Дракон и солнце 3. Луна, звезда

Каэнлорн мгновенно явился на зов и Джон аж рассмеялся от радости, тиская мохнатую шею волка. Зверюга довольно ухмылялась, а он сидел в снегу и хихикал, чувствуя себя то ли в Скайриме, то ли и вовсе дома - словом, счастливым. После Заводного Города это было более чем приятной переменой. Как и хотел, он погладил медведя - тот не возражал, - а потом они с волком двинулись дальше на север, к деревне скаалов. Ветер, от которого он продрог до костей на море, унялся и день стоял тихий и сонный, умиротворенный. Иногда начинал сыпать пушистый снег и Каэнлорн весело носился за хлопьями, ловя их на свой мокрый черный нос. Мне больше ничего и не надо, думал Джон. Вот это - и семья. И драконы. Хотя они тоже семья... Он не торопился, зная, что до деревни в этот день все равно не доберется. Ближе к темноте надо будет подыскать какой-нибудь курган, а пока что можно просто идти, хрупая снегом, и наслаждаться моментом. Джон поднял голову к небу, представляя в высоте крылатые силуэты, которых там пока не было и не будет еще двести лет, а потом вспомнил слова Партурнакса: "Тем, кто дошел до этой ступени, назад дороги нет." Если старый мудрец прав, то в следующей жизни - где бы и когда она ни случилась, - ему и самому предстоит стать драконом. И назад дороги не будет, а значит, возможно, это его последняя жизнь человеком. Пусть она будет долгой, с надеждой загадал Джон, никогда прежде об этом и не думавший. Пусть у него будет время насладиться ею, прочувствовать хрупкое человеческое бытие, пока он еще не оторвался от земли. Однажды он будет летать в небесах, но уже не будет вот так, как сейчас, ходить по снегу. Не будет дрожать на ветру, не возьмет на руки детей. Не будет сражаться тонким стальным клинком и не будет бояться. Вся человеческая жизнь, и доброе, и дурное, останется позади. Но сперва мы поживем, подумал он, вспоминая слова Игритт. В этом она была права. Как же она была права, а он лишь сейчас по-настоящему понял, что она тогда сказала. А ты по-прежнему ничего не знаешь, Джон Старк, хмыкнул он, испытывая странное чувство освобождения. * * * Уже по темноте он вошел в курган Джолгейрр, где был захоронен Снежный Принц. Не то чтобы Джону хотелось снова тревожить чужой покой, но курган был высок и приметен, так что найти его было проще других. Каэнлорн к этому времени уже исчез, беря передышку, и теперь Джон в одиночестве возился у входа, топоча сапогами и стряхивая с себя снег. Заперев дверь Замком Фенрика, он прошел в главный зал, где собирался заночевать, и вздрогнул, увидев, что на постаменте, прямо на книге, кто-то сидит. Сидит, болтая ногами, весь в разноперых одежках истошных цветов, и смотрит на него кошачьими глазами. Джон только вздохнул, глядя на приставучего дядюшку Шео. - Не ждал личного визита, - несчастно сказал он. - Это из-за того, что я тебя с утра обматерил?.. - Сегодня Тид-Аран в твоей голове закрылась, - надулся Энн Мари. - Так ты станешь совсем скучным. Раньше ты все выбирал между смертями, выискивал гибель получше да покрасивее, а теперь что? Жить желаем? - Желаем, - подтвердил Джон, скидывая рюкзак в нишу. - Мы недовольны, - заворчал Безумный Бог, но потом снова воодушевился: - Однако не все потеряно! Ямка пока никуда не делась, - радостно захихикал он. - Вот почему ты такой? - обреченно спросил его Джон. - Почему ты все время вмешиваешься? - Такова моя природа, - выпучил на него глаза Безумный Бог и Джон только в этот миг наконец осознал, что глаза-то - именно глаза. Желтые, с вертикальным зрачком, а вовсе не бельма, к которым он уже успел привыкнуть. - А еще мне просто все это нравится, - продолжал Энн Мари, хлопнув себя по коленкам. - Да и тебе тоже, признай. - Мне не нравится, - уперся Довакин. - Мы недовольны. Шеогорат окинул его долгим взглядом и наконец сказал: - Хочешь знать, каково оно без меня? Как шла бы твоя жизнь, если бы я не вмешивался? Джон молча смотрел на него, понимая, что в этом точно скрыт подвох, а возможно, даже не один. - Ну, ладно, ладно, - замахал руками Шеогорат. - Вижу, что хочешь, но стесняешься просить. Конечно, некоторые считают, что смотреть альтернативы - это извращение, но ведь мы-то с тобой люди свободомыслящие, без предрассудков!.. - Для начала - мы вообще не люди, - съязвил Джон, понимая, что и тут ему выбора не предоставят. Похоже, его слова действительно зацепили Энн Мари за живое и Безумный Бог твердо решил доказать. что его вмешательство - это прямо-таки дар небес. Между тем Шеогорат уже соскочил с постамента и широким движением смел на пол и книгу, и чтимые доспехи, и колдовское копье, а потом взамен всего этого швырнул на каменюку Джона. Тот засипел, пытаясь вдохнуть после удара спиной, а Энн Мари уже пристроился в головах, стиснув обеими ладонями его несчастную черепушку. - Твоя правая нога тяжелая и теплая, - заботливо забубнил дядюшка. - Твоя левая нога... - Можно побыстрее? - взмолился Джон, чувствуя, как голова буквально раскалывается в божественных дланях. Раз уж Шеогорат решил его допечь, то надо просто это пережить и пусть оно поскорее закончится... - Значит, без прелюдии? - обрадовался Энн Мари. - Ну, как скажешь!.. И Джон ухнул куда-то в темноту. * * * Перед ним мелькали знакомые картины: окровавленная плаха, драконья стена в кургане, Призрак на поляне с вмятиной. Его первое приключение в Скайриме последовательно проносилось мимо него, пестря, бренча, топя в полузабытых чувствах. Этот безумный хоровод все кружился и качался перед глазами и вдруг резко стих, сменившись заснеженным залом, где Шеогорат, воссев на Железный Трон, до слез хохотал над судьбой двух миров и одного отдельно взятого Довакина. Джон стоял сбоку, недалеко от пролома в стене и переводил взгляд с Шеогората на себя самого - тогда еще Джона Сноу, одинокого, потерянного, ничего не понимающего. Но никто из участников давней драмы не смотрел на него самого, словно его там и не было. Он будто бы снова читал Свиток в Тид-Аран и видел картины прошлого, в которое не мог вмешаться. - Да, мило все это. Забавно, - прокряхтел на троне Шеогорат, чуть успокоившись и утирая выступившие слезы. - Ладно, смертный, ступай себе. Помирай. Или выживай. Это уж как у тебя сил хватит. А у меня, - он уставился на Сноу желтыми кошачьими глазами, - каникулы. И выбросил его из зала обратно в крыло Пелагия. И снова прошлое понеслось в лихорадочной пляске, мелькая, не задерживаясь ни на одном мгновении, но все же Джон успел увидеть, как тащит мешок с черепом, как загораживает собой Алдуина от ретивых героев из дома Шора, как спасают Нуминекса... - Ма!.. - пискнул дракончик и сердце Джона залило беспомощной нежностью. В его жизни было мало моментов настолько же прекрасных, если вообще были. Разве что вот этот... Дени. Живая. Живая... Его настолько поглотили полузабытые чувства, что он с трудом мог сосредоточиться на том, что происходило дальше. Он почти пропустил тот момент, где Тириона... Тириона казнили. Мысль отдать карлика драконам, чтобы они решили его судьбу, была все-таки чуточку слишком безумной. Куда более сумасшедшей, чем решение утащить череп и спасти Алдуина, поскольку никаких теплых чувств к Тириону у Джона давно не осталось. Спасать драконов - это нормально, когда ты души в них не чаешь. Но щадить того, кто сломал множество жизней и даже не желает этого признавать, - совсем другое дело. И не просто щадить, а играть его судьбой, швырять как косточку... Отдайте его драконам, пусть побалуются. Идея, которая могла прорасти лишь из семян, посеянных Шеогоратом. Вот только достаточно ли спасенной жизни Ланнистера, чтобы начать считать выкрутасы Энн Мари чем-то благим? Итак, Тириона больше не было, а история катилась дальше без видимых изменений, и Джон смотрел на мелькающие картины, снова и снова выхватывая милые сердцу мгновения. Вот Партурнакс роется в своих драгоценных сундуках, вот Снарк купается в озере, а вот и шахта Сидны - Джон подивился, с каким бравым видом он, оказывается, уделал того криминального орка. Со стороны смотрелось весьма неплохо. Затем был Морфал и логово вампиров, Вайтран и пьяная Арья в кошачьей шерсти, и вскоре Джону пришлось весьма стыдиться и страдать, глядя, как карга в перьях лезет к Сноу обниматься. Роща Сангвина окружила его, посветила в глаза разноцветными фонариками и Джон разнеженно заулыбался, вспоминая, как хорошо было им здесь с Сераной. Поотдаль Арья повисала на дядюшке Сангвине, радуясь подарку, пока Сноу дулся и предъявлял претензии, а Джон вдруг