Объятия — это хорошо (Hugging Would Be Nice)

Патрик нервничает. Что, конечно, удивляет всех (не совсем). Особенно Пита (ни капельки). Певец то и дело улыбался на красной ковровой дорожке, позируя для селфи с фанатами и демонстрируя свои модельные позы папарацци, но теперь, когда они находятся за кулисами и собираются выступать перед залом, полном оскароносных актеров и музыкантов, получивших премию Грэмми, он шагает в своей фирменной «не-могу-это-сделать-не-могу-это-сделать» манере. Энди и Джо обмениваются обеспокоенными взглядами, наблюдая за тем, как он проделывает дыру в полу, и, естественно, их взгляды вскоре перескакивают на Пита, новую вторую половинку Патрика. Ну, технически, он всегда был «второй половинкой» Патрика, просто теперь это название выключает в себя поцелуи и... другие вещи, о которых Питу на самом деле не следует задумываться, пока на нём такие узкие брюки. Романтические отношения, которые (наконец) зародились между ними, ещё больше укрепили их связь, что только поначалу казалось невозможным. Всё это, конечно, означает, что он лучший кандидат, способный вывести Патрика из его нервного состояния. Приняв свой долг кивком, Пит закидывает бас-гитару за спину и идёт к своему лучшему другу. — Трик? — говорит басист, и Патрик останавливается, поднимая на него взгляд. — Хм? — отвечает он, теребя рукава куртки. — Ты в порядке, чел? — спрашивает Пит, кладя руку на плечо младшего. — Давненько я не видел тебя таким взвинченным перед выступлением, — обычно Патрик перед концертами — это комок возбужденной энергии, подпрыгивающий на носочках от предвкушения. Сегодня вечером он даже не разогрелся должным образом перед шоу. Патрик моргает, глядя на Пита, потом снова опускает взгляд в пол. Он неуверенно обхватывает себя руками. — Просто немного нервничаю, — тихо говорит он. — Почему? Мы исполняли «Centuries» много раз; всё будет превосходно, — Пит медленно проводит рукой по всей длине руки Патрика, успокаивая его; он всё ещё удивляется свободе, с которой теперь может вот так прикасаться к своему лучшему другу. — Если ты боишься забыть слова или что-то в этом роде, я прошепчу их тебе как и всегда, не волнуйся. — Дело не в этом, — Патрик почти незаметно прижимается к Питу, и опускает руки, позволяя старшему переплести их. — Просто в... аудитории. Пит всё ещё находится в некотором замешательстве. — Мы и раньше выступали для знаменитостей, — замечает он. — Они просто люди, чувак. — Да, но я... они... — Патрик глубоко вдыхает, снова встречаясь взглядом с Питом. Судя по выражению его лица, певец собирается пуститься в долгие объяснения своего беспокойства, и Пит подтверждает готовность выслушать кивком. — Каждый в том зале выигрывал какую-то награду в какой-то момент своей жизни, и они это заслужили, потому что все они чертовски талантливые, и многие группы сегодня ещё номинированы, и выступать могли выбрать любую, но они выбрали нас, номинантов Грэмми семилетней давности, и на мне эта сраная, старая, мешковатая рубашка, в которой я выгляжу... хм... знаешь... а-а все там носят чертовы смокинги и платья, и они все, мать его, выглядят великолепно, и ты... ты как всегда выглядишь потрясающе, и Джо с Энди выглядят великолепно, а тут я, и я даже не успел разогреться должным образом, так что мой голос может надорваться перед такими людьми, как Лиам блядь Нисон, и... и... Патрик заканчивает беспомощным вздохом, и его плечи опускаются. Сегодня, прямо сейчас, он больше похож на того нервного парня, которого Пит встретил в Гленвью, чем за все предыдущие годы, и это немного ранит его сердце. — Эй, — бормочет он, выпутываясь из рук Патрика и слегка приподнимая его подбородок. На губах басиста появляется лёгкая улыбка. — Во-первых, мне кажется, я велел тебе выбросить из головы всю эту ерунду вроде «все-красивее-меня». Ты выглядишь сногсшибательно; в этой рубашке нет ничего плохого, кроме того, что она отвлекает внимание, подчеркивая голубизну твоих глаз, — заметив, что Патрик слегка краснеет, Пит продолжает. — Во-вторых, мне плевать, что мы выиграли не так много наград, как те группы; что они вообще такое? Просто маленькие статуэтки, которые пылятся на полках в течение нескольких десятилетий, пока их не выставят на аукцион в интернете. В твоём мизинце больше таланта, чем у других во всём теле, вне зависимости от количества наград. Патрик усмехается на этих словах, но смотрит на Пита так, что тот чувствует себя самым любимым человеком во Вселенной. — Сомневаюсь, — говорит певец, но чуть-чуть улыбается уголками губ. — Не смей, — Пит осматривается, проверяя обстановку на присутствие рабочих сцены, папарацци и съемочных групп, и, когда обнаруживает, что рядом с ними