Дракон и солнце 3. Луна, звезда

По дороге из Гнисиса в Альд'Рун Джон ежился в панцире силт страйдера и размышлял о перспективах - и чем больше он о них думал, тем больше пугался. Зная Харкона, он был уверен, что тот, растревоженный обещанием драугра, не сдастся и продолжит его искать, а значит, спокойной жизни пришел конец. Бретон Джулиан успел изрядно наследить в Балморе и Гильдии Магов и найти его в Вварденфелле будет проще простого, если он останется на прежнем месте, в съемном курятнике Ра'Вирра. Но будет ли Харкон искать его в Вварденфелле, вот вопрос. Допустим, размышлял Джон, тот знаком с заклинаниями пометки и Вмешательства. Поставил метку на озере, отправился в Гнисис, узнал, что перепуганное существо в бинтах там не появлялось, и вернулся обратно на Солстхейм искать дальше - в Тирске, у скаалов, в форте... Несмотря на то, что Вварденфелл был не первым и не главным местом для поисков, Джон понимал, что уже не сможет жить легко и беззаботно, не оглядываясь поминутно за спину. Во всем Нирне лишь Молаг Бал страшил его больше Харкона - и поскольку эти двое связаны друг с другом, пакостный Принц вполне может надоумить своего последователя, где искать. Разве что Молаг Балу совсем не хочется мстить Довакину за разрушенные в будущем планы... но было бы смешно рассчитывать на милость Короля Насилия. И если вампиру все же удастся его поймать, сколько времени потребуется Харкону, чтобы вытрясти из него сведения, где спит Серана, как найти Валерику, Свитки и сам лук?.. Мне конец, подумал Джон. Вылезая из панциря жука и спускаясь по помосту вниз к Альд'Руну, он все с большей убежденностью размышлял о том, что родовая гробница Тарис, расположенная в укромном закутке неподалеку от Балморы, не так уж и плоха. Ведь надо же ему где-то жить... Впрочем, от этой темы он быстро отвлекся, едва не свалившись с помоста под порывом ветра. Ветер нес в себе песок и пепел и набирал силу с каждым мгновением. Отплевываясь от пыли, Джон заслонился рукавом, но это мало помогло - очередная из пепельных бурь, известных на весь Морровинд, лишь начиналась и ему нужно было срочно найти укрытие. Угли, принесенные ветром, упали ему на рукав, прожгли дыру и Джон с шипением завертелся, охлопывая руку и думая, какого пекла он все еще ходит по Морровинду без плаща с капюшоном - вещи тем более необходимой, если учесть недавнюю встречу и его новый, безумно дорогой меч. Пусть рукоять была традиционной северной ковки, а ледяной клинок скрывался в ножнах, все же знающие люди могут догадаться - хотя бы по сталгримовому навершию. Но это уж как всегда. Купить бедняге штаны мы можем, а позаботиться о себе - ни в жизнь. Хотя плащей в лавке было завались и притом на любой вкус - светло-бурые, темно-бурые, грязно-бурые... Из-за попыток потушить рукав он потерял направление и теперь, стоя среди крепчающей бури, совсем не знал, куда идти. Найти в этом мраке Гильдию Магов уже не представлялось возможным, и, слепо выставив руку вперед, он побрел сквозь пепел в надежде наткнуться хоть на какой-нибудь дом и попросить убежища. Ему наконец-то повезло. Ведя рукой по шершавой стене, он добрался до двери и ввалился внутрь под арочный свод, нанеся вместе с собой горку песка. - Простите за вторжение, - сказал он, пытаясь сморгнуть пепел. - Я потерялся в буре... Темная эльфка, стоявшая поотдаль, смерила его взглядом, а потом вдруг выставила в жуткой улыбке лошадиные зубы: - Настал час пробуждения, - провозгласила она. - Дагот Ур просыпается! Он идет вперед во всей своей славе и его народ будет ликовать, а враги его должны рассыпаться пылью! Пару мгновений Джон смотрел на нее, не веря собственным ушам, а потом уточнил: - Это ты сейчас про бурю? - Не буря, - отвечала она. - Милость Дагот Ура! - Что ж ты не ликуешь на улице как положено? - окрысился Джон, у которого до сих пор болела обоженная рука. Вместо ответа данмерша выхватила кинжал и кинулась на него, все так же жутко скаля длинные зубы. - Ри Вааз! - крикнул он, помня, что после этого Крика не остается крови, да и стены ходуном не ходят. Хотя сейчас, в такую погоду, кто бы это заметил... Эльфка брякнулась на пол сломанной куклой, а Джон запер дверь Замком Фенрика и сухо промолвил: - Спасибо за дом. * * * Эльфку, как выяснилось, звали Ханарай Ассултанипал. Обыскав тело, он нашел не только ключ от дома, которым немедленно запер дверь в дополнение к магическому замку, но и странную красную фигурку, слепленную из пепла и неведомо чего еще. Фигурка была теплой и гадкой и он отложил ее в сторону, брезгуя лишний раз прикасаться. Он обошел дом, построенный по знакомому еще с поместья Северин укладу - большая часть помещений здесь находилась под землей. По всему получалось, что Ханарай жила тут одна, и не просто жила, но и