***
Ветер. Он шумит в ушах, пока мимо на бешеной скорости проплывают улицы, серо-коричневые, слившиеся в единое размытое нечто. Точно этот самый ветер пытается сдуть их с лица Земли, как ничтожные пылинки. Он заглушает, кажется, даже очередную песню, звучащую в наушниках — Skillet — Hero, несмотря на то, что звук долбит так громко, что впору полопаться перепонкам. А слышишь только ветер. Он доносит сухие песчинки и дорожную пыль до лица, норовя застлать глаза с тех пор, как шлем нервным движением оказывается сорван с лохматой головы. На первом же перекрёстке. Душит. Кажется, ещё минута за долбаным стеклом — задохнёшься. А ветер становится спасением. Ветер становится свободой. Ветер сносит на своём пути все преграды: мысли, чувства. За шумом ветра не слышно даже биения блядского сердца, которое ещё никогда с такой силой не напоминало о себе. Глупый орган явно не в восторге от этого дня. Сначала оно получает нехеровый разряд боли, до этого не испытываемой. Теперь пытается вырваться из грудной клетки, лихорадочно колотясь о рёбра и требуя сойти с маршрута, по которому гонит владелец. Жаль, сердце не может кричать. Хотя сквозь ветер вряд ли бы пробился истошный крик: «Сбрось скорость, кретин! НЕ ГОНИ!!!» Ветер. От пыли слезятся глаза. Даже длинные закрученные ресницы не справляются с защитной функцией. Хочется верить, что виноват только ветер, а не задушенный несколько часов назад гнев, смешанный с тошнотворной порцией душевной боли. Неимоверных усилий стоило не разъебать голову о стенку лифта. Кулаку повезло куда меньше. Но заветренная кровь на сбитых костяшках не беспокоила. Не беспокоили проносящиеся мимо машины, подрезанные байкеры, решившие потягаться с отбитым гонщиком, но тому отчего-то было настолько плевать на их присутствие, что он даже не заметил, что участвует в гонке. Точно единственная гонка для него проходит где-то глубоко внутри. — … твою мать, что в твоей тупой башке, придурок?! — доносится громкий вопль, когда Дэнни только успевает вынуть наушники, небрежно бросая их в карман не по погоде лёгкой куртки. — Ветер, — небрежно бросает парень, оглядывая нанесённый ущерб. Ничего критичного: слегка подмятый бампер и пара царапин на ярко-синей краске. Тачка практически не пострадала. В отличие от его байка. — Вот именно, блять! Хоть не отрицаешь! — орёт какой-то парень, активно жестикулируя. — Вызывай копов, чего встал? — обращается он ко второму, только захлопнувшему за собой дверь. — Ты серьёзно? Я думал, мне показалось, — смеется второй, и Дэнни, наконец, отрывает глаза от покорёженного металла. — Чё смешного, идиот? — не понимает разъярённый водитель. — Кев, не кипятись, не надо копов, пацан при деньгах, — он подходит к Дэнни и отвешивает ему подзатыльник. — Совсем ёбнулся без шлема ездить? Жить надоело? Джексон зол. Он больше не улыбается. И таким Дэн видит солиста впервые. — Ты в норме? — спрашивает Джексон, оглядывая Блэкмора. — Чё, блять, происходит? Вы знакомы? — Да, это наш гитарист. Дэн, познакомься — мой старший брат Кевин. Кев, Дэн, — представляет парней друг другу Джексон, не сводя с Дэнни пристального взгляда. — Просто поедем в сервис к Люку, пусть выпишет чек. — Да, я заплачу, — кивает Дэнни, — не проблема. — Да похуй, — сплевывает Кевин. И возвращается в машину, показательно трогаясь, чтобы брат сел тоже, но Джексон не торопится. — Ты обдолбаный? — резко спрашивает, заглядывая Блэкмору в глаза, но тот лишь пару раз быстро моргает. Вопрос возвращает его в реальность. — Я не… — Выглядишь пиздец странно, — не пытается смягчить Джексон. — Ехать сможешь? — Дэн кивает, и парень возвращается в машину брата. Та моментально срывается с места. Мотоцикл пускается следом.***
