OST: — Владимир Пресняков-младший — Снег
Лиза колдовала на кухне, вооружившись самым полезным помощником по имени Ариадна. Дочь создавала настроение матери, остроумно болтая о своих детских заботах и ожиданиях от наступающего года, а мать и рада её выслушать. Всё лучше, чем любоваться на хмурого Космоса, который на этот раз не особенно стремился встретить праздник с размахом. Лиза не спорила с мужем, но и не потакала его унынию. И даже если Новый год выходил совсем иной, нежели раньше, и даже если кто-то очень сильно подпортил настроение, не стоило впадать в тоску. Пусть никто не заехал поздравить и у каждого свои дела, а обойтись телефонными звонками было куда удобнее. Так Космос и сам так сделал, никуда не выходя из дома тридцать первого числа. Круг замкнулся. А о глобальных причинах помолчим. Если, конечно, Космос не захочет поговорить о том, почему всё складывалось именно так, а не иначе. И Витя тоже не изложит сестре собственную версию вселенского заговора. По телефону. Как и сегодня с утра пораньше.— Малая, поздравляю тебя с наступающим. Не обещаю приехать, но встретимся у стариков. Числа пятого, не раньше. И возьми с собой Ежа, — у Пчёлы особенные отношения с племянницей: ещё осенью в гостях у Филатовых он пообещал Арьке, что научит её играть в «Подкидного», но случая удобного не представлялось. А ребёнок таких вещей не забывал. На беду отца и матери. — Обещаю, что плохому не научу, а матери с отцом радость будет. Смекаешь? — Они не успели по ней соскучиться, потому что видят чаще, чем тебя. Но, Виктор Павлович, сам будешь объяснять своей крестнице, что играть в карты на деньги — это плохо. Знаю я твои методы общения с детьми! — но за Арю опасаться не приходилось, а Лиза благодарна брату за то, что он позвонил. — Я рада тебя слышать, но больше бы хотела увидеть. А ещё если ты и Кос хоть под праздник не будете устраивать скандалы… Это было бы прекрасно! Но когда это Холмогорова в чудо верила? — Не мы такие, космонавтка, а жизнь у нас такая, — если можно было бы повернуть назад… Пчёлкин ничего бы не поменял. Лизе бы поменять посоветовал, но ей никогда не хотелось слушать старшего брата. А если и слушала, то эффект был недолгим. Бывало, что и во вред. — Охренительная, твою мать! Слов нет, Лизка! — Это наш выбор, Витя. Наш. Лиза не боится обжечься, потому что не может отречься от Космоса. Здесь не просто клятвы у алтаря и кольца обручальные виноваты. Она же куда раньше подписалась на то, что никуда не уйдет от Холмогорова. А значит, что жизнь свою разделит с ним. — Билет, аэропорт, Питер, — многозначительно произносит Пчёла старую мантру, которая, по его мнению, могла избавить сестру от проблем. И его чуток успокоить на её счёт. — Это тебе на следующий раз, когда вселенную заколошматит. — Пчёл, у тебя всё проще, — Лиза по-доброму усмехается в телефонную трубку, — а я сложная. — С ребусами, мать, иди-ка ты к муженьку своему. — Я знаю, что это по его части. — Да уж, совпадения! В чем-то брат и сестра никогда не смогут друг друга понять. Но это давно не печалило…
— Мам, смотри, салюты! — Арюша стоит у окна, наблюдая за тем, что происходит на улице. Ей бы дома не сидеть, но Лиза не могла резко бросить готовку. — Как красиво! — Согласна, зайчик, мне тоже нравится, — отвечает Лиза, аккуратно накладывая красную икру на хлеб с маслом — традиционную новогоднюю закуску. — Ты голодная у меня? Бутерброд будешь или подождёшь? — Нет, мама, — Арька качает головой слегка расстроенно, не скрывая того, что сейчас бы желала совсем другого, — а на улицу не пойдем? Снега много, я снеговика слепить хотела… — Ты же знаешь, Арюш, с кем надо договориться? — последние слова Лиза произносит нарочито громко, чтобы муж точно услышал. — А если он делает вид, что не в курсе, то я напомню. Замётано? — Тогда я к папе, — лишних подсказок Арьке не подавать, — и мы скоро! — Беги, малыш, — кинув