Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 09:52:17
На следующий день на Детройт хлынул дождь. Беспощадный, ледяной ливень, такой, какой бывает только осенью — с промозглым ветром и лужами на каждом шагу. Утренний автобус был переполнен, и Эдит, потеснившаяся на сидении около окна, уже проклинала всё на свете. И извечные пробки, и бестактных пассажиров, злобно озирающихся друг на друга, и тот факт, что в офисе её уже будет ждать Коннор, и всю ту ложь, что надо было уже придумать, а она лишь сонно смаргивала дремоту, пытаясь разглядеть в серой пелене свою остановку. В голове не было никаких внятных мыслей. Обидно было осознавать, что вся ночь, проведённая за мозговым штурмом, конспекты и планы, — похожие больше на параноидальные схемы заговоров, — в итоге ни к чему не привели. Точнее, привели к одной-единственной идее, но та зародилась скорее от отчаяния, нежели от ума. И от последующего вывода, что, видимо, к такому решению и клонил Джеффри, к горлу подкатывала тошнота. Всю ночь Эдит снились кошмары. Те недолгие четыре часа, что она спала, прошли в тревожном ощущении, что она никак не может погрузиться в сон полностью. За окном периодически вспыхивали типичные для Детройта пьяные крики, звон бутылок и далёкий крик полицейской сирены. От последнего ей становилось особенно страшно, словно из темноты проступали контуры завтрашнего дня, сплетаясь со снами в полудрёме. И всё это время ей снился Элайджа Камски. Элайджа, горящий Детройт, и Коннор. В общем, всё то, что она посмотрела перед сном в самой известной документалке про «Киберлайф» и прошлогоднее восстание — «Гений Элайджи Камски». За помпезным названием скрывалось двухчасовое интервью, разделённое напополам почти с идеальным таймингом. Первый час говорил Камски, и его часть была снята ещё до восстания. Потом, когда виды его футуристичного дворца плавно сменились горящим Детройтом и кадрами с бегущими революционерами-андроидами, заговорил Коннор. Тот самый Коннор, которого она видела каждый день. Похожий на человека до мелочей, сдержанность на грани скромности. Точно такая же неизменная форма, неизменная укладка тёмных, мягких волос. Искусственно-вдумчивые карие глаза, глубокие линии морщин на лбу — Эдит даже удивилась, как хорошо уже выучила все эти детали. Странно было осознавать, что того, с кем ты проводишь всё рабочее время, на «YouTube» увидели семьсот миллионов человек — а ещё страннее осознавать, что им очаровались так, что про часть с Элайджей комментаторы и забыли. Ей же интереснее было наблюдать за Камски. Она практически ничего о нём не знала до этого, лишь слышала, что его признали человеком века, когда Эдит ещё училась в школе. Он никогда её не интересовал, даже когда выяснилось, что его «детища» в итоге чуть не разрушили её родной город. Думала, что он живёт неинтересной отшельнической жизнью, или уже лежит в психбольнице от неврозов, и что с него взять! И только прошлой ночью, слушая убаюкивающий голос Камски, она пожалела, что не узнала о нём раньше. Он занял у неё целый разворот в скетчбуке. Его холодные глаза, графитные, тёмные волосы — всё это появилось там во время просмотра практически незаметно. Поджатые губы, осторожная улыбка. И сам он, сидящий в кресле на фоне заснеженного леса — небрежная поза, бледная, как у трупа, кожа и кимоно с короткими рукавами. Эдит всегда обращала внимание на людей, которые носят вещи с короткими рукавами. Элайджа, который говорил насмешливо и вдумчиво одновременно, — до чего редкая комбинация, — который знал, что он гений, но относился к этому, как к чему-то естественному. На фоне Коннора, чья речь больше напоминала отчёт руководству, его создатель, конечно, смотрелся интереснее. И отличался от Коннора настолько, насколько отличается холодная рука живого человека от холодной руки покойника. К слову, Элайджа сам выглядел, как один из своих роботов. Говорил о своей компании размеренно, будто по сценарию, но не так