохнул. — Когда я нашёл тебя, ты была так глубоко во сне, что тебя было невозможно вытащить оттуда. Я... Испугался. — Прости... — Тебе не за что извиняться, ты хотела помочь им, хотя я до сих пор не понимаю почему, ведь они планировали тебя убить. — Но не убили же. Их хорошая подруга потеряла память, обычно за это не убивают. — Я помотала головой, упрямо прикусила губу. — И приобрела способности, которых боялась. Их подруга буквально стала другой личностью. — Нахмурился эльф. Удивительно четко у него вышло произнести эти слова на моем родном языке. Даже казалось, будто за ними стояло: «Они бы и глазом не моргнули, убивая тебя, глупая!» — Перемены неизбежны. — Философски изрекла я. «Они бы так не поступили» — Telanadas** — Вновь нахмурился эльф. «Убили бы». Я ненадолго замолчала, вспоминая, как звучит на эльфийском подходящий ответ. Солас покладисто ждал, по-обыкновению постепенно превращая наш разговор в урок. Урок с двойными смыслами, не иначе. — Ma'nedan. Ir tel'him*** — «Возможно, но я бы поступила так снова». — Emma glandival Ma Vhenan**** — Покачал головой отступник. Хоть мне и не были о понятно, что он сказал, но интонация передала все так же понятно. — Glabav..? Gla.. — Glandival, переводится «верить». — Поправил меня эльф. От резкого погружения в новые слова стало нехорошо. Отступник, видимо заметив это, поднялся и мягко придержал, давая мне встать. — Пока что закончим наш утренний урок, давай я помогу тебе собраться...

***

       В гостиную мы вышли молча. Солас мягко придерживал меня под руку, чтобы я не упала — ноги слушались плохо. Впрочем, с каждым шагом я ощущала себя все более уверенно. — Доброе утро, соня. — Улыбнулась зеленоглазая гном, выглядывая из-за угла, удивительные у неё глаза, первые во внешности и ключевые. Где увижу – сразу узнаю. — Садись завтракать, мы как раз приготовили обед. — у девушки на голове был забавный пучок, растрёпанный, но при этом делающий ее ещё очаровательней. «Уже день..»        В гостиной сидели двое, смуглая девушка с чёрными глазами, одетая в простую белую рубашку и перештопанные множество раз красные штаны. Она мило улыбнулась мне, отрываясь от книги. «О, Варриковская литература». Вторым же оказался светловолосый городской эльф в темно-зелёной немаркой одежке. — Ох, с возвращением из Тени, подруга! Я знал, что ты скоро проснёшься, присаживайся, сейчас придут остальные и ты сможешь, впервые за неделю, нормально поесть. Не счастье ли? — Улыбнулся он. От дружеской атмосферы, какую я совсем не ожидала, стало неловко. — Вы... Ждали моего пробуждения целую неделю? — Недоуменно спросила я, пока Солас галантно отодвинул мне стул и помог устроиться напротив черноволосой красавицы. — Ну, не все из нас, Ворчун и Торпеда со скандалами ушли ещё в первый день. — Засмеялся городской эльф. Я понятия не имела, кто из этих ребят Ворчун, а кто Торпеда, но, на всякий случай, кивнула. — Мы же остались, нужно же было помочь твоему... Эм... Жениху выхаживать тебя. Да и ты нам жизни спасла, было бы нехорошо тебя оставить умирать... — Под конец блондин окончательно замялся и нервно хихикнул. — Мы беспокоились, что не сможем тебе помочь, даже хотели вызвать лекаря, но мастер Солас нам объяснил, что подобного рода профессионалов, способных хоть как-то тебе помочь, мы просто не найдём. — Черноволосая девушка с жалостью посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на отступника. Ее рот тронула лёгкая мечтательная улыбка. — Повезло тебе с мужчиной. Он сутками не спал, почти не ел, наша Мышка в него ужин едва не насильно запихивала.        