внимательный взор в сторону гостиной, Лиза дает понять дочери, что её задача обречена на успех, — а я пока закончу с сервировкой. Десять минут! Папа сам не знает, что попал. А если и будет сопротивляться, то как отказать девочке, которая представит кучу аргументов за то, что весь год вела себя хорошо? В отличие от некоторых взрослых товарищей… Космос не хотел признавать, что ближе к скорым тридцати начинал превращаться в мутного типа, закованного в цепи правил, которые давно взял за принцип нарушать на большой скорости. Не искал же он никогда одиночества, а многочисленные памятные даты на календаре привык встречать шумной толпой. Но Кос восседал себе на диване, молча уставившись в голубой экран, а дочке, которой впервые разрешили не спать ночью, был не самой лучшей игрушкой. Скучной неваляшкой. Нет, не как в фильме с Пьером Ришаром, всё не настолько драматично и комично. И отца в этой семье всё-таки слушаются и любят, но в ладушки Космос уже проигрался с треском минут двадцать назад. Хорошо, что в азартные игры Арюша играть не умеет. Пока. Арьке бы скакать по квартире и смеяться без остановки, а папашка сварился. Мама тоже не помощник, потому что бегает из гостиной на кухню и обратно, запрещая себе кому-то помочь. А то салатницу разобьют или другая нештатная ситуация возникнет. Вот и весь Новый год. Очень непривычный, потому что Кос потерял хорошее настроение где-то числа тридцатого, когда в очередной раз не достиг взаимопонимания с друзьями по важной строительной сделке. Лиза, видя настроение мужа, решила не досаждать ему вопросами. До поры. Встретят год Кабана втроём и под «Старые песни…», а больше ничего и не надо. Тем более так уже было в тот год, когда на свет появилась Аря. Да, отношения с друзьями поменялись не к лучшему и все друг от друга устали, но зато никто не надоедает. И пусть помчится к чёрту такое веселье, после которого у кого-то кулаки начинают чесаться. Хватит с них представлений. Если только Арькины лицезреть… — Папк, а давай на улицу пойдём? — настойчиво предлагает Аречка, громко плюхаясь на диван рядом с отцом. Очевидно, что теперь Космосу не найти спокойствия. Хозяйка пришла, поставила цель и идёт к ней. — Там салюты, мы с мамой в окно видели, ей понравилось. Пожалуйста, пап! — Пострелять тоже хочешь? Дочь, мало ж до двенадцати осталось, пожалей нас с мамой. Как потом домой бежать? — Космос, кстати, не отказался бы пострелять, чтобы немного растрясти злость, но не при ребёнке же любимом и единственном. Обожаемом. — Ты салюты не видел? — папу не удивишь салютами, чему Аречка искренне удивляется. — Арь? На дачу поедем, я там тебе хоть двадцать этих салютов пущу. Честное пионерское. И дед нудеть не будет, обещаю! — А на улице лучше, — Арьке не страшны морозы, а вот увидеть новогоднюю сказку в действии хотелось. И отца с места сдвинуть. — Давно сопливым носом шмыгала, космонавтка? — что-то в детских насморках Космос давно соображал. Несмотря на то, что какие-то моменты из взросления Ари для него безнадежно потеряны. Кого в том винить? Опустим грустный факт. Жизнь идёт. — Папка, ведь Новый год! — расстроенно восклицает Аря, недовольство которой читается по упрямому лбу. В тучные моменты маленькая Холмогорова похожа на мать более обычного. Не везде наружу просился целый сын профессора астрофизики. Однако глаза девочки говорили о многом, и отражались в зеркале тяжёлым синим взглядом. Отцовским. — Ладно, пакуй маму и выйдем прогуляться во двор, а то целый год мне этого не простишь потом, — как будто бы у Космоса Юрьевича был выбор? Идея-то хорошая, что и говорить о правоте Ари, а он бы окончательно скис, пялясь в голубой экран. — Лиз, слышала? Бросай чашки! — А посуду кто-нибудь домоет? — Лиза показывается из кухни, не выпуская намыленной тарелки из ладоней. — Космос? — Не я показал ребёнку салюты, — Кос неспешно двигается