обустроила в кладовке молельню, где имелись и другие пепельные статуэтки, и гобелен со зловещими знаками, и куски странного, омерзительного мяса, лежавшие в корзинке, словно жертвенное подношение. Вероятно, дары для Дагот Ура, предположил Джон и свалил эту пакость в соседний ящик - заодно с гобеленом и корзинкой. Потом немного подумал и утрамбовал туда же труп тощей Ханарай, рассчитывая избавиться от всего этого разом где-нибудь в очередном подземелье. Как следует вымыв руки и залечив ожог, он устроился на кухне и стал задумчиво грызть палочку соленого риса, размышляя о том, что нет худа без добра. Никто не знает, что он сюда вошел; никто не увидит, как он отсюда выйдет - для того есть Кольцо Окружения с чарами хамелеона и заклинания телепортации. Джон догрыз рис и откинулся на спинку стула, чувствуя, как напряжение наконец-то оставляет его - впервые с тех пор, как Харкон схватил его на озере. Надолго или нет, но, по крайней мере, сейчас у него есть надежное убежище. Комнатка с молельней располагалась глубоко внизу, ниже основных подземных помещений. Побегав туда-сюда по лестнице, он расчистил ее от всякой дряни, а на освободившемся месте наконец-то извлек из-под крылышка свои сокровища, которые за все время на Солстхейме так и не удосужился разобрать. Сложив в отдельную груду оружие на продажу скампу, он выудил из кучи барахла амулет и дневник, которые надо было отдать Чернозему и про которые он в очередной раз совсем забыл. Долго сортировал зелья и набранные там и сям ингредиенты, приводил в порядок книги, растрепанные листы с заклинаниями и проповеди Вивека, считал дрейки - и насчитал более десяти тысяч. Вполне достаточно, чтобы наконец-то прикупить у Налькарии вожделенную алхимическую ступку. Ему снова попался под руку рабский наруч и он повертел его, изучая - подавляет магию, сказала Прелесть, - а потом защелкнул. Повозившись так и сяк, испробовав на наруче и отмычки, и Ондузи, Джон пришел к выводу, что ничем, кроме ключа, гадкая вещь не отпирается. На миг у него возникла шальная мысль опробовать наруч на себе, чтобы понять, что именно кольцо подразумевало под подавлением магии, но потом решил, что лучше не рисковать. А то как бы не вышло, что эта штука может попросту его убить - с его-то иномирным происхождением и печатью Шеогората. Лучше просто выбросить наруч вместе с трупом, да и все. Подняв из груды добычи широкий надежный пояс, снятый с тела Тарстена, Джон задумался и достал из рюкзака звезду Азуры. Даже если зачаровать не выйдет... что ж, пояс-то все равно останется и на него можно будет привесить тяжелый ледяной меч. Нынешний узкий ремень, в котором он щеголял еще со времен Сейда Нин, для такого оружия был хлипковат. Сосредоточиться на заклинании, вспомнил он поучения Гальбедир. С учетом того, что зачаровывать пояс он собрался на ночное зрение, проще всего будет погасить фонарик и остаться в полной темноте. Он закрыл дверь в кладовку, устроился на полу посреди разбросанного богатства и потушил свет. Держа под одной рукой звезду, а под другой пояс, он сотворил заклинание, сделавшее глухую тьму вновь проницаемой для глаз, и попытался перегнать его в пояс. Магия елозила в голове, как ком теста, и Джон засопел от напряжения, чувствуя себя самым бесталанным из всех бретонов. Звезда Азуры грела руку, словно говоря, что начать стоило бы с нее, и в силу отсутствия всякого положительного опыта в зачаровке он решил довериться прославленному артефакту. Энергии хлынули сквозь него, подхватили заклинание и стрелой вылетели из левой руки, уйдя в безгласный кусок кожи и стали. Ночное зрение исчезло, а Джону вдруг стало пугающе легко и он поплыл, не в силах уцепиться за реальность, от которой в окружающей темноте все равно почти ничего не осталось. Он даже не почувствовал, как упал на пол, - звезда вырвала из него все силы вместе с заклинанием, и его поглотило беспамятство. * * * Когда он очнулся, первой его мыслью было, что произошло что-то ужасное. Вокруг темнота и тишина, его нашли, он попался, он опять в каменном мешке, в подземелье, где повсюду лишь стены... Дернувшись в панике, он своротил ногой какое-то барахло, что-то зазвенело, покатилось, и он наконец-то вспомнил, что до сих пор остается в кладовке сумасшедшей Ханарай, где прошлой ночью так упорно пытался превзойти Гальбедир в искусстве зачарования. Потянув к себе пояс, Джон, повозившись, застегнул его наощупь и обрадованно вздохнул, когда мир вокруг прояснился, обретя чуть зеленоватые кошачьи оттенки. Удалось, возликовало что-то внутри. Действительно удалось! Ему, от природы не способному к магии... удалось! Мысли понеслись вскачь, спотыкаясь от неуемной корысти. А если левитацию... а если невидимость... а лечение... Интересно, спросил иной, рассудительный