Танцуй, моя любовь

            Озноб пробирается под кожу, ей кажется, что пальцы на ногах, да и сами ноги потеряли чувствительность. Несмотря на два слоя одежды Джени трясет от холода. Она опускается на корточки, прижимаясь спиной к обшарпанной стене, и изо всех сил дует на озябшие руки в перчатках без пальцев. У нее нет уютного дома или кого-то, кто ждал бы ее в таком доме, а в ночлежке не намного теплее, чем на улице. Ветер гуляет сквозь трещины в стенах полуразрушенного здания. К тому же, спать приходится в полглаза, потому что никому вокруг доверять нельзя, но до ночлежки надо топать. А Джени совершенно не хочется двигаться. Она целый день провела в поисках хоть какой-то работы, выбирать не приходилось, но безрезультатно. – Как же хочется кушать, – жалобно звучит тихий голос, и цокот каблуков рядом с ней замирает. Пустой желудок вторит ее словам. На улице давно стемнело, а в этом переулке даже днем проходит мало людей. Джени уже готова поверить, что это только бред воспаленного сознания, когда в тишине звучит ее голос. – Тебе плохо? – От голода зрение туманится и клонит в сон, но Джени поднимает голову, силясь разглядеть редкого человека, которому не все равно на замерзающую бродяжку с улицы. Нет, встречаются, конечно, извращенцы, которые всерьез думают, что если ты скитаешься по улицам, то за кусок хлеба готова на все…но то мужчины, а перед ней точно женщина. У нее светлые волосы, обеспокоенное лицо и ее окутывает облако ароматного парфюма. – Тебе нужна помощь? – Снова задает вопрос незнакомка. – Нет, просто кушать хочется очень, – так же тихо отвечает Джени. – У меня нет еды, но если где-то поблизости найдется круглосуточное заведение, я могу отвести тебя туда и купить ужин. – Здесь неподалеку есть забегаловка, но я не сяду с вами в одну машину, – слабо протестует Джени, качая головой. Сколько она слышала таких историй, когда бродяжки наивно соглашались сесть с незнакомцами, а потом их больше никто не видел. – Я не предлагала тебя подвезти, – улыбается женщина. – Ты можешь идти сама? Или я могла бы вызвать такси. – Я не инвалид, а просто голодная, – Джени пересиливает себя и выпрямляется, замечая, что женщина на каблуках и это дает ей небольшое преимущество в росте. – Тогда пойдем, я тебя отведу. – Зачем вам это? – Подозрительно щурясь, спрашивает девушка, не спеша двигаться с места. Ноги затекли от долгого сидения, и она не хочет показаться слабой даже перед человеком, которого видит первый и последний раз. – Ты же сама хотела кушать. – Знаете, слова скитальца с улицы едва ли интересуют спешащих мимо людей. Всем все равно, что творится у них под носом. Так почему вы остановились и как вы вообще оказались в этом захолустье? – Я не все, – пожимает плечами женщина. – Здесь по важным делам, а когда шла обратно к тому месту, где оставила машину, увидела тебя. Мне показалось, что ты попросила о помощи или что-то в этом роде, но вероятно ты говорила о еде. Так что, сегодня я буду тем человеком, кто протянет тебе руку вопреки всему. – Что я должна буду вам взамен? – Только показать дорогу туда, где ты сможешь поужинать. – Так не бывает, – Джени снова качает головой, пытаясь понять, не сон ли это. – Люди чаще всего просто бросают горсть монет, на которые потом можно купить еду. – Я не хочу, чтобы ты потратила деньги на выпивку или наркотики. Или того хуже, чтобы тебя кто-то обокрал. Поэтому, если ты все еще хочешь ужинать, не теряй время и веди меня. – Меня зовут Джени, – представляется девушка, и, запахнув воротник старого пальто, разворачивается в сторону главной улицы. Она прячет озябшие руки в карманах, не желая демонстрировать все прелести уличной жизни. – Приятно познакомиться, Джени. Мое имя Этери. И настоящая доброта не продается, даже если все вокруг доказывают тебе обратное. – Джени мельком думает о том, почему красивая женщина говорит ей свое имя, если они друг другу никто, но тут же забывает об этом. Во рту, несмотря на онемевшие губы, появляется непроизвольное слюноотделение от мысли, что скоро хотя бы ее желудок перестанет быть пустым.       