Бросив ключи на импровизированный столик, Джексон щёлкнул кнопкой проигрывателя, откуда уже в следующую секунду стала раздаваться мелодия Asking Alexandria — Moving On. Дэнни осмотрелся. Студия, которую снимал Джексон, больше походила на чулан из-за недостатка солнечного света, а кирпичная стена, увешанная виниловыми пластинками, создавала эффект захламления, но, как ни странно, здесь было куда уютнее, чем в квартире Блэкморов. Чувствовалось, что тут живёт творческий человек со своими закидонами и специфическим вкусом, ну или полным его отсутствием. В любом случае, это куда лучше, чем два зомбированных безэмоциональных человека и приложения в виде отпрыска, который не имел права голоса в вопросе, касающихся интерьера, как и во многих других вопросах, в принципе. — Кофе нет, зато есть пиво, — крикнул Джексон, пытающийся заглушить музыку, которую он по привычке включил слишком громко. Его соседи — белые воротнички, трудящиеся на большую бездушную корпорацию, редко появлялись до восьми вечера, о чём свидетельствовала пустующая парковка перед домом, так что, на музыку никто не жаловался. Дэн плюхнулся на единственную в квартире поверхность — довольно жёсткий диван, почему-то задумавшись о том, что девушки, которых сюда таскает солист, наверное не высыпаются на таком неудобном месте, если они, конечно, вообще остаются до утра. — Рассказывай, — Джексон опустился рядом, протягивая Дэнни только что открытую бутылку. — Что? — не понял Блэкмор. — Тебе лучше знать, — парень пригубил напиток, после чего в пару глотков опустошил бутылку наполовину. — Это какой-то тупой психологический приём? — спросил Дэнни, отхлебнув пиво. Оно было тёмным и пахло странно, но терпкий вкус освежал. — Психолог из меня так себе, — усмехнулся Джексон. — Пиво с этом справится лучше, так что пей, в холодильнике ещё много. — Почему мы здесь? — задал Дэн вопрос, точно не он соглашался зайти ещё полчаса назад там, в автосервисе, где его байк и машину Кевина оставили на пару дней. — У тебя есть дела поважнее, чем напиться с другом? — ухмыльнулся Джексон. Они никогда не обсуждали статус своих отношений. Но спорить не хотелось. Пожалуй, Дэнни и правда мог назвать того другом. Тем более, что друзей у него в последнее время заметно поуменьшилось. Кто-то переехал, с кем-то объединяла только учёба в старом универе. — Так и будешь молчать? — разозлился хозяин, когда гость проигнорировал его вопрос и снова завис где-то в одной точке. — Что ты хочешь от меня услышать, Джексон? — Дэнни потёр переносицу, допивая бутылку и поднимаясь с дивана, чтобы принести из холодильника ещё. К слову, кроме пива там была только высохшая лет двадцать назад картошка фри и покрывшийся отнюдь не благородной плесенью сыр. — Да не знаю я, но чувствую, что тебе есть что сказать, — пожал плечами в ответ солист. — Говорят, становится легче, если не держать в себе всякое дерьмо. — Говорят? — усмехнулся Дэнни, поднимая вопросительный взгляд. — Мне обычно помогает новая девчонка и пара бутылок чего-нибудь покрепче, — закатывает глаза парень. — Ну, знаешь, я не слишком парюсь по жизни, как правило. Все эти терзания не для меня. Можешь начать с того, как в твоей пустой голове появилась мысль погонять по Нью-Йорку без шлема, например. — Он просто… мешал. — Ага, обычно он мешает людям проломить череп, когда они попадают в аварию, — начал закипать Джексон, но понял, что сарказмом здесь не помочь. — Ладно, похер на шлем. В чём дело? Я могила, ты можешь мне рассказать. Что-то дома? Родаки снова наседают? — Да похрен, мне не привыкать, — фыркает Дэн, поправляя упавшую на глаза чёлку. — Какие там ещё у тебя проблемы могут быть? Учёба? Не думаю. Остаётся только одно — дела сердечные, — Джексон улыбается, приканчивая вторую бутылку. — Проблемы с девчонкой? — Вроде того, — выдыхает Дэн, откидываясь на жёсткую спинку, после чего психует и сползает на