Детройт, штат Мичиган 4 сентября 2039 года, 11:44:11
— Вы же понимаете, что она была невиновна? — Громче, чем обычно, сказала Эдит. Гэвин молчал. Впервые за долгое время он молчал, ходя из стороны в сторону, и это молчание пугало даже больше саркастичных шуток и злобы. Он ходил из стороны в сторону, скручивая себе руки за спиной, и всё это напоминало разыгранный спектакль для парочки пришедших полицейских и Коннора. Для кого угодно, но не для Эдит. Хотя та глубокая задумчивость, с которой он смотрел в пустую точку, была настолько искренней, что, казалось, ни одна произнесённая сейчас фраза не сможет его выловить. В комнате допроса быстро стёрли кровавые следы, из-за чего казалось, будто всё происходит в другом помещении. Но что бы Эдит ни говорила, со стен на неё до сих пор смотрел проекцией виноватый взгляд пустых глаз, а стоило только отвести глаза от стены, как она натыкалась на ещё свежие воспоминания искорёженного смертью тела, и ни один отбеливатель, ни одно моющее средство бы не стёрло эти образы. Эдит никогда не видела смерть андроидов вживую. Миллион раз по телевизору, на самодельных агитационных плакатах, — год назад город кишел ими, чтобы показать людям, какие они на самом деле монстры, — и даже во снах. Особенно часто во снах, когда она отбивалась от пугающих машин и всегда превышала меры самообороны. И она никогда не могла до конца понять, что же чувствует. Безразличие? Испуг, будто от неожиданного взрыва телефона? Но когда это произошло прямо напротив, да ещё от неосторожно брошенных слов и интонаций Эдит, душу и впрямь захватило ледяное, пугающее ощущение, расползающееся по всему телу. Это самоубийство не имело ничего общего со всем тем человеческим, что навязывало общество андроидам. Под их человеческой кожей с нарисованными венами и родинками прятались белые провода, микросхемы и датчики. Их кровь вытекала синей, чернильной жижей, и не свёртывалась. И даже в самом процессе не было такого отчаяния, вопиющего, надрывного, как у людей. Не было показательности и ощущения последней, немного самовлюблённой недосказанности. Ничего из увиденного прежде по новостям или во снах сочеталось с тем странным сумбуром, что бушевал у неё в мыслях и груди. И ей не было грустно, ей не было радостно — она будто увидела что-то, что живой человек ей бы никогда не показал, и что она не увидела бы в животном мире. Такая смиренная, извиняющаяся безнадёжность. Может, эта самая «прошу-прощения-мисс-но-моя-модель-АР700» и не была девиантом?.. — Не мог ли её кто-то подставить? — Произнесла вслух Эдит, поднимая взгляд от стола. Это была единственная черта, выдающая в ней страх раз за разом — взгляд. Взгляд испуганной девочки, спрятанной за всей её бронёй, но готовой в любой момент проявиться. И всегда это происходило не вовремя, всегда одинаково мелочно. Глупо было предполагать, что работники Департамента этого не замечали. Но, подняв глаза, Эдит с разочарованием и злостью заметила, что её никто не услышал — Гэвин всё так же обдумывал что-то своё, полицейские стояли у входа в комнату допросов, преграждая его своими крупными спинами, и перешёптывались. Выглядело это на удивление странно, будто они все сейчас сидели в кабинете школы, и те сплетничали об общей подружке. Но Эдит не хотела, чтобы её слова так и потонули в общей растерянности. Если честно, она по-другому представляла критические ситуации в Департаменте — при обучении в Академии, она думала, что полицейские более оперативны и быстры в размышлениях. Что никто вот так не стоит, не переминается с ноги на ногу и не наматывает круги в задумчивом настроении. И когда Эдит резко вдохнула воздуха, чтобы повторить последнюю фразу, из-за спины подошёл Коннор, и сел напротив. На место, где ещё несколько минут назад сидела живая, — или лучше сказать активная?..