Complacent

Всю неделю стоит одинаковая погода — каждое утро начинается с грозы, дождь барабанит по крыше квартиры, которую она делит с Беном. Такой знакомый, привычный звук убаюкивает ее, и Рей снова засыпает в маленьком коконе из одеял. Бен платит за электричество — ему нравится, когда в доме прохладно, ну а она привыкла дремать, свернувшись под огромной грудой одеял, удерживающихся на кровати за счет собственной тяжести. Она ко многому привыкла. И не пугается, когда дверь в комнату скрипит, а потом под чужим весом слегка прогибается матрас — Рей даже глаза не открывает, сонно шевелясь, когда Бен подталкивает ее к краю. Еще совсем рано — первым делом он спешит сюда каждое утро, весь пахнущий зубной пастой, когда в квартире темно и тихо. Он ничего не говорит — ему и не надо. Просто оборачивается всем телом вокруг Рей, толкаясь бедром между ее сомкнутых ног, и принимается мягко тереться о нее. Она все еще влажная после вчерашнего секса, даже не приводила себя в порядок. (Ему нравится, когда она спит, вся наполненная его спермой) Одна из его здоровенных ладоней скользит вверх, обхватывая грудь и мягко разминая, принимаясь поочередно стискивать чувствительные соски, все сильнее и сильнее, пока Рей больше не может притворяться спящей. Она извивается под его поглаживаниями, слегка брыкаясь, и гадает, как далеко он зайдет сегодня. Бен смеется над ее жалкими попытками, когда она пинает его в голень, но так тихо, что его смех больше похож на вздох. — Ш-ш-ш, — успокаивает он. — Спи дальше. Я буду нежным. — М-м-м-ладно, — бормочет Рей, глубже зарываясь под одеяла. Она верит ему. Всегда. Так легко позволить ему заботиться о ней. Его член твердеет с каждым толчком, задевая ее задницу, и медленные размеренные движения вызывают приятные ощущения всякий раз, когда он находит правильный угол. Бен такой хороший, что он дарит ей это все — вместо того, чтобы просто брать. Это так щедро с его стороны. — Так приятно, — бормочет Рей, все еще зажмурившись. Она будто окружена им со всех сторон, такая крохотная по сравнению с его гигантским телом. В безопасности от мира снаружи. Он так хорош в этом — заставляет Рей чувствовать себя такой счастливой дома. Большой палец гладит ее по губам — Рей не нужно упрашивать дважды, и она покорно открывает рот. Бен просовывает его глубже, нажимая на язык. Она неряшливо обхватывает палец губами — всегда такая влажная и податливая во всем, что касается Бена. — Ни звука, хорошо? — его голос немного хриплый после сна и тихий, но в нем пробивается настойчивая нотка. — Соси. Она слишком сонная, чтобы кивнуть, так что смыкает губы на его пальце и делает, как хочет Бен. Его кожа отдает мылом. Слабый, знакомый запах. Ритмичные посасывания возвращают ее обратно в беспамятство, на шаг ближе к былому сну. Рей чувствует, как Бен шевелится; проминающийся под ним матрас слегка откидывает ее назад. Она может сказать, что он делает, даже не глядя — слышит щелканье эластичной резинки, когда Бен стаскивает с себя белье, и чувствует, как в ягодицы упирается ни с чем не спутываемая теплая бархатистая головка члена с выступившей на ней каплей предэякулята, оставляя липкий след на коже. Член протискивается между ее бедер, касаясь щели, и толкается внутрь сквозь уже собравшуюся там влагу. Рей не стыдится этого — он уже хорошо натренировал ее. Утром, днем или вечером, она всегда должна быть готовой для него. Раздвигать ноги в любое время, когда Бен пожелает. В этом и был их уговор. Бен толкается медленно, каждое его движение словно наркотик. Рей совсем обмякает в его руках, наслаждаясь приятными ощущениями, зная, что ждет ее дальше. И каждый