Скажи мне, что это мы

      Чуть прохладный ветер треплет темно-фиолетовые пряди, и Джоана выдыхает теплый воздух, что при столкновении с уличным превращается в едва заметные клубы пара. Она уверенно стоит на ногах, расслабленно крутя букет пионов в своих руках. Улыбается чуть заметно, мягко щурится, смотря на табличку перед собой, и она так счастлива, потому что сегодня суббота, а значит, что она наконец-то увидит Крис. И если бы вы только знали, как она соскучилась по ней за эти три дня. Наверное, так могут скучать только дети по своим матерям. Так чисто. Так искренне. Улыбка становится чуть шире, когда она понимает, что вот-вот сможет вновь коснуться ее волос и губ, вновь ощутить ее тепло, вжаться в ее тело. — Привет, Эл. — говорит четко и уверенно, продолжая улыбаться. — Это тебе.       Она аккуратно кладет цветы на полку, пару раз поправляя обертку, чтобы выглядело красиво, и довольно щурится, когда добивается нужного эффекта. — С Рождеством. — и вновь тишина, но не такая, какая бывает тут обычно, а спокойная, даже уютная. — Я давно не приходила, но я не буду извиняться, потому что… — Медленно садится на корточки, потому что немного замерзла, все-таки нужно было надеть кофту потеплее. Обнимает себя за плечи, сохраняя остатки тепла. — Потому что я была с Крис, и я клянусь, что это было самое лучшее за последнее время…       Мимо проходит небольшая семья из троих человек, но Джоану это ни капельки не волнует. Ей абсолютно все равно, слышит ее кто-то или нет, в любом случае это не их дело. Тогда зачем нервничать лишний раз? Поднимается также медленно, как и села, легкими и аккуратными движениями поправляя лямки рюкзака и непослушные из-за ветра волосы. — Эл, послушай. — лицо ее на мгновение становится серьезным, но в нем нет даже намека на нервозность, вину или страх. — Я не хочу, чтобы ты думал, будто бы я променяла тебя или забыла. — Чуть приоткрывает губы, медленно вдыхая, и едва прохладный воздух так приятно щекочет горло и легкие, поэтому Джоана вдыхает еще раз, но уже глубже, полной грудью, умиротворенно прикрыв веки. — Я никогда не забуду тебя и всегда буду любить тебя, но… Просто ты прошлое, Эл. Понимаешь, о чем я?       Снова глубокий и спокойный выдох, и Джоане кажется, что никогда еще здесь слова не давались ей так легко. Они будто бы сами выходят из нее без лишних движений и пауз, без заламывания пальцев и нервных взглядов по сторонам. Впервые ей не хочется захлебываться слезами, стоя на этом месте, перед этой погребальной стеной с его нишей. Впервые она не утопает в чувстве вины и жалости. И Джоане так нравится эта уверенность в себе, это спокойствие. Она так горда собой сейчас. Так горда, потому что впервые за это время она смогла побороть себя. Все эти дни смогла чувствовать себя лучше, чем когда-либо. Чувствовать себя живой. Свободной от всей этой грязи, что находится внутри нее. От всех этих демонов.       Джоана очень много думала эти дни. Очень много рассуждала. И пришла к решению, которое наиболее правильно, как она считает. К решению, которое наконец позволит ей идти дальше, а не лежать мертвым грузом. Позволит ей собрать себя из разбросанных повсюду кусочков, вновь склеить их воедино, но уже более прочно, чтобы не разлетались так часто. Позволит ей наконец-то закончить это разрушение и подняться, потому что Джоана так захотела. Потому что Джоана не поднимется, пока сама не захочет. И она захотела! — Ты прошлое, Эл, а я устала жить прошлым. Ты ведь сам когда-то говорил, что жить прошлым — это не жить вовсе, помнишь? — опять расплывается в нежной улыбке, вспоминая его слова, и сейчас они кажутся такими правильными. — Я все это время будто бы не существовала, Эл. Я не могла отпустить тебя, потому что любила и сейчас люблю. Но я не могу быть зациклена на этом вечно, понимаешь? Я хочу идти вперед, как раньше, Эл. Я хочу чувствовать себя реальной.       