пол, устраиваясь рядом с диваном. — Та брюнеточка, что постоянно торчала у нас на репетициях? — Джексон присоединяется к другу на полу. — Знаешь, малыш Дэнни, она мне никогда не нравилась особо. Странная она: приходит на репетиции, но видно же, что не кайфует от музыки. Улыбается неискренне. Не, я понимаю, конечно, что она туда не нас послушать приходила, а тебя взглядом пооблизывать, но всё же. Так что там с ней? — Мы расстались. — Вы встречались? — усмехается Джексон. — Извини, не моё дело. — Что? — поднял на него взгляд Дэн. — Мы думали, она просто твоя фанатка ну или типа того. Но не твоя девушка. — Почему? — Не знаю, ты не выглядел влюблённым. — Наверное, — пожал плечами Дэн. — Она классная, просто… — Просто ты не влюблён в неё. Это действительно просто, малыш. Не нужно усложнять жизнь. Ты либо западаешь на кого-то, либо нет. Это может быть самый красивый человек во вселенной, самый классный, а у тебя просто… Это как со стояком, — смеётся Джексон. — Только типа душевным. Не стоит на человека, и всё тут. Так и в чём проблема тогда? Раз не чувствуешь к ней ничего. — Иногда мне кажется, что я вообще не способен почувствовать что-то к кому-то ещё… — В смысле? Не влюбляешься? — переспрашивает Джексон, искренне пытаясь понять, о чём говорит Блэкмор. — Может, твоя подружка права? Ну, про то… — Я не гей, — резко отрубает Дэнни, прикрывая глаза. — Мне плевать на парней ровно так же, как и на девушек. — А секс? — Что секс? — Ну, на девственника ты не похож, — смеётся Джексон. Дэнни на секунду задумывается, а в голове тут же всплывает фраза. — Просто физиология, — неприятно усмехается он. — Хочешь сказать, нет разницы в том, чтобы ного-то трахнуть или по-быстрому подрочить под порно? — Какая высокоинтеллектуальная беседа, — закатывает глаза Блэкмор. — Да, похоже на то. — Печально, — тянет солист. — Просто не нашёл кого-то, на кого будет стоять непрерывно. Ну, и член, и душа, — поясняет парень. Телефон Дэна, небрежно брошенный на диван, вновь разрывается упрямой мелодией, но парень и не думает его поднимать. — Не поднимешь? Энн звонит, — сообщает Джексон, замечая, как при упоминании имени девушки, на лице Блэкмора движутся желваки, а в глазах темнеет. Когда телефон прекращает звонить, а на дисплее высвечивается четырнадцать пропущенных от одного единственного номера, Джексон продолжает свою мысль, внезапно обретшую обратную сторону. — Или ты просто уже влюблён? — вопрос повисает в воздухе. — Знаешь, тогда всё это обретает смысл. — Какой ещё смысл? — Дэн зарывается длинными пальцами в лохматые волосы. — Просто скажи это. Признайся. — Почему ты думаешь, что ей сдались мои признания? — в голосе Дэна отчётливо прослеживаются ледяные нотки. — А почему нет? Откуда ты знаешь, что она тоже не запала на тебя? — Потому что она влюблена в другого, — кулаки сжимаются автоматически, повторяя за сердцем движение. — Так себе аргумент. Насколько у них всё серьёзно? — Настолько, что она не хочет осложнять ему жизнь своей девственностью, — повысил голос Дэнни. — Не понял, — честно сказал Джексон. — Она пришла сегодня и попросила переспать с ней. Как тебе такое? Джексон едва не поперхнулся пивом и выпучил глаза на Дэнни. — В смысле попросила? Так и сказала? — Да, блять, так и сказала. Мол, я хорошо её знаю, ей не будет страшно, и всё такое, — выпалил Дэн, чувствуя, как с этими словами вырывается яд, что копился внутри с самого утра. — А ты что? — Что? — Согласился? — уточнил солист. — Мне нужно было переспать с ней, а потом отправить к другому мужику? Ты идиот? Да мне в тот момент крышу снесло так, что хотелось её по стене размазать. — Это ты идиот, Блэкмор. Она сама бросилась в твои объятия, а ты её оттолкнул? Неисправимый идиот. — По-твоему, я должен был согласиться? — Конечно, ты же её любишь. — Но она меня