Well you talk like yourself No, I hear someone else though Now you're making me nervous
На улице было очень светло. Глэм и Ди вышли из желтого такси и некоторое время неподвижно стояли напротив чёрного семейного особняка. На улице пели свои утренние песни птицы, их благозвучную серенаду прерывало пикание мусоровоза, начавшего свою работу бесстыдно рано, когда люди, уставшие от урагана, ещё наслаждались заслуженным отдыхом. Ди не помнил, как они с отцом добрались до дома: не помнил, как сели в такси, не помнил, как в его руках оказалось то, что осталось от клетчатой рубашки, которую им разрешили забрать, не помнил, что было после того, как он услышал, что Чеса больше нет. Юноша молча прошёл по тропинке, по которой некогда шел Чеснок, неся тяжёлую коробку, переступил через осиновый ствол, ещё лежащий поперёк дороги и поднялся на крыльцо. Ди зашёл домой, снял ботинки и, игнорируя озабоченные расспросы матери и брата, поднялся наверх. Глэм зашёл в дом следом за сыном. Он с тоской глядел на отдаляющийся силуэт Ди, поднимающийся по лестнице. Раздался тихий щелчок — юноша зашёл в свою комнату и закрыл на замок дверь. Электричество наконец-то дали. Ди прошёл мимо осколков разбитого светильника и включил любимую красную лавовую лампу, которая стояла на полу, в темном уголке под окном, возле книжного шкафа. Юноша разделся до пояса и к голому щуплому телу приложил клетчатые лоскуты ткани, оставшиеся после операции, когда Чесу пришлось разрезать рубашку. На этих лоскутах ещё сохранился аромат мужского одеколона и запах табака. Ди в безмолвии сидел на краю кровати. Он ни о чем не думал, только смотрел вперёд себя пустым измождённым взглядом. Ди молча терпел боль, которой было поражено все тело от макушки от кончиков пальцев на ногах. У него не осталось ни эмоций, ни чувств, ни сил сопротивляться. Полностью опустошённый, он прикладывал грубую ткань к телу, надеясь навсегда запомнить этот запах. Ди вдруг ощутил тепло на правом плече. Он повернул голову, и на миг ему показалось, что Чес сидит рядом с ним, держит его за плечо и мирно улыбается. — Я буду скучать, — нарушая святую тишину, произнёс Ди, смотря на играющие лучи утреннего солнца, проникающие в тёмную комнату.Занавес