раз, когда он вытаскивает, головка члена слегка ударяет ее по клитору, вызывая волны восхитительного, смутного удовольствия, от которого Рей вздрагивает и еще больше выгибает спину. Иногда он доводит ее до оргазма. Сегодня, похоже, один из таких дней. — Раздвинь еще немного ноги, малышка, — стонет Бен. Его ладонь скользит между их телами, обхватывая член у основания; похоже, он решил, что пора. Рей немного приподнимает бедра и перекидывает ногу через его бедро, вытягиваясь на самых кончиках пальцев, щека все еще прижата к одеялу. Посасывая его большой палец, она чувствует себя на своем месте — именно такой, какой он хочет ее видеть. И награда так близко. Рей приглушенно стонет, обхватывая палец губами, когда член, весь скользкий от смазки, неумолимо протискивается внутрь. Только головка, а затем Бен останавливается — как всегда. Эту часть он любит больше всего, ему нравится медлить, наблюдая за тем, как ее тело привыкает к новым ощущениям. Рей вздрагивает, стараясь делать глубокие вдохи — волосы липнут ко рту, и слюна стекает по подбородку на подушку, что тоже всегда так радует его. (Тебе нравится, когда я схожу с ума от всего этого, рассмеялась она как-то, поддразнивая его. Мне нравится, когда ты кончаешь, улыбнулся он в ответ). — Это только головка, — шепчет ей Бен на ухо, словно пытаясь успокоить. — Вот и все. Но это далеко не все. Рей всегда было интересно, как насчет других, они тоже считают это все издевательством — и ненавидит эту игру. Ту самую, где он толкается в нее лишь самым кончиком члена. Так мучительно чувствовать себя растянутой на члене, и при всем этом пустой внутри, неудовлетворенной. Ревнивая часть ее разума шипит, настаивая на том, что никаких других, с которыми Бен так же играется, нет. Рей сосет его палец сильнее, изо всех сил сопротивляясь желанию податься назад и насадиться на его член целиком. Она должна показать ему, на что способна. Бен так любит, когда она сонная по утрам. Просто с ума от этого сходит. — Такая мокрая, — он утыкается носом в ее челюсть и притягивает ближе к себе. — Такая послушная, м-м-м? Рей устало кивает; его большой палец выскальзывает из ее рта, ласково проходясь по губам и вытирая слюну о ее же щеку. — Я тебя сейчас трахну, ладно? — Ладно, — шепчет Рей в ответ, прислушиваясь к шуму дождя. Наверное, получше устроиться у нее уже не получится, даже если попытается. Она почти не чувствует собственного тела, словно одурманенная чем-то или лежит на воде в невесомости. Может, Бен позволит ей принять ванну — иногда он любит приводить ее в порядок после всего этого. — Шшш, — обрывает он ее, целуя в шею, и губы мягко касаются кожи. — Просто лежи тихо и будь моей хорошей девочкой. В этом она хороша — Бен говорит ей об этом все время, и его похвалы проникают под кожу словно солнечный свет. Ему нравится ее дырочка. Нравится ее рот. Ему нравится ее послушание. Вот почему она здесь. Бен медленно погружается в нее до упора, работая членом в мучительно медленном темпе. Это дает Рей время свыкнуться — прочувствовать каждый дюйм словно в первый раз, пока он растягивает ее, овладевая телом. Наконец его член полностью оказывается внутри нее, и Рей принимается дышать чуть сильнее, изо всех сил стараясь не извиваться. Она хочет быть послушной, даже если это тяжело. Но, когда тяжело, награда всегда куда слаще. — Такая тугая, Рей, — он подтягивает бедра, вдавливаясь в нее еще глубже. Она закатывает глаза, чувствуя, как сжимаются стенки влагалища, и ее тело отвечает самым простым способом, выплескивая смазку и подготавливая для соития. Рей создана для этого — чтобы ее трахали. Он медленно скользит в