не любит. Для неё это просто физиология, мать твою. Она так и сказала, — прорычал Дэнни. Джексон поднялся с дивана, чтобы принести ещё несколько бутылок. — Я же уже говорил, что ты усложняешь? Хренов романтик. Если девушка, которая тебе нравится, в которую ты, тем более, влюблён, просит с ней переспать, не отказывать надо. А сделать всё так, чтобы ей понравилось, тупица. — Если ты так же, как и она, считаешь, что спать с друзьями нормально… — О, Боги, просто заткнись. Если бы она видела в тебе только друга, она бы не стала просить о таком. Тем более, это не просто перепихон, а её первый раз. Для девушек это важно, какими бы они не были. Физиология? Чушь собачья! — Если бы мы переспали, я бы больше никогда не смог просто улыбаться ей при встрече и обнимать по-дружески, понимаешь? Сейчас мне достаточно этого. Но секс разделит всё на «до» и «после». И я просто потеряю её… Хотя, не уверен, что уже не потерял. — Кто не рискует, тот не… — Нет, Джексон. Я не готов поставить на кон всё. Я не азартный игрок. Энн… Она слишком важна для меня, — Дэнни опустил голову на колени, после чего поднял пустые глаза, уставившись в одну точку. — Похоже, я тоже грёбаный эгоист. Энн нужна мне гораздо больше, чем я ей. У неё есть парень, нормальная семья, мечта. А у меня есть только она.***
Syml — Where's My Love В последнее время в Нью-Йорке часто стал появляться туман, погружающий город в атмосферу одного из фильмов про апокалипсис. Где герой, по классике, пропускает начало конца, а когда внезапно «просыпается», оказывается, что он остался один. Сегодня был один из множества таких дней, когда Нейт «проснулся». И не важно, что ты в этот момент стоишь в пробке, пытаясь попасть домой с любимой — или не очень — работы. Неважно, что вокруг тысячи людей, а жизнь идёт своим чередом. Город кипит, варится в своём сумасшедшем ритме. Ты просто внезапно чувствуешь себя одиноким. Твой телефон молчит, не подавая признаков жизни, хотя ты, в свою очередь, только и успеваешь набирать, а потом сбрасывать после долгих гудков или фразы, оповещающей, что телефон отключен. Ты один. И ты чертовски от этого устал. Погряз в этом тумане. Точно он уже давно окутал твою жизнь, отделяя тебя от других людей, не желая, чтобы ты существовал в обществе. Настоящий ты. А не костюм и привычная вежливая улыбка. Иногда сквозь туман проглядывает свет. Точно фары авто в твою жизнь врываются люди, а потом, когда тебе так хочется выбраться из сгущающегося безобразия, скрываются за поворотом. Фары светят тебе, подавая надежду, а ты боишься. Ты чертовски устал жить в тумане, но ты уже привык к нему. Слишком яркий свет тебя слепит, и ты нацепляешь солнечные очки. Или снова пытаешься скрыться в тумане. Удивительно, насколько природа иногда отражает душевное состояние человека. Настолько, что становится жутко. Ты просто стоишь в чёртовой пробке и тебя окутывает страх. В страхе ты сворачиваешь на свою улицу. В страхе открываешь собственную дверь. И тебя ослепляет. Чёртовы фары. Снова. Слишком ярко. — Какого чёрта, Хизер? — ты устал настолько, что нет сил даже на выяснение отношений. Да, Нейт ждал Хизер, но не так. Она не может просто появляться и исчезать, когда ей вздумается. Не может… Почему она делает это? — Это и моя квартира тоже, — ленивая улыбка появляется на заострившемся за месяц лице. Кажется, она постарела на год-два. — Устал? — Ты собираешься жить здесь? — Мне здесь нравится, — Хизер откладывает ноутбук и медленной поступью босых ног, оказывается рядом с мужем. — Так что, да. Буду жить здесь. С тобой. — А что после развода? — вопрос остаётся не отвеченным, как всегда. — Прекрати это. Ты не можешь уходить от ответа каждый раз, когда я задаю этот проклятый вопрос. Документы уже готовы. От тебя требуется только поставить подпись, — Нейт