Запрокидывает голову, устремляя взгляд в чистое небо. Солнце слепит глаза, и Джоана жмурится. Он не обидится. Она уверена, что он поймет ее. Он всегда понимал. Он всегда чувствовал ее, как никто другой, он всегда был рядом. И будет рядом с ней всю ее жизнь, потому что Джоана уверена, что он ее личный ангел-хранитель. Она это знает. — Я всегда буду любить тебя, Эл, но дальше я пойду без тебя. Я пойду с ней. С Крис… — И по ее щеке скатывается одинокая слеза, но она не имеет ничего общего с болью. Это слеза счастья и облегчения, потому что Джоана наконец-то скинула с себя эту ношу. Она свободна. — И я надеюсь, ты не будешь злиться, если я кое-что позволю ей? Я очень этого хочу, Эл.       Легким движением она вытирает слезу тыльной стороной руки и чувствует так хорошо и легко, будто бы она парит в воздухе, и впервые за это время она чувствует подобное без каких-либо психотропных веществ. — Ладно, мне, наверное, пора, Крис скоро приедет. И еще кое-что… — Джоана на мгновение замирает. Она знает, что он не откажет ей. Она в этом уверена. — Не мог бы ты позаботиться и о ней тоже? — Вновь легкий порыв ветра, и в этом потоке Джоана словно бы услышала ответ на ее просьбу. Она клянется, что услышала его. — Спасибо. Я люблю тебя, Эл, и поэтому…прощай.       Джоана идет размеренным шагом, наслаждаясь небольшой суетой вокруг. Кутается в свою джинсовку, и все вокруг играет такими яркими красками, что ей кажется, будто бы никогда не было такого. Будто бы в ее жизни это впервые. Джоана вновь вдыхает полной грудью. Она отпустила его. Теперь уже точно отпустила. Она смогла сдвинуться с места. Она больше не будет душить себя бесконечной скорбью, потому что теперь у нее есть Крис со своей прекрасной улыбкой, красивыми волосами и выразительным взглядом. Теперь у нее есть Крис, а большего Джоане и не нужно. Потому что Джоана готова сделать все что угодно, лишь бы сохранить это солнышко таким же ярким, таким же прекрасным. Потому что Джоане кажется, что Крис для нее теперь значит намного больше. Что простого «Ты мне нравишься. Очень сильно» теперь будет недостаточно. Определенно, недостаточно. И Джоана останавливается посередине тротуара, чувствуя вибрацию в правом кармане, но на этот раз отходит чуть вправо, чтобы не мешать прохожим. Ведь она существует. Она не выдумка. Она реальна. Достает телефон и широко улыбается, видя, от кого пришло сообщение.

Жабка💛: ¡Я уже еду! ¡Уже въезжаю в Мадрид!

И Джоана от счастья буквально срывается с места.

***

      Джоана буквально душит Крис в объятиях, не давая пройти даже вглубь квартиры. Так крепко, что Сото уже не может дышать, но все равно смеется, обнимая в ответ. А после она встречается с ее карим взглядом, таким нежным и счастливым, и затем следует поцелуй, что нужнее воздуха. Такой необходимый и теплый, и Кристина понимает, что тоже соскучилась. Удивительно! Всего-то три дня порознь, а они буквально не могут продвинуться ни на миллиметр, стоя у самого порога, в дверном проеме, совершенно не в состоянии перестать целовать друг друга. Так необычно, но так правильно. Будто бы так и должно быть.       Пена обводит ее скулы своими горячими ладонями, заправляя темные пряди за уши. Лицо у Акосты такое румяное, веки прикрытые и расслабленные, а уголки губ едва ли приподняты. Время вновь перестает существовать для них обеих, погружая их в личную вселенную, сотканную из невинных прикосновений. Так необычайно нежно. Так чувственно. Когда они лежат на кровати, едва касаясь друг друга, и просто молчат. Они не проронили ни единого слова, но прекрасно понимают друг друга по взглядам и широким улыбкам, которые иногда проскальзывают на лицах. А потом они снова прижимаются друг к другу губами и снова смеются.       И Бианчи все перебирает светлые пряди, ведь она так соскучилась по мягким волосам Крис, а та невесомо проходится кончиками пальцев по скуле и ниже по подбородку к шее. Действительно, так трепетно и невинно. И Сото бы никогда не подумала, что прикосновения могут быть такими важными. Такими необходимыми, и совершенно ни на что не намекающими. Простая нежность, но такая чистая, что можно сойти с ума и раствориться в ней, никогда не возвращаясь в реальность больше.       