Those who feel

Детройт, штат Мичиган 4 сентября 2039 года, 10:51:01

В каморке, отделенной от комнаты допроса специальным стеклом, было холодно и душно одновременно. Эдит не знала, что так бывает — её руки покрылись мурашками, но дышать было нечем. И, возможно, дело было в напряжении, натянутом между ней и Гэвином. Гэвин Рид сидел в паре метров от неё, потягивал кофе и не отрывал взгляд от допроса. Он точно не был таким интересным, как Риду хотелось показать всем своим нарочито расслабленным телом, но и начинать разговор со стажёркой ему не хотелось. Серые кирпичные стены сдавливали со всех сторон, а он сидел так, как обычно улыбался — уверенно, будто насмехаясь всем естеством над её плохо спрятанной тревогой, пока Эдит стояла в углу и наблюдала за тем же, что и её наставник. От тишины звенело в голове, и хотелось наконец сказать что-то хлёсткое, обличающее и сильное, но слова будто растворялись на кончике языка. Попытка, сделанная до допроса, будто постыдным грузом ещё висела на плечах. «Это самая конченная стажировка, которую только я могла пройти, потому что ничего, кроме навыков секретарши я с вашей помощью не получу! Вы, наверное, считаете меня тупой и неспособной, да? Ведь совсем необязательно брать своего напарника на вызов? Мистер Рид, чего же вы молчите?..» И краткий ответ, который своим превосходством тут же задавил нервные тявканья Эдит, пытающейся поспеть за Гэвином в комнату допроса: «Ты можешь заткнуться и не мешать выполнять нам свою работу? Прежде чем возмущаться, что тебя не берут на вызовы, сними каблуки и выгляди, как профессионал, а не шлюха на подиуме.» Эдит чувствовала, с каким недовольством взгляды рядом идущих полицейских сканируют её дрожащее от волнения и злости тело. Этот холодный, прямолинейный ответ будто ударил её по лицу, и она уже не смогла ничего ответить. «И я бы на твоём месте не выражался так — тут везде камеры и прослушка. У андроидов в том числе». Коннор, бесшумно нагнавший их, делал вид, что сказанное к нему никак не относится. По ту сторону затемнённого стекла, будто поссорившаяся парочка, сидели Коннор и подозреваемая. Сцепив пальцы в замок, Коннор пытался заглянуть в глаза андроиду-горничной, не ответившей до сих пор ни на один вопрос. Так как часов нигде не было, невозможно было понять, прошло всего десять минут или час — в бесплодной тишине время растягивалось до невозможности. Взгляд горничной, будто мячик, отскакивал от одной стены к другой, и даже через тёмную дымку тонированного стекла Эдит видела, как испуганно пустые глаза просят о помощи, как нервно теребит она свои пластиковые руки, прикованные к столу. Иногда Эдит казалось, что робот видит и её — хотя, конечно, это было невозможно. Но слишком уж красноречиво её воспаленные глаза смотрели на пустые стены и пол. Коннор, игнорирующий напряжение между ними, продолжал холодным, псевдо-вежливым голосом донимать вопросами:  — Пойми, мы не хотим причинить тебе боль. Мы лишь хотим узнать, как произошло убийство. «Ложь. Какая идиотская ложь», — с резкой злостью подумала девушка, скрестив руки на груди. Ей было жалко наблюдать за тем, как задержанная с трудом, будто ребёнок, взвешивает в уме все «за» и «против» своих дальнейших действий. Казалось, что даже Эдит могла слышать, как её системный блок, — или из чего эти машины состоят? — анализировал полученную информацию. И опять застыла тишина. Коннор подался ближе, будто хотел сказать что-то ещё, но передумал. На самом деле, Эдит бы не почувствовала такого сильного сострадания к задержанной, если бы не её собственные эмоции. За непроницаемым вниманием, обращённым на андроидов, разгоралось желание убежать в туалет и прорыдать там до конца смены. Слова Гэвина, уже забывшего о своей грубости, без остановки шумели в голове — с той же интонацией, тем же упрёком и ненавистью. Боже, шёл всего второй день, а оказалось, что Рид её уже ненавидит! И за что? За каблуки и внешний вид?! Эдит помнила, что в полицейской академии каблуки были частью негласного дресс-кода, помимо формы. На девушек, надевавших балетки или, что ещё хуже, кроссовки, смотрели так, будто они пришли голыми. А некоторые преподаватели говорили прямо, с едким, напускным сопереживанием: «Кто же вас, таких крошек, будет воспринимать серьёзно? Мамаши в супермаркете, наблюдающие, как вы штрафы выписываете? Если хотите быть