Джон, перебивая эти сияющие мечты, весьма любопытно, и сколько же я тут провалялся? День, два? Может, год? Дороговато выйдет за зачаровку... Впрочем, судя по тому, как припахивал труп, засунутый в ящик, один день прошел точно. Джон сморщился, злясь, что не попрятал все лишнее перед экспериментом, убрал ящик под крылышко и пошел колдовать по всему дому, убирая с вещей слабую въедливую вонь. Боги, во что я превращаюсь, подумал он, сев на сундук с беспримесным золотом. Дени меня не узнает... Припрятав все добро до лучших времен, он прихватил дневник и амулет для Луи Чернозема и поднялся наверх, чтобы перекусить и выяснить, закончилась ли буря. Приткнувшись у стола и обгрызая засохший кусок хлеба, он долго и вдумчиво смотрел на вешалку у двери, пока наконец не сообразил, что можно радоваться: грязно-бурый плащ с капюшоном, ровно такой, какого ему отчаянно не хватало вчера, висел на гвозде - оставалось лишь протянуть руку и взять. В трубе очага уже не свистело и не выло. Буря кончилась. Он произнес заклинание Вмешательства и очутился на пороге альд'рунского храма Трибунала, с удовлетворением отметив, что на дворе утро - из погруженного в землю дома Ханарай это было вовсе не очевидно. Добравшись до Гильдии Магов, он разыскал Чернозема и молча отдал ему и дневник и амулет, уже не испытывая никакого желания читать морали. После всего пережитого Джону было попросту все равно. Луи пришел в восторг и немедленно захотел наградить отважного приключенца. Джон посмотрел на маленький мешочек, в котором позвякивали монетки, и не без иронии спросил: - И сколько их там? Двадцать, тридцать? - Сорок, - заулыбался Чернозем. - Мило. Спасибо, - Джон принял мешочек и опустил его в рюкзак. - Э-э... они... конечно, двемерские, - засуетился Луи и с удивлением вытаращился на странного бретона, который невесть почему стал заходиться не вполне здоровым смехом. На все попытки разузнать, в чем дело, Джон лишь махал рукой, и в конце концов озадаченный Чернозем оставил его в покое. Отсмеявшись, Джон вошел в здание Гильдии и пошел по переходам, выискивая помост. - Мне в Кальдеру, - сказал он, с неудовольствием думая о том, что опять придется зайти в трактир и купить дряни, чтобы напоить орков. Если бы можно было этого Ползуна куда-то переместить... или даже проще. Сделать снотворное помощнее и тогда оркам, глядишь, хватит и одной бутылки. Дождись меня, алхимическая ступка, подумал он с нежностью. * * * В Кальдере он с удовольствием поторговался с Фольмсом за свиток призыва Золотой Святоши - сошлись на десяти двемерских монетках за штуку и Джон с радостью прикупил сразу два свитка. Пусть будут, мало ли, как дело повернется, рассудительно думал он, а в тайне от самого себя уже мечтал об амулете постоянной левитации. Двемерские монетки снова оправдали себя, как средство обмена, и Джон призадумался насчет того, чтобы на лишние дрейки (все равно кукуют под крылышком, тяжесть неподъемная) прикупить каких-нибудь бриллиантов и рубинов. Все-таки проще с собой таскать. Магичка, еще в первый раз проявлявшая к нему повышенный интерес, снова стала строить глазки поверх горшка с ивовым пыльником, потом подобралась поближе и Джон вдруг ощутил к ней небывалую симпатию, а заодно и сводящее с ума головокружение. Она такая очаровательная, словно вторая Хабаси, размякнув думал он, пока земля уплывала у него из-под ног, а данмерша тащила его в уголок поговорить о том о сем и познакомиться поближе. Усаживая его в кресло, она надавила ему на плечо, с которого все еще не сошел синяк, оставленный Харконом, и Джон подскочил на месте - и от боли и от вернувшейся подозрительности. Почему ему так нравится эта эльфка? Почему она напоминает ему Хабаси? Что вообще происходит?.. Дурея от обожания, смешанного с болезненной тревогой, он еле удрал от настырной магички и, выскочив на улицу, кое-как продышался. Вот как знал, что в ход пойдут всякие мажьи штучки. Скоро опоить чем-нибудь попробует. А еще говорят, что данмеры не любят н'вахов... ха, если бы. Обстряпав свои дела со скампом и разбогатев на двести тысяч дрейков в золотом эквиваленте, Джон довольно любовался на нажитое, пока Ползун ликовал, скача по подвалу и опасно взмахивая острейшим "вакузасем". Пусть, вздохнул Джон. Скамп по-прежнему отчаянно переплачивал, сохраняя соотношение пять дрейков к одному вестеросскому дракону, а за такое и вакидзаси не жалко... Забоявшись возвращаться в Гильдию, где его могли снова встретить какими-нибудь фокусами, он воспользовался Вмешательством Альмсиви и с радостью обнаружил себя в Балморе. Как все, оказывается, просто. Отчистившись от вони и наведя хамелеоньи чары, Джон припустил к Каю, который и без того ждал его на неделю дольше, чем надо бы. Проскользнув в дверь, он еле успел увернуться от