отстранённо, как машина. Было всё-таки в нём что-то и от Коннора, что-то и от тех андроидов, что девушка каждый день встречала на улицах. Что-то и от самоуничтожившегося робота, которого Эдит пыталась забыть. Казалось, что не они — плод его творения, а он — ожившее чудище Виктора Франкенштейна, слепленное из всех Детройтовских андроидов. А ещё его хотелось рисовать. На самом деле, Эдит хотелось рисовать вообще всех, кого не могла понять по первому взгляду или впечатлению — разложить их на штрихи и цвета же означало понять. Уже в автобусе, кое-как дотянувшись до кармана пиджака, стараясь не задеть рядом уснувшего студента, Эдит достала вырванный лист с нарисованным Элайджей и всмотрелась в него. Красив, пугающе-красив, говорящий витиеватыми метафорами. «…Вот она, следующая степень человеческого развития — собственноручно создать тех, кто бесконечно-идеален, по сравнению с нами, жертвами биполярной человеческой сущности. Это создания, очищенные от животных инстинктов и низменной жестокости. И нам придётся смириться с тем, что наш век закончен — потому что мы, как эволюционный проект, полностью провалились». Эдит восхищал Элайджа, потому что она сама хотела быть такой — небрежно-крутой. Да, именно крутой. Быть профессионалом в чём-то, и делать вид, что это далось ей легко, хотя, наверное, не ту она сферу выбрала, чтобы реализовать свои амбиции. В противном случае, пришлось бы выглядеть как Гэвин Рид с его неиссякаемым нарциссизмом. А потом на экране появился Коннор, и его появление напоминало сонный паралич. Нечто пугающее, то, что ты не ожидаешь увидеть ночью. Он сидел на фоне пустующего ночного Департамента, сдержанно сложив руки на коленях, и смотрел куда-то немного в сторону, за объектив, — должно быть, это было сделано специально, чтобы не пугать людей. Но, оказывается, в этом не было никакой необходимости: те, чьи комментарии возвышались по количеству лайков, восхищались Коннором. Miranda2026666 «Охх, и когда Киберлайф поймёт, что андроидов с такой внешностью надо не в полицию, а в домашних помощников назначать??? Just sayin'!» George_McAllen2683 «Коннор просто ГЕРОЙ! Пока солдаты убивали андроидов, как идиоты, он поступил мудрее. Элайджа прав — люди пиздец тупые. Будущее за андроидами!» Mis_awkward_sound «Блять Коннор трахни меня ИЗВИНИТЕ я прослушала всю его часть потому что засмотрелась <3 Это идеал, он герой и спас Америку, а кто не согласен — идите нахуй.» Эдит поморщилась. Интересно, как бы последняя комментаторша вела себя, оказавшись на месте Эдит? Неужели реально стала бы флиртовать, делать все эти странные, пошлые комплименты в стиле рэднеков? Ещё интереснее ей стало, как Коннор бы на это отреагировал. Смутился? Завис из-за того, что в коде не прописана реакция на фразу «Блять-Коннор-трахни-меня»? От этой мысли она усмехнулась. Неужели они думают, что он и на ощупь как настоящий человек? Да уж, «счастливице», которой удалось бы затащить его в постель, пришлось бы узнать много нового. И Эдит смотрела это видео до двух часов ночи. Конспектировала, как лекцию, все наблюдения, периодически дорисовывая Элайджу — вот, за кем бы она согласилась пошпионить и проводить рядом хоть каждый день! Она понимала, что надо бы нарисовать Коннора рядом — может, во время процесса пришло бы что-то на ум новое, но что-то её останавливало. Её не вдохновляли ни аккуратно сложенные руки на коленях, ни пустые фразы — такие блеклые на фоне литературного языка Камски. «…— Как Вы считаете, почему Вы, находясь среди других девиантов, в последний момент не поддались… Скажем так, искушению присоединиться к восстанию? — Моя задача — останавливать девиантов. Я не мог этого сделать. — И Вы ничего не почувствовали? Сострадания, понимания их мотивов? — Я андроид, я не могу испытывать чувств». В какой-то момент Эдит даже показалось, что он похож на человека — удивительно похож, если не обращать внимания на диод у виска и его слова. Можно было бы вообразить, что