Джоана буквально мурлычет, выгибаясь в шее, когда Кристина проводит ногтями вдоль сонной артерии и не может не улыбаться. Это так завораживает, когда она прикрывает веки, медленно пропуская воздух через едва приоткрытые губы. И шея у Акосты такая длинная, такая изящная, с ярко выраженными сухожилиями, и кожа на ней такая бледная, почти фарфоровая. Бианчи всегда такая бледная, такая худая и прохладная, что ее хочется укутать в теплый плед и откармливать с ложечки, но есть что-то в этой излишней худобе такое прекрасное и манящее, что приятными мурашками разбегается по всей спине. И Пена никогда раньше не обращала на это такое пристальное внимание, потому начинает смеяться от этих мыслей, из-за чего Джоана медленно и нехотя разлепляет свои веки. — Что? — Тоже начинает улыбаться, ведь она так любит улыбку Крис. До невозможности любит. — Ничего.       Сото мотает головой, пытаясь сдержать улыбку, и Акоста вновь стреляет бровями, а после резко разворачивает лицо Кристины к себе за щеку. И ей так нравятся ее слегка пухлые мягкие щеки, прямо как у ребенка. Так нравится ее круглое лицо с едва заметными скулами, и кажется Бианчи готова расцеловать каждый его миллиметр. — Какая же ты красивая.       И Пена краснеет, смущенно улыбаясь. И краснеет еще сильнее, когда Джоана целует ее, а после бодается носом, и Крис, хихикая, бодается в ответ. И ей так нравится это простое, но очень выразительное движение. Обычное прикосновение носами, но сколько в нем чувств. Это стало что-то вроде их фишки. Они делают это постоянно, и от этого Крис нравится это еще сильнее. Как и то, что Джоана постоянно целует ее в лоб, треплет ее щеки, называя красоткой, а Сото ее идиоткой. Такие мелочи, но они так важны для них. Ведь именно из этих мелочей, словно из кусочков пазла, складываются они сами.       И Они вновь пытаются приготовить что-то вместе. Вновь громко смеются, если что-то получается не так или вовсе не выходит. И Акоста так забавно дурачится, и тогда Кристина начитает дурачиться вместе с ней, и они опять смеются, кажется, совершенно забывая о своих желудках, которые уже сходят с ума. — Ты отвлекаешь меня, идиотка. — Протягивает Пена, зажимая шею, потому что Бианчи покрывает ее мелкими поцелуями, обнимая Крис за талию со спины. — Перестань, или мы останемся голодными. — Мы... — Легкий поцелуй почти у самого уха. — …в любое время… — Ниже у линии подбородка. — …можем заказать еду… — Ведет кончиком прохладного носа вдоль шеи, оставляя еще один у ключиц. — …на дом. — Так вот как ты заговорила! — Крис неловко ведет правым плечом после еще одного прикосновения чужих губ. — Вообще-то именно ты полчаса назад захотела домашней еды! — Правда? Я такого не помню. — Удивленно произносит Джоана, все же прекращая свои бесконечные нежности. — Вот как? — Сото резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, и Акоста прижимает подбородок к шее, расплываясь в улыбке и приподнимая брови. — Если ты не перестанешь, я ударю тебя ложкой, идиотка. — Ладно-ладно, Жабка, ложка — это, действительно, страшно. — И Бианчи опускает руки с тонкой талии, приглушенно смеясь и отдаляясь от Кристины на метр или чуть больше, в общем настолько, насколько позволяет ее небольшая кухня.       Джоана опирается поясницей об стол, вспоминая о своей уже остывшей кружке кофе, что стоит по левую сторону, и кухня заполняется уютной тишиной. Они не говорят больше, и Акоста наблюдает за каждым движением Пены, медленно растягивая кофе крошечными глотками. И все они кажутся такими плавными. Такими изящными. Джоана так счастлива. Ей так спокойно. И так проходит, наверное, минут двадцать. Двадцать минут в тишине, и никто не был против. — Тебе повезло, что сейчас я могу более или менее готовить. — Довольно произносит Крис, выкладывая на тарелку тосты с яйцом, и Бианчи делает глубокий вдох, потому что пахнет да и выглядит довольно аппетитно. — И повезло, что у тебя нет орегано. — Почему? — Джоана медленно концентрирует внимание на широко улыбающейся Сото, слыша, как желудок просит хотя бы кусочек за сегодняшний день. — Потому что тогда бы ты испробовала мое фирменное блюдо «Тосты с тонной орегано». — И Кристина опять чуть слышно смеется. — Ладно, шучу, я уже давно так не делаю. — Иди сюда, Крис.       