клинка, которым Косадес поприветствовал внезапного, скрытого магией гостя. - Кай, это я, Джулиан, - сипло взмолился Джон, когда имперец, сияя лысиной, отвратительно ловко припер его локтем к стене. - Придурок, - плюнул Косадес, отпуская его. - Какого Вивека ты так вламываешься? - Меня кто-нибудь искал? - спросил Джон, подозрительно озирая бедную комнатушку, словно ожидал, что из-под стола того и гляди явится Молаг Бал собственной персоной. - А кто-то должен? - нахмурился мастер-шпион. - Да сними ты эти чары, голова кругом идет!.. - Я не умею, - признался Джон. - Что натворил? - не отставало начальство. - Кому ты вообще сдался? Говори, раз уж начал. От таких вопросов Джон начал чувствовать себя Арьей. А ведь он сам неоднократно вот так же ее допрашивал: "Что натворила?.." - Ничего я не натворил, - заворчал он, следуя Арьиному канону, - но могут искать. Не знаю, кто. Норды. Вампиры. - Ох ты ж, - крякнул Кай, плюхнувшись на табурет. - Знаю, что Ра'Вирр у твоего дома отирался, но замок открыть не смог. Норды в Балморе за лигу видны. Новых тут не появлялось, а все свои наперечет. Вампиров тут и вовсе не бывает. Никто тебя не искал. - Славно, - Джон плюхнулся на стул напротив и задал еще один мучавший его вопрос: - А почему Хабаси такая милая? Я рядом с ней себя не помню и думать не могу. - А-ха-ха, - развеселился Косадес. - Кошки и так-то само очарование, а эта прощелыга еще и духами поливается. Жучиный мускус Телванни. Название ужасное, но зато каков эффект! А ты, стало быть, особенно подвержен, - присмотрелся он к Джону, постепенно проявлявшемуся из-под хамелеона. - Ну, что сказать. Воспитывай в себе устойчивость. Иначе туго придется. Уязвимость к Обливиону, подумал Джон. Телванни в этот мускус, поди, сердце даэдра крошат или еще какую-нибудь дрянь. Насколько же проще было в Скайриме, вздохнул он. Отсюда, из Вварденфелла, казалось, что там почти вся магия обходила его стороной. А может, так оно и было, вдруг заподозрил Джон. Может, благословение Акатоша защищало его и от этого. Но теперь Шеогорат сделал его даже уязвимее, чем он мог быть сам по себе... Подлый Энн Мари. - Любопытно мне, - прищурился мастер-шпион, - среди всех этих приключений у тебя найдется время на то, чтобы поработать? - Э-э, да, - собрался с мыслями Джон. - Конечно. - Хорошо. Нужно, чтобы ты поговорил с Хассуром Зайнсубани в Альд'Руне. Он покинул пустоши, чтобы стать богатым торговцем, но может многое рассказать нам и о своем народе, и о культе Нереварина. Увидев, что Джон уже подхватился с места, Косадес дернул его обратно. - Сперва дослушай. Нельзя просто свалиться незнакомому человеку на голову и потребовать рассказать о запрещенном культе. Для начала надо вызвать к себе расположение... - Я и так всем нравлюсь, - горестно сообщил Джон, вспомнив кольцо-печать и подлость дяди Шео. - Даже слишком. Полейся мускусом Телванни и вряд ли сможешь пройти по улице. Но эшлендеры народ суровый, так что не рассчитывай на одно лишь обаяние. У них много традиций, в том числе они любят дарить и получать подарки. Вот тебе сто дрейков, узнай, что ему по душе... Да что ж тебе на месте не сидится?! - рявкнул шпион, видя, как подчиненный в очередной раз пытается удрать, не дослушав. Джон понимал, что такая непоседливость не красит его в глазах начальства, но беда была в том, что его снова начала одолевать тревожность. Ему казалось, что пока он двигается, он в безопасности, но стоит остановиться - и его тут же настигнут. Увы, объяснить это Каю он, конечно, не мог. - Ищи Хассура в таверне Альд Скар, это достаточно респектабельное место, - сказал Косадес. - Вот теперь можешь идти, непоседа. И о чем только император думал... Проваливай, - выпихнул он молодежь за дверь. Оказавшись на улице, Джон тут же почувствовал себя будто голым и открытым всем взглядам - и это при том, что на улочке не было видно ни единой живой души. Спрятавшись за дом, он снова навел на себя чары и хотел было пробраться домой, но потом остановился, прижавшись к нагретой солнцем стене, призадумался и наконец-то понял, что его беспокоило помимо общей тревоги. Он ведь так и не знает, что творится сейчас у скаалов. Был ли там Харкон, спрашивал ли о нем? А может, вообще вырезал всю деревню... Добравшись до дома, Джон снова запер дверь всеми доступными способами, залез в подвал, переоделся в солстхеймскую одежду и перенесся к замку Карстаага, где у него до сих пор оставалась метка. В конце-то концов Каю незачем знать, что в Альд'Рун он будет добираться не из Балморы, а из Гнисиса. Какая разница, расстояние-то почти одинаковое... * * * Он очутился на сером берегу и со смешанными чувствами вдохнул соленый воздух, холодивший грудь. Потом призвал Каэнлорна и спросил: - Ты сможешь найти Корста? Ну не обойтись