на одном уровне с мужчинами — лучше носите каблуки». Прийти без маломальского макияжа тоже считалось вызовом. На фоне лиц накрашенных одногруппниц, на ненакрашенном лице всегда проступала болезненность и зеленовато-красные пятна. От парней не требовалось ничего, кроме дисциплины и стойкости, а девушкам параллельно приходилось заслуживать уважения внешностью. И зачем? Зачем же в итоге? Чтобы придя в Департамент услышать, что туфли и макияж превращают тебя в недееспособную шлюху? Чтобы тебя, на твоих каблуках, никуда не брали, потому что думали, что ты не пройдёшь и десяти метров? Конечно, не исключено, что дом этой безмолвной горничной находился в той части Детройта, где всё давно поросло травой и утонуло в грязевых болотах — таких домов на окраинах города было очень много. Они напоминали дома с привидениями: отсыревшие крыши, покосившиеся лестницы, задний двор весь в ямах и завалах мусора. Но стоит приглядеться — и тут же увидишь юркие тени, мелькающие в пыльных окнах и живущие обычной жизнью. Что удивительно, часто именно туда и отвозили подобных горничных — будто те могли убрать вековую пыль и перестроить дом с нуля. На секунду Эдит даже приняла ту долю истины, которая была в словах Гэвина — и что бы она делала на своих каблуках в таком случае? Вряд ли бы она смогла даже выйти из машины, ведь дороги в таких местах всегда разбиты… Но как только Эдит всерьёз начала оправдываться перед самой собой и Гэвином из прошлого, она резко мотнула головой — нет. Нет, с такими словами нельзя соглашаться, и тем более оправдывать их. Ей без разницы, как она бы находила выход из сложившейся ситуации — он даже не предложил ей пойти на задание, и прямо сказал, что решил так из-за каблуков. Пока было тихо, Эдит всё же сжала до сих пор подрагивавшие руки в кулаки и спросила:  — Во сколько поступил вызов? — Голос девушки звучал неожиданно твёрдо и отстраненно, будто она спросила у Гэвина о его планах на выходные. Тот цокнул и резко поставил полупустой стаканчик на стол.  — Боже, ты ещё не угомонилась? Хватит вести себя как обиженный ребёнок. Если хочешь, чтобы тебя уважали, перестань дуться и…  — Я не могу узнать, когда поступил вызов? — Эдит посмотрела на Гэвина из мрака того угла, в котором стояла. Ей хотелось думать, что она выглядит несоизмеримо круто, ну или как минимум достойно. До того, как прийти в эту каморку, она будто маленький чихуахуа тряслась и рявкала, кружась под ногами Гэвина. В последний раз она себя так вела в старшей школе, когда понравившийся мальчик игнорировал её СМС-ки и флиртовал с другой. — В полдевятого. Его взгляд снова обратился к Коннору, чей голос теперь напоминал гул вдалеке.  — В полдевятого? Вы же в курсе, что я в это время ещё могла надеть обувь без каблуков и поехать с вами?  — Ты реально думаешь, что каждый чёртов человек знает, в какое время ты обуваешься? — Он насмешливо фыркнул.  — Мистер Рид, дело ведь не в каблуках. Вы не позвали меня по какой-то другой причине. Но вместо того, чтобы признать это, вы просто назвали меня шлюхой. Окей, вы очень крутой коп, но в ваши обязанности теперь входит и моё обучение. В чём же проблема? Гэвин молчал.  — Проблема в том, что я здраво оцениваю возможности, — спокойно произнёс он, не смотря на девушку, — я понимаю, чего можно ждать от стажёров. Ты думаешь, ты у нас такая первая? Что не было до тебя амбициозных пустышек, цокающих по Департаменту с деловым видом? Что никто до тебя не поднимал скандалы из-за того, что их куда-то не брали и что-то не говорили? Я тебе скажу так — знай своё место. Вари кофе, перебирай бумажки, показывай исполнительность. А когда тебя повысят — езжай хоть на каждый вызов. Меряйся хуями со всеми, кого только встретишь, но сначала — заслужи того, чтобы тебя уважали. Ты же хочешь всего и сразу только по факту того, что у тебя в аттестате одни «отлично». А во взрослой жизни это всё — хуйня, которая никого не волнует. Так что не мешай взрослым дядям делать свою работу и не хнычь, что мы опытнее и умнее. Потому что это правда, хоть и обидная. Мы побыстрее будем, и от видов трупов не падаем в обморок. Он с напускным сочувствием взглянул на неё и хлопнул по спине, будто ободряя.  — Я на каблуках могу больше, чем вы в своих затасканных конверсах, — хотя желание расплакаться уже подступало к горлу с новой силой, она продолжала смотреть в льдистые глаза Гэвина, — и могу это доказать хоть сейчас.  — О, отлично, у меня как раз заканчивается… Рид уже потянулся к стаканчику, как Эдит перехватила его руку за запястье. — Нет, я хочу допросить андроида.  — А я хочу в Майями, дорогая, но не всем мечтам суждено сбыться. И в тот момент, когда Гэвин собирался в очередной раз усмехнуться, Эдит молча вышла и перешла из тесной, тёмной каморки за тонированным стеклом в саму комнату допроса. Там было ещё холоднее. Ноги тут же окутал сквозняк, и первое, о чём подумала Эдит, было желание забрать у Кэйтлин кардиган. Андроиды тут же, как по команде, повернули головы к ней. В глазах Коннора застыло лёгкое недоумение, а его собеседница, казалось, побледнела — хотя как искусственная кожа может передавать такие тонкости тревоги?..  — Коннор, ты можешь идти. Он с ещё большей растерянностью посмотрел на Эдит, будто она была сумасшедшей и несла тарабарщину. Горничная сверлила взглядом Эдит, и выглядела так, будто вот-вот разрыдается. Что удивительно, Гэвин за Эдит не последовал, но девушка так и чувствовала его пристальный, раздражённый взгляд, разъедающий её тело даже через тонированное стекло. Заметив, что Коннор не сдвинулся с места, она повторила фразу и несколько раз махнула кистью в сторону выхода. Тот неуверенно встал, ещё раз взглянув на испуганную подозреваемую, и вышел из комнаты. Оставаться наедине с машиной, недавно убившей человека, было страшно. Даже в Департаменте полиции. Даже под наблюдением Гэвина и Коннора. Эдит знала — стоит ей взмахнуть рукой, как тут же виновницу арестуют, и на самом-то деле Эдит ничего не угрожало, но учитывая, на каких тонах прошёл их последний разговор с Гэвином, она была уже не так уверена в этом. Девушка осторожно подошла к столу, пытаясь оценить состояние горничной. Что она чувствовала? Гнев, испуг, печаль? Что же выражали на самом деле пластиковые глаза с зеленоватой радужкой? Она смотрела взглядом запуганной собаки, загнанной в угол. Дикий, но беспомощный взгляд. Руки, закованные в наручники, нервно стучали по столу, и ритм этот не был бессмысленным. Он напоминал рваный джингл передачи «Звуки и мелодии» — одной из тех наигранных субботних шоу, которые она смотрела в детстве, пока завтракала. Воспоминание об этом шоу было неожиданным, — слишком уж отличалось от давящей атмосферы, окружившей их сейчас. Эдит села напротив, соображая, с чего же можно начать этот непростой разговор. Если андроид не смог достучаться до своего «сородича», то что же оставалось ей? Сейчас ей особенно сильно казалось, что они из совсем разных миров. Что всё в их головах идёт по разным каналам, подчиняется разным алгоритмам. Но с другой стороны — андроид переживала так же, как и люди, которых приводят на допрос. Она так же беспокойно молчала, глотала слюну и упиралась взглядом в пол.  — Насколько мне известно, Вы горничная, — произнесла Эдит немного вкрадчиво, старясь не смотреть в глаза подозреваемой. Ей по-прежнему было страшно, — и если так, то я понимаю мотив Вашего поступка. «Нет, боже, нет, Эдит, ты оправдываешь убийство человека!», — вопил голос в голове, из-за которого так и хотелось встать, сдаться и уйти обратно к Риду. Но такой роскоши она себе позволить сейчас не могла. Горничная продолжала молчать.  — Когда я была младше, среди горничных было много людей. Это тяжёлый, неблагодарный труд, да и к тому же многие клиенты превышают полномочия. Их насиловали, оскорбляли, избивали. Люди, которые не могут выполнить такие базовые вещи, как уборка комнаты, срываются на тех, кто им помогает. Это ведь ужасно! Эдит казалось, что она говорит со стеной, на которую периодически смотрела. Но тут тишину прорезал детский, еле слышный голосок:  — Прошу прощения, мисс, но моя модель — АР700, усовершенствованная модель андроида-помощника по дому. Эта фраза прозвучала как из рекламы, выучено и пусто. Эдит вздрогнула от неожиданности — голос андроида слишком сильно напоминал голос маленькой девочки.  — Ох… Тем более. Люди не ценят ничего, что им достаётся просто так. Помощь в том числе. На самом деле, я понимаю, почему ты ничего не хотела говорить Коннору. Горничная взволнованно подняла взгляд, будто вот-вот Эдит разгадает её самую страшную тайну.  — Как он может тебя понять? У него изначально совсем другая судьба. Э-э… Я не знаю, есть ли у вас такое понятие, среди андроидов, как «привилегии», но я бы назвала это так. Он изначально создан для работы в Департаменте, ему никогда не угрожала опасность. Он спокойно живёт в офисе, а о проблемах людей и таких андроидов, как ты, знает лишь понаслышке. Бездушная машина без шансов на чувства. Я бы тоже не стала ему ничего говорить. Эдит немного расслабилась, пока говорила эти слова, — будто ей дали шанс наконец-то выговориться.  — А я, хоть и человек, но понимаю тебя лучше. Я же девушка. А девушки, даже если они слеплены из разного теста, всегда могут понять друг друга. Мы ведь все так или иначе выполняем все эти обязанности — уборка, готовка, стирка… Перед следующей фразой она задумалась, будто сказав её, Эдит предстанет перед потенциальной убийцей во всей своей слабости.  — Моя мать всю жизнь только и делает, что готовит да убирает квартиру, пока отец на это смотрит. Он ни разу ей не помог. И меня эта доля не обходит стороной. Мы же все, по факту, домработницы без зарплаты. Что ты, что я, что миллионы других женщин.  — Миссис Батлер никогда не убиралась, — только и прозвучало в ответ.  — У тех, у кого есть деньги, больше свобод. Но, поверь, я не из этих людей, — Эдит нервно усмехнулась. Допрос шёл, а откровения пока что были только с её стороны, — знаешь, мне просто интересно с точки зрения женщины, что же должно произойти, чтобы мы убили человека? Мой отец кричал на мою мать, гонял её и бил, но… Тут же андроид встрепенулась, подняла голову и посмотрела на Эдит.  — Да, да! Он бил… Эдит на секунду повернула голову в сторону «зеркала», которое на самом деле было окном, разделявшим две комнаты. Внутри ликовало тёплое чувство победы.  — То есть, твоей последней каплей стало избиение? Я тебя понимаю, я тоже бы ушла, если бы на меня подняли руку… — Она помолчала. — Ушла, но не убила. Может, ты думала, что он может причинить кому-то ещё вред?.. На самом деле, Эдит только сейчас осознала, что даже не знала деталей происшествия — может, эта девушка убила обоих? Вырезала всю семью? Или только Миссис Батлер, которая никогда не убиралась? А может, её агрессивного мужа? Были ли там дети?..  — Ты бы не могла мне описать, что произошло накануне? Та мотнула головой и отвернулась.  — Тебе больно об этом вспоминать? Там... Там был кто-то ещё, ведь так?.. — Тише произнесла Эдит, думая о том, что в доме наверняка были дети. Тут андроид резко повернулась и выпалила:  — Пожалуйста, только не убивайте его. Это я, я виновата! Я нарвалась, это всё из-за меня, но только не трогайте Кевина! Кружок на виске запульсировал красным цветом. Эдит машинально отодвинулась. Значит, хозяина звали Кевин? Неужели он выжил?..  — Так… Мистер Батлер ещё жив?.. Этот вопрос прозвучал неопределённо, будто девушка вспоминала что-то, и андроид тут же запаниковала ещё больше. Цепи наручников с резким лязганьем забились о стол.  — Нет, нет! Он не может быть жив! Кевин говорил, что поможет, он спасёт меня! Он мёртв, он точно мёртв! Голос, до этого казавшийся детским, перешёл на истеричный визг. В глазах промелькнуло быстрое, испуганное осознание, будто она сказала что-то лишнее. На полсекунды комната заполнилась такой оглушающей, внезапной тишиной, будто в вакууме. Резко отстранившись, андроид ударилась головой о стол. На Эдит брызнули синие капли крови. Она тут же вскочила и попыталась взять андроида за плечи, но та с неожиданной для тонкого тела силой вырвалась и ударила ещё раз. Через рану в черепе виднелись провода и платы, заменявшие мозг. Дверь за спиной Эдит бесшумно открылась, и в комнату вбежал Коннор, Гэвин и двое полицейских. Отстранив девушку, один из полицейских так же попытался удержать андроида за плечи и поднять, но было поздно. Занеся голову перед последним ударом, она взглянула в глаза Эдит. Прямо в глаза, так точно и выразительно. И хотя они уже заплыли густой ультрамариновой кровью, Эдит видела что-то необъяснимое в глазах напротив. Она будто извинялась. Будто уносила с собой тайну, которую бы хотела доверить Эдит, но никак не могла, и извинение это давалось ей с тяжестью безмолвного раскаяния. Полуразбитая голова с проблесками белого пластика в волосах ударилась о стол с особенной силой и почти полностью разлетелась. Со стола закапала синяя кровь. В комнате стоял запах горелой пластмассы и волос. Эдит заметила, что на пальцах остались следы синей крови, похожей по текстуре на мёд.