в сторону жены, и, настигнув её, коротко прислоняется лбом ко лбу, успевая прошептать короткую мотивирующую фразу: — Хватит тебе, красивая, взлетаем… — Ладно, уговорил, — произносит Лиза со смехом, — а посуду Дед Мороз помоет, пока нас дома не будет. И подарок оставит! — А как же Снегурочка, она с ним? — интересуется Аря, которая начинала догадываться, что история с подарком под ёлкой не была чиста настолько, как представляла её мама и как обрисовал папа. — Не надо Снегурочке лишней посуды, поверь мне, дочь! Через десять минут Ариадна беззаботно играется в снежки с соседскими детьми, а Холмогоровы присматривают за дочерью, сидя на лавочке. Кос покуривает, не изменяя пагубной привычке, а Лиза прислонилась к нему, удерживая в руках свободную левую ладонь, не покрытую кожаной перчаткой. Он как всегда про них забыл, но ему не холодно. Лиза же полностью ощущает все прелести морозного воздуха, поэтому жмётся к мужу, прячась от зимы. Всё привычно. Только вот толком не говорят, а лишь прикрикивают в сторону Арьки, когда она начинает слишком юрко бегать из стороны в сторону. То ли декабрьская усталость одержала над супругами победу, то ли напряжение последнего года, грозившееся вылиться в крупный скандал Космоса с друзьями, никуда не уходило даже в день, когда, казалось бы, всё должно быть хорошо. Или всё нарядно только для детей? Аре положено быть безмятежной, потому что её покой оберегают мама и папа. Вопреки тревогам, которые шли за Космосом по пятам, не отступая. — Странный Новый год у нас выходит, тебе не кажется, Кос? — Лиза решилась начать говорить первой, раз уж Космос забыл все слова и просто пускает клубы дыма к небу. — Алло, Земля вызывает космонавта! Срочно, Холмогоров! — Какая ж ты жительница Земли, алмазная? — терять перед этой красотой нечего, и Космос готов открыть свою очередную тайну, если Лиза решилась его расколоть. — Кого ты обманываешь? Мужа родного? Не пытайся, не надо. — Из нас двух — самая настоящая, — отобрав у мужа сигарету, Лиза затушила её, раздавив лакированным каблуком, — а курить здесь нельзя, кстати. Не только дом высокой культуры и быта, но и дети рядом. Какой пример подаёшь? — От меня и не такие номера здесь видели, нашла чем этих человеческих детёнышей пугать, — современные дети вообще взрослели быстрее, чему виной и время, и место, — но чего тебя смущает? Замерзла? — Что смущает? Года четыре назад меня бы это обрадовало, но мы давно так Новый год не встречали. Считай, что никогда, и чтобы все спрятались по углам, Космос, — да так умело, что телефон звонил строго по расписанию. — Отец и то ретировался от нас куда подальше. О здоровье подумал! — Ничего удивительного, целый год друг другу надоедали, — Юрию Ростиславовичу мало памятник поставить за то, что он помогает сыну и невестке с Арькой в любое время дня и ночи, а также понимая, что внучка взрослеет, забавлял не только новыми игрушками, но и учил её читать и писать. — Ёж у него вечно кочует. Дай старику отдохнуть. — Я совсем про другое, — Космос не оставляет попытки увильнуть от темы, которая не могла не волновать Лизу. И его самого. — Понимаешь же? — Опять претензия, красивая моя? — пора записывать, чтобы случайно не забыть. — Да нет, Кос, — Лиза крепко удерживает большие мужские ладони, стремясь согреть их шерстяными варежками, в которых прятала руки от холода. — Должна я сказать о том, о чём ты думаешь. — Тогда я весь внимание, Лиз, — главное для них сейчас — не поругаться под самый бой курантов, и они очень постараются быть терпеливыми. — Говори! Космос готов слушать жену долго и терпеливо, но сейчас он примерно догадывался, о чём она скажет. Лиза всё по его лицу читает, подсказки за столько лет вместе без надобности. Кос начинает фразу, а она может продолжить без запинки и с его же интонацией. Совпадали. Но не уставали отражаться в любящих глазах. — Ты снова думаешь