устало трёт виски, стягивает через голову галстук. — Я не игнорирую, котёнок. Мне просто неприятна эта тема. — Мне плевать, — Браун стряхивает руку блондинки со своего плеча, проходя мимо той на кухню. Сладко пахнет вишнёвым пирогом, который в этот раз, видимо, не подгорел. — А мне нет, — девушка оказывается за спиной, плотно прижимаясь к мужчине, чтобы достать чай с полки, что висит прямо перед ним. — Твой любимый? — спрашивает она, перебирая бумажные пакеты. — Хизер… — Нейт, я не хочу разводиться, — она заливает зелёные листья кипятком, наблюдая за распускающимися в чашке маленькими белыми цветочками жасмина. — Я люблю тебя. А ты любишь меня. — Нет, — отвечает тот слишком быстро, для того, чтобы действительно задуматься над ответом. — Не глупи. Ты злишься. Я не виню тебя, — Хизер повторяет манипуляции со своей чашкой, а по квартире начинает разливаться приятный аромат жасмина, смешиваясь с запахом пирога. — Мне нужно было уехать. Тогда, чтобы разобраться в себе. Сейчас, чтобы решить некоторые вопросы по работе и расставить все точки… — Многоточия, — бурчит себе под нос Нейт. — Что? — переспрашивает блондинка. Сегодня она хотя бы одета. На ней тонкий халат, которого Нейтан раньше не видел. — Ты перевезла свои вещи? — доходит до него. — Да, перевезла. Кстати, надеюсь, ты не против, что я выбросила твою коричневую рубашку. Котёнок, она просто ужасна, ты же сам понимаешь. — Если не уйдешь ты, я сам уйду, — подаёт голос Браун. — Пусть разводом занимается суд. — Куда ты уйдёшь, котёнок? Это твой дом. — Плевать, я не собираюсь участвовать в этом цирке, — зло бросает Нейт, разворачиваясь резко и натыкаясь на спокойное, слишком спокойное, лицо жены, по щекам которой прокладывают ровные полосы скудные слёзы. Хизер никогда не умела плакать. Даже когда хоронила мать, Браун не увидел на её спокойном лице ни единой слезинки. Ему казалось, что он знает жену, как свои пять пальцев, но он в очередной раз убедился, что не знает о ней ровным счётом ничего. Только то, что Хизер превосходная актриса. Осталось понять, в каких случаях она играет. — Дай мне время, — таким же ровным, как и всегда, голосом произносит она. В нём не слышно слёз. Точно из глаз просто вытекает лишняя вода, участвующая в обмене веществ. — Время? Для чего? — Для нас. Чтобы ты понял, что не хочешь этого развода. — Всё давно решено. Было решено ещё полгода назад. Почему я должен передумать сейчас? Тем более сейчас, — поправил себя Нейтан. — Тем более? — переспросила Хизер, натягивая улыбку. — Что-то изменилось? — Думаешь, моя жизнь стояла на паузе? — Только не говори, что та девчонка… — Её зовут Энн, — перебил её Нейт. — У нас всё серьёзно. — Я тебе умоляю, котёнок, — усмехнулась она. — Это у нас с тобой всё серьёзно. Сколько лет мы вместе? Одиннадцать? — Почти десять. Было, когда ты уехала. — Счётчик не останавливался, Нейт. — Переночую сегодня у Рика, — раздражённо бросил Браун, направляясь к двери. Туман затягивался всё сильнее, а на небе сгущались тёмные тучи.***
Eels -I Need Some Sleep После двенадцати пошёл дождь. Он набирал обороты с каждой минутой, постепенно разрастаясь из мелких едва уловимых зрению капелек в непроходимую стену воды. Водопад, начинающийся где-то там, выше последних этажей дорогих пентхаусов. Точно и не было никаких заморозков прошлой ночью. А Энн просто лежала в своей комнате и не понимала, почему дождь может стереть недавние заморозки, а она не может выкинуть из головы случившиеся утром и просто уснуть. Она ведь, чёрт возьми, и прошлой ночью тоже не спала. За последние двое суток её сон состоял из часа под утро в квартире Нейта и пары часов глубокого провала, похожего на кому больше, чем на отдых, уже здесь, у Дилана. Она ведь должна была уже привыкнуть говорить «дома», да? Странно, но, кажется, за