забеспокоился, понимая, что Шеогората там нет. Как и прежде, Сангвин выпустил их в Тамриэль возле Рифтена, и Джон с удивлением увидел, как его двойник мгновенно встает на ноги, выпрямляется и строго отчитывает Арью за вранье и участие в этом безобразии. Это был кто угодно, но только не Джон Сноу - не тот наивный, добрый, вечно растерянный Сноу, которым он себя помнил. Облечение не удалось, понял Джон. Оно не удалось, потому что Шеогората там не было. Но что же тогда будет с Запретным Словом? Как закрыть Тид-Аран и не умереть при этом?.. Но история не ждала, пока он все осмыслит. Она неслась дальше и в ней Изран был по-прежнему бородат и ворчлив, а крипта по-прежнему негостеприимна и полна вампиров. Джон с содроганием посмотрел на гору валунов, которые фонтаном полетели от стены, когда Сноу все-таки сумел пробиться сквозь завал и волна камней вынесла его наружу, похороненного под ощеренным, распушившимся от волнения Призраком. Было больно смотреть, как другой Джон еле ползет по камням, ковыляет к водопаду, а потом сваливается под стеной в бреду обращения. Еще хуже было наблюдать, как Сноу загрыз человека. Джон и сам не так давно пожрал с пару десятков живых и хорошо помнил эту звериную жажду, которая сжигала сейчас другого его. А ведь поток картин замедлился, вдруг осознал он, ощущая, что течение истории приблизилось к нормальной скорости жизни. Он отвлекся от своего двойника и перевел взгляд вперед, к короне из каменных арок. Серана... там Серана. Сноу добрался до саркофага, и Джон затаил дыхание, ожидая, когда наконец случится их первая встреча. Серана, еще не проснувшись, выпала к незнакомцу на руки, но быстро очнулась и отошла на безопасное расстояние. Джон смотрел во все глаза, он почти мог слышать ее мысли - и понимал, что что-то снова пошло не так. Серана боялась Сноу, не доверяла ему, и их разговор был каким-то другим, более холодным, более колючим, почти враждебным. Я никогда ей не снился, понял Джон. Она не летала на драконе. Она видит перед собой абсолютного незнакомца, который даже не похож на наивного добряка Джона Сноу, ведь облечение не удалось. Я не снился ей, потому что не вернулся в прошлое... потому что Шеогорат не вмешивался. Он постепенно начинал понимать размах катастрофы - и боялся даже думать, что увидит дальше. Но дальше все пошло почти так же, как он помнил, и душенька Вультурьйол, кажется, сумел слегка поправить первое плохое впечатление... Нет, понял Джон, снова улавливая ее страх. Дракон лишь напугал ее еще сильнее - откуда ей знать, насколько добры и очаровательны они могут быть? А ревущее море огня, в котором сгорели фалмеры, - вот оно, прямо перед глазами. Но может, подъемник сгладит ситуацию? Они ведь должны застрять... И они застряли. Но Серана так и не рискнула раскрыть перед чужаком, насколько она особенный вампир. Вместо этого сам Сноу, не спрашивая ни советов, ни разрешения, отважился на невиданный трюк. Успокоив девушку довольно-таки небрежными словами, он прижал ее к себе, а потом, потоптавшись на перекошенной платформе, решился, набрал в грудь побольше воздуха и крикнул: "Файм!.." И они взлетели невесомым облачком, поднимаясь все выше и выше, к далекому пятну света. А ведь этот Крик никогда ему не удавался - по крайней мере, до моря Апокрифа. Кто же знал, что я так могу, удивлялся Джон. Так рисковать!.. Впрочем, после облечения в сельского дурня ему такое и в голову прийти не могло. А этот Сноу - совсем другой, тот, что начинал проклевываться в нем до облечения. Пробивался, как новорожденный дракончик из яйца... Вультурьйол дремал на солнышке, Серана пыталась прийти в себя после странного полета, Сноу заслал Призрака к Арье за отчетом. Все шло, как раньше, за исключением того, что лететь на драконе Серане не больно-то хотелось. Но все ее страхи Сноу сурово отмел и сообщил, что либо так, либо сама, пешочком. Бедняжке пришлось смириться, а Джон всерьез призадумался, захочет ли она после всего этого вообще спасать его с башни. Может, там для него все и закончится - в подвалах Волкихара?.. А вот и сам Волкихар. Лодка несла их к замку, повинуясь движению весел, и те двое, что сидели в ней, не замечали тень, скользящую следом по волнам. Я сам как Радак с его баночкой, подумал Джон. Не могу отойти