- АР700. — Вы считаете, что Кевин — это имя соучастника, да? — Спокойным и вкрадчивым голосом спросил Коннор. Он сложил руки в замок и наклонился чуть ближе, будто был искренне заинтересован в ответе. Эдит невольно отпрянула. Ей стало не по себе от того, что напротив неё опять сидит андроид. Но теперь роли были перевёрнуты — допрашивали её. Взгляд снова упёрся в стол. Рука потянулась к рукаву рубашки. Свежие порезы, и так всё это время зудевшие под одеждой, словно откликнулись на волнение и заболели с новой силой. Эдит только и думала о том, как придёт домой и первым делом помчится в душ. Эта мысль затмевала все другие, вытесняла даже кричащие образы разбитой пластиковой головы в обрамлении искрящихся проводов и чернильной крови. Коннор не торопил с ответом. Наверное, потому что знал, — Эдит действительно это и хотела донести до отстранённых коллег. Она кивнула. — Слушайте, мне это всё надоело, — резко выпалил Гэвин, остановившийся на месте так резко, что аж покачнулся. Он подошёл к столу и наклонился настолько, что Эдит только сейчас заметила, как сильно он пахнет чёрным перцем и табаком. — Это дело закрыто. Всё. Единственная подозреваемая мертва, и что мы дальше должны расследовать? Опрашивать её микросхемы? — Ты же слышал, что она говорила о каком-то Кевине? Как можно закрывать дело, если мы буквально узнали, что к нему причастен кто-то ещё?! — Мисс Уайтхэд права. По невербальным признакам было заметно, что андроид заметно волнуется. Под конец допроса она поняла, что сказала лишнее, и… — И что? И что, скажите мне? Нам надо опрашивать всех Кевинов в этом гребаном городе? У нас есть куда более важные проблемы. Хотя, если честно, — он повернул голову к Коннору и сжал руки в кулаки, — из-за вас слишком много всего происходит. Не удивлюсь, если пока мы болтали, эти чертовы машины зарезали кого-то ещё. — Тогда тем более нам надо найти того самого Кевина. Если её подставили, то почему мы так уверены, что этот психопат сейчас не пошёл в другой дом, чтобы убить кого-то ещё? — А на твоём месте я бы вообще молчал, дорогая, — прошипел Рид, — ты сегодня уже наговорила на год вперёд. Его фигура скрылась в коридоре так же быстро, как появилась минуту назад у стола. Эдит впервые почувствовала, что она в ловушке. Куда с такой злобой мог пойти Гэвин? Было бы наивно предполагать, что он сейчас сядет за своё рабочее место и будет перебирать документы. Она не знала его настолько хорошо, чтобы что-то додумывать, но даже на первый взгляд Гэвин не выглядел как тот, кто быстро забывает плохое. — Он что, к мистеру Фаулеру пошёл?.. — Спросила Эдит в пустоту, понимая, что никто не знает ответа на этот вопрос. Полицейские у входа смотрели на неё то ли с жалостью, то ли мыслями «Так тебе и надо, выскочка». «Если я так плохо понимаю, что думают люди, может, не стоило вообще всё это начинать?..», — с сердитой грустью подумала Эдит. Она встала медленно, будто контуженная взрывом, и уже собиралась уходить из кабинета, как за спиной раздался неожиданно бодрый голос: — Если Вас это успокоит, то я не думаю, что дело закроют, — Коннор оставался на месте, — в этом районе это уже третье убийство за последние две недели. И каждый раз подозревают андроидов. Эдит устало вздохнула и обернулась будто нехотя, но сердце её забилось быстрее. — И часто твои пророчества сбываются? — с усмешкой произнесла девушка, в тайне надеясь на ещё какую-то информацию. Хотя всё это уже напоминало попытку выжать сиквел из давно законченного фильма. Да ещё и закончившегося резко и безапелляционно. Коннор словно растерялся от этого вопроса, но один из охранников, — темнокожий мужчина, похожий лицом на английского бульдога с неестественно-огромными мускулами на руках, — впервые подал голос. — А ведь и правда. То убийство МакНьюэллов было где-то рядом, — он будто сам не ожидал, что согласится с андроидом. — Да это ещё ни о чём не говорит, — хмыкнул рядом стоявший напарник бульдога. Такой же крупный, чуть горбатый парень с рыжим ёжиком волос, — на Юге в том месяце убивали пять раз чуть ли не на одной и той же улице, а в итоге всех подозреваемых отпустили. — Так то были не андроиды, — со странной усмешкой произнёс темнокожий, и они опять что-то начали шептать между собой. «Когда же это уже кончится?..», — спросила про себя Эдит, думая и про сплетни этих двух, и про гложущее ощущение непринятия со стороны вообще всех в её отделе.Детройт, штат Мичиган 4 сентября 2039 года, 14:17:34