Они преодолевают две улицы в полном молчании, лишь Джени иногда с опаской оглядывается, хотя по стуку каблуков можно точно догадаться, что Этери по-прежнему идет за ней чуть правее. Внутри забегаловки тепло и много света, посетителей в это время практически нет. Повсюду пахнет бургерами и, кажется, что желание поесть увеличивается в два раза. Завидев продрогшую замарашку, что первой переступает порог круглосуточной бургерной, официант с преувеличенным радушием направляется к ней навстречу. – Извините, у нас нет бесплатной еды, и вы не можете остаться здесь на ночь. – Больно надо, – огрызается Джени. Она привыкла, что даже если у тебя имеется немного денег, за внешний вид тебя принимают скорее как за отбросы общества, чем за потенциального клиента. Официант открывает рот, чтобы выказать очередное недовольство, но замечает за спиной девушки солидную женщину, чья рука взлетает вверх, в немой просьбе заткнуться. – Хотелось бы уточнить, – железным тоном бросает незнакомка, придерживая Джени рукой за плечо, – эта девочка со мной. И у вас тут явно не ресторан, с мишленовской звездой, чтобы вы вот так беспардонно относились к каждому, кто на ваш взгляд не соответствует образу платежеспособного покупателя. У вас нет дресс-кода, брони столиков и высококвалифицированного персонала. Так в чем же дело? – Извините, – лепечет молодой нахал. – Я не договорила. – Так же холодно обрывает женщина. – Поскольку в ближайшем радиусе ничего подходящего больше нет, мы пришли сюда, Джени сказала, что здесь можно поужинать. Но судя по оказанному «гостеприимству», у меня серьезные сомнения насчет вашего заведения. – У нас разнообразное меню, – вежливо обратился официант, попытавшись даже улыбнуться. – Джени, ты уверена, что хочешь здесь остаться? – Этери без колебаний разворачивает к себе новую знакомую и смотрит в ее усталое лицо. У нее большие глаза и заостренные черты лица. Слегка расфокусированный карий взгляд задерживается на Этери. – Нет проблем, я привыкла, что меня и за человека-то давно не считают, – невесело усмехается девушка. – Так что, я согласна, если мой поздний ужин состоится здесь. Этери отпускает ее, позволяя девушке пройти вглубь зала и выбрать столик. – Что я могу предложить вам? – Любезно интересуется все тот же молодой нахал. – Избавьте меня от своего присутствия, – так же любезно вторит Этери. Она направляется следом за Джени, на ходу пересматривая свои планы. Девушка скидывает свое пальто и шарф с шапкой, под которой спутанная коса. Она наспех приглаживает волосы, поправляя свои многочисленные одежки, а потом моет руки и быстро прячет в карманах толстовки. – Ты не возражаешь, если я посижу с тобой, пока ты будешь ужинать? – Вообще-то, нянька мне не нужна. – Я нянькой и не нанималась, просто боюсь, что тут и выгнать могут без зазрения совести. – Как, а вы разве не станете кушать? Выгнать могут, если ты ничего не покупаешь, а просто занимаешь место и отпугиваешь посетителей. – Увы, я уже отужинала на сегодня. К тому же, мне надо следить за фигурой, да и не любитель я подобного рода еды. – Тогда возьмите хотя бы кофе. – Обойдемся без этого. Да и не похоже, что это место пользуется популярностью. Иди, выбирай, что будешь есть. Пока Джени шустро управлялась с заказом, Этери сняла свое черное пальто с меховым воротником, и, устроив в карманах кожаные перчатки, опустилась вместе с ним на ближайший диванчик за столиком, где решила обосноваться Джени. – Я все. Надо только оплатить. – Да, разумеется. – Женщина поднялась и направилась к кассе. В ожидании заказа Джени позволила себе, наконец, как следует рассмотреть свою добрую фею. Светлые вьющиеся волосы до лопаток, ботинки на устойчивом каблуке, в темном брючном костюме. Она была настолько стройной, что у Джени промелькнули