дальше, чем на десять шагов. Он пригляделся к замку, скрытому туманом, и увидел, что одна из башен по-прежнему съезжает набок. Ее так и не починили, а ведь когда он пришел туда впервые, она была целой... Он уже знал, что увидит дальше. Замок был в печальном состоянии. Казалось, что кости, которые в его сне грызли черные псины, так и остались под столами. Никому здесь не было до этого дела, а лицо Харкона, закрытое, холодное, совсем угасшее, внятно сказало ему о том, что лорд Волкихара уже не ищет и не хочет ничего - только забыть всю свою жизнь, как страшный сон. Конечно, ведь Джона не было в прошлом. Он не встретил Харкона на озере, тот не услышал волшебных слов об Атморе и героический пример Аэслипа его не вдохновил. И все же при виде дочери в голове лорда будто щелкнула какая-то двемерская шестеренка и он довольно гадко поприветствовал Серану, изъявив радость, что к нему вернулось его сокровище. Не дочь. Свиток. Джон недоуменно присмотрелся к лорду, отчетливо ощущая, что тому нет дела ни до Свитка, ни до пророчества. Харкону настолько все опротивело, что даже наведенная одержимость уже потеряла над ним власть. Он вел себя так, как от него ожидали окружающие, но не более того. И что-то он все же задумал... но что? Как Джон ни старался, он не мог этого понять. Единственное, что он понимал, это то, что все опять идет не так. Лорд принял Серану как чужую, да она и вела себя как чужая - настороженно озиралась, даже не поздоровалась. Если ты настолько не веришь ему и боишься, подумал Джон, зачем ты вообще пришла сюда? Зачем сунулась в замок, уже зная от старика-привратника, что Харкон здесь?.. Лорд повернулся к Сноу с видом, словно исполняет обременительную обязанность, и сказал, что в награду за спасение дочери хочет предложить ему высший дар - кровь вампира-лорда. Сноу сухо отказался, сообщив, что он, к сожалению, уже вампир и ждет не дождется, когда найдет лекарство. Все вампиры в холле встрепенулись, угрожающе заворчали, и Джон подумал, что после этого наглеца просто растерзают, но Харкон лишь пожал плечами и равнодушно ответил, что Сноу пощадят, как спасителя его ненаглядной доченьки. Прозвучало это так же блекло, как и все прочее, а сама доченька стояла поотдаль, не зная, как ко всему этому отнестись. Отца она боялась, но и Сноу тоже не внушал ей особого доверия. А между тем Харкон, желая поскорее завершить радостную встречу, подвел итоги: раз уж Сноу не желает присоединиться к двору Волкихара, то и оставаться ему тут незачем, а стало быть - пошел вон! После этих слов лорд поднял руку да и вышвырнул спасителя дочки за порог - один в один как Принцы Даэдра, любители запускать людей в полет от своих алтарей. Джона утянуло следом, как Радака за баночкой, и он увидел, как Сноу, с омерзением оглянувшись на замок, садится в лодку и начинает грести через пролив к далекому, почти невидимому отсюда берегу. Странное дело, но на сей раз эффекта баночки не было. Лодка удалялась, а Джон стоял на берегу, словно имел возможность выбрать, куда пойти теперь. Он оглянулся, увидел, что замковая решетка опущена, но все же пошел по мосту мимо горгулий в надежде, что преграда пропустит его эфемерное тело. И стоя там, перед решеткой, он наконец-то осознал очевидное. Харкон просто отпустил его, вышвырнул вон - его, Довакина, существо, которое лорд так настойчиво искал прежде. Более того, он отпустил того, кто явно не одобряет вампиров и не хочет быть одним из них. Того, кто способен убивать кого угодно вплоть до драконов!.. И вот эту опаснейшую личность, которая, между прочим, водится с Партурнаксом и Стражами Рассвета, просто берут и выставляют за дверь. В голове не укладывается... Джон проскользнул сквозь решетку и опять вошел в замок, где отыскал в коридоре Харкона и Серану. - Свиток, будь любезна, - неласково говорил ей лорд. - Ступай к себе. Надеюсь, ты еще помнишь, где твоя комната. Серана испуганно глянула на него и сняла со спины Кель. - Я ведь... - начала она, но Харкон прервал ее древним и злым голосом: - Доченька, мне плевать. Забрал Свиток и ушел к себе. Серана привалилась к стене, кусая губу, и Джон, жалея бедняжку, потянулся рукой к ее щеке, по которой уже ползла первая слеза. Да... не такого возвращения она хотела. Но он даже