ему без почтового волка, что поделаешь. Каэнлорн радостно завертел пушистым хвостом и побежал по берегу. - Приведи его ко мне! - крикнул ему вслед Джон. Волк весело тявкнул в ответ и исчез. Должно же хоть что-то быть хорошо, улыбнулся Джон, с щемящей нежностью вспоминая Призрака, оставшегося дома. Он неторопливо брел по берегу в сторону деревни, до которой было три-четыре часа ходьбы, размышляя по дороге обо всем, что случилось, и гадая, как быть, если Харкон все же до него доберется. А действительно ли лорда Волкихара нельзя убивать?.. Джон старательно перебирал в памяти все события, случившиеся с ним с тех пор, как он прибыл в крипту, и постепенно начинал приходить к выводу, что в отсутствие Харкона вампирские приключения могли бы пройти куда проще и безболезненее. Разве что с драконами в Долине ему пришлось бы разбираться самому, но и это дело не сказать что невыполнимое. Вот только кто тогда стал бы императором и охранял Серану и ее дитя? Кто будет спасать Атмору, которую навеки оставил позади даже великий герой Исграмор? И кто объяснил бы самому Джону простые и очевидные вещи, которые тот столь упрямо старался не понимать и не замечать? И, если подумать, не будь Харкона, история с пророчеством могла бы затихнуть на века. Все могло пойти совсем не так, и Джон не встретился бы с Сераной, и в будущем Тамриэль не обретет нового Довакина, а вместо этого лишится барьера и останется без защиты. Как ни крути, а получается, что убивать Харкона все-таки нельзя. Не говоря уж о том, что в глубине души совсем не хочется. Но, о боги, как же страшно думать о том, что древний вампир может быть где-то неподалеку... Услышав хруп снега и тяжелое топотание, Джон поднял глаза от берега и увидел чудную картину - Корста Ветроглазого верхом на призванном медведе. Каэнлорн трусил рядом с мишкой и довольно ухмылялся. - Уверен, это связано с твоим другом, - сказал Корст без лишних околичностей. Значит, Харкон действительно был в деревне, понял Джон. - Он... Он мне не друг, хотел сказать он, но вместо этого сказал иное: - Он вампир. - Это я и сам понял, - кивнул Корст, слезая с мохнатой спины и отпуская медведя. - Вижу, тебя вылечили, я рад. Джон кивнул, а потом спросил о тревожном: - В деревне все хорошо? Ничего не случилось? - Нет, но в Тирске был погром. Огонь на озере разбудил древнее чудовище, Удурфрукта, спавшего в пещерах под берегом, и тот пришел в медовый зал. Некоторые погибли... Но твой друг с ним разобрался. Он мне не друг, опять возмутился Джон и опять промолчал, подумав, что Тирску крупно повезло. Папуля вполне мог сорвать зло на румяных нордах, а вместо этого ему под горячую руку подвернулся древний монстр. А еще он подумал, что древних монстров на Солстхейме что-то слишком уж много. И это даже не считая Харкона, который тут просто проездом. - Что ты сказал ему обо мне? - Ничего, Драконорожденный. - Корст, я же тебя прибью сейчас! - в отчаянии рявкнул Джон, растерявшись от такого прямого заявления, а потом спросил: - Я все-таки бредил? Шаман расхохотался, глядя на его несчастное лицо. - Еще как бредил! Не скажу, что многое понял, но я понял главное - ты тайна, - и он кивнул на скрытую печать. - Ты говорил, что века спустя к скаалам придет Драконорожденный. Это будешь ты? Джон неуверенно пожал плечами, не зная, как ответить и что вообще теперь делать. Корст понял, что ответа не дождется, и заговорил снова: - Вампир пришел к нам и рассказал о Тирске, а потом спросил, не появлялся ли здесь раненый из медового зала. Все сказали, что нет, и разбрелись по своим делам, но я, как шаман, не мог пустить кровопивца свободно разгуливать по деревне. Так что я его увел, расспросил и выяснил, что его интересовал вовсе не Тирск, а ты и твои дела с Аэслипом. - И? - подтолкнул его Джон, радуясь, что Харкон ошибочно соотнес его бинты с погромом в Тирске. Приятно знать, что и лорд Волкихара иногда промахивается мимо цели. - Я просто повторил твою историю, Драконорожденный. Если у тебя есть причины скрываться и скрывать свои достижения, кто я, чтобы спорить? Он спросил, куда ты собирался дальше, и я сказал, что ты упоминал Хай Рок и Скайрим, но ничего более точного. Джон облегченно выдохнул. Значит, Харкона все же пустили по ложному следу. И можно жить спокойно, если только... Если только не вмешается Молаг Бал. Но это вопрос уже не к скаалам. - Спасибо, - сказал он, - что сохранил тайну. - Драконы действительно вернутся? - спросил его шаман со знакомой встревоженной ноткой. - Вероятно, - кивнул Джон. - Во всяком случае я очень на это надеюсь. - Тебе виднее, Драконорожденный, - с сомнением промолвил Корст Ветроглазый. - Мы опасаемся силы Тартаага, и не без причин. Могу я рассчитывать на беседу об этом? - Не в этот раз, - вздохнул Джон. - Надеюсь, я