Акоста вытягивает руки, чуть разводя их в стороны, широко расставляет пальцы, забавно шевеля ими, зажмуривает глаза, морщит нос и сжимает губы в тонкую полосу, издавая протяжный скулящий звук, и Пена громко цокает, закатывая глаза, но все же идет навстречу объятиям. И Бианчи прижимает ее так сильно, что Крис буквально чувствует, как бьётся ее сердце, своей грудной клеткой, будто бы сердце Джоаны находится там рядом с ее и стучит в том же ритме. И Сото путается в ее сухих и твердых волосах, пахнущих чем-то сладким, улыбается еще шире чем секунду назад, вновь ощущая два невесомых поцелую в шею. И Кристине кажется, что ей ни за что не хватит всех слов во вселенной, чтобы описать то, что она чувствует сейчас. Она бы могла сказать что-то вроде «Ощущение бабочек в животе», но это будет слишком банально, поэтому не думает о сравнениях, а просто наслаждается этими ощущениями. Этой уютной и спокойной атмосферой. — Я говорила с ним, Крис. — Буквально шепчет Акоста, и Пена не сразу понимает, о чем это она. — С кем? — Она совершенно не пытается думать, потому что слишком расслаблена сейчас. Потому что руки Джоаны крепко вжимаются в ее спину, явно не желая отпускать. — С Элоем, Крис. — Сото мгновенно прерывает этот телесный контакт, но по-прежнему находится в руках Бианчи. По-прежнему держит свои руки на ее узких плечах. — Я попрощалась с ним, Крис.       Джоана выглядит так гордо, смотря с мягким прищуром, но Кристина снова не понимает ее слов, вглядываясь в карие глаза все сильнее и сильнее. Она все пытается разглядеть подвох в этом карем взгляде, но с каждой секундой уверяется в полном его отсутствии. — Я хочу идти дальше, Крис... С тобой...       Пена стоит словно истукан, даже не моргая. Она не может понять: услышала ли она это или ей показалось, но спустя пару секунд до нее доходит, что нет. Не показалось, и Акоста, кажется, ждет хоть какой-нибудь реакции, начиная слегка нервничать. Крис ощущает, как кончики ее пальцев покалывает от волнения и радости, отнимая абсолютно любые слова, и эти ощущения распространяются на все тело, медленно прокатываясь по нему едва ощутимой волной. Она совершенно не знает, как ответить на это, но так рада. Безумно рада за Бианчи, потому что та все же нашла в себе силы отпустить прошлое, отпустить эту невыносимую боль. Нашла силы подняться. И пухлые губы медленно и немного нервно растягиваются в широкой улыбке, щеки краснеют, и Сото хватает ртом воздух в попытках что-то сказать, и в конце концов неразборчивый поток слов сам находит ее. — Я так… так…просто рада за тебя, Джоана, я…ты… ты молодец…       Это звучит немного глупо и бессвязно, но просто слов сейчас, действительно, не хватает, да и Джоане не нужно больше, она все поняла по этим слегка покрасневшим, широко раскрытым голубым глазам напротив, по этой неловкой, но искренней улыбке. Она лишь вновь ближе прижимает Кристину к своему телу за плечи, перебираясь своими ладонями от лопаток на талию, а у Пены ноги немеют, когда Акоста обхватывает ее нижнюю губу своими губами. Снова мурашки бегают, когда медленно перемещается с нижней на верхнюю и опять на нижнюю, чуть оттягивая. И губы у Джоаны немного шершавые, но такие аккуратные и плавные.       И Крис теряется, когда Джоана, не разрывая поцелуя, но разрывая объятия, резко запрыгивает на стол, обхватывая Сото ногами, сильно прижимая к себе, и та краснеет в миллионы раз сильнее, понимая, как все это выглядит со стороны.       Бианчи вжимается все сильнее и сильнее с каждой секундой, а у Кристины дыхание спирает, и ее охватывает паника, как только Акоста выгибается в спине, медленно выдыхая в пухлые губы, и все это начинает выглядит совсем не невинно. И как это обычно бывает, мозг у Пены просто отключается, и единственное, что она видит после — это широко раскрытые удивленные карие напротив и нахмуренные брови. И только потом Крис поняла, что только что буквально отшвырнула от себя Джоану. Теперь она чувствует себя еще хуже. Краснеет всей поверхностью тела, совершенно не зная куда себя деть, но просто она была совсем не готова к подобным действиям. Она растерялась, напугалась, как какая-то глупая школьница. Вышло, мягко говоря, нелепо.       