не успел хотя бы попытаться стереть эту слезу обиды - некая сила подхватила и повлекла его сквозь хоровод цветных пятен, пока Джон не очутился в форте, где Сноу как раз отчитывал Арью. Он с нежностью смотрел на сестренку, радуясь уже тому, что просто видит ее, и лишь потом уделил внимание самому разговору. Арья успела столкнуться с тремя упорными и теперь пыталась донести до недовольного братца, что некий Мирак с Солстхейма пытается его убить. Сноу слушал вполуха и все злился, как она вообще могла впутаться в такую гнусь с Темным Братством. Почти сразу после этого Сноу уселся на Вультурьйола и усвистал на Солстхейм, оставив сестру мыкаться по форту, и Джон встревожился: а как же Каирн, Валерика, Дюрневир? И что теперь будет с Сераной?.. Но тут его опять понесло неведомо куда, и он, еле проморгавшись, увидел вокруг себя знакомые волкихарские покои. Джон заозирался, пытаясь понять, зачем он здесь, и увидел, как воздух неподалеку странно и неестественно разрывается. Сквозь разрыв шагнул Харкон, рассыпая по полу мертвых мотыльков. В одной руке он нес Свиток, в другой - Джон пригляделся, не веря собственным глазам, - какую-то кость. И снова ему вспомнились слова Мелисандры. "Кости - опора и память. Кости хранят. Кости помогают." То, что вампир нес в руке, явно было магическим артефактом. Кость была с грохотом закинута на полку, а Свиток лег на край стола, занятого пыльными горами книг и записей. Харкон, сильно щурясь, огляделся, странно усмехнулся, мановением руки спалил трупики мотыльков, вызвав в Джоне мгновенный приступ зависти, а потом стал небрежно, вздымая тучи пыли, сгребать со стола кипы бумаг и бросать их в растопленный камин. И снова Джона дернуло прочь, повлекло на Солстхейм и он увидел, как Сноу в одиночку, упорно и мрачно пробирается через курган, где находит первую Черную Книгу. Некоторое время Джон глазел на зловещий обливионский том, тихо лежавший на полу, а потом увидел, как двойник вываливается из страниц, весь запутанный в черных щупальцах. Зрелище было премерзкое, но что особенно привлекло его внимание, так это отсутствие яркого томика с картинкой. Неужели и эту книжку насоветовал Шеогорат? То-то Херма-Мора так упорно пихает ее Довакину в руки что в прошлом, что в будущем... Да что же в ней такого, недоумевал Джон. Там ведь просто написано, как высидеть драконье яйцо!.. И она ему не понадобится, если он не вернется домой, обреченно понял Джон. Он не найдет яйцо в руинах Красного Замка, потому что после неудачного облечения он почти наверняка погибнет в Тид-Аран... И снова его потащило через море к старому замку, где он увидел, что лорд успел изрядно преобразить свои покои - обильно покропил кровью, пристроил в углы дыбу, клетку, а на опустевшем столе разложил всяческие инструменты, среди которых Джон с болезненным смешком обнаружил половник - вещь особенно необходимую вампиру-лорду, способному порвать голыми руками почти кого угодно. Что бы там ни придумал Харкон, он явно относился к этому с заметной иронией. Свиток по-прежнему небрежно валялся на краю стола, словно был каким-то бесполезным пустяком, а сам лорд расположился в кресле у камина. Он делал вид, что читает, но было похоже, что он просто смотрел в огонь и кого-то ждал. Возможно, уже давно. Но Джону так долго ждать не пришлось. В дверь поскреблись, лорд сухо сказал: "Войдите!" и в комнате появилась Серана. - Я просто хотела поговорить, - неуверенно промолвила она, просачиваясь внутрь и вдруг замечая дыбу. - Это зачем? - Что зачем? - спросил Харкон, не отводя взгляд от огня. - Дыба... - А, - равнодушно ответил тот. - Для души. Чего тебе надо? - Я просто... - снова начала она, проходя в комнату, и снова запнулась: - Кровь тоже для души? Или ты теперь ешь людей? - Я вампир, - хмыкнул он. - Конечно, я ем людей. Мне плевать на этот скот, пусть отправляются к Молаг Балу. - Раньше ты был не таким, - вздохнула она. - "Раньше" было тысячи лет назад. - А пророчество? - решилась она. Лорд оживился и повернулся к ней. - Надеюсь, скоро я смогу его исполнить, - сказал он, глядя мимо дочери, и Джон вдруг понял, что у древнего вампира что-то с глазами. Они выглядели, как и прежде, - горящие кусочки янтаря, - но чтение Древних Свитков даром не проходит. Кажется, теперь