сюда еще вернусь. Но сейчас мне пора. - Приходи в любое время, - кивнул шаман. - Только будь добр, постарайся больше не приводить за собой вампиров. Джон неловко улыбнулся, вспоминая, что однажды не только приведет к скаалам Серану, но и сам на то время будет сплошным оскорблением природе. С сожалением отпустив волка, он распрощался с шаманом, заодно вручив ему на хранение теплый плащ, которым не хотел привлекать внимание в Гнисисе, и перенесся к храму Трибунала. А теперь, подумал он, оказавшись среди глинобитных стен, самое время вернуться в лавочку, где продают грязно-бурое и темное-бурое. Плащ Ханарай он оставил в Балморе, а северный кафтанчик вкупе со сталгримовым мечом неплохо бы прикрыть. И к тому же теперь, после всех волнующих событий, он по Вварденфеллу и шага не сделает без капюшона... * * * Отыскав в Альд'Руне нужную таверну, а в ней - Хассура Зайнсубани, эшлендера-торговца, Джон в самых учтивых выражениях спросил его о традициях подарков и одним лишь этим внезапно тронул сердце сурового данмера. - Понимаю, - сказал тот. - Ты хочешь подарить мне продуманный подарок, но не знаешь меня достаточно хорошо. Ладно. Давай возьмем твою искреннюю мысль и доброе намерение как знак твоего подарка. Ты вел себя учтиво и мне хочется помочь тебе. Так о чем ты хотел бы меня расспросить? - О традициях вежливости, принятых среди вашего народа, - начал Джон, свято уверенный, что рано или поздно ему придется иметь дело с кочевниками и было бы хорошо узнать хоть что-нибудь, чтобы не вляпаться. - И о культе Нереварина. - Это интересный вопрос, - поднял острые брови эльф. - Основа этого культа - ненависть к чужеземным захватчикам и надежды на возрождение великого ашхана Неревара, который изгонит их из земель данмеров. Наибольшее влияние этот культ имеет в племени Уршилаку, и их вождь, ашхан Сул-Матуул, - его защитник. Уршилаку кочуют за своими стадами, но обычно держатся ближе к Морю Призраков, - Хассур поставил точку на предложенной Джоном карте. - И если ты хочешь посетить их, то твой вопрос о вежливости вполне уместен. - Как мне вести себя, чтобы не оскорбить Сул-Матуула и его племя? - спросил Джон, думая совсем не об этом, а о том, как он соскучился по Призраку. И по всей своей семье... - За вход в юрту без приглашения могут вызвать на поединок. Но стоит уйти, когда попросят, и ты будешь прощен. Особенно осторожно нужно вести себя с ашханами. Обычной вежливости вполне достаточно, но если оскорбить их, они могут напасть без предупреждения. - Или тоже вызвать на поединок? - уточнил Джон. - Бывает и такое, - кивнул Хассур. - Вызов ради забавы можно отклонить, но если речь идет о защите чести, отказ равен позору. Также стоит помнить, что эшлендеры поклоняются предкам и не потерпят пренебрежительного к ним отношения... К слову, культ Нереварина не связан с почитанием предков. Это отдельное течение, созданное несколькими женщинами-провидицами. Шаманка Нибани Меса из Уршилаку - Видящая в этом культе... Хм, пожалуй, это основное из того, что тебе могло бы быть интересно. У тебя остались еще какие-нибудь вопросы? - Нет, - покачал головой Джон. - Благодарю за время и беседу. - Мне было приятно, - кивнул данмер, сдержанно улыбнувшись. - Я даже задумался, не навестить ли родные края. Все же стоит иногда возвращаться к корням... Неправ был Кай, думал Джон, идя к Гильдии Магов, чтобы побыстрее добраться до Балморы. Оказалось, что и одного обаяния вполне достаточно. Даже подарок покупать не пришлось... И все же прав был Кай. Если на него попадет хоть капля этого их жучиного мускуса, живым ему от обожателей не уйти. * * * - Где тебя носило весь день? - возмутился шпион, когда Джон явился к нему с докладом глубоким вечером. - Телепорт до Альд'Руна, разговор, телепорт обратно! А ты где шатаешься? Джон развел руками и пробубнил: "Вампиры..." - Да еще и вырядился невесть во что, - продолжал бухтеть Косадес. - Переоденься в местное, ты не на Солстхейме. И оголовье у меча прикрывай... Ума не приложу, что с тобой делать! - А кто-то говорил, что я чересчур эффективный сотрудник, - нагло заявил Джон, вольготно рассаживаясь на стуле. Косадес заворчал что-то неразборчивое, но вряд ли лестное, а потом порылся на столе и перекинул ему пару бумажек. - Пора бы тебе узнать, - сказал он, - зачем тебя сюда направили. - Чтобы выдать за Нереварина, - рискнул обнародовать свою догадку Джон. Кай посмотрел на него со сложным выражением, в котором смешались раздражение и удовольствие. - Может, и не зря, - сказал он. - Но дело в том, что... как бы не оказалось, что ты действительно Нереварин. - Это вряд ли, - покачал головой Джон. - Откуда тебе знать? Его Величество считает пророчество истинным. Император призывает нас отнестись к этому делу со всей