нее, выходит и погружается снова; скольжение болезненно медленное и вместе с тем потрясающее, как и положено утреннему сексу. Бен за ее спиной такой теплый и вдавливает в постель своим весом, усмиряя. Никакой спешки, ничего сложного или опасного — она просто лежит в постели, растянутая на его члене, пока снаружи идет дождь. Бен приближается к разрядке всего через пару минут — это заметно по его прерывистому дыханию и побелевшим костяшкам пальцев. Он никогда не может продержаться долго в такую рань, уже на взводе из-за утреннего стояка. Он стонет и вбивается до упора, кончая в нее, загоняя сперму все глубже, пока Рей не начинает скулить. Она дергается, морщится, чувствуя, как отступает ее собственный оргазм — что ж, похоже, не сегодня. Бен расслабляется позади, даже не пытаясь помочь ей с разрядкой, только вяло толкается в нее уже обмякающим членом. Он всегда так делает — остается внутри нее после, "помогая". Используя свой член вместо затычки, чтобы из Рей ничего не вытекло. Иногда вместо этого он подкладывает под ее вздернутые бедра подушку. А иногда использует свои пальцы, согнув их внутри и загоняя каждую вытекшую капельку обратно. В любом случае, это обязательно. Дождь немного стихает, словно чувствуя, что все закончилось. Бен воркует над Рей еще несколько минут, осыпая ее похвалами и нежными поцелуями. Через какое-то время он потягивается, вытаскивает член и встает, укрывая Рей одеялом. Она чувствует влажное пятно на простыне — но это не страшно. Когда постоянно торчишь дома, легко относить постельное белье в стирку по мере необходимости. — Я приготовлю тебе кофе после душа, — Бен приглаживает ее волосы, легонько сжимает плечо и выходит в коридор. Рей улыбается, проваливаясь в сон, снаружи где-то далеко гремит гром, и Бен бродит по гостиной, стараясь не шуметь, чтобы она могла еще поваляться в постели. Не всем так везет с заботливым соседом по квартире.

***

Впервые это случается в четверг. Она рыдает уже на протяжении нескольких часов — "вы нам больше не подходите" сказали ей на работе, когда она дала отпор одному клиенту мудаку. Рей выглядит ужасно — лицо опухло, покраснело, а ресницы слиплись от слез — когда бедный Бен возвращается домой. Он отпирает входную дверь и обнаруживает ее сидящей на полу в истерике, рядом наполовину недоеденная коробка хлебных палочек и бутылка вина: у него глаза на лоб лезут в панике, когда он осознает всю глубину ее отчаяния. Бен неловко усаживается рядом с ней на ковер в гостиной, протягивая Рей салфетки и все еще оставаясь тем самым замечательным парнем, каким она его знает, милым и добрым. И тихо выслушивает ее, наверное, уже получасовой монолог, прерываемый икотой и всхлипываниями, об оплате счета за сотовый телефон, о задолженности по кредитке, господи боже, об арендной плате — и со всем этим надо разобраться за три дня. Подавая Рей, скорее всего, уже последнюю салфетку из коробки, судя по той небольшой горке, что скопилась у ее бедра, Бен прочищает горло. — Я мог бы помочь, — предлагает он, глядя на нее темными глазами, и поправляет галстук, словно тот душит его. Он уже избавился от своего делового, приглаженного прикида, с которым отправляется на работу. И Рей немного успокаивают его закатанные рукава рубашки и серые носки. Так с Беном немного проще общаться. Легче довериться ему. Рей морщится. — Ох.. я не имела в виду... боже, я не... не прошу у тебя денег, — господи, неужели она только что разрушила всю их дружбу? Он пожимает плечами. — Я мог бы покрыть арендную плату... черт, да я с легкостью могу делать это, пока мы будем снимать эту квартиру. С моей зарплатой это не проблема. Мы оба об