он занимался балетом или был выходцем из аристократичной семьи, с идеальной осанкой и перманентным спокойствием на лице. Может, незнакомцы так его и видели? Для них, через экран, он выглядел по-другому, и тогда его холодные высказывания можно было бы оправдать?.. Но Эдит помнила, как он реагировал на кровь из носа. Как она покрылась мурашками, — и совсем не из-за волнения, — от его рукопожатия. Как он смотрит, как легко он может игнорировать этические нормы. Последние минуты интервью окончательно погрузили её размышления в ледяную воду. «-… И последний вопрос, Коннор. Помимо подавления восстания, вы также стали первым андроидом в истории, которому досталось наследство. Целый дом! Знаете, не каждый житель Детройта обладает такой роскошью. Как Вы им распорядитесь? — Лейтенант Андерсон прописал, что я должен кормить его пса, сенбернара Сумо, пока тот не умрёт. После домом займётся суд. Я не буду жить там. — И никто не пытался посягнуть на имущество, когда стало известно, что Вы — единственный наследник? — У лейтенанта не было родственников, поэтому нет.» Эдит ничего не знала о лейтенанте Андерсоне. Знала только то, что говорил Коннор, — мельком, без каких-либо уточнений, — и то, что сказал накануне Гэвин. Всё, что знала Эдит о Хэнке — это факт его смерти. Но теперь открылась та деталь, которую она предпочла бы и не знать. Не знать, чтобы не думать о повторении его судьбы. Коннор был для Хэнка самым близким существом. Он завещал ему не просто дом, но и пса — почему-то Эдит казалось, что это был не просто жест отчаяния, но и выражение привязанности. Он доверял Коннору. Воспринимал ли его Хэнк как родственника? Как друга?.. И, что окончательно выбило Эдит из колеи, так это осознание, что он бы не мог доверить собаку просто бездушному роботу. Он что-то знал про Коннора — что-то, что не знали другие. Камски подарил Маркуса Карлу Манфреду. Хэнк «подарил» Коннора своему псу. Здесь была странная параллель. Эдит это пугало, но спать она легла с относительно закрытым гештальтом по поводу дальнейших действий. Она узнала что-то новое, что-то, что её пугало ещё больше, — как на картинке, где чем дольше всматриваешься, тем больше странностей замечаешь, — но что прочерчивало первые шаги в плане. Коннор когда-то был для человека тем, кому можно доверять. А значит, с ним можно построить отношения. Вывести его на них. Проблема оставалась лишь в том, что Эдит сама не знала, как дружить, а уж тем более, как встречаться, — ночью, в одном из мимолётных кошмаров, она практически увидела со стороны секс с Коннором, и проснулась от ощущения, что её чуть не изнасиловали, — и оба эти варианта наводили ужас. Если бы вчера, сидя в кабинете Джеффри, до неё дошло, к чему он клонил, маскируя истинные намерения в иллюзию выгоды для Эдит, она бы не согласилась. Да, ей хотелось так думать. Потому что она понимала, что ни за что бы не пошла ему наперекор.Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 10:24:41
— Вы сегодня пришли позже обычного. — И тебе доброе утро, Коннор. А тебя что, из офиса выгнали? Они встретились у здания Департамента — Коннор стоял под зонтом, неподвижно, как Хатико, ожидающий хозяина. Эдит ухмыльнулась, хотя в душе ей было не до смеха. Его идиотское замечание в духе преподавателя уголовного права, — тот любой промах мог подвести под статью, — только подкрепило утреннее раздражение. «Слишком смело для того, кто видел, как я просто так набросилась на человека». Удобнее было игнорировать то, что пистолет в кобуре висел на поясе у Коннора, а не у неё, и что в сравнении сил она очевидно бы проиграла. Дождь продолжал лить, закрывая серой занавесью ближайшие дома. Больше всего в автобусе Эдит мечтала о том, как зайдёт в офис, заварит кофе и какое-то время сможет просто постоять в кафетерии, согревая руки и переводя усталую злость. И именно сегодня Коннор решил встретить её снаружи. «Наверняка не просто так», — без всякой надежды подумала