Остаток дня Эдит провела будто в молочной пелене. Голову разрывали мысли о разговоре Гэвина с Джеффри Фаулером, на которого ей даже смотреть было страшно, хотя она сидела спиной к его кабинету, похожему на стеклянный кубик. Тем временем Гэвина будто и не было в Департаменте. Подходить к его рабочему столу Эдит не хотела, — «ты сегодня уже наговорила на год вперёд», — но магическим образом, когда она отходила от своего рабочего места, на нём тут же появлялась кипа бумаг и документов, которые надо разобрать. На рабочую почту поступали безликие письма со списком требований, которые, казалось, она не разгребла бы и до утра. «Детский сад», — устало подумала Эдит, поглядывая на часы телефона. В какой-то момент, стоя у раковины в туалете Департамента, Эдит погрузилась в мысли так же глубоко, как и Гэвин в комнате допросов. Пока руки сами намыливали друг друга, она смотрела на струю воды и думала — а в чём же собственно заключалась её работа? Этот простой вопрос, на который даже преподаватели и отец не хотели отвечать, — ну всё же очевидно, что за глупости! — настолько неожиданно возник прямо перед глазами, что Эдит на какой-то момент так и остановилась — с пеной на ладонях, в тишине, под звуки плещущейся воды. В чем заключалась её работа? Разбирать чьи-то отчёты и наблюдать за всем со стороны, как призрак секретарши? Сидеть в офисе, ловить отрывки чьих-то фраз и притворяться занятой? А как будет выглядеть её рутина, когда стажировка закончится, и Гэвин наконец от неё отстанет?.. До решения этого вопроса оставалось чуть меньше месяца, но почему-то Эдит думала, что её история в Департаменте закончится раньше. Единственным проблеском свободы в течение дня стало обеденное время. И впервые с того момента, как привели подозреваемую, Эдит встретилась с Кэйтлин. — Не хочешь сходить с нами пообедать? — Кэйтлин улыбалась так, будто это был обычный будний день. Хотя для неё, наверное, он таким и был. Эдит подняла глаза от монитора, потянулась, чтобы размять затекшие мышцы спины, и попыталась улыбнуться в ответ, но сама почувствовала, что вышло слишком натянуто. — «С нами» это с кем? — Мелисса и её муж Коул. Все из Департамента. Мелисса тоже криминалист, а с Коулом ты, наверное, знакома — он сегодня тоже работал на допросе. Эдит вскинула брови. Интересно, кем из этих двух карикатурных сплетниц в полицейской форме был Коул? Почему-то девушке показалось, что это имя, которое у неё всегда ассоциировалось с морковным салатом, больше подходило темнокожему качку, нежели его рыжему другу. Хотя ассоциация, наверное, должна была сложиться противоположная. В кафетерии на первом этаже, — который был раз в пять больше их закутка, куда едва умещалось три человека и кофемашина, — было много людей, прямо как в её школьной столовой, и даже пахло так же — бейглами, кофе и чизбургерами. Забавно было, что столовые везде выглядели до смешного одинаково — ряды пластиковых столов на тонких ножках, поварихи в тонких шапочках-сеточках, параллельно пробивающие заказы на кассе и накладывающие еду на подносы. Гул создавал впечатление, что людей там было даже больше, чем она видела, но места, на удивление, хватало всем. — Мелисса и Коул уже сидят там, — Кэйтлин неопределённо махнула рукой куда-то в сторону и утянула Эдит к столу с подносами, — ну, придумала что будешь есть? Эдит решила не говорить прямо, что на самом деле, от одного запаха еды её уже тошнило. Коулом оказался рыжий бритоголовый мужчина, который в присутствии жены не так много шутил, а ещё меньше — спорил. Они с Мелиссой были даже чем-то похожи — неуловимыми мелочами черт лица, мимикой и словечками по типу «улёт», «зашибись» и «попадалово». Что-то