серьезностью, и так мы и поступим. Что ты выяснил у Зайнсубани? Джон рассказал. Косадес выслушал, покивал головой и присудил: - Что ж, отправляйся. Поговори с Сул-Матуулом и Нибани... как ее? - Меса. - Молодец. Вот тебе двести дрейков на расходы. Вперед. Джон взял мешочек и призадумался. - Они ведь кочуют. Возможно, придется поискать. - В Маар Гане есть разведчица Нулено Тедас, можешь посоветоваться с ней. Но поиски в любом случае займут время, я это понимаю. Стало быть, чем раньше отправишься, тем быстрее найдешь. Пошел, пошел, Нереварин. - Поспать-то можно? - зафыркал Джон. - Пока можно. У тебя аренда до послезавтра оплачена. Оплачена мной. Ты мне должен двести дрейков. Джон поспешно припрятал только что выданный на расходы мешочек и предложил вместо этого возместить долг лунным сахаром. - Загляни завтра, - проворчал Косадес. - Сочтемся... * * * Он шагал по мосту, переходя реку по пути домой, когда дорогу ему перегородил какой-то данмер с факелом в руках. Джон попытался обойти его, но эльф тоже сдвинулся на шаг в сторону, снова заступая дорогу. - Я Спящий, один из тысяч, - торжественно провозгласил он, - и я принес тебе весть. Джон с подозрением уставился на жесткое лицо данмера, наполовину ожидая, что тот, как Ханарай, того и гляди покажет лошадиные зубы. Подозрения почти оправдались. - Дагот Ур призывает тебя, Джулиан, - наступал эльф, - и ты не можешь противиться своему господину. Шестой Дом возвысился, и Дагот - его слава. Кажется, уже каждая собака в Морровинде знает мое имя, подумал Джон. Что довольно забавно, поскольку оно не мое. - Уйди с дороги, - сказал он вестнику, но тот не двинулся с места, продолжая смотреть на собеседника с видом, исполненным всяческого величия. Довакин поджал губы, выдохнул и спихнул данмера с моста прямо в реку. Факел с шипением погас, но Джон благодаря своему зачарованному поясу прекрасно видел, как эльф совершает возмущенный заплыв к набережной. - Он господин и отец горы, - булькал Спящий, барахтаясь в брызгах. - Все приветствуют его как плоть или как прах! Джон поднял брови и пошел себе дальше. Сейчас его занимали куда более важные мысли, чем какой-то там Дагот Ур, а именно - где ночевать. Он очень не хотел возвращаться домой, боялся спать один, боялся того, что может поджидать его в кошачьем курятнике... А если отправиться в Альд'Рун, подумал он и уже почти повернул к Гильдии, но потом замедлил шаг. Он ведь даже не знает, где дом Ханарай, он зашел туда в бурю, случайно... Это укромное убежище ему еще только предстоит найти. Но идти домой было сейчас выше его сил. Паника снова начинала подниматься внутри, затапливая все его существо до краев, и ноги несли его к дому все медленнее и неувереннее. Уже почти решив отправиться в гробницу Тарис, он вдруг вспомнил ласковое мурчание Ажиры: "Друг Джулиан может спать прямо здесь..." Он радостно сменил направление, ускорил шаг и вошел в двери Гильдии, разыскивая свою самую любимую каджитку. - Ажира, - сказал он, заглядывая к ней. - Добрый друг, вар-вар-вар, - обрадовалась она, сонно позевывая за своим столом. - Что случилось? Говори скорее, Ажира хочет баиньки... - Я... - начал он и запнулся, а потом отчаянно выложил все как есть: - Мне страшно спать одному. Ажира аж проснулась от такого заявления, но потом снова благостно смежила раскосые глазки: - Плохие сны, да... Такое настало время... Друг Джулиан может уютно поспать с Ажирой. Но пусть обещает не храпеть. - Обещаю, - обрадованно кивнул он и потянулся следом за каджиткой. Комнатка Ажиры была почти целиком занята огромной мягкой лежанкой, на которой были раскиданы подушки и покрывала. Шкаф и стопки книг скромно ютились в углу, словно уступая кошачьему ложу право на комнату. Джон так устал за этот суматошный и нервный день, что бухнулся на лежанку, даже не сняв бурый плащ. Ажира заползла следом, уютно облапила его со спины, замурчала, засыпая, и он вдруг почувствовал себя так, будто прикорнул у теплого бока Дюрневира. Кошки - дальняя родня драконов... * * * Ему снова приснился некто в золотой маске. Джон до сих пор не знал, кто это такой, но когда незнакомец протянул к нему руку, на него, как прежде, накатила паника и он попытался сбежать - но не смог. Не мог бежать, не мог кричать, а незнакомец все шептал что-то, будто накладывая заклятие... - А-а! - Джон подскочил на лежанке, чувствуя, что голос больше не застревает в горле. Но все-таки не Йоль, и на том спасибо. - Вар-вар-вар, - недовольно и басовито заурчала Ажира, крепче обхватывая его лапами и сминая обратно к себе под бок, словно подушку. - Не храпеть, - сонно предупредила она, и Джон с облегчением вжался в теплую котейку, понимая, что он все еще в Гильдии и некто в маске ему просто приснился. Однако незнакомец был весьма настойчив