Крис быстро хлопает глазами, не зная, на чем сосредоточить свое внимание, и ноги Акосты ослабляют хватку на пояснице Сото, теперь просто свисая со стола, чуть раскачиваясь. Они неловко молчат, наполняя кухню еще большей неловкостью, и у Бианчи складывается такое ощущение, что она должна что-то сказать, но, честно, понятия не имеет что. На нее иногда находит такое, когда эмоции и чувства топят ее с головой. Она просто на секунду позволила себе расслабиться. Дала слабину. С кем не бывает, верно? Просто ничего подобного с ней не случалось уже очень давно, вот ее и повело немного. Так себе оправдание, Джоана знает, но все же оно имеет право на существование. — Эм…Нам лучше съесть их сейчас, если не хотим есть уже холодные. — Кристина улыбается так, будто бы это не она только что чуть не проломила Джоане грудную клетку резким толчком.       Сото отходит в сторону, нелепо глядя себе под ноги, и позволяет Акосте спрыгнуть со стола, та пару секунд мнется, взволнованно рассматривая раскрасневшееся лицо, а после садится за стол, подгибая под себя ногу. Совершила большую глупость, сама знает и без чьих-то слов и объяснений. И они едят в неловкой тишине, изредка кидая друг на друга взгляды; Джоану, мягко говоря, напрягает эта неловкость. Конечно, она понимает, что позволила себе чуть больше положенного, но ведь за все это время она еще никогда не делала ничего подобного. Ничего, что могло бы хоть капельку перейти рамки простой нежности, и претендовать на что-то больше. И Пена могла бы, ну скажем, отреагировать более адекватно что ли.       А может быть, Крис отреагировала так, потому что ей ничего этого не нужно? Потому что она не хочет заходить слишком далеко? Потому что Джоана не нужна ей вовсе? Нет! Акоста вновь начинает накручивать. Вновь идет на поводу у своего глупого разума. Она делает это слишком часто, буквально раздувая проблему из ничего, но ее нездоровый мозг просто не может иначе. Это невозможно! Ей нужно развеять сомнения. Срочно нужно, иначе это не выльется ни во что хорошее: как минимум в очередную паническую атаку, как максимум в очередной кризис. Джоана не хочет ни того, ни другого, она только-только стала ощущать себя человеком, не простой мыслью, а существующей физической оболочкой, у которой есть чувства. — Кто мы друг другу?       И Крис сперва чуть ли не давится, потом едва ли может совершить вдох, после немного прокашливается и наконец видит пристально сверлящие слегка желтые глаза напротив. Сото совершенно не готова к такому вопросу. Никто никогда не задавал ей подобного, потому что попросту не нуждался в этом. Потому что в ее «отношениях» с кем-то всегда все было понятно и без этих разговоров. И Кристина боится этого вопроса, ведь она сама не знает. Она лишь знает, что ее невероятно сильно тянет к Акосте каждый чертов раз, и ту к Пене тянет ничуть ни меньше. Знает, что они теперь могут спокойно обнимать друг друга, касаться и целовать, боже мой, в губы! И не просто легко касаясь, а по-настоящему! То есть постойте, что!?       Крис только сейчас понимает, насколько это все странно. Только сейчас осознает, насколько эти выходные сблизили их. И Кристина Сото Пена целуется с девушкой не по пьяни, а потому что сама этого хочет!? С ума сойти! С девушкой, которая снимается в порно! У которой психическое расстройство! И которая наркоманка! И это напоминает какую-то нелепую комедию, потому что Крис хочется смеяться и плакать от стыда при этом. Так абсурдно.       И с каждой мыслью все звучит только абсурдней, и Сото издает нервный смешок. По сути все это напоминает…пару? Они пара или что? Кристине хочется выйти в окно, потому что она уже начинает путаться во всем этом и краснеть еще сильнее. Так глупо она ощущала себя разве что пару минут назад. И она знает, что Джоана ждет ответа, и, наверное, уже изгрызла весь свой ноготь, но Пена ничего не может поделать. Она просто не знает, что сказать! — Я сказала своей маме, что мы вместе… — Неловко произносит Акоста, словно бы ощупывая почву, и Крис давится еще раз. — Ты что!? — Она выдвигается вперед через небольшой стол и буквально упирается носом об нос Бианчи, широко раскрыв глаза. — В смысле маме!? — В прямом… — Джоана жмет плечами. — Она спросила, вместе ли мы… и я сказала, что…да? — У Сото челюсть с грохотом падает на стол прямо рядом с тарелкой Акосты. То есть Бианчи сказала своей матери, что встречается с девушкой?! И это совершенно нормально?! Такое вообще бывает?! — Просто мы не говорили об этом, Крис… Но мы ведем себя так, будто бы мы… встречаемся?       