Твои глаза

- Вот, проходи, – сказала Чизуру, – Это, теперь, твоя комната. Правда, она небольшая и небогатая, но другой у нас, просто, нет. Раньше, она принадлежала одному из воинов, но тот погиб в схватке, и теперь помещение пустует. Можешь не стесняться и обустраивать ее как захочешь. Правда, как можно обустроить шкафчик, футон и полку, я, пока, не поняла. Но мне этого вполне хватало. Чизуру показала мне почти весь штаб Синсенгуми: от тренировочных залов, до бани. Она меня совсем не стеснялась и говорила так просто и искренне, будто, я живу с ними уже не один год. Как странно… А, ведь, я здесь и дня не провела! Но мне было очень прыятно, что кто-то принимал меня как человека, а не как вещь. - Вот, уж, не думала, что Саннан-сан приведет кого-то в штаб. Тебе нелегко пришлось, но это уже позади. Потому, не мучай себя, – проговорила девушка, когда мы проходили мимо кухни. - Ну, штаб ты мне показала, а, может, поговорим о его жильцах? – осмелилась спросить я Чизуру. В ответ, та улыбнулась, и предложила пойти заварить чай, пообещав, что после этого непременно расскажет мне все. - Ты уже знакома с некоторыми нашими командирами, – начала она, – Я лишь повторю их имена: командир Синсенгуми - Кондо Исами. Заместители - Хидзиката Тосидзе и Саннан Кейске. Остальных, ты видела, но не знаешь, как их зовут, верно? - после моего кивка, девушка продолжила, – Тот парень, что подшучивал над тобой - это Окита Соджи, он командир первого подразделения. Молчаливый и, как, кажется, полностью лишённый эмоций человек - это командир третьего отряда - Сайто Хаджиме. Он довольно необычный человек, и потому, не удивляйся, если чего-то не поймешь в его поведении. Что ж, продолжим. Ты не могла не заметить двоих здоровых мужчин: Хараду Саносуке и Нагакуру Шимпачи. Они давние друзья и рядом с ними, всегда поблизости находится Тодо Хейске. Это над ним они подшучивали. Кажется, я назвала всех. Если тебе что-то непонятно, спрашивай не стесняясь. - Хорошо. Тогда, почему, Окита-сан смеялся надо мной? - Я понимаю, почему, ты спросила об этом. Когда я только появилась в Синсенгуми, Окита-сан тоже шутил. Он не может по-другому, просто, у него такой характер. Ты не обижайся на него, ладно? - Хорошо, а как насчет того человека с грозным видом и холодным взглядом? Он, кажется, больше всех был против моего нахождения здесь. - А, ты, наверное, об Хиджикате-сане? Ну, его понять можно. Он больше всех беспокоится о благополучии и репутации Синсенгуми. Хоть, он и привел меня сюда, не назначив никакого наказания, но я нахожусь под постоянным негласным присмотром. Если меня заподозрят хоть в чем-то, мне не жить. - Извини, что спрашиваю, но как ты попала сюда? - Это долгая история. Я не могу тебе рассказать ее всю, но скажу лишь, что эти люди спасли мне жизнь, и я благодарна им за это. Я прибыла в Киото в поисках отца, и, как оказалось, Синсенгуми тоже ищут его. Я помогала им, в надежде, что однажды снова увижу его. Так было вначале моей жизни в качестве члена Синсенгуми. Теперь же, я ни за что не оставлю их и не предам несмотря ни на что! - А как быть мне? Я не знаю, за что они сражаются. К тому же, большую часть своей жизни, считала их демонами. Как мне вести себя рядом с ними? Чизуру, помоги мне, я запуталась… - Не бойся, я помогу тебе всем, чем смогу. А на счет отношения… Не переживай, все со временем наладится, поверь. - Скажи, что я должна делать? Там, где я жила прежде, в мои обязанности входили все работы по дому. А здесь как? - Все предельно просто: ты помогаешь мне - Синсенгуми помогают тебе. Мы не заставляем тебя все делать самой. Все в пределах возможного - никто тебя не будет ругать или наказывать в случае неудачи. Попытайся привыкнуть к тому, что тебя будут воспринимать как очередного новобранца с некоторыми особенными обязанностями, хорошо? И ты, теперь, мой друг, а друзьям нужно помогать, верно? Она говорила так открыто, не скрывая ничего, что у меня не вызывало сомнения, что Чизуру действительно хорошо ко мне относится. Эта девушка уже успела мне понравиться как человек и, в некоторой степени, как друг. Друзья. У меня не было таких людей, которых можно было так назвать. Разве что, в раннем детстве, но эти размытые воспоминания давно были стерты в моей памяти. На их место пришли картины одиночества и боли - моих спутников по жизни. Мне не хотелось думать об этом, но нежданные воспоминания с новой силой захлестнули меня, и я невольно всхлипнула. Вот же плакса… - Ой, что ты? Я тебя чем-то обидела? Скажи? – в глазах Чизуру застыло беспокойство, смешанное с удивлением. - Нет, ни капельки! Просто, мне никто не говорил таких слов. Прости, что напугала тебя, мне не стоило давать волю чувствам. - Не говори так! Все мы люди, и не нужно держать все в себе. Если тебе тяжело, можешь рассказать мне, и тебе станет лучше, поверь. - Хорошо. Спасибо… - Ну, давай начнем действовать? А то, обед сам не приготовится, верно? - Да, давай начнем. Я не хочу в первый же день не оправдать доверие ко мне. Мне хотелось добавить: «доверие Саннан-сана», ведь, это он привел меня сюда, но я вовремя остановила себя. Не нужно так думать: он сделал это, потому, что так посчитал нужным. И мне, нужно принять это как должное и не мучить себя догадками. Все два часа, что мы провели на кухне, готовя обед, Чизуру постоянно расспрашивала меня о моих родителях, детстве, но никогда не затрагивала тот период жизни, что я провела в плену. За это я ей была очень благодарна. Но, рассказывала не только я. Чизуру поведала мне о Синсенгуми, о жизни в штабе. Рассказала пару веселых случаев и добавила, что грозные Волки Мибу, порой, ведут себя как маленькие волчата. Я, сперва, не поверила ей. Как могут такие доблестные воины шутить и дурачиться? Но вспомнив первую встречу, поняла, что это правда. Те люди: Окита-сан, Харада-сан, Нагакура-сан и Хейске-кун, они выглядели вполне миролюбиво и, как мне показалось, им не чужды веселье и смех. Да и командир, Кондо Исами, не выглядел грозным и сдержанным, а скорее, наоборот. Под такие мирные размышления, мы закончили готовку, и стали подавать еду. Через некоторое время, начали сходиться командиры подразделений. И тут, началось самое интересное. Я с опаской ждала этого момента и, как оказалось, не зря.