***
— Ты мог сказать мне, когда понял, что тебя не устраивают наши отношения. Ты знаешь, мы бы… — Что мы бы, Гэвин? Поговорили и нашли бы решение? Нет решения той падали, что в тебе засела. Может, это не ты такой, это жизнь тебя мотает, вот только почему я должен был это терпеть? — он говорил твёрдо и сердито, стараясь уложить в рюкзак все свои вещи, которые за три года перекочевали в квартиру Рида. — В конце концов, ты мог бы уйти из моей жизни прежде, чем на блядки, — горько бросил Гэвин, зажигая дрожащими руками сигарету. Похуй, что прямо в гостиной. — Ах, на блядки?! Так вот знай, что Бен за короткий срок дал мне больше, чем ты — за всё время, что я на тебя потратил! — его голос срывался на крик. — Я никогда не кривил душой, когда говорил, что люблю тебя, — тихо, чувствуя, как что-то внутри умирает, выдохнул Гэвин вместе с дымом. — И я был влюблён. Но понял, с чем имею дело, когда узнал тебя ещё ближе спустя два года. Тебя невозможно любить. Прощай, — он развернулся и рваными движениями накинул на плечи куртку. — Ну и проваливай! — в грудь залили жидкий металл, и эта боль породила крик, — Надеюсь, тебе будет лучше без меня! — Не сомневайся, будет, — громкий хлопок дверью и… … Кристальная тишина. Мяукнул котёнок, потираясь о ноги хозяина. А ведь Лэйзи шипела на того, кто только что ушёл… Влага на щеках. За один час три года счастья оказались фальшивкой. Многие слова были лишними. И те, что они наговорили друг другу, и те, что можно было бы добавить сейчас.***
— Этот ублюдок сказал тебе такое? — ахнула Тина, — Гэвин, да он просто неблагодарная сволочь! Мы с тобой столько лет знакомы, я знаю, что ты не станешь… — Это в прошлом, — покачал головой Рид, — сейчас я просто хочу выждать немного и… Попробовать поговорить с Ричи, наверное, — он говорил спокойно, как будто даже небрежно. — Я буду держать за вас кулачки. И Крис тоже. Да ведь? — повернулась она к молчавшему до этого другу. — Конечно. Я просто… ай, ладно, что уж там. Прошлое — в прошлом, а тебя правда пора отдавать в хорошие руки, — улыбнулся Крис, хлопнув Гэвина по плечу. Гэвин бесконечно любил этих двоих. Рабочий день начался. Зашумели бумаги, заработали терминалы. Ричард на приветствие пробурчал что-то вроде: «Кто вообще назвал утро добрым?», на что Рид понимающе усмехнулся.***
Миловидная бариста — знакомая потерпевшего — слишком многое себе позволила, когда, не дождавшись ответа на кокетливые взмахи ресницами, оставила Ричарду свой номер телефона. Слишком многое — это по мнению Гэвина, конечно. — А она ничего… — Ричард повертел чек с номером в руках. — Пф, такое себе, — нарочито небрежно бросил Гэвин. — Ну да, в твоём-то вкусе явно «Барби», — почти едко заметил Ричард. Гэвин, плохо скрывая раздражение, хмыкнул. Этот принц решил, что может сначала целовать его, а потом обращать внимание на какую-то…?! Ещё и Диас Гэвину припомнил, вот только Рид на тот момент абсолютно никак не намекал Ричарду! — Чего ты так завёлся? — он ещё спрашивает! — Я завёлся? — с наездом ответил Гэвин. — Ну, не я же, — Ричард начинал злиться. — Действительно, блять. — Так, а чё случилось-то, я не понял? — Ничего, у тебя надо спросить, с чего ты доебался! — Я доебался? Ладно, хорошо, — всплеснул руками Ричард, — Зови, как перебесишься, — хлопнул дверцей машины, пошёл на ланч. Этот хлопок словно что-то переключил в Гэвине. «Браво, Рид, ты едва смог добиться внимания, как снова всё портишь!» Но как же зубы скрипели от ревности! Когда Гэвин заметил очередной кокетливый взгляд в сторону Ричарда, хотелось прорычать прямо в её кукольное личико: «Он мой, быстро прекратила пялиться!» — «А она ничего», — как-то по-детски передразнил Ричи Гэвин, когда Тина подошла к нему, — Ничего, блять! Ну и пусть валит к этой суке! — в животе и горле разгорался пожар. — Гэвин, — подруга боролась со смехом, — какие же вы оба придурки! Я только что говорила с Риком, он вообще не понял, с чего ты взвился. — Думаешь, я обидел его? — злость уже успела смениться досадой. — Пожалуй, он просто зол. Давно вы не цапались, — Тина мягко улыбалась. Рид только вздохнул. Оказывается, у него есть совесть. Своя собственная, то есть, потому что обычно всё же в лице Тины. — Ричи… — неуверенно позвал Гэвин. Ричард стоял к нему спиной и курил. — Что? — холодно отозвался он, оборачиваясь. Этот холод неприятно отозвался где-то в груди. — Это… — Гэвин опустил голову, выпалил на одном дыхании — прости, ну с херни завёлся, кретин, да, только не- — Ладно, — выдохнул дым Ричард, — забили. Прости и ты, — Гэвин открыл рот, чтобы оспорить, — и заткнись. Я пойду, пробегусь по старым материалам, присоединяйся, — сказал почти мягко, на секунду заглянул в его глаза и вышел. Гэвин обожал этот блеск небесных глаз.***