Кристина на автомате садится обратно. Она смотрит сквозь Джоану, что сидит с щенячьими глазами, в попытках обработать услышанное, но оно, мать твою, совершенно не хочет обрабатываться! То есть Джоана рассказала своей матери о том, что встречается с девушкой, и на это, по всей видимости, отреагировали совершенно нормально. Хорошо. Но этой девушкой является Пена! То есть мать Джоаны в курсе всего того, что происходит между ними последние две недели!? Стоп. Нет-нет-нет! Это может быть глупо, учитывая, что Крис уже как бы двадцать пять, но она была совершенно не готова к такому повороту событий. Сото чувствует, как потеют ее ладони лишь от одной мысли об этом. Неужели Акоста настолько во всем уверена? — Крис? — Бианчи говорит чуть громче, явно раздражённая тем фактом, что Кристина ничего не отвечает. — Э, да?.. — Пена наконец фокусирует свое внимание на лице Джоаны и немного настораживается от того, насколько решительной и серьезной она выглядит. Крис громко сглатывает. — Ты вообще хочешь этого? Я имею в виду, хочешь быть со мной? В смысле моей девушкой?       И вот он тот вопрос, который, как надеялась Крис, не прозвучит, но он прозвучал, и Сото давится воздухом уже раз сотый. Она совершенно не успевает за темпом Акосты, и та видимо уже все решила и без нее, а вот Кристина ничего не решала. Она просто до сих пор не уверена, что может принять этот факт. Что может принять то, что происходит с ней и с ними. Это сложно, такие вещи не укладываются в голове так просто.       Для сравнения просто на секунду представьте, будто бы вы только что узнали о себе что-то совершенно неожиданное и странное, что полностью ломает ваше представление о вас самих. Например, что вы не человек, а научный эксперимент, глупое сравнение, Крис знает, но все же. И в один прекрасный момент вам говорят об этом. Говорят, что ваши родители на самом деле не ваши родители вовсе, а просто левые люди, которые решили помочь правительству. Ваши друзья, ваши знакомы, да вся ваша жизнь была сплошным враньем, лишь для того, чтобы эксперимент прошел удачно. И весь ваш мир буквально рушится, ломается все ваше представление о нем, и вы не знаете, как быть дальше. Так вот Крис считала себя человеком на протяжении двадцати пяти лет жизни, и сейчас она просто в ступоре.       А еще она просто не думала о них так масштабно что ли? О них? И она видит всю эту серьезность в карих напротив, от которой становится немного не по себе, замечает, как Бианчи начинает заламывать пальцы на уровне своего подбородка и касаться ими лица. Если так подумать, то отказы возможно и не принимаются. Ну вернее принимаются, но каковы их последствия, Пене даже представлять страшно. А еще если подумать, то что плохого в том, чтобы согласиться и попробовать. Никто же ведь не запрещает, да? В конце-то концов она же уже взрослая девушка, пора бы научиться принимать серьезные решения, верно?       Крис опять начинает нервничать, краснеть и так далее, собирая мысли в кучу, чтобы наконец-то дать нормальный ответ, но это дается тяжелее, чем она думала. И сейчас весь этот бред с солипсизмом начинает иметь смысл, потому что ей кажется, что все это нереально, но все выглядит слишком правдоподобно для обычной игры разума, для обычной мысли, существующей независимо от мира материй. Крис ведь существует, верно? Она ведь не чья-то выдумка, не простая мысль? И помучив Джоану добрыми пятью минутами ожидания, Сото все же набирает полные легкие, и может быть, действительно, нет ничего плохого в том, чтобы согласиться? — Да... — Звучит максимально неуверенно, и Кристина уже молится о том, чтобы эта неуверенность осталась незамеченной.       