и, стоило Джону заснуть, тут же приснился снова. - Лорд Неревар Индорил, давно забытый, скованный заново! - приветственно распахнул ему руки неведомый в маске. - Трое лгали тебе, трое предали тебя! Тот, кого предал ты, был три раза прав! Лорд Ворин Дагот, Дагот Ур, преданный вассал, верный друг, молит тебя прийти и взобраться на Красную Гору! Под Красной Горой, как прежде, разбить оковы, сбросить проклятую кожу, вымести н'вахов из Морровинда!.. Джон заполошно дернулся и проснулся, думая о том, что кожу все-таки предпочтет оставить при себе. - Друг Джулиан уютный, но слишком нервный, - заворчала каджитка и полезла с лежанки. - Ажира сделает тебе настойку для спокойного сна... Она сходила куда-то и вскоре вернулась, таща в лапе стакан с какими-то намешанными травками. - Пей или выставлю за дверь, - пригрозила кошка. - Ажира не любит, когда ее будят каждый час. Испугавшись альтернативы, он выпил предложенный стакан и понял, что, кажется, теперь и в самом деле сумеет крепко заснуть. Надо будет попросить рецепт, думал он, уплывая в темноту. Для орков... в Кальдере... * * * Поутру, заполучив ценный рецепт, он все-таки вернулся домой, где, разумеется, не нашлось ничего страшного или подозрительного - даже кошачья шерсть не валялась по полу, поскольку Ра'Вирр не справился с Замком Фенрика. Никто тут не появлялся, ничто не таилось в углах, не было ни ловушек, ни засады, лишь свет из оконца повседневно освещал кружку со скальными наездниками и красовалась на тарелке скрибятина. Джон помотал головой и подумал, что встреча с Харконом его все-таки изрядно подкосила. Он не припоминал за собой таких приступов страха до этого - разве что дома из-за жутких снов о яме он не радовался наступлению ночи, но это ведь другое... А теперь еще и Дагот Ур, незнакомец в золотой маске. Или это его посланник? Впрочем, кто бы это ни был, он явно не способен отличить Довакина от Нереварина, фыркнул Джон и стал готовиться к путешествию. Переодевшись в местное, он достал из закромов залежи дрейков и сбегал к Налькарии за ступкой. В довесок к ступке он приобрел реторту, кальцинатор и перегонный куб, а также мудрую книгу о том, как всем этим пользоваться. Налькария смотрела на него, как на дитя, даже не скрывая ухмылку, а Джон снова полез по полкам и нахватал запас пузырьков для зелий, несколько бриллиантов для торговли и подкупа, а потом еще и вцепился в сундучок, специально оборудованный для перевозки хрупкого алхимического оборудования. Оттащив сундучок домой, он заглянул к Мили Гастиен и выяснил, что одежду на смену для него уже пошили и можно забирать. - Замечательно, - радовался Джон, разглядывая одну из темных курток. - Будет что рвать в походах... - Такую красоту? - возмутилась Мили, хорошенькая бретонка, и отчаяннно сжала куртку. - Не отдам!.. Не без труда отвоевав у портнихи законно приобретенную одежду, он пошел к Ра'Вирру и оплатил аренду еще на месяц, а потом поспешил к Каю, возместил ему расходы сахаром и попросил приглядывать за домом. - Беспокойно мне, - подпер щеку рукой Косадес, зевая и сонно растекаясь по столу. - Что там эта шаманка тебе наговорит... - Мне сны снятся, - сболтнул Джон. - Очень нехорошие. - Какие? - блеснул глазом взбодрившийся мастер-шпион. - Сегодня снилась фигура в золотой маске, назвала меня Нереваром. - Это у тебя просто вчерашние впечатления не улеглись, - отмахнулся Кай. - Мне эта маска еще две-три недели назад снилась, - упирался Джон. - Это явно что-то значит. - Ты меня беспокоишь, Джулиан, - заерзал Косадес. - Ты же не будешь мне врать? Один совет. В Морровинде, если тебе снятся тревожные сны, Храм говорит, что ты ненормальный. И они хотят запереть тебя в сумасшедший дом. А если тебе снятся тревожные сны и ты думаешь, что они могут что-то значить, тогда Храм считает, что ты либо пророк, либо ведьма. И они все равно хотят запереть тебя в сумасшедший дом. Так что лучше молчи об этом. - Шаманку я все же спрошу, - упрямо заявил лже-Нереварин. Косадес пожал плечами и согласился, что тут, наверное, вреда не будет, а Джон подумал, что Храму стоило бы уделить больше внимания всяким там Спящим, которые пристают к приличным людям на мостах Балморы. Покинув Кая, он отправился в Гильдию, на радостях подарил Ажире бриллиант и взошел на помост, чтобы отправиться в Альд'Рун и начать свое путешествие к лагерю Уршилаку. Ему не терпелось узнать, кем представлен в Морровинде вольный народ, - Хассур Зайнсубани ему в целом понравился, и теперь Джон размышлял, насколько другие эшлендеры окажутся похожими на него. К тому же глушь и пустоши представляли собой идеальное место, чтобы потеряться, пропасть из виду и скрыться от всех, кто его ищет. Увы, Джон больше не чувствовал себя спокойно ни в Балморе, ни в любом другом городе.