очень простое и даже немного грубое было в этом всём, но друг другу они подходили. Кэйтлин, умудрявшаяся одновременно есть фрикадельки с картошкой фри, шутить и что-то рассказывать на темы, которые Эдит не могла понять, — что-то на криминалистском, — казалось, не чувствовала себя одиноко, смотря на идиллию парочки напротив. Эдит не знала, сколько те были вместе, но они то и дело целовали друг друга в щёки и смотрели настолько влюблёнными глазами, что девушке казалось, будто она подсматривает за чем-то очень личным. Эдит не знала, как не обращать внимание на своё одиночество, глядя на влюблённых. Где бы она их ни встречала, ей казалось, что это была пощёчина от Вселенной, отправленная персонально Эдит. Ещё год назад она полушутливо успокаивала себя, что хотя бы секса у неё больше, чем у всех этих рафинированных счастливчиков, но спустя время она перестала в это верить. Она опустила взгляд на пластиковую тарелку с греческим салатом и машинально усмехнулась на шутку Кэйтлин, которую не до конца поняла. — А что у вас там сегодня случилось? — Будто нарочно спросила Мелисса, переводя взгляд то на Коула, то на Эдит, — Неужели андроид самоуничтожился? Эдит замерла. Коул, сидевший прямо напротив, казалось, предпочитал делать вид, что ничего не произошло — по крайней мере, от саркастичного полицейского, которого она видела в комнате допросов, ничего не осталось. — Ага. Зрелище не из приятных, — буркнул он с непонятной улыбкой и хрустко надкусил яблоко, — но если бы Коннор так и продолжал допрос, то мы бы вообще ничего не добились. — А что, Гэвин вмешался? Ну я почему-то так и знала, он со своими речами кого угодно доведёт, — рассмеялась Кэйтлин. — А почему вы даже не рассматриваете, что это могла быть я? — Громко выпалила Эдит, наконец оторвав взгляд от листьев салата. Над их столиком на пару секунд зависла тишина, и девушка в последний момент нервно усмехнулась, чтобы сказанное не звучало так грубо. — Ты допрашивала андроида? — Мелисса с неожиданным восхищением посмотрела на девушку. В глазах Кэйтлин мелькнуло недоумение, но оно сразу же сменилось таким же живым восторгом. — А как Гэвин это допустил? — Я сама вызвалась. Не спрашивала его разрешения и вошла в комнату. Ну… Надоело смотреть на то, как вяло всё идёт. — Ага, точно, так им и надо — Мелисса тут же затараторила, будто весь день ждала этот разговор, — я никогда не пойму, как этим машинам вообще что-то доверяют. Даже, блин, столик в столовой выделили, ну что за маразм! Нам и так негде сидеть, а они ещё занимают места. И что они там едят? Топливо? Она засмеялась, а муж, будто на подпевке, засмеялся вслед. Эдит даже не поняла, из-за чего именно. — Это ты правильно сделала, девочка. Так и надо. Вообще уже давно пора им дать всю работу стажёров… Ты же у нас стажёрка, верно? — Не дожидаясь ответа, Мелисса продолжила, — Вот, пусть заполняют бланки, ходят туда-сюда, а люди пусть занимаются реальной работой! Я вот вообще опупела, когда узнала, что Коннору выдали жетон. Это с какой такой стати? — Жетон?.. А зачем? — Эдит посмотрела на Коула, обращаясь как бы к нему. — Типа он такой же детектив, как и остальные. Может брать дела, ордеры на взлом домов и всё такое. Это странная херня, никто так и не понял, зачем андроидам такие привилегии. В дань Хэнку, что ли? Так он тоже всегда был против этого всего. Причем, что удивительно, только ему выдали — и что в этом Конноре такого? — Ну вообще-то он помог подавить восстание, — неуверенно вмешалась Кэйтлин, будто сама не понимая, права она или нет. — Пф, и что? Никого из наших что-то после этого не повысили. Мне так вообще зарплату урезали, хотя я тоже, можно сказать, в самой гуще событий был! — А если он тоже станет девиантом? — А вот хер знает, что тогда делать. Джеффри сказал, что такого не произойдёт. Его типа миллион раз проверяли, перепрошивали... Да уж, эксперт, блять, — Коул заметно помрачнел после фразы о деньгах, и до сих пор дымка сожаления не сходила с его