сомнения, кто из них двоих голодает. И если ее нескладную фигуру под двумя слоями одежды увидеть трудно, то одежда этой женщины подчеркивала все. Этери всем своим видом излучала стать, уверенность и положение. Ее тонкие пальцы увенчаны парочкой красивых неброских колец, а на запястье браслет. Но даже беглого взгляда хватит, чтобы отметить, эти вещички стоят, если не целое состояние, то явно не дешево. «Вряд ли такие дамочки частые гости в подобных убогих забегаловках» усмехается Джени. – Вижу, ты повеселела, – улыбается Этери, устраиваясь напротив новой знакомой. – Что же тебя так позабавило? – Подумала, как несуразно, что вместо того, чтобы заниматься своими делами, вы пришли со мной сюда. И насколько нелепо предлагать бургеры такой роскошной женщине. – Джени смеется, замечая, как новая знакомая подхватывает ее смех. – Да, я не бываю в таких местах. – Наверное, тот официант навсегда запомнит ваш визит. – Кто-то должен ставить на место зарвавшихся людей. К слову об этом…возможно, мои слова покажутся пустым звуком, но все же. Не позволяй людям тыкать и шпынять, словно ты нашкодивший котенок и в чем-то перед ними провинилась. Никто в жизни не застрахован оказаться на твоем месте. Я не знаю этой истории, но уверена, что ты не стремилась к жизни на улице. – Джени отрицательно качает головой. – Мне приятно, что вы встали на мою защиту, но поверьте, эта ситуация не изменит моего мнения о том, что я тоже человек. И у меня есть права. – Замечательно, значит, воспитательную беседу можно пропустить, – улыбается Этери, заметив, какими голодными глазами Джени смотрит на заказ, что уже несут к ним. – Это от заведения, – запинаясь, произносит молоденькая стажерка, опуская на стол поднос, где помимо заказа Джени лежит бумажный пакет, чуть пропитавшийся жиром в самом уголке. – Спасибо, – сдержанно кивает Этери, смотря за тем, как Джени наспех благодарит девушку и принимается за ужин. Стажерка уходит обратно в подсобное помещение, а Этери обращает все свое внимание на девушку и тихо ахает, замечая в каком состоянии ее руки. Красная обветренная кожа, что шелушится и вообще выглядит далеко не лучшим образом. Но много ли у нее знакомых среди бродяжек? Откуда ей знать, может они все выглядят так. В мыслях проскальзывает чувство жалости и Этери душит его на корню. «Какая к черту жалость?! Если ничем не можешь помочь, так хоть не заставляй ее стыдиться себя» но Джени успевает перехватить полный сочувствия взгляд, обращенный к рукам. – У меня есть перчатки, – бросает она с набитым ртом первое, что приходит в голову. – Охотно верю. Но, похоже, они мало помогают тебе беречь руки. – Это еще ничего. Зимой всегда так, к лету станет лучше. – В трещинки на коже может попасть грязь. Ты уверена, что не хочешь обратиться к врачу? – Осторожно интересуется Этери, натыкаясь на колючий взгляд огромных глаз. – Я умею позаботиться о себе сама, – жестко чеканит каждое слово Джени. – Я не настаиваю. Хочешь еще что-нибудь взять с собой? – Женщина переводит тему в более безопасное русло. Девушка может и с улицы, но защитные шипы отменные, несмотря на манеры и воспитание, к тому же Джени хорошо говорит. Сколько же тебе пришлось пережить, девочка? – Нет, похоже, в том пакете, что числится, как негласное извинение за хамство, тоже лежит еда. Можно, мы посмотрим, что там внутри? – Само собой, он и так твой. Делай, что считаешь нужным. Внутри и правда обнаруживаются два огромных бургера, при виде которых Этери морщится, а Джени светится неподдельным счастьем. – Если вы не передумали насчет ужина, хотела бы забрать их с собой, чтобы скушать утром. – Не передумала, – смеется Этери. – Но если ты хочешь что-то еще, то мы можем взять с собой. – Нет, не хочу злоупотреблять вашим расположением. Спасибо уже за то, что не прошли мимо. Накормили и дали возможность согреться, а еще составили компанию. Я ужинаю в одиночестве, где и чем придется. Так что, даже ваше общество