Харкон мог как следует разглядеть лишь огонь в камине. Серану, стоявшую в тени, он уже толком и не видел. - Я велел распустить слухи о Свитке, - довольно добавил он. - Скоро в Скайрим обязательно заявится какой-нибудь жрец Мотылька. - Но пророчество приведет нас к катастрофе, - заспорила она слабо. - Ах, оставь, - досадливо отмахнулся лорд. - Только вернулась и уже взялась меня поучать? Ты не лучше своей предательницы-матери. И к тому же я не спрашивал твоего мнения. - Ну так спроси! - возмутилась она. - Да зачем оно мне, - фыркнул он, выбрался из кресла и стал неуверенно подниматься по лестнице наверх. На одной из ступенек он споткнулся, но Серана по-прежнему ничего не замечала. Джон увидел, как отчаянно она смотрит на Свиток, который ее отец беззаботно оставил на столе. Слишком уж беззаботно. Джон ни мгновения не сомневался, что тот сделал это намеренно, хоть и непонятно, зачем. А правда ли непонятно, зло спросил он самого себя. Опять не замечаем очевидного? Харкону давно все на свете опротивело. А тут Дозорные докопались до крипты, разнесся слух об артефакте, который поймали и вампиры, и оставленное позади пророчество снова вломилось в его разбитый мир, требуя от него действий. Вот он и действует: разозлил Довакина, а теперь старательно обижает и пугает дочь, рассчитывая, что они объединятся и вырвут пророчество из его рук, избавив от постылого груза. Казалось бы, можно просто поговорить... Но Джон видел отчужденность Сераны, ее недоверие к отцу и не сомневался, что и тот тоже это заметил. Заговори он с ней по-человечески - и она будет продолжать сомневаться, подозревать и в конце концов все равно уверится, что он строит очередные козни. Так не проще ли сразу показать себя с самой худшей стороны?.. Вот только Серана всего этого не видит, как не видит ироничного половника на столе. Едва Харкон ушел и наверху хлопнула дверь, как она тут же схватила Кель, а потом метнулась к выходу, задыхаясь от самого настоящего ужаса. Джон знал, что сейчас она чувствует себя, как в кошмарном сне, где ноги холодеют и обращаются в вату, и во мраке нагоняет монстр. Если бы он мог ее поддержать! Но он был здесь лишь призрачным гостем, а настоящий Сноу затерялся где-то на Солстхейме. И как тот собирается воевать с Мираком без Дюрневира? Ах да, вспомнил Джон. Ему-то никто не посоветовал: "Сперва спрячь." И целовального конкурса тоже не будет. Хоть он его и не помнит... А Серана меж тем бежала, бежала, торопясь прочь из замка, несясь над водой верткой стайкой летучих мышей, и, словно еще одна невидимая мышь, Джон летел следом, чувствуя, что она устала и вот-вот рухнет в стылое море. Упав на берег, бедняжка некоторое время лежала, собираясь с силами, а потом снова припустила вперед, а в ее голове стучали слова Сноу: "Как меня найти? Да зачем тебе это. Я ведь со Стражей Рассвета." Стража Рассвета, Стража Рассвета... Его швырнуло вперед по истории, и вот он уже видит, как Серана, трепеща от волнения, входит в форт, где почти мгновенно сталкивается с Израном. О боги, обмер Джон. Вся надежда только на Арью... И сестренка не подвела. Выскочила мелким бесенком из бокового коридора, пристально посмотрела на Серану и боевито насела на Израна: - Нечего ее обижать, борода! Она ХОРОШАЯ! Джон аж рассмеялся сквозь навернувшиеся слезы. Арья осталась собой даже здесь, в этом альтернативном аду. - Я не ем людей, - пролепетала Серана. - Ну, ем. Иногда. Но не насмерть. Мой отец... тут вот Свиток... Бедняжка явно не знала, как начать рассказ. Арья усадила ее на скамейку, презрев Израна, который все пытался воздвигнуться над мерзким вампиром и задавить своей праведностью. - Не маячь, - одернула его Арья. - Прикажи принести девушке вина. Видишь, переживает. - Вышвырнуть бы тебя за порог, Довакинья сестра, - заворчал глава, но отправил за бутылкой какого-то новобранца. - Ну? Говори, чудовище, - и он снова упер руки в бока. - Есть пророчество, - начала Серана. - О тирании солнца... Новобранец притащил затребованное вино. Арья ловко выдернула пробку и сунула бутыль Серане в руки: - Выпей, полегчает. Ох уж эта фраза, вздохнул Джон. Серана нервно отхлебнула из бутылки, подавилась, закашлялась и вдруг разревелась прямо на глазах у Израна, которого, к его чести, это