только Джо и Энди, он наклоняется и быстро целует Патрика в губы. Да, это риск, но иногда физическая привязанность — самое действенное утешение, которое только можно дать. Патрик лопочет и густо краснеет, когда Пит отстраняется. — Пока никаких поцелуев на публике, придурок! — хрипло шепчет он, но при этом ухмыляется. — Не смог сдержаться, — говорит Пит, и при слове «пока» в его груди вспыхивает надежда. Потом они обнимаются, и Патрик обхватывает шею Пита, а Пит обнимает его за талию, жалея, что не может остаться в таком положении навечно. Это продолжается несколько долгих секунд, и они забывают обо всех и вся вокруг, впитывая присутствие друг друга. Патрик вздыхает, уткнувшись в шею Пита. — Если бы ты мог обнимать меня вот так на сцене, — тихо говорит он, — я бы гораздо меньше нервничал. Пит чувствует, как всё его тело начинает приятно покалывать от этих слов. Ему так чертовски повезло иметь всё это, что такое почти несправедливо. — Ты хочешь, чтобы я ошивался вокруг тебя, как в былые времена? — спрашивает Пит, ухмыляясь такой перспективе. — Потому что я мог бы. — Чёрт, нет, — говорит Патрик, начиная смеяться. — Не уверен, что я мог бы выдержать то, как ты целуешь меня в шею, не имея возможности ничего с этим сделать. — Ты хочешь сказать, что я вызову у тебя стояк перед аудиторией знаменитостей и миллионами невинных домашних зрителей? Трикки, я польщён. А ещё немного искушён. — Заткнись. Лучше не надо, — Патрик отстраняется и добродушно смотрит на своего лучшего друга. — Хотя объятия — это хорошо. — Да? — Пит смотрит на него, наблюдая, как он снова теребит рукава пиджака. Внезапно ему в голову приходит идея. — Подожди секунду... — он оглядывается и находит то, что нужно, на ближайшем складном стуле — кожаную куртку, которую он носил раньше, до того, как переоделся в свой сценический костюм. Он подходит и берет её со стула, затем приносит обратно Патрику, почти гордо держа ту в руках. — А что, если ты наденешь это? Подозрительно глядя на куртку, Патрик отвечает: — Тебя сотню раз сфотографировали в ней на красной дорожке. Если люди увидят меня в ней, то заметят. Могут возникнуть вопросы. — Просто скажи, что это твоя сценическая одежда, и у нас случайно оказались одинаковые куртки, — рассудительно говорит Пит. Он протягивает предмет одежды Патрику. — Ну же, надень её. Это не будет полноценными объятиями, но в каком-то смысле я всё ещё буду обнимать тебя. Бойфренд Пита смотрит на него с обожанием, почти сияя. Патрик улыбается, как прожектор, и снимает свой пиджак, затем берет кожаную куртку из рук Пита и надевает её. Она хорошо сидит на нём. Он оценивающе смотрит на предмет одежды, утыкаясь носом в воротник и вдыхая. — Это может сработать, — наконец говорит он. — Всё ещё пахнет твоим одеколоном. — Чувствуешь себя лучше? — спрашивает Пит с неподдельным любопытством, но не может удержаться и пробегает взглядом вверх и вниз по фигуре Патрика. Вид певца в его одежде — это то, от чего он никогда не устанет. — Вообще-то да, — кивает Патрик. — Спасибо, Пит. Пит начинает смеяться, показывая на него пальцем. — Ты сказал это! Действительно сказал! — О, ради всего святого... — Патрик раздраженно закатывает глаза и тычет кулаком в плечо Пита. — Я сказал это, потому что не шутил, говнюк. — Знаю, знаю. Пожалуйста, — более нежным движением Пит хватает Патрика за руку и подносит к своим губам, целуя бледные костяшки пальцев. — Ну же, давай раскачаем зал. И они действительно раскачали. Голос Патрика немного дрожит в начале песни, но по мере того, как все четверо действительно вливаются в неё, он становится всё более и более уверенным, двигаясь по сцене и достигая таких низких нот, которых он не часто достигает на концертах. Выступление проходит без сучка и задоринки, и, когда оно заканчивается, кинозвёзды аплодируют, и это такое невероятное чувство. Патрик не снимает куртку до конца ночи. Конечно, когда Пит скрывается на Тамблере позже этой ночью, лёжа на огромной кровати в их с Патриком гостиничном номере, то находит несколько взволнованных постов о смене одежды, но он не возражает против этого. Это стоило великолепной улыбки и благодарного поцелуя, которые Пит получил в гримерной после шоу. Изучая фотографию, снятую, когда все четверо покидали место провидения мероприятия, Пит решает, что куртка сидит на Патрике лучше, чем когда-либо на нём — она подчёркивает его плечи и грудь довольно аппетитным образом. Он думает, что позволит Патрику оставить её себе. Внезапно из ванной раздаётся голос, вырвавший Пита из его мыслей. — Ты ведь не позволишь мне принять душ в одиночестве, Вентц? Пит никогда в жизни так быстро не вскакивал с кровати. — Даже не мечтай об этом! # # # #