Эдит. — Нет. Я встретил Вас здесь, чтобы мы могли сразу поехать на вызов. Эдит вскинула брови и втянула воздух через ноздри. На вызов? На настоящий вызов? На её первый настоящий вызов?! Воображение уже рисовало, как они вдвоём, — его холодная аналитика и её человеческий разум, — наконец что-то раскроют. Как если бы тот вечер на Интервейл-Стрит ожил в других декорациях — дождливый день, потерпевшие, прочие полицейские вокруг. И счастливый конец, где она — молодец. Боже, ну почему она опоздала именно сегодня?! Хотя, если бы это было так критично, Коннор бы уже никуда не предлагал выехать. Она не нашлась со словами — приятное волнение не оставило никаких мыслей, кроме как желание поскорее поехать. — Дай угадаю — опять Интервейл-Стрит? — Фраза прозвучала иронично, контрастно на фоне взволнованных мыслей. Но помимо мыслей о предстоящем деле, она думала о ночном видео. Эдит не могла отделаться от ощущения, что её восприятие Коннора теперь искажено, она видела в нём потенциального девианта ещё чётче, наверное, то же самое после этого интервью почувствовал и Джеффри. Да, теперь уж точно понятно, откуда росло его желание убрать Коннора из Департамента. И неужели Коннор реально жил в завещанном доме? По утрам кормил собаку, гулял с ней, может, даже играл? А потом вот так приходил в Департамент и притворялся бесчувственным роботом. Что это теперь, если не притворство? Да, он говорил, что ни на что не претендует, но как бы он иначе мог присматривать за Сумо?.. Если бы Эдит услышала, что ему просто завещали дом, то она бы об этом всём не думала. Но теперь, стоя напротив Коннора, терпя его сдержанный взгляд и такую же сдержанную речь, она не могла не думать о том, что у него, чёрт возьми, есть собака. Нет ничего более человечного, чем факт того, что у него есть собака. — Браш-Стрит. Самоуничтожение андроида. — Самоуничтожение? Я думала, опять убийство или что-то такое… — разочарованно фыркнула Эдит. Коннор непонимающе смерил её взглядом. — Убийство человека лучше, чем самоуничтожение андроида? Я думал, Вы считаете наоборот. Он медленно пошёл в сторону дороги. К Департаменту подъехало такси, окатив тротуар грязной водой. Эдит смутилась. Наверное, со стороны она действительно выглядела, как человек, который смерть любого человека легко променял на уничтожение андроида. Если андроиды не должны чувствовать и привязываться, то не значит ли это, что их смерть не настолько трагична, как смерть человека? И не жалеют ли люди убитых в восстании андроидов лишь потому, что те слишком похожи на людей, забывая, что это всё — иллюзия? Единственная гибель андроида, которую она хотела если и не предотвратить, то хотя бы задержать, это то самоуничтожение, что произошло на её глазах. Тогда, на допросе. Оно ей до сих пор снилось, вспыхивало в памяти посреди работы. Но со временем Эдит себя убедила в том, что жалела не андроида, а себя. Себя, так отчаянно вызвавшуюся допросить андроида, но оступившуюся на полпути. Если бы она добилась всей информации, то она бы не стала так переживать. Она была уверена, что всё дело в том, как эта «смерть» дискредитировала её саму и чуть не привела к увольнению. Если правда и была другой, то Эдит не хотела о ней знать. В такси за рулём был не андроид, а человек — полный дядечка с густыми чёрными усами. Эдит увидела, как сперва напряглись его желваки, когда первым сел Коннор — в полумраке машины голубой диод горел особенно ярко, водитель не мог не заметить. Когда же рядом села Эдит, он тихо вздохнул — кажется, с облегчением. Но руки, вцепившиеся в руль, не ослабили хватку. В машине было тихо. Играл джаз, водитель, пробормотав приветствие в усы, не сказал больше ни слова. Эдит отвернулась к окну, потирая зудящие после вчерашней ночи запястья. От вида умирающего Детройта в фильме и воспоминаний, рука сама потянулась к канцелярскому ножу на столе, и в реальность Эдит вернулась, лишь когда образы горящих улиц стали отступать. К тому времени