этом знаем. Рей смотрит на него с явным недоверием. — Бен, — шепчет она, качая головой и чувствуя себя униженной. И немудрено: единственный человек, которого она уважала, увидел ее в таком убогом состоянии. — Я не могу просить тебя сделать это. Он крутит шеей. — Если тебе неудобно просто принять их, всегда можешь отплатить мне другими способами. Рей сглатывает, вытирая щеку рукавом, позволяя его словам дойти до ее разума. Бен — хороший человек, она всегда знала это, но у нее такое впечатление, будто под поверхностью скрывается что-то еще, и оно ждет своего часа. Скрытое, мрачное и немного неуправляемое. Его взгляд скользит по ее съежившейся фигурке — Рей вполне осознает, как убого выглядит ее потрепанный свитер и рваное одеяло; возможно это самое жалкое зрелище, что ему доводилось видеть в своей жизни. И все же непонятно почему — он будто разглядывает ее в совершенно новом свете, словно подумывает съесть. Бен проводит языком по пухлой, темно-розовой губе. Ей нужно выбросить из головы подобные мысли о своем соседе по квартире, но это сложно сделать, когда он смотрит на нее такими глазами. — Если захочешь, Рей. Я помогу. — Ты.. ты серьезно? Ты это сделаешь? Заплатишь за всю аренду и все же позволишь мне жить здесь? — она изумленно смотрит на него, чувствуя, как все внутри сжимается от холода. — Ага, — его рот дергается, словно он прикидывает, выгорит ли лучшая сделка в его жизни. И оценивает последствия. — То есть, мыть посуду или... я могу стирать все... — Нет. Это простой ответ, но в нем скрыто намного больше. Его глаза встречаются с ее, обжигая напряжением — и Рей затихает. В конце концов, добыча всегда знает, когда попалась в ловушку.

***

— Рей? Можешь подойти сюда? Она выходит из своей комнаты, откликнувшись на его зов — теперь это вошло в привычку, следовать на звук его голоса, растягивающего ее имя по слогам. При новом порядке дни идут по-другому — медленнее, приятнее. Теперь, когда больше не нужно ходить на работу, у Рей полно времени на другие интересующие ее вещи. На чтение или письмо или починку всякого металлолома. Больше не надо бежать следом за автобусом или выслушивать долгие тирады от старушек на кассе. Есть лишь ленивое утро, крепкий кофе и послеобеденные часы, проведённые так, как ей нравится. Истинная свобода от ежедневного стресса прежней жизни. Вперемешку с вот этим. (И о-ох, как же она это любит). Все выглядит безобидно. Бен сидит на своем любимом месте в гостиной, закинув руку на спинку дивана. Он тепло улыбается, заметив ее, берет одну из диванных подушек и бросает к своим ногам. — Иди сюда, малышка. Рей застенчиво улыбается ему в ответ, и разум уже звенит от сладости его тона, когда она подходит к нему. У нее нет какого-то любимого вида "обмена", пока что нет — но возможность встать перед ним на колени подобралась довольно близко к вершине списка. Сидение у него в ногах унимает любые тревоги, давая проникнуться незыблемым авторитетом тела, возвышающегося над ней. Подушка, как обычно, такая мягкая под коленями, и это замечательно — обычно Рей здесь надолго. Когда она устраивается, аккуратно сложив руки перед собой, ее накрывает облегчением от возможности наконец наклониться к нему и прижаться щекой к бедру. Бен — само воплощение тепла, лучшее лекарство от тех дней, что она провела в одиночестве. И она наслаждается этим, ластится о него, пока нос не упирается в его пах. — Можно? — спрашивает Рей чуть жалобно. Бен опускает на нее глаза, и улыбка растет на его лице. — Думаю, я просто положу его в этот прекрасный ротик ненадолго, — говорит он, обхватывая ее за подбородок и наклоняя голову под правильным углом, и