здорово смутило и смягчило. А Джон стоял поотдаль, незримый и бесполезный. От всего, что он увидел, уже было тошно. А от того, что поджидает впереди, ему захочется рыдать, в этом он был уверен. - Я уже все понял! - вскричал он, задирая голову вверх, но ответ не пришел. Шеогорат не собирался отпускать его так легко. Безумный Бог заставит его расплатиться и за хамство, и за неблагодарность. И если задуматься, то просто посмотреть трагедию - не самая большая цена... Его снова швырнуло через пространство, в далекий Солстхейм, где Довакин стоял напротив Сторна. - Гол Ха!.. Необратимые слова прозвучали и Сноу протянул шаману черный том. - Открой, - холодно велел он. Прямо на глазах у Джона Сторна поглотила книга и Сноу отправился следом, утянутый в страницы массой черных щупалец. Но как, все еще не понимал Джон, как он рассчитывает победить? Ведь Дюрневир до сих пор в Каирне! Как сражаться с Мираком в Апокрифе? Сноу ведь, кажется, даже Вультурьйола с собой не взял. Знать бы еще, что он сейчас шепчет Саротару... Джон никак не мог расслышать. Дальше начался какой-то ад. Когда очарованный Саротар приземлился на площадку, где их в компании двух драконов поджидал Мирак, Сноу просто метнулся к жрецу и впился ему в горло. Он даже не дал дедуле договорить речь. Тот только и успел сказать: - И вот первый и последний Дра... На этом приветствие оборвалось, сменившись бульканьем. Джон подумал, что эта версия Сноу, как и он сам, вечно не дает противникам договорить. Что ж, должно же у них быть хоть что-то общее. А между тем Мирак был еще жив, хоть и не мог выдавить из разорванной глотки ни слова, ни Крика. Сноу мучительно согнулся, начиная как всегда извергать из горла поток праха и пепла - в этом оба Джона тоже были похожи. Вражеские драконы заволновались, начали задумчиво потряхивать головами, постепенно избавляясь от внушения, а Саротар, словно подчиняясь неслышному повелению, схватил обоих Довакинов прямо в гигантскую пасть и взмыл в зеленое небо Апокрифа. Крузикрель и Релоникив помедлили и отправились следом, явно не зная, что теперь делать. На горизонте ядовитых вод стало вставать черное солнце - Херма-Мора, растопыривая щупальца, шел наперехват, не собираясь отпускать свою добычу. - БЕКС! - раздался страшный оглушающий Крик и зелень Апокрифа лопнула, обнажая небо Нирна, где крылья Алдуина то и дело закрывали звезды. На помощь пришла кавалерия, понял Джон, чуть не помирая от облегчения. Так этой военной операцией руководил Алдуин. А Сноу заранее приказал Саротару схватить их обоих. Но как же барьер между Обливионом и Тамриэлем? Алдуин своим Криком проделал в нем изрядную дыру, которая еле-еле стягивается... Драконы выбрались из Апокрифа в какую-то пустыню, где тонул в песках неведомый древний город, и Саротар тут же выплюнул полудохлого Сноу, а следом за ним - покрытого золотыми трещинами Мирака. - Заберите его к Партурнаксу, - кивнул Алдуин в сторону Сноу. Джон не был уверен, но ему показалось, что золотые глаза первенца снова начинали наливаться зловещей краснотой. Он попытался вглядеться получше, но незримая сила настойчиво повлекла его прочь - прочь от этой пустыни с затонувшим в песках городом, прочь от молчаливых драконов, прочь от звезд. Он снова был в форте, где Арья и Серана грустно сидели рядышком на скамейке, а рядом с ними - жрец Мотылька с тряпицей на глазах. Значит, они уже прочитали первый Свиток... - Нам нужен Джон, - говорила Арья. - Нам нужны другие два Свитка, - вяло спорила Серана. Было очевидно, что встречаться со Сноу ей не больно-то хочется. Джон присмотрелся к ее растерянному, бледному лицу и вздохнул. Драконов любят или боятся, третьего не дано. И в этой истории Серана его не любила. - Джон знает, где один из Свитков, а второй... как-нибудь найдем! - бодро взмахнула рукой сестренка. Что значит "найдем", возмутился Джон. Да ни за что я не возьму тебя в Каирн! Потом он вспомнил, что здешний Сноу подходит к делу иначе и заволновался, как бы с Арьей чего-нибудь не случилось. А вот и он сам, заявился с победой... Джон почувствовал, что эта альтернативная версия самого же себя ему очень не нравится. Ну разумеется, понял он, приглядевшись. В Сноу уже сидело Запретное Слово и... и все было очень плохо. Облечение