руки уже сами саднили так, словно были охвачены огнём. Если бы не это, она бы посмотрела фильм быстрее, и сейчас не зевала каждые несколько минут. Ей даже смотреть на рукава не хотелось, чтобы не вспоминать эту стыдную слабость. Ещё Эдит чувствовала, как Коннор поглядывает на неё, ожидая, что она начнёт этот диалог, но она не хотела. Не хотела и не могла. Девушка чувствовала, что если спросит что-то помимо дела, то неизбежно выпалит что-то про Хэнка или Сумо, причём выпалит с испугом и агрессией — именно так, как думала об этом всём с самого утра. Других эмоций просто не было. Тот факт, что Коннор не сказал сразу такую важную информацию, как только узнал, что они будут напарниками, отталкивал её ещё больше. Он ведь должен был сказать, что бывший напарник считал его девиантом, пусть это и было в «прошлой жизни», до перепрошивки! И как работает эта перепрошивка, раз он следит за собакой и помнит, кто такой Хэнк?.. — На самом деле, это дело сложнее, чем может показаться. Предположительно, модель АР700 среагировала так на самоуничтожение другого андроида из этого дома. Эдит оторвала взгляд от проезжающих за окном машин и тут ж повернулась к андроиду. Коннор смотрел выжидающе, и Эдит заметила, что он сидел на другом конце кресла — видимо, запомнил просьбу не приближаться после первой вылазки. — Опять АР700? Она выглядит так же, как та подозреваемая, да? — Да. Я знал, что Вас это заинтересует. Да уж, «заинтересует»! Какое простое слово он выбрал, будто они говорили о бейсбольном матче или фильме. Но с другой стороны, Эдит не знала, какое слово сама бы выбрала, чтобы описать свои чувства. Если переживания от гибели той АР700 действительно связаны лишь с собственной неудачей, то, наверное, и впрямь не будет ничего пугающего. — Ты думаешь, тут есть связь с теми случаями? Весь сентябрь Эдит мечтала о том, чтобы вернуться к тому делу. Пыталась сама сопоставить все факты, но осознавала, что дальше не пройдёт — она поняла, что передача дела Коннору была не доказательством его привилегий, а подтверждением, что у него нет никаких прав. Ведь на самом деле, когда дело передали Коннору, оно зашло в тупик. — Пока рано говорить. Но это уже третий андроид модели АР700, самоуничтожившийся при странных обстоятельствах за последние два месяца. Первым был домашний помощник МакНьюэллов на Мендота-Авеню, вторым — наша подозреваемая. Слово «наша» резануло слух и Эдит невольно сморщилась, но Коннор не обратил на это внимания. Можно было подумать, что девушка скривилась от воспоминаний о допросе — и это тоже было частью правды. —…Но странно, что это произошло настолько далеко от Интервейл-Стрит. Те преступления проходили в одном ареале, а сейчас — другой конец города. — А это может быть связано с тем Кевином? Мы же его так и не нашли, и не поняли, как он связан с теми случаями. Вдруг он подстроил те самоуничтожения и убийства? А теперь, чтобы не привлекать полицейских в тот район, мог переехать и опять взяться за своё. Эдит и Коннор переглянулись и оба замолчали на несколько секунд. Это имя невидимой печатью скрепляло прошлые происшествия с сегодняшними. Девушка заметила, как таксист поглядывал на них с интересом зрителя, наблюдающего за остросюжетным сериалом. Эдит сжала челюсть — а не раскрывают ли они сейчас то, что не должны знать другие люди?.. Если Коннор продолжал говорить, значит, нет. Этот образцовый коп ничего лишнего не скажет и Эдит не даст это сделать. — Вы думаете, это человек? — А андроиды не могут переезжать? — Нет. Андроиды не имеют права снимать и покупать квартиры. — Да, остаётся только надеяться, что кто-то умрёт и завещает им собаку, — выпалила Эдит и тут же поджала губы. «Блять, зачем я это сказала», — Эдит опустила глаза. В другой ситуации она бы наоборот уставилась на Коннора, ожидая реакции, но сейчас ей стало стыдно. Опять же, не за чувства андроида, — даже если Коннор и девиант, то ей было все равно, что он там почувствует, — а за