вытаскивает член из домашних брюк. — Тебе не обязательно сосать, моя прелесть. Рей машинально открывает рот, стоит ему предложить; его член пока что еще мягкий — хотя это наверняка ненадолго. На головке выступает капля смазки, отдаваясь солью на языке, и Бен прижимает член к ее губам, понемногу протискиваясь глубже, пока ее подбородок не упирается ему в живот. Он гладит Рей по голове, а она старательно дышит через нос, и язык рефлекторно дергается каждые пару секунд, проходясь по ребристому стволу. Она чувствует себя наполненной. С его вкусом во рту. — Ты молодец, — Бен снова гладит ее по волосам, а потом переключает все свое внимание на телевизор. Наверное, надо бы волноваться — как запросто она готова отключиться, даже несмотря на член в ее ноющем от растянутости рту. Дело в том, что пару недель назад одним воскресным днем она так и заснула: и Бену пришлось растолкать ее и помочь вытереть слюну с подбородка. Он был ужасно доволен. А затем он вздернул ее себе на колени и насадил на свой член, трахая, пока она не завопила. Рей отдается этой мысли, вспоминая все детали. Сами ощущения, боль, то, с какой легкостью он поднял ее и усадил на себя, и как следует отымел. А после держал в своих объятиях словно бесценное сокровище, успокаивая ее безудержные рыдания и икоту, пока его сперма капала из нее, пачкая диван. Как он заставил Рей все вылизать. Наконец кино заканчивается, и по экрану бегут титры; Бен лениво шевелится. За последние полчаса его член набух у нее во рту, но Рей было позволено усесться немного поудобнее, так что она обхватывает губами лишь головку. Он возбужден — она чувствует стекающие со щели капельки соли, скользящие ей в горло. — Ммм, — Бен немного откидывается назад, похрустывая суставами, и сползает ниже, устраиваясь поудобнее на диване. — Можешь начинать, малышка. Бен научил ее многим новым вещам — самое полезное из них умение глубоко заглатывать. Конечно, назавтра у нее будет болеть горло, но это того стоит. Когда мир сужается до раскаленного белого марева, и Рей может думать лишь о Бене. Он обхватывает ее за подбородок и улыбается, отстраняя ее после нескольких усердных попыток. — Бедная малышка. Ты, кажется, устала. Рей морщится — больше всего на свете ей хочется быть идеальной, но Бен невыносимо мил, когда решает не давить на нее — и она действительно устала. Почти не спала прошлой ночью. Просто без причин. Бен наверняка заметил это, когда пришел рано утром, чтобы трахнуть. То, какой сонной она была, почти без сознания, пока он имел ее. — М-м-м, прости, — отвечает она хрипло, заглатывая воздух. — Все в порядке, детка. Я сам все сделаю — просто открой для меня этот сладкий ротик. И высунь язык, — он стискивает член у основания, из-за слюны его ладонь скользит по стволу с хлюпаньем — и Рей гримасничает, чувствуя, как лицо горит от смущения. Она наклоняется ближе: готовая повиноваться даже через стыд, и немного извивается, пытаясь унять напряжение между бедер. Может, он позволит ей потереться о его ботинок чуть позже, если она, конечно, заслужит. Бену не нравится разбрасываться спермой — даже если он просто дрочит — он как-то сказал, что ему хочется спускать ее в правильное место. В нее. На нее. На всем ее теле. Принадлежащем ему. Проходит еще пара минут, телевизор молчит на заднем плане. Рей терпеливо ждет, следя за тем, как Бен доводит себя до оргазма. Его челюсть с силой сжимается, и он хрипит, изливаясь в ее открытый рот. Она ждет, пока он не выдоит все, до последней капли, а затем глотает, сохраняя сперму внутри себя. — Хорошая девочка, — выдыхает Бен, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб.