два месяца, пока она живёт в Нью-Йорке, не было и дня, когда она бы не вспоминала о доме. Том, что в Лос-Анджелесе. Где пахнет солнцем, табаком и близостью океана. До того, как она переехала, девушка была уверена, что Нью-Йорк примет её в свои объятия. Приласкает, растворит. А сейчас ей кажется, что он её не растворяет, а пропускает через мясорубку. С тупыми ножами. Медленно и мучительно. Если закрыть глаза и ни о чём не думать, то может показаться, что это один из летних ливней в Лос-Анджелесе, когда с океана приходят циклоны. Вот только из приоткрытого окна в комнату ползёт слишком холодный воздух, а если закрыть, то станет тихо. Энн боялась тишины. В тишине обычно приходят идиотские мысли. Прокрадываются на цыпочках, стоит тебе только расслабиться. — Не спишь? — Энн слышит голос Джесси, голова которого появляется из-за двери. — Как видишь, — улыбается она. Племянник так редко бывает дома из-за занятий, что они почти не видятся. — Не могу уснуть, может, посмотрим какой-нибудь фильм? — он всё ещё стоит в дверях, а Энн почему-то становится неприятно от этого факта. Неужели, он правда думает, что она попросит его уйти? Нет, Моррис откидывает угол одеяла и приглашающе раскидывает руки для обнимашек, заставляя Джесси закатить глаза. Но несмотря на это на его лице появляется до ужаса милая улыбка, с ямочками, и парень решает воспользоваться приглашением и даже обнимает Энн в ответ. — Ну всё, хватит телячих нежностей, — нахохлившись, заявляется парнишка. — Согласна, — усмехается Энн, но ещё раз треплет светлые волосы племянника, в очередной раз удивляясь тому, как сильно он похож на Дилана. Точно клон. — Всё в порядке? Обычно ты отключаешься в десять. — Нормально, просто… Словил перенапряжение, наверное, вот и не могу уснуть, — пожимает плечами Джесси, уже копаясь в ноутбуке Энн. Точно там и не было пароля, а ему разрешили. — Почему бы тебе не отказаться от некоторых занятий? — спрашивает Энн, когда племянник открывает какой-то фильм наугад из её библиотеки. — Родители хотят, чтобы я поступил в Лондон. — А ты сам хочешь? — помолчав, пока на экране появляется заставка Columbia Pictures. — Не знаю, наверное. Я слишком давно готовлюсь к этому, чтобы отступить. — Ты упрямый в своего деда, — смеётся Энн. — Отец говорит, что в маму, — улыбается Джесси, устраиваясь поудобнее. — О, и в него тоже. Похоже, у нас вся семейка такая. Джесси больше не отвечает. Фильм затягивает его с первых минут, в отличии от Энн, которая всё никак не может понять, что происходит на экране. А через полчаса Джесси уже мирно сопит, закутавшись в одеяло как в кокон. И даже ливень за окном не помешал ему отключиться. Энн аккуратно выбирается из постели, понимая, что уснуть ей сегодня, видимо, не светит. Убирает ноутбук на стол и закрывает окно. Тишина тут же бьёт по голове. Оглушающая тишина. Парадокс. Энн знает ведь, что причина её бессонницы далеко не стучащий по стёклам дождь. А грызущая изнутри совесть. А ещё она волнуется, потому что Дэнни так и не взял трубку. Мог бы ответить и снова послать. Лучше так. Тем более Энн понимала, что заслужила это. В глубине души она понимала, что могла бы задеть друга своей просьбой, но… Чёрт знает, почему она решилась на это. Почему просто не поговорила с Нейтом и не попросила его о том, о чём просила Дэнни. Он прав. Она эгоистка до кончиков пальцев. Кто в этом виноват? Родители, которые в ней души не чаяли? Смешно. Хотя бы сейчас нужно быть честной с собой. Она одна виновата в том, что обидела друга. Единственного. Настоящего. Сердце отчаянно забилось — неужели, она его потеряет из-за собственной глупости? Не из-за Тейлор или ещё какой-то девушки, что займёт его свободное время или попросит прекратить общение из-за ревности, например. А из-за самой Энн и её эгоизма. Девушка натянула кроссовки, куртку и чудом нашла в глубине шкафа зонт. Она должна извиниться. А потом она просто заткнётся и проглотит все обвинения в глупости. Он имеет на это право.***