то, что поймалась. Ей хотелось, чтобы Коннор думал, будто она ничего про него не знает и узнавать не хочет. И, подняв глаза, Эдит увидела, что тот едва заметно вскинул брови и так же потупил взгляд. — Случай с лейтенантом Андерсоном — прецедент. Суд не может оспорить завещание, пока никто не потребует этого. Даже если имущество завещают андроидам. — Почему же ты не потребовал? Я думала, не-девианты не занимаются ничем, кроме своей работы. Говорить такие резкие фразы было страшно. Эдит сама не заметила, как вжалась в дверь машины и вцепилась в её ручку, хоть и не понимая, зачем — не выпрыгнет же она на полном ходу. Коннор замолчал, и девушка вспомнила, как вчера с трудом приняла решение втереться тому в доверие. Зачем тогда она сейчас так подкалывает его? В чём пытается уличить? Ну, на последний вопрос она знала ответ, но теперь ей было противно от того, как прямо она это спросила. Все равно на андроидскую этику. Это просто непрофессионально — она не хотела превращаться в Гэвина, который агрессией разрушал всё, к чему прикасался. — Ладно… Прости. Она выдавила это слово так тихо и стыдливо, что сразу же погрузилась взглядом в экран телефона, лишь бы больше не встречаться взглядом с Коннором. Неважно, каким он будет — безэмоциональным, грустным или злым. Неважно, что она бы там увидела — Эдит понимала, что это была бы её проекция собственных чувств к себе. Ещё один способ себя унизить и пристыдить. — Я понимаю, как эта ситуация выглядит со стороны. Когда лейтенант умер, многие работники Департамента высказали мне подобные претензии. Коннор сложил руки на коленях, как было в интервью, и Эдит заметила, сколько в этом жесте было стеснения и потерянности. Совесть опять уколола где-то под ребром. Если Коннор ничего и не чувствовал, то Эдит уж точно чувствовала всё то, что проекцией видела в его движениях. — Мы приехали, — буркнул водитель, притормозив перед многоэтажкой из коричневого кирпича. Эдит сразу же выскочила из такси, надеясь, что на улице они смогут сразу перевести тему. По взгляду Коннора, вышедшего за ней, она уже ничего не смогла понять. Он опять был спокоен, будто ничего и не произошло.Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 11:14:05
Мисс Голайтли выглядела среди полицейского хаоса так, словно попала туда случайно. Эдит вообще показалось, что и квартира ей не принадлежала. А если уж идти дальше, то и в Детройте со всем этим индустриальным шумом и пылью ей не было места. Александра Голайтли выглядела как модель. Как лучшая версия Эдит — бледнокожая, с таким же чёрным каре, но солиднее и отстранённее. Пройдя через голографическую ленту следом за Коннором и увидев, как Александра сидит в мужском костюме на голое тело и с отстранённым видом что-то говорит полицейским, Эдит подумала, что это тоже андроид. Так аккуратно и строго она выглядела. Только поза, — вызывающая, с закинутой ногу на ногу, — выдавала человеческую натуру. — Да уж, такую женщину за уборкой не представишь, — сказала Эдит себе под нос. Квартира же, напротив, была светлой, с обилием растений и мягким кремовым ковром в коридоре. На нём грязные следы от обуви выглядели как варварство — будто тут действительно произошло преступление. В гостиной ходило несколько полицейских с незаинтересованными и такими же сонными, как у Эдит, выражениями лиц. Что-то лениво фотографировали, что-то лениво спрашивали. И как-то умудрялись игнорировать неподвижное тело, спрятанное под целлофаном — сначала Эдит вздрогнула, подумав, что это был реальный труп. — Боже, да сколько же вас ещё придёт, — цокнула Мисс Голайтли, не поворачиваясь в сторону Коннора и Эдит. — Здравствуйте, Мисс Голайтли, я Коннор, детектив Центрального Департамента полиции Детройта, это — Эдит Уайтхэд, моя напарница. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов? — А что я сейчас, по вашему, делаю? — Она махнула в сторону полицейского, что сидел напротив. Полицейский, чьё имя Эдит не знала, грузно встал и передал планшет с записанными до этого ответами Коннору. «Почему меня опять никто не замечает?», — Раздражённо подумала Эдит, вставая ближе к Коннору. Когда её игнорировали на фоне Гэвина, это ещё как-то можно было оправдать, но теперь ей казалось, что она в глазах любого полицейского, кроме Джеффри Фаулера, сливалась с мебелью. Коннор быстро пролистал ответы и отдал планшет Эдит. Она и не успела попросить. — Мисс Голайтли, Вам что-то известно об убийствах на Интервейл-Стрит, произошедших в прошлом месяце? — Он сел напротив Александры, чуть наклонившись в её сторону. Он делал так всегда, и Эдит заметила, как Александра, в ответ на этот жест, подалась назад и облокотилась на спинку дивана. — А вы ничего не перепутали? Девушка, как Вас… Эдит, я бы хотела поговорить с Вами, а не с андроидом. Я буду отвечать только на вопросы человека. Эдит растерялась. Коннор оставался на месте — сидел на диванчике напротив, таком же кремовом, как и испачканным ковёр в коридоре. Вот уж точно говорят «мысли материальны». А ещё говорят «бойтесь своих желаний». Эдит была согласна с обеими фразами. Хотя вскоре она поняла, что растерянность вот-вот отступит — она не боялась задавать вопросы человеку. Так же, как и Александра. По крайней мере, Мисс Голайтли не начнёт биться о стол при стрессе. Эдит надеялась на это. — Обычно говорят, что будут отвечать только в присутствии адвоката, — она попыталась разрядить обстановку шуткой, но скуластое лицо Александры оставалось безэмоциональным. — Я сама работаю адвокатом, так что свои права знаю. Так и при чём здесь Интервейл-Стрит? Эдит переглянулась с Коннором, словно пытаясь прочитать мысли: куда он всё-таки вёл?.. — Мы подозреваем… Мы подозреваем, что самоуничтожение Вашего андроида связано с самоуничтожением такого же домашнего помощника семейства МакНьюэллов на Мендота-Авеню. Это уже второй случай самоуничтожения андроидов АР700, которые предположительно связаны между собой. — Второй? А соседский? — Она перевела взгляд на Коннора. Тот кивнул. — Это тоже был АР700? — Эдит вскинула брови. — Странно, что вы не знаете, — хмыкнула Александра, — ну да, тоже АР700. Они общались. Сосед один живёт, у него жена умерла полгода назад, завёл себе помощницу. А у меня она уже год как была. Я не знаю, почему его модель уничтожилась, ну а моя… Могу подозревать, конечно. Но я не хочу думать о том, что она была девиантом. Мне как-то не по себе от этой мысли. Александра взяла с журнального столика стакан с водой и сделала несколько долгих глотков. — А вы связываете их смерти? — Спросила Эдит и заметила, как Коннор что-то записал в планшете. — Если окажется, что она была девиантом, то да. Умерла подружка — и она за ней. Но она не проявляла никаких признаков девиации, я её на диагностику водила раз в месяц, ничего не обнаруживали. Нет, она не могла быть девиантом. Эдит вспомнила слова Джеффри про «Киберлайф» — тот подозревал, что они могут что-то недоговаривать про перепрошивки. И снова перевела взгляд на Коннора, но тот погрузился в свои мысли. — Вашего соседа опрашивали полицейские? — Спросил он. Его лицо было напряжено: он сдвинул брови, смотря в пустую точку. Эдит вспомнила, что Коннор мог реконструировать события, и, видимо, сейчас это и пытался сделать. Александра тяжело вздохнула, и в её голосе проявились металлические нотки: — Я, кажется, ясно выразилась, что буду говорить только с человеком. Коннор встал и обошёл комнату. Эдит пронаблюдала за тем, как он подошёл к груде металла под целлофаном, и сразу же отвернулась, чтобы не видеть то, от чего она уже месяц пыталась избавиться — вид искорёженного самоубившегося андроида. — Ну… У меня тот же вопрос: Вашего соседа опрашивали полицейские? — Про себя Эдит усмехнулась, как абсурдно это выглядело, но осуждать Александру за неприязнь к андроидам не могла. — Нет. Он отказался от дачи показаний. — Как свидетель мог отказаться от дачи показаний? — Эдит тоже сдвинула