***

— Шшш, — он гладит ее по волосам. — Я же работаю, детка. Рей крепко зажмуривается и прячет лицо в изгибе его шеи, проглатывая очередной всхлип. Просто ей ужасно тяжело — сидеть у него на коленях, широко раздвинув ноги и обхватив ими его талию, распятой на его толстом члене. В тишине проходят еще несколько минут, ее нарушает лишь редкий звук щелчков клавиатуры. Рей соскальзывает чуть ниже, насаживаясь, и мышцы протестующе дрожат. Она приглушенно стонет ему в шею. Одна из его рук тянется вниз, сграбастывает ягодицу и лезет дальше, окуная пальцы во влагу там, где их тела соединены сейчас. Бен напевает себе что-то под нос, нежно вырисовывая круги на ее коже. Он ласкает ее вдоль раскрытой щели, осторожно, почти невесомо ведет пальцем по клитору... Она сжимается от его прикосновений — это уже больше, чем она получила за последние пару дней; бедра дрожат от наслаждения, и Рей нечаянно съезжает вниз на его колене. Она пытается приподняться изо всех сил, но Бен лишь улыбается, делая несколько дразнящих толчков: вообще ни разу не помогая. — Ты такая возбужденная, — бормочет он, уткнувшись носом в ее волосы. — Спорим, ты могла бы кончить, просто сидя у меня на коленях. Бедняжка. Вся такая скользкая, да? Раньше она считала его милосердным — но теперь Рей знает, он совсем не такой. И когда он начинает вбиваться в нее, толчок, еще один, она понимает, что Бен Соло — ужасный человек. — Из тебя вышла такая славная маленькая грелочка для члена. Сохраняешь всю мою сперму до последней капельки, — его ладонь скользит вверх, вдоль ее живота, нажимая с силой, пока под кожей не проступают очертания его члена. — Ты счастлива, малышка? Сейчас? Рей вскидывает бедра и кивает Бену в шею. Она безумно счастлива. Выполняя свое предназначение. Во всех смыслах.

***

Похоже, его выманил из своей комнаты запах жареного чеснока — она еле успела закрыть дверцу духовки, как Бен уже тут, появляется из-за угла. — Пахнет вкусно... и что у нас на ужин? — Цыпленок с картошкой, под розмариновым маслом, которое тебе так нра... ах. Это случается слишком быстро, в одну секунду Рей вытирает руки кухонным полотенцем, а в следующую её нагибают над столешницей, и рука больно впивается в волосы. Никаких преамбул — только пальцы, задирающие подол платья и сдергивающие с нее трусики. — Думаю, этот рецепт может стать моим любимым, — говорит Бен беззаботно, устраивая Рей поудобнее для себя и заставляя раздвинуть ноги шире, а затем стягивает домашние брюки. Она куда влажнее, чем следует согласно приличиям; вся дрожит, когда он медленно толкается между ее бедер. Рей пыхтит и немного выгибает спину, стараясь найти правильный угол. Жалобно вскрикивая, когда его головка продирается внутрь, растягивая. — Я быстро, — его губы касаются ее плеча. — Задолбался на работе. Рей кивает, не сводя глаз с собственного отражения в стальной коробке микроволновки рядом. Бен обычно всегда предупреждает, если собирается быть грубым, что случается не так уж и часто — обычно ему нравится брать ее медленно и нежно. Рей решает не забивать свою голову мыслями о том, почему ее так заводит грубость. Он нажимает тяжелой ладонью на ее плечо, вжимая в столешницу, другой придерживая подол платья на талии. Бен вторгается в нее с рычанием, пока не погружается до самого упора. Ей нечем дышать от ощущения переполненности — и Рей поднимается на цыпочки, подстраиваясь под его рост. Он всегда заставляет ее чувствовать себя маленькой. В безопасности. Марионеткой в его руках. — Дерьмо, — хрипит Бен, хватая ее за волосы и заставляя откинуть голову назад, отчего с ее губ срывается шумный всхлип. — Как так выходит, что ты всегда такая тугая? — Не знаю, — стонет Рей в ответ, и ее горло почти вибрирует. Его тон заставляет ее почувствовать себя красивой, даже когда она распласталась по столешнице. Сокровищем. Каждый толчок выбивает из нее дух. Завтра на бедрах точно проступят синяки, там, где они бились о угол стола. Бен берет ее безжалостно, словно задавшись целью выжать все из податливого тела, и пальцы ее ног почти не касаются пола. — Получай, — рычит он. — Ну давай, детка. Рей близка к тому, чтобы вырубиться, волосы растрепаны, по бедрам течет смазка, когда Бен валится на нее, с силой обхватывая за талию, сжимая так сильно, как может — перед глазами вспыхивают звезды, и она чувствует лишь поток горячей белой жидкости, заполняющей ее до самых краев. Когда он вытаскивает член, становится чуть легче; Рей все еще дрожит, не чувствуя рук и ног и тихо хватая ртом воздух. — Сбереги ее для меня, а то придется взять пробку, — Бен легонько поглаживает Рей по заднице, словно успокаивая испуганную зверушку. Он что-то напевает себе под нос, ужасно довольный — поднимая ее на ноги, разглаживая измятое платье, и прочесывая пальцами спутанные волосы. Его руки обнимают ее, даруя истинное умиротворение, прижимают к широкой и теплой груди, нежно укачивая, пока Рей не перестает трястись. Наконец ее всхлипывания стихают. Бен берет ее за подбородок, заставляя поднять к нему лицо, и целует в кончик носа. — Дай знать, когда нужно будет накрывать на стол. Рей счастливо кивает в ответ, все еще вздрагивая и старательно сжимая бедра, чтобы из нее не вытекло ни капли.