лица. — Он уже совсем с ума сошёл просто, вот и всё, — Мелисса мягко положила руку на плечо мужа и вздохнула, — ну а ты, девочка, молодец. И не обращай внимание, если Гэвин тебе что-то сказал. А он же наверняка сказал, да? — Ну… Он решил закрыть дело, и всё, — Эдит внимательно посмотрела на лица собеседников, пытаясь понять, как они отнесутся к этой новости. Ей очень хотелось верить, что она сейчас увидит такое же недовольство, как и при разговоре об андроидах, и они вновь её поддержат — так приятно, оказывается, когда коллеги на твоей стороне! — Ну да, правильно. Нет тела — нет дела, — хмыкнула Кэйтлин, и Эдит растерялась, что ни у кого это не вызвало удивление. — А андроид говорила, что есть некий Кевин… Коул, ты же слышал! Разве он может закрыть дело, если выяснилось, что есть соучастник? — Скорее всего, ты напутала. Она ничего прямо не говорила, так что Гэвин прав. У нас завал по всем фронтам, мелочиться никто не будет. И с Мелиссой я согласен, всё-таки хоть что-то ты выпытала, но лучше помирись с Гэвином. Это в твоих же интересах. Коул будто кислород ей перекрыл этой фразой. В каких это интересах?! Это она ещё должна извиняться за то, что потревожила его планы и эго? Он что-то не спешил извиняться ни за одну грубость в её адрес, нет, это унизительно. Это напоминало об обидчивом отце, который цеплялся за каждое слово, а потом заставлял чуть ли не ползать за ним на коленях, чтобы вымолить прощение, даже если виноват был он сам. У Эдит задрожали руки, и она быстро убрала их под стол. — Да уж, он злопамятный, ужас просто, — вздохнула Кэйтлин. Почему-то каждый раз, когда надо было что-то сказать про Гэвина, выступала именно она, — ну не порть себе жизнь, золотце. Сама понимаю — я бы не стала извиняться ни за одну грубость в его адрес, но иначе тут просто нельзя.Детройт, штат Мичиган 4 сентября 2039 года, 17:15:06
В конце рабочего дня ни настроения, ни сил на работу в компьютере уже не было, и Эдит поняла, что никаких вариантов, кроме как подойти к Гэвину с извинениями, не оставалось. Конечно, сама мысль об этом была унизительна! Унизительно было и то, с каким спокойным снисхождением говорили об этом коллеги — будто родители столкнувшиеся с максимализмом у ребёнка. И действительно, а кто бы сказал что-то иначе? Гэвин, при всей своей раздражительности и змеином характере, работал тут намного дольше, прошёл все испытания, которые только мог встретить детектив на своем веку. Да ещё и, видимо, до этого в Департаменте работали его родители. Он всегда будет на хорошем счету, даже у тех, кто его терпеть не может. Он сидел за своим рабочим столом, что-то печатал в телефоне, и когда Эдит ещё не попала в его поле зрения, ей показалось, что она его увидела немного под другим углом. Да, это было не более, чем попытка найти повод пожалеть Гэвина и рассмотреть в нём те крупицы простого и человеческого, которых никогда и не было, но девушке все равно стало грустно. Если подумать, то он так же несчастлив, как и она. Скорее всего, одинок (что не удивительно). Может, работа для него — последний островок надежды, где он может реализоваться и чувствовать себя уверенным, а дома его поджидает такой же озлобленный отец-инвалид, как у неё?.. Проблема всей этой мысли была только в том, что она звучала как идиотская чушь и вызывала смех, но никак не жалость. Однако извиниться надо было в любом случае. — Прошу прощения, — сказала Эдит нарочито-тихим голосом, подойдя к столу Рида, — мы можем поговорить? Он поднял на неё взгляд, слишком уж похожий на тот, который был у него в первые минуты знакомства. Довольный, насмешливый, ожидающий продолжения этого нелепого спектакля. — Ага. Может сразу перейдём в комнату допросов? Только учти, я голову о стол разбивать не собираюсь. Эдит еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Ну Гэвин… Я действительно была не права, окей. Больше никакой самодеятельности. Только не злись, пожалуйста, я же тут ничего не знаю! С каждым словом девушка будто