для меня подарок. Но нет, я не жалуюсь на свою жизнь. Каждый крутится, как может. – Твердо подытоживает Джени и поднимается, торопливо надевая на себя одежку. Она не любила, когда кто-то жалел или сюсюкался с ней. Это неизбежно напоминало о родителях и доме, которого она лишилась. В счастливом детстве поцелуи мамы лечили разбитые коленки и содранные локти, но что способно вылечить боль от потери матери и отца? Джени не знала, зато точно была уверена, что от такой женщины, как Этери она готова принять что угодно, кроме жалости, или того хуже, утешения и надежды «все будет хорошо». Джени настояла проводить Этери до машины. После теплого кофе и вкусного ужина, она согрелась, и была полна сил подумать над тем, где искать работу завтра. А сейчас она стояла рядом с женщиной, чья шикарная машина выглядела так, словно только что сошла со страниц глянцевого журнала. Ветер усилился, а Этери неожиданно спросила: – Не боишься, что я специально позвала проводить, чтобы увезти тебя? – Не боюсь, – бросает Джени. – Первое впечатление обманчиво. Я, может, и выгляжу хрупкой и слабой девушкой, но постоять за себя умею. И глаза могу выцарапать при желании. – Предпочту не проверять на практике, – смеется Этери. – А какая у вас суперсила, что вы не боитесь так поздно возвращаться к машине одна? – Диалог. Ты сегодня ее увидела в закусочной. Кому-то достаточно нескольких предложений и пары суровых взглядов, чтобы поставить человека на место. Здесь даже не требуется прибегать к грубой силе, но в уличной жизни диалог срабатывал крайне редко. Джени, по возможности, тоже старалась решать все вопросы мирно и обходить конфликты и острые углы, но получалось не всегда. – Спасибо, что накормили меня. – Спасибо, что позволила мне это сделать. – Этери поежилась от одной мысли, как эта маленькая девушка вернется сейчас в свой приют или где она обитает. На руках перчатки без пальцев и пакет с едой, который сейчас представляет самое дорогое, что у нее есть, поэтому она крепко держит его двумя руками. Ей снова придется мерзнуть и испытывать лишения и голод. Все, чего женщине хотелось сейчас, это забрать случайную знакомую с собой и попытаться помочь ей построить новую жизнь. Однако Этери четко осознавала, что, во-первых, девушка далеко не наивна и не доверяет людям, даже если они приветливые и милые. И для того, чтобы посадить ее в свою машину и убедить поехать в счастливое будущее, понадобится не один день уговоров или грубая сила. У Этери не было ни того, ни другого. И, честно говоря, в успешности грубой силы она всегда сомневалась. Грубостью можно отвечать тем, кто сам не чурается вести дела подло и грязно, в таком случае она обоснована, да и то не всегда. Во-вторых, Этери не представляла, что творится в ее голове и что уже пришлось пережить девушке. И, наконец, в третьих, не зная о Джени практически ничего, женщина сомневалась, имеет ли вообще право лезть в чужую жизнь. Возможно, у нее есть родители или опекуны, и прославиться кражей чужого ребенка посреди ночи в каком-то захолустье не завидная доля. Поэтому, женщина выбрала более безопасный способ. – Я положу в твой карман свою визитку. Если станет сложно или попадешь в безвыходную ситуацию, пожалуйста, позвони мне. Не обещаю, что смогу приехать сию минуту, но обещаю, сделать все, что от меня зависит, чтобы тебе помочь. – Этери аккуратно опускает визитку в карман, незаметно пристраивая там же свои перчатки. – Спасибо, буду знать, – обещает Джени, заранее зная, что воспользуется этим предложением лишь в том случае, если от этого будет зависеть ее жизнь. – А теперь не стой на ветру, – Этери поднимает руки и посильнее натягивает шапку на уши девушки, заправляя выбившуюся из косы прядь темных волос. – Так и простудиться недолго. – Все-таки нянька из вас могла бы получиться отменная, – смеется Джени. – До встречи. – Всего хорошего, Этери. – Джени машет вслед отъезжающей машине и добавляет, – прощайте!