***

Сегодня пятница — а они всегда смотрят кино по пятницам. Обычно Бен так устает после работы, так что ему не терпится устроиться на диване, уложив ноги на кофейный столик и потягивая пиво. Рей тоже такой была — вся вымотавшаяся после бесконечной недели. А теперь нет. Она все никак не может допить свое пиво; половина банки тяжелым грузом покоится на дне желудка. Бен обнимает ее одной рукой и подтыкает вокруг них одеяло, и Рей позволяет ему подтянуть ее ближе, пока она не устраивается у него под мышкой, прижимаясь щекой к ключице. Рей сопит в мягкий трикотаж майки, чувствуя, как тепло его тела убаюкивает ее; фильм какой-то скучноватый, даже наполовину не так интересен, как рука Бена, скользящая между ее бедер, заставляя открыться его прикосновениям. Он укладывает подбородок на ее макушку, мурлыкая, и пальцы скользят по шелковой ткани ее трусиков. Рей знает правила: замри, будь послушной, будь милой. Но это так сложно, когда начинает поглаживать ее сквозь белье, вырисовывая легкие, невесомые круги. Вознаграждая удовольствием, но неполным; лишенным прикосновения кожи к коже. Это надолго. На час или, может быть, два, прежде, чем ей будет позволено получить свой оргазм. Размеренные поглаживания заставляют Рей закрыть глаза, тело расслабляется и обмякает — она почти проваливается в сон, пока ее не будит грохот, несущийся из динамиков телевизора. Она дергается, со стоном приходя в себя в объятиях Бена — и мерное движение его пальцев всего за секунду из приятного фонового шума превращается в ослепительное удовольствие. — Это просто фильм, малышка, — Бен снова поправляет одеяло, укрывая ее ноги. — Расслабься. Спи дальше. Он говорит одно — но его пальцы проходятся по самой кромке ластовиц, слегка щекоча кожу, и лезут под ткань трусиков, выискивая все новые способы помучить ее. Лаская до боли медленными, неторопливыми движениями, заставляя Рей приподнимать бедра в надежде. — Котеночек, — мурлычет Бен, губами касаясь ее виска, устраиваясь поудобнее с ее ухом, и его дыхание обжигает разгоряченную кожу. — Тебе помочь? От этой клички у нее все в животе сжимается. Слова клокочут на языке, пока она пытается понять, какой ответ вознаградит ее желаемым, потому что эта фраза может означать все, что угодно Бену. Помочь сидеть тихо? Помочь с одеялом? Помочь кончить на его пальцах? Он любит, когда она не угадывает правильный ответ. Ведь тогда ей придется умолять. Рей пыхтит, сходя с ума все больше, шарит руками по одеялу, пытаясь вцепиться в рукав Беновой толстовки. Ей просто нужно держаться за что-нибудь. Бен шевелится, сильнее прижимая к себе и вклинивая колено между ее раздвинутых бедер. — Бен, — жалобно вскрикивает Рей. Ресницы дрожат. Смысл фильма на экране становится абсолютно безразличным, пока её ласкают его пальцы, растягивая у входа. Она отдается с легкостью, и тело словно податливая глина под его ладонью. — Вот так, — бормочет Бен, скользкие пальцы блестят от ее смазки. — Ты вся такая мокрая, моя прелесть. Она стискивает зубы, чтобы не зарычать на него — ну, конечно же, я мокрая, ты не позволяешь мне кончить уже несколько дней подряд, и я сейчас просто взорвусь — но Бен