Плотно закрывает глаза, потому что Акоста молчит слишком долго, и впервые за это утро тишина так сильно давит на мозги. Страшно. Очень страшно. Пена буквально не знает куда себя деть и сильно вздрагивает, когда прохладные ладони осторожно прижимают ее голову к животу, а губы уверенно целуют в макушку головы. Бианчи больше не задает вопросов, но страх никуда не уходит, и Крис, кажется, только что начала встречаться с девушкой. Как неожиданно обернулась ее жизнь, и Сото вновь не знает, плакать ей или смеяться, потому что вновь хочется делать и то и другое. А потом она слышит странные звуки, поднимает голову, слегка разрывая объятия, и видит перед собой покрасневшее лицо Джоаны, которая, громко шмыгая, пытается удержать застывшие в глазах слезы. — Эй, ты чего? — Кристина растерянно хлопает глазами, нелепо водя ладонями вдоль предплечий Акосты, не решаясь прикоснуться. — Что…что такое? — Блять, Крис, я… — И на этом голос Бианчи срывается, и она больше не в силах сдерживать эту сильную эмоцию. Это слишком тяжело.       Джоана на одном дыхании произносит кучу бессвязных слов. Она говорит что-то о лечении, о том, что начнет принимать лекарства, что ей не хочется терять Пену, о том как ей страшно даже подумать об этом, о наркотиках и еще много о чем, что Сото не очень хорошо понимает, прерываясь на громкие всхлипы, и Крис совершенно теряется, слушая эту бессвязную речь. Смотрит на стекающие по впалым щекам слезы и не находит ничего более логичного, как подняться и прижать Акосту к себе. Крис знает, что та нуждается в этом прямо сейчас. Крис в этом уверена. Она просто обнимает худое тело Бианчи в попытках успокоить, но та не успокаивается, и Сото надеется, что у Джоаны не случится какой-нибудь панической атаки сейчас. Она ведь без понятия, что делать в таких случаях, но ставит в своей голове напоминание, что ей обязательно нужно узнать и научиться. — Я правда…правда постараюсь быть лучше для тебя, Крис. — Плечи Бианчи дергаются в очередном всхлипе. — Да-да, все хорошо, успокойся, Джоана. — Пена гладит ее по спине и ей безумно неловко и странно сейчас. Она правда не понимает, что происходит. — Ты веришь мне, Крис? — Все же немного успокоившись, спрашивает Акоста и находит в себе силы вцепиться руками в спину Кристины, потому что все это время руки Джоаны просто висели вдоль тела. — Да.       Бианчи вновь громко шмыгает, медленно поднимает свою голову с плеча Пены, и, наверное, Крис еще никогда не видела ее такой счастливой. Широкая искренняя улыбка практически от уха до уха, и взгляд такой теплый, и кто-то другой бы не придал этому значения. Кто-то другой, но не Крис. Потому что она видела всю ее боль до, видела все ее истерики, чувствовала ее слабость и безысходность. Крис как никто другой знает, сколько всего этого дерьма было в Джоане до этой секунды, но сейчас ей показалось, будто бы Джоана разом освободилась от всех этих чувств. И Сото до сих пор не может поверить в тот факт, что это все благодаря тому, что она рядом с Акостой. Что это все из-за нее. Глаза начинает слегка пощипывать, и Кристина улыбается в ответ так же широко и открыто. — Можно тебя попросить? — Шепчет Бианчи, прислоняясь к Пене лбом, и та еле заметно кивает. — Я спрашивала у него, и он разрешил, так что все нормально.       Джоана разрывает тесный физический контакт, но ее руки по-прежнему на плечах Крис, слегка поглаживают их, мягко сминая под собой ткань нежно-салатовой футболки. Сото смотрит пристально, сосредоточенно, едва сжимая губы трубочкой, и видит, как шея Акосты дергается в тугом и тяжелом глотке, а после та делает протяжный выдох, прикрывая свои глаза. — Можешь звать меня Джо, пожалуйста.       И Кристина вновь давится. И ей вновь кажется, что она только что ослышалась, но Бианчи внимательно смотрит, заглядывая прямо в душу, и у Пены во рту пересыхает и горло дерет как-то непонятно. Она знает насколько это сокращение ее имени болезненно, знает его историю, знает, что только Элой называл ее так и никто больше, помнит те карие, полные гордости и любви, когда Джоана рассказывала об Элое, и в груди снова распространяется непонятная боль. Крис поверить не может, что стала так много значить для Джоаны, ведь все это настолько тяжело, но она стоит и вновь терпеливо ждет ответа, и Крис чувствует плечами, как дрожат ее руки. Сото не уверена, что это хорошая идея, но она видит этот взгляд, полный надежды, эти плотно сомкнутые губы, это волнение, и решает, что, наверное, не стоит отказывать. Если Джоана искренне хочет этого, если она уверена, то стоит попробовать. Стоит дать ей шанс начать все сначала. С чистого листа. И Кристина вновь молчит слишком долго. — Хорошо, — неуверенно заглядывает в карие глаза и не находит там ничего кроме безграничного счастья. — Джо…