заколачивала себе гроб изнутри. Слово — и теряется самоуважение. Ещё одно — обрывается ниточка, удерживающая её надежду на достойную работу. — Вы же не говорили об этом с мистером Фаулером?.. — Непривычно заискивающе спросила она после небольшой паузы, переминаясь с ноги на ногу. — А, так вот в чём дело! Успокойся, параноик, я пока никому ещё не доносил. Но это только пока. Была бы ты мужиком — я бы уже давно тебе нос сломал, вот честно. А моё терпение и вежливость, к слову, не безграничны — будешь ещё встревать, и я сделаю исключение в правиле «женщин бить нельзя». Понимаешь, крошка? Он довольно улыбнулся, и Эдит почувствовала, как слабеют ноги. Она отшатнулась, внутри всё будто инеем покрылось. Это не было похоже на шутку. Она кротко кивнула и спросила: — Могу идти домой? — Да давай уже, — только и фыркнул он, погрузившись в телефонную переписку. До своего места Эдит дошла на несгибающихся ногах. За столом напротив сидел Коннор, которого она почему-то весь день не видела, ровно как и Гэвина, но и сейчас она его не хотела замечать — ей хотелось как можно быстрее пойти домой. В кармане юбки завибрировал телефон. Это Калеб ответил на предложение всё-таки сходить в тот китайский ресторанчик, отправленное Эдит как бы между делом, пока она выходила из кафетерия. Ей даже не надо было открывать мессенджер, чтобы увидеть его «да» в обрамлении очередной полу-неловкой шутки. Она предложила шесть часов вечера — идеальное время, чтобы успеть переодеться, чуть-чуть перевести дыхание, но при этом не распластаться на кровати с желанием отменить встречу и остаться дома. И она бы так и не заметила Коннора, если бы он не начал говорить с ней. — Мисс Уайтхэд, я знаю, что ваше рабочее время уже заканчивается, но я бы хотел обсудить те дела… Убийства на Интервейл-стрит. У меня есть отчёты о тех происшествиях, — он вскинул руку с сенсорным планшетом. Эдит растерялась. Хоть это было и невозможно, но она чувствовала зоркий взгляд Гэвина на себе, так и выжидающий, когда она снова сделает что-то сверх указаний, чтобы всё-таки пойти к Джеффри. — Мистер Рид же закрыл дело. Спасибо, конечно, но это уже не имеет значения, — она не хотела смотреть на Коннора, особенно после сегодняшних новостей о том, что он, оказывается, единственный андроид, которого здесь поставили в один ряд с другими работниками. — Почему же? Мисс Уайтхэд, Гэвин Вас недооценивает. Вам следует попросить разрешение на продолжение дела, или обратиться к Джеффри Фаулеру за другим наставником. Убийства могут продолжиться. Его нельзя оставлять. А вы единственная из отдела, кто смог бы его продвинуть! Вы же в этом заинтересованы, не так ли? Девушка зачем-то огляделась, но на самом деле, она хотела найти путь отступления. На щеках уже вырисовывался румянец — эти слова её тронули, но в них не было никакого практического смысла. И что ей делать с похвалой андроида? Даже со значком он не получал то профессиональное видение, которое было у людей. И хоть Гэвин недолюбливал Эдит с её выходками, но ему она верила больше. — Коннор, я знаю, что тебя признали полноценным детективом, но всего тебе все равно не понять. Это невозможно. У стажёров нет права голоса, и мне это уже несколько раз показали. Да даже если есть — что я смогу решить? Что я могу раскрыть, если даже допросить андроида без потерь не получилось? Пожалуйста, занимайся своими делами, и не лезь ко мне, хорошо? И, не дав андроиду ответить, она торопливо ушла в сторону лифта.Детройт, штат Мичиган 4 сентября 2039 года, 18:56:00