брови, пытаясь понять эмоции девушки напротив. Может, она просто покрывает знакомого? Сердце ускорилось в предвкушении того, что она раскусила обман, и в итоге окажется, что это всё-таки было не самоуничтожение. — Он не был свидетелем. Это произошло, пока Виктора не было дома, у самоуничтожения не было свидетелей. Пока Эдит обдумывала следующий вопрос, за спиной раздался громкий шелест. Следом — тяжёлое дыхание и грохот. Александра, увидевшая, что происходит, округлила глаза и взвизгнула: — Что происходит, кто тебе давал разрешения?! — Она вскочила, но тут же Эдит подскочила за ней, машинально перехватила девушку и обернулась сама. Это было похоже на сон. Всё произошло так быстро, что и Эдит захотелось заорать «Что происходит?!». У окна стояла точно такой же андроид, как и тогда, на допросе. Она тяжело дышала, смотря то на Коннора, то на Александру, пытаясь прикрыть тело целлофаном. Её не отличить от той АР700 — разводы синей крови на лице, провода, свисавшие из искорёженной головы, как змеи у Медузы Горгоны… И такие же испуганные, круглые глаза, полные ужаса и непонимания. — Выпусти меня! Вы не имеете права, что вы делаете! — Визг заполнил всё помещение, и полицейские из других комнат прибежали на шум. Эдит всё ещё пыталась удержать Александру, потому что представляла, что будет, если та вырвется. Она побежит к Коннору, нападёт и в итоге её застрелят. Он был таким же полицейским, де-юре, как и остальные — он точно её застрелит, и, что самое ужасное, будет иметь на это полное право. И наверняка за этим последует и её увольнение — Джеффри вряд ли ожидал, что на следующий день после назначения Эдит «шпионом» Коннор начнёт убивать людей. Все эти мысли обрели образ буквально за несколько секунд. Ровно за столько же Александра вырвалась из рук Эдит и оттолкнула её. Тонкие руки, утопавшие в костюме на несколько размеров больше, оказались сильнее, чем думала Эдит, и та с грохотом упала на стеклянный столик. Где-то вдалеке раздался звон, будто упала полка с посудой. Оттуда же донёсся тяжёлый хрип. Её хрип. Голова налилась тяжёлой болью. Дверной проём напротив и силуэты коллег, пробежавших мимо, закружились перед глазами. Она приложила руку ко лбу и попыталась встать, но ладонь пронзила боль от осколков. Всё вокруг было в стекле. На рукав стекала густая, почти чёрная кровь, и от этого вида Эдит почувствовала, как грудь тяжело сдавила паника. Все остальные звуки казались ещё дальше, чем её собственные стоны и хруст стекла под спиной. Голову раздирал звон и глухое биение сердца. Эдит прикрыла глаза. Было тяжело наблюдать за всем, пытаться встать и постоянно терпеть неудачу, сопровождаемую болью от разбитого стекла. Она задыхалась, и не понимала, это паника или действительно произошло что-то страшное. Ей даже показалось, что она вот-вот умрёт, сразу, как увидела эту страшную тёмно-красную кровь. Сколько она уже так лежала? По ощущениям, давно. И где-то рядом, не замечая её, люди продолжали заниматься своей работой. Это было обидно. Обидно настолько, что и паника отступала на второй план. Стоило Эдит прикрыть глаза, как кто-то поднял её на руки, и она сдавленно застонала. Хотелось попросить отряхнуть спину от стекла, — под лопатками застряли крупные кусочки, впившиеся прямо в кожу через пиджак и рубашку, но вместо этого из груди вырвался только тихий вздох. Приоткрыв отяжелевшие веки, Эдит увидела Коннора. Она не успела ничего понять, лишь попыталась повернуть голову и рассмотреть, что происходит. Почему именно Коннор? Что тогда делают остальные?.. Ничего не сказав, он положил её на диван — такой мягкий, что хотелось провалиться в это ощущение и поспать. Она очень хотела спать. Последнее, что Эдит увидела, были полицейские, испуганный андроид у окна и Александру, которую смог удержать мужчина, допрашивающий до этого. «Почему я не такая сильная?..» — С досадой подумала Эдит, не в силах справиться с головокружением. И дальше была только темнота.