о том, что Пчёла — сволочь, а Белый никому не даст самостоятельности. Все же пойдет по одному месту, когда мой брат уедет в Германию, там же останется, да? — Лиза не пыталась напомнить о том, что когда-то Космос и его друзья задумывали общее дело. Не самое честное, поправшее законы и мирскую мораль, но своё. — Не знаете, куда вас дружков коллективно заносит, а разойтись мирно не получается? Скажи честно! — Ты всё знаешь, жена, умная же, — или по его косматому лицу сразу всё читается? Ну и по телефону Космос говорил на повышенных тонах. В спальне, пока Лиза искусно делала вид, что спит. — Слух у тебя, опять-таки, хороший. Не жалуешься? — Собачий ещё скажи, — нелестный комплимент, — но смотрю на тебя, а потом думаю, что мы не этого хотели. И точно не этого странного Нового года. — А на что рассчитывать приходится? Чего ждать? Пока друган старый братанов разводит, а всё побоку ему что при случае все в дерьме по уши окажутся! — Всё сказал? — Далеко не всё! — Тебе легче? Снег медленно падает, заставляя Лизу теснее прижаться к Космосу. Его непокрытая голова усеяна снежинками, но есть ли Холмогорову разница? В голубые озера жены смотрит, оторваться не может. Заблудился. — Возможно… — Но? — Нелегко теперь из-за того, что ты этим грузишься. — Но я же с тобой. — И ты не можешь иначе… — Не смогу! Лиза за брата переживает, а за мужа… Фил сказал, что глотку перегрызёт. Вопреки тому, что в чем-то Кос изменился безвозвратно, и для его жены это было не самым приятным открытием. В глубине души Космос может пожалеть о том, что в зеркале не узнает себя прежнего. Меньше поводов для улыбки, меньше причин для того, чтобы доверять людям, которых знал с детства. Братьям!.. Да и они не лучшего мнения о Холмогорове. Всё ждут, когда мажору крышу снесёт. Не верят, что Кос в завязке, потому что слишком сильно заносило. Лиза верила. Отец верил. Арька вообще не знала о том, что у отца могут быть проблемы с наркотиками, и, наверное, Лиза сделала так, что даже не догадывалась. И это поддерживало на плаву, перечеркивало страхи за будущее и спасало. Но только жена права — наступающий год ощущается до чёртиков странным! Космос предчувствует, что ничего хорошего с ними не произойдёт, а громыхнёт масштабно. Подводили же к этому, неслись к взрыву бешенными темпами, но кому-то из них казалось, что на его правоте мир построен. Креститься бы надо в таком случае. Но всё мимо. — А я малого хочу, Кос, — Лиза знает, что для неё неизменно, — чтобы ты рядом был с нами. Ветер переменчивый, но мы с чем-то не справимся? — Справимся, алмазная, справимся, — мужчина хочет успокоить голубоглазую, поэтому гладит её по нежной щеке, покрасневшей от холода, — но я прикидываю все возможные расклады. И не хочется тебя пугать. Очень не хочется. — Космос, смени пластинку… — Лиза не знала, что может напугать сильнее осознания, настигшего весной девяносто четвертого. Мужа затягивает, а она ничего не может с этим сделать. Ничего! Но нет мысли о прошлом. А будущее тянуло к ним руки. — Рискуем испортить эту ночь окончательно? — а заодно и настроение ребёнку. — Я бы дала ей шанс, — Лиза смотрит на наручные часы мужа, чтобы поторопить его. — Время уже без пяти, Холмогоров. Домой пора. — Аря, закругляйся! Космос первым окликает дочь, порядком позабывшую о том, что в это время она обычно сладко спит. И Арька понимает, что надо послушаться. Она подбегает к родителям, светя лучезарной улыбкой и добрым взглядом, которые бы любой лёд растопили без шансов. Аря сразу вклинивается между взрослыми, хвалясь тем, что фигуры из снега получаются у неё лучше всех. Никто в том не сомневается. Сложно поспорить. Космосу и Лизе легче. Арька опять стала лучшим лекарством. И давно сделалась самым важным человеком в жизни. И всё равно, что праздник советской детворы не был таким безоблачным, как в юности. Всё проходит. Но любовь не пройдет…