***

      Джоана идет резвым шагом между полок супермаркета, то и дело заглядывая в листок, где перечислен перечень необходимых продуктов. Хоть Новый Год и не такой важный праздник, но все же Сото решила, что стоит собрать хотя бы небольшой стол, поэтому и запрягла Джоану, пока находится в Саорехасе. И Акосте до сих пор не верится, что уже завтра она перевернет календарь на 2020 год, и уже завтра Крис познакомит ее со своими друзьями, и стоит ли говорить, что Джоана безумно волнуется, но вместе с тем ощущает себя очень счастливой.       Долго выбирает виноград, — неотъемлемый атрибут новогоднего стола в Испании — и на этот раз Джоана точно успеет съесть все двенадцать виноградин под бой курантов, а не как в прошлый Новый год, когда она подавилась на девятой и не успела. И Акоста едва улыбается, связывая все свои неудачи в этом году именно с этим событием, ведь как гласил обычай — съешь все двенадцать виноградин и будь счастлив в следующем году. Так же долго выбирает турон, просматривая сроки годности на коробках, а затем пытается вспомнить, есть ли у нее красное нижнее белье — еще одна испанская традиция. Джоана слишком ценит новогодние традиции. А потом она останавливается у отдела с рыбой и вновь смотрит в листок, глубоко вдыхая и хмуря брови. — Да? Что-то случилось, Джо? — Слышится немного запыхавшийся голос на том конце линии, и Бианчи так рада слышать Пену вновь, хоть и через динамик телефона. — Нет-нет, просто тут как-то странно зачеркнут тунец, и я решила уточнить. — Он не нужен, я передумала. — Окей. — Протягивает Джоана, небрежно пихая листок в карман джинсовки, снова хмуря брови, потому что эта рыба обычно присутствует на каждом новогоднем столе, но видимо Крис всегда идет против правил. Или же ей просто лень готовить. И скорее всего второе, ну это Джоана так думает. — Ты там еще долго? Ну в Саорехасе. — Думаю, приеду где-то к шести, а что? — Акоста широко улыбается, когда слышит игривые нотки в голосе Кристины. — Ничего, просто я уже скучаю. — Боже, какая же ты сопливая. — Из динамика телефона раздается тихий смех. — Но я тоже немного соскучилась. — Тогда я жду тебя, красотка. — Бианчи говорит это хриплым томным голосом, и в динамике раздается громкое цоканье. Крис наверняка сейчас закатила глаза, Джоана в этом уверена. — Ладно, мне нужно идти. — Уже более тихо говорит Пена, будто бы от кого-то прячась. — Мама зовет.       Акоста скидывает вызов и направляется к кассам. Вроде бы она ничего не забыла. Улыбчиво выкладывает продукты на кассу, и, наверное, со стороны буквально видно, как она светится. Удивительные вещи творит всего лишь один телефонный разговор. Выходит на свежий слегка прохладный воздух, вдыхая его полной грудью, и радуется всему, что происходит вокруг, несмотря на достаточно тяжелый пакет в руке.       Мадрид перед Новым годом, конечно, не такой волшебный, как перед Рождеством, но все равно обладает какой-то магией. И Бианчи не может быть не счастливой, когда понимает, что эта волшебная атмосфера будет длиться вплоть до шестого января, до праздника Трех Королей. Резво вышагивает по брусчатке, но останавливается, вспоминая, что забыла кое-куда зайти. Это важно. Очень важно. — Здравствуйте. — Улыбчиво приветствует ее девушка в белом халате, и Джоана улыбается ей в ответ, слегка кивая.       Подходит к кассе, выкладывая на нее паспорт и средних размеров бумажку. Девушка берет бумажку, внимательно осматривая ее содержимое, затем сверяет фотографию в паспорте с Джоаной, наконец утвердительно кивает, кидая короткое «Подождите, пожалуйста», и уходит куда-то в другой зал. Акоста ждет ее не совсем долго, заламывая пальцы, и вот наконец она оплачивает покупку и вновь выходит на свежий