— Офиге-еть! Ты прям живешь в «Мыслить как преступник»! — С восхищённой улыбкой произнёс Калеб, вылавливая из своего веганского удона кусочки острого тофу. Эдит стеснённо улыбнулась и сделала глоток грушевого сидра. Ей действительно было странно это всё рассказывать, будто произошедшее утром не имело ничего общего с их посиделкой в этом ресторанчике — хоть он и открылся пару дней назад, но выглядел, как и все китайские рестораны Детройта, обветшало. И пусть все декорации, вплоть до цветов, тут были искусственные, а запахи жареного мяса вперемешку со специями заполоняли собой всё помещение из-за открытой кухни, Эдит здесь понравилось. Тарелки были огромные, — и она сомневалась, что доест свою порцию риса с грибами и свининой, — люди не выглядели подозрительно, а японский сидр в вырвиглазно-голубой банке был даже вкуснее американского, за что ему прощалась цена аж в семь долларов. Калеб, который частенько раздражал своим нарочито-хорошим поведением, на фоне работы в Департаменте вдруг предстал в новом свете — домашнем, милом и приятном. Он всё ещё напоминал плюшевого медведя по уровню смазливости, но уже в хорошем смысле. И Эдит впервые за долгое время ношение каблуков, — аж с первого курса Академии, — поняла, что устала от них. Устала от белых рубашек, юбок-карандашей и собранности во всём. И поэтому особенный кайф был в том, чтобы вот так спокойно сидеть в безразмерной толстовке, джинсах и кедах, уже без макияжа. Говорить о допросах, преступлениях и делах будто о сюжете очередного сериала, да, и она завидовала Калебу, что он именно так это всё и воспринимал. А наблюдая сквозь слегка пьяную пелену за тем, как парень завороженно улыбается и не хочет отрываться от неё ни на секунду, она подумала, что, может, пора наконец его поцеловать? — Да брось, — усмехнулась она, не зная, отгонять эти мысли или нет, — наверняка сегодняшний день был исключением из правил. А так я, пока что, простая секретарша. Как говорит папа — «подтачиваю карандаши». — Карандаши? О Боже, как он только помнит все эти древности! — Засмеялся Калеб. А она всё смотрела на него и думала — и как люди в таких районах могут вырастать такими, как Калеб? Простыми, улыбчивыми и даже галантными? И почему она в своём благополучном уголке Детройта так и не смогла стать такой? Она не знала его родителей, — и надеялась, что хоть до этого не дойдёт, — но даже если они лучшие люди на свете, неужели этого достаточно? Неужели на одном воспитании можно пронести доброту и ласку, ни разу не оступившись? Район Калеба уж точно не напоминал родные места Эдит. Это был тот самый, настоящий Детройт — с полузаброшенными домами, свалками, бомжами и беременными проститутками. Даже пока они ехали сюда на машине Калеба, она услышала вдалеке испуганный визг женщины, и хотела убедить себя, что это часть какой-то шутки в разговоре или пранк. Хотя, конечно же, вряд ли это было так. Калеб вопросительно посмотрел на неё, но не произнес ни слова, а Эдит только махнула головой, мол, всё в порядке, хотя её уже подташнивало от такого количества жирного мяса. Хотелось ещё сидра. А ещё она видела в одном из холодильников маленькую бутылку японской водки, и девушке стало интересно, такая же ли она вкусная, как этот грушевый сидр?.. — Может, это прозвучит странно, но ты не хочешь водки? — Спросила она, глядя прямо в глаза Калеба. Эдит не знала, что хотела там увидеть в ответ на этот вопрос, но точно знала, что это будет знаком, целовать его или нет. — Водки? Что ж, видимо, Департамент реально выматывает! — И опять смех, — Ну, если хочешь… — Нет, я спрашиваю, хочешь ли ты? Калеб заметно растерялся от такой настойчивости, и не смог внятно ответить. «Поцелуя не будет», — твёрдо решила Эдит, вставая со стула. — Ладно, прости, но я просто хочу выпить. Если что, доведёшь меня до дома? Калеб кивнул с неуверенной улыбкой, и Эдит пошла к кассе. Когда она уже вытаскивала бутылку из холодильника, в кармане зазвонил телефон. Незнакомый номер. «Наверное, Кэйтлин», — подумала Эдит, прижимая бутылку подмышкой, чтобы ответить на звонок и закрыть холодильник. — Да? — Алло, Мисс Уайтхэд, это Коннор. Вы говорили, что с делом об убийстве Батлеров ничего не получится сделать, но Джеффри Фаулер только что выдал мне ордер на обыск дома на Интервейл-стрит. Он передал мне это дело. Это означает, что мы можем поехать на место преступления. А так как вы в нём так же заинтересованы, не хотели бы вы помочь мне?