Я удивленно вскинула брови и посмотрела на Соласа, но тот отвёл взгляд: — Мы уже обсуждали эту тему... — Да, ест он мало, с этим тебе повезло, — хихикнула гном, занося подносы с едой. Блюда пахли невозможно вкусно, отчего рот тут же наполнился слюной, а желудок жалобно завыл. — Но ты-то всегда любила покушать! — Я тоже, Мышка! — Хохотнул черноволосый мужчина, выходя следом из кухни. Кажется, в его кошмаре происходила бесконечная казнь. Боже, просто смотреть на них и знать их страхи было неприятно, словно я покопалась в чужом белье. И, вместо имён, образовались ярлыки. Матка, висельник, изнасилованная магом крови, закопанный заживо. По телу пробежали мурашки и я вся сжалась. — Так что с тобой случилось, после того, как ты, ну... — Спросил блондин, вырывая меня из не самых приятных воспоминаний. — Мастер Солас тебе уже говорил, дурья ты бошка, она застряла в Тени и не могла вернуться. — Нахмурился черноволосый мужчина. Блондин насупился, но ничего не сказал. — Я и правда застряла... — Замявшись, ответила я. — После того, как вы проснулись, мое сознание оказалось запертым в одном из снов. — И что тебе снилось? В чьём сне ты ос... — Черноглазая девушка застыла, озаренная догадкой, — Ты застряла во сне Мышки? — Жопа Андрасте... — Выдохнула гном, побледнев. Черноволосый мужчина сжал губы, а рука Соласа мягко погладила меня по спине. — Vhenan, ты не должна рассказывать, если не хочешь. — Мягко произнёс отступник. Я скомкано улыбнулась, приятно удивленная неожиданным сочувствием всех, кто был в комнате. — Все было не так плохо, как вы думаете, да и это уже в прошлом. Видя ваши лица, понимаю, что не зря решила во все это втянуться. — Перевожу тему, чтобы ребята ещё сильнее не беспокоились по этому едва ли не пустяку. Хотя внутри понимаю, нет, это был совсем не пустяк. Я могла умереть. И умерла бы. — Это было безрассудно. — Пробормотал на моем языке Солас, убирая руки и складывая их на стол. — Я не могла поступить иначе. — Отвечаю на нем-же, хмурюсь. «Снова эта тема!» — Да, пожалуй, я не хочу знать, о чем вы говорите. Давайте приступим к трапезе. Мы ведь так и не отметили твой день рождения! — Попытался взбодрить нас светлый эльф. Замершие с едой ребята тут же оттаяли и помогли с тарелками, бокалами и мисками. Следующие минуты помню, как в тумане — ела, отстранённо замечая, что каждое блюдо приготовлено по меньшей мере с любовью. Фантастично, как для первого за неделю, завтрака. — Мастер Солас, не хотите ли чаю? — Миролюбиво спросила Мышка, сверкая зелёными глазами. — Не пью чай. — Как-то автоматически ответил эльф, чуть морщась. — То-то ты его хлебал кружками, пока кружил вокруг нашей девочки! — Засмеялся блондин, передавая мясное блюдо черноволосому соседу. — Ещё и учил, как его тебе правильно заваривать! — Какие жертвы! — Наигранно воскликнула я, — Ценю, мастер Солас. — Улыбаюсь, он отвечает снисходительным взглядом. Так обычно поглядывают на любимых, но все-таки ещё глупеньких детишек, когда они делают что-то нелепое — Ну а ты, выпьешь горяченького? — Спросил черноволосый мужчина. — Я тоже откажусь от чая, с недавних пор совершенно его не переношу. — Улыбаюсь, понимая, что объяснить, что то, что здесь пьют, это не чай, а отвратительное нечто — слишком сложно. — Может тогда чего покрепче? — Улыбнулся черноволосый бугай, дотягиваясь до вина и ловко вырывая пробку из бутылки. В воздухе тут же появляется характерный запах, приятный, но совсем мне чуждый. — О нет! Это был прекрасный завтрак, ну, или обед, я была рада узнать, что все хорошо, но теперь пора перестать наглеть и поехать дальше, дела Инквизиции ждать не будут. — Видимо, не посидим, но ничего, уже и так мы что-то засиделись в этой деревне, пора разбредаться по своим делам. Был рад узнать, что ты жива, Сэра, постарайся больше не застревать во снах, или держи своего странного эльфа под рукой. Ох, да, если будет нужна помощь, обязательно помогу. — Подмигнул мне блондин. — Я уж точно, не сомневайся! А вот в них можешь и посомневаться! — Дурак, а мы ей, видите ли, не помощники?! И что значит «посомневаться?!» — Заворчала Мышка, ударяя ложкой по лбу друга. Тот ойкнул и подобрался, готовый на дискуссию, если не на бой. А если начнётся битва, то, боюсь представить, во что превратится комната. — Не начинайте... — Вздохнула черноволосая девушка и покачала головой. — А если хочется кулаками помахать, то делайте это на улице.