успокаивает ее жадными поцелуями по горлу. — Моя жадная малышка, — стонет он. — Ты всю неделю вела себя хорошо, да? Принимая член во все эти прекрасные дырочки? — Да, — ноет она, чувствуя, как он загоняет внутрь нее палец, куда толще и длиннее ее собственных. — Пожалуйста. — Я все тебе даю, ведь так? И делаю мою сладкую малышку счастливой? — Бен работает пальцем, погружая и вытаскивая с уже привычной легкостью; он добавляет еще один, разрабатывая, растягивая внутренние стенки мягкими толчками, чтобы она могла принять его целиком. Рей открывает рот, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, когда его большой палец наконец накрывает клитор и мягко растирает набухший бугорок, заставляя ее ноги дрожать. — Бен, — бормочет Рей, двигаясь в такт размеренным поглаживаниям между бедер. — Я так сильно, так сильно счастлива... пожалуйста, мне так нравится... — Тебе нравится раздвигать для меня свои ноги, Рей? — Бен ускоряет темп, заставляя ее выгибаться и сдавленно стонать ему в шею. — Нравится быть моей маленькой прекрасной грелочкой для члена? Нагибаться каждый раз, когда я попрошу? — Да, — повторяет она словно заведенная, насаживаясь на его руку. — Я хочу кончить, пожалуйста, разреши. Пожалуйста, я почти... — Я знаю, — Бен обхватывает ее за талию свободной рукой. — Моя славная малышка так сильно хочет свой оргазм, да? — Бен Бен Бен... — всхлипывает Рей, извиваясь в такт его пальцам, разложенная на его твердом словно камень теле в жарком коконе одеяла. Она сейчас взорвется от напряжения, разрастающегося внутри, и от пульсирующих спазмов у нее слезы на глаза наворачиваются. — Рей, — Бен подталкивает ее к самому краю, — малышка, кончи для меня. Из ее рта рвется ужасный стон, когда она наконец срывается в пропасть, сначала медленно, а потом ее накрывает с головой. Остается лишь его рука, мерно скользящая в ее распухшей, чувствительной плоти, толкающаяся все глубже и глубже, на всю длину пальцев. Рей содрогается в объятиях Бена, чувствуя себя бесконечно крошечной по сравнению с клеткой его рук. — Тебе же понравилось? — притягивает он ее к себе, покусывая горло и слизывая пот, сбегающий по коже. — Тебе лучше теперь? Моя малышка была такая возбужденная, правда? — Да, — вздыхает Рей, поджимая пальцы на ногах от удовольствия, пока Бен продолжает неторопливо трахать ее пальцами, содрогающуюся в тягучих спазмах. Влажные хлюпающие звуки перебивают гомон телевизора, и Рей прикусывает губу, стараясь хоть как-то сдержать эти довольно неприличные звуки, которые издает его рука. — С-спасибо, Бен, — робко благодарит его она. — Все хорошо, — задумчиво отвечает он, кончики его пальцев наглаживают внутреннюю стенку, и та сокращается, выделяя еще больше смазки, пачкающей вздрагивающие бедра. — Ты не обязана благодарить меня, — Бен поворачивается, чтобы заглянуть в ее глаза, и его взгляд лучится счастьем от возможности видеть ее такой расслабленной. — Просто пообещай, что останешься. Рей вяло кивает, утыкаясь носом в его грудь и шумно выдыхая. Насытившись, она чувствует безумное облегчение, даже несмотря на то, что его пальцы все еще двигаются внутри нее. Ей хочется быть только здесь.