Неделя без слишком больших травм, попаданий в больницу и прочих происшествий. Напарники всю дорогу до дома Ричарда удивлялись такому спокойствию дел. Шутки перетекли в какую-то отбитую клоунаду, но было весело. Без лишних слоёв страха и переживаний было намного легче. Гэвин уже не помнил жизни, в которой он бы не залипал на тонкие пальцы, созвездия родинок, не опускал взгляд на красиво очерченные губы, не хотел, как тогда дома, прижаться к Ричи и провести так ближайшую вечность. Такие приторно-сладкие желания, аж зубы сводит, но Гэвин зависим и ему нужен этот наркотик. Хуже, чем никотин. Если все его метания — расплата за былую грубость, то это справедливая цена за счастье. — Гэвин? — неуверенно спросил вдруг Ричард. — Ась? Ричард как-то по-новому смотрел на него, словно решаясь на что-то. — Ничего, — покачал головой. Гэвин поднял бровь, пожал плечами. Ему, Гэвину, пора бы решиться. Но, кажется, Ричи тоже не готов. И ради всего, что осталось ещё святого, убейте этих чёртовых бабочек.***
Ричард лежал на асфальте, кровь из ножевой раны слишком быстро окрасила его руки и живот. Гэвин с криком подбежал к нему, дрожащими руками вызвал скорую, говорил что-то сбивчиво. Пытался сам зажать рану, но бледные пальцы слабо взяли его за запястья. Потемневшие глаза смотрели спокойным синим. Тепло и до боли нежно. Отчаяние Гэвина скручивалось пружиной, резало рёбра изнутри. Не защитил, не успел, не увидел… …Гэвин крупно дрожал. Резко поднялся, тяжело дыша. В темноте спальни судорожно отыскал телефон, не соображая, что делает, набрал номер Ричарда. Сонный голос словно перекрыл поток ужаса, кошмар забылся вместе с тихими слезами. Как же Гэвин просто по-человечески устал хоронить друзей в кошмарах. Впервые он видел смерть, а не узнавал о ней после. В горле ком, в груди пласты тяжёлого железа. Ричард говорил с ним, и его голос словно мог залечить любое ножевое. — Открой дверь. — Что? — удивлённое. Их разговор не прерывался. — Открой. Ричард переступил порог и рывком прижал Гэвина к себе. Тот так и замер. Прохлада улицы на пальто и сильные руки на спине. Сердце Ричарда гулко стучит в груди. Быстро, словно… Ничего не важно сейчас. Кошмар исчез, растворился в тепле, которое разливалось теперь по телу. Так спокойно. Так… Безопасно. И так естественно. Словно только так и должно быть. Хочется уткнуться в чужую шею и дышать, дышать. Родным, приятным. Примерно вечность. Или чуть больше. Как же Гэвин зависим. Хуже, чем от никотина. Вечность тоже кончается. Футболка стала влажной, пальто Ричарда мокрое от дождя. — Представь, как нам было страшно, — вполголоса сказал Ричард, и тихо прибавил, — Как мне было страшно. — Прости, — Гэвин опустил голову, смотря в пол. Они курили на балконе. Гэвин стоял, оперевшись на подоконник, и всматривался в ночной город. Молчание не напрягало, тишина нарушалась лишь едва уловимым шумом спящего Детройта и выдохами сигаретного дыма. Пора решаться. Эта ночь… Особенная. Не упустить момент. Что-то внутри светилось надеждой, подталкивала к разговору. Просто так Ричард не приехал бы. Решиться. Сейчас. Один, два, три… — Рик? — тихо спросил Гэвин, делая затяжку. — Да, Гэвин? — вполголоса. Молчание. Две затяжки, выдох. — Почему ты приехал? — Гэвин поёжился — у окна прохладно. — Ты позвонил, — просто, словно это всё объясняло. — Ты сорвался среди ночи только потому, что я позвонил? — он затушил сигарету, прикрыл окно. — Ты позвонил, потому что я умер в твоём сне. Я приехал, чтобы уверить тебя в обратном. — Разговор по телефону тоже мог уверить меня, — Гэвин боялся взглянуть на Ричарда. Мир замер. Назад не вернуться. — Мне уйти? — Нет. Не в этом дело, — едва слышно. Снова тишина. Напряжение росло. Не задумываться. Не испугаться снова. Один, два, три. Наконец, Гэвин выдохнул, повернулся к Ричарду и заглянул в его глаза. Такие красивые, синие в темноте. Момент истины. — Кто я тебе, Ричард?