Nirvana — Heart-Shaped Box Энн не заметила, сколько просидела на полу в коридоре, просматривая старые видео на облаке, которые хранятся там уже не один год. Чего там только не было. Но в основном она и Дэнни, снимающие друг друга исподтишка в самых разных ситуациях. Она снимала Дэнни, пока тот неуклюже пытался наматывать спагетти на вилку, а потом плюнул и просто подцеплял края, засасывая оставшуюся часть, в конце обязательно хлыставшую его по носу томатным соусом. Дэнни снимал её, пока она примеряла очки, пародируя своих учителей, на которых, по её словам, она была похожа в той или иной форме оправы. Следующим было одно из её любимых — то, где они примеряли идиотские смешные шапки и отвешивали друг другу комплементы, смеясь при этом, как сбежавшие из психиатрического отделения тяжело больные, задыхаясь и борясь со слезами на глазах. Дождь постепенно затихал, за окном занимался рассвет, а квартира всё ещё оставалась пустой, если не считать странную девушку, что сидела на полу и улыбалась. Наверное, заявись родители Дэнни из отпуска раньше, вызвали бы полицию, несмотря на то, что, наверное, догадываются, что у неё давно есть ключи, потому что она здесь бывает гораздо чаще, чем дома. Бывала. Стоило Энн об этом подумать, как в замке загремело, а за дверью кто-то тихо матерился, явно не попадая ключом в скважину. Кто-то, ага. Наконец, парень догадался дернуть дверь. Та не была заперта. — Привет, — Энн уже стояла на ногах, ёжась от волнения. — Я хотела… — Я помню, — прервал её Дэн голосом, от которого девушка съёжилась ещё сильнее. Больше всего она боялась когда-нибудь не услышать тепла в голосе друга. — Нет, Дэнни, я… — «хотела извиниться» так и не успело слететь с губ девушки. — Ты хотела переспать со мной, — усмехнулся он, обдавая кожу прижатой к стене Моррис горячим дыханием. — Я просто хотела извиниться, но ты настолько пьян, что вряд ли вспомнишь мои извинения завтра, — девушка попыталась высвободиться из хватки, но парень сильно сжал её запястья, прижимая к стене. — Пусти, — шикнула Энн. Расфокусированный, блуждающий по её лицу взгляд карих глаз впервые в жизни пугал. — Дэнни… — вздохнула Энн, когда вместо того, чтобы отпустить, Блэкмор сильнее прижал её, наклоняясь совсем близко к уху. Сердце сделало болезненный скачок, когда дыхание коснулось мочки. — Я передумал, — шепнул парень хрипло, уткнувшись губами в шею Энн, втягивая холодную, покрытую крупными мурашками кожу так, что девушка зашипела от боли. — Пусти, придурок, — рыкнула она, отталкивая сильнее, но недосып и тот факт, что она ничего не ела, дали о себе знать. Сил практически не было, да и вряд ли даже в обычном состоянии она была сильнее Дэна. Хоть и занималась спортом. Горячая рука скользнула под широкую домашнюю футболку, больно сжимая талию, так, что несомненно останутся синяки от пальцев. Грубые поцелуи, между которыми знакомый, но совершенно сейчас чужой голос шептал что-то нечленораздельное, продолжали шествие по шее, подбираясь к лицу. Энн чувствовала, как ноги подкашиваются, а сердце почти перестаёт биться, делая слишком большие перерывы между ударами. Страх. Впервые рядом с ним. — Энн… — едва различимо, но девушка набралась смелости открыть глаза и только тогда поняла, что из них уже несколько секунд текут слёзы. Но это было не самое откровенное, не самое пугающее. Глаза напротив тоже застила пелена. Грубая хватка на её теле ослабла и, воспользовавшись моментом, Моррис оттолкнула Дэна, бросаясь к двери, тут же захлопывая её за собой прямо перед носом парня. — Блять, — протянул он, сползая по стене. За окном с новой силой зашумел дождь.