прошло неудачно и теперь Слово отравляло саму его драконью суть, которую и без того уже пронизывали багровые нити вампиризма. Сноу пообщался с девушками и быстро отрядил Арью и дальше помогать Израну, заявив, что ни за что не позволит ей сунуться неведомо куда. Раз они с Сераной ищут второй Свиток, украденный Валерикой, значит, идут в место опасное и наверняка зловредное. - Я тоже зловредная! - упиралась Арья. - То-то и оно, - насмехался Сноу. - Мироздание не выдержит, если ваши зловредности сойдутся. Я не пущу тебя на дракона, не спорь. Арья обиженно посмотрела на брата, топнула ногой и ушла, а Джон запоздало устыдился, что так долго не позволял ей летать. Пока он корил себя, история понесла его дальше, и вот они уже стоят перед открытым порталом, в котором мерцает больной фиолетовый свет. Джон перевел взгляд в сторону странного постукивания и увидел, как по полу весело скачет кость. Серана тем временем недоумевала: - Не понимаю... Ты вампир, но Каирн почему-то считает тебя живым. - Что предлагаешь? - деловито спрашивал Сноу, поглаживая недовольного лютоволка по холке. - Ему нужна плата. Придется отдать часть души... Джон съежился, помня, как магия Сераны вырвала из него Призрака, а Сноу отошел в сторону и задумался, опершись на перила. Наконец он сказал: - Хорошо. - Правда? Ты согласен? - обрадовалась девушка, а Джон неверяще посмотрел на своего двойника. Хорошо, слыхали? Джон и сам-то на это согласился лишь потому, что застрял в замке, без Голоса, без помощи, бок о бок с энергичным Папулей, полным планов и идей. А Сноу ради чего рискует? Или просто уверен, что справится?.. - Мама научила меня кое-каким фокусам, - затараторила Серана, но Сноу прервал ее, подняв руку. - Если уж берешься за это, - сказал он, - постарайся вынуть самую черную часть. Ах, вот в чем дело, наконец-то понял Джон и завистливо подумал, что, кажется, этот Сноу умнее, чем он. Сам-то он до этого не додумался бы... - Я постараюсь, - кивнула Серана и занесла руку, сосредотачиваясь. Черное месиво вырвалось из груди двойника, волоча за собой багровые нити и унеслось вниз, в фиолетовую воронку - вкусная, жирная плата Хозяевам. Сноу упал около перил и несколько мгновений лежал как труп, а потом, не открывая глаз, сказал: - Ладно... Идем. Призрак заскулил и лизнул его в щеку, а Серана расцвела: - Рада, что все удалось. Они стали спускаться вниз по плавающей лестнице, а Джон смотрел им вслед и видел, что чернота по-прежнему оставалась. Слово успело прорасти слишком глубоко, заразило слишком большую часть души, чтобы от него можно было так легко избавиться. И к тому же... Мало ли кто теперь сможет найти и получить запретное знание. Встревожившись, Джон начал думать, что это все-таки было плохой идеей, а безмолвная сила уже потащила его дальше, швырнув в следующую часть истории, которую он тоже прекрасно помнил. Могильник громоздился за его спиной черным курганом, скрывая в своих недрах расчетливую Валерику, а перед ним расселся на обломках Дюрневир - ветхий, осыпающийся... - И если тебе повезет, - хмыкнул дракон, - она даже останется жива. - Это как? - не понял Сноу. - Бей в багровое, - посоветовал дракон. - В самое средоточие. Ты увидишь. Сноу вытащил Длинный Коготь, поворачиваясь к дверям, толкнул высокие створки и прямо перед собой увидел Валерику. - Я как раз... - начала она и захлебнулась, когда Длинный Коготь без замаха вошел ей в грудь - вошел чисто и гладко, мгновенно оборвав ее долгую вампирскую не-жизнь. - Что ж, бывает, - Дюрневир сказал это без особого сострадания. Серана бежала, буквально летела к ним через площадь, глаза-блюдца, рот открывается, готовясь к крику... Сноу вытянул меч из мертвого тела и стал обтирать его об одежду Валерики. - Что случилось? - залепетала девушка. - Ты ее... - Теперь мы сможем покинуть Каирн, - сказал Сноу и Дюрневир за его спиной пыхнул искрами. - Ты же убил ее! - простонала она, опускаясь на колени рядом с матерью. - Она хотела отдать меня Хозяевам, - отвечал Сноу и чернота ползла по остаткам его души все дальше и дальше. - Прошу, не смотри так. Я чудовище, она чудовище. Хороших тут уже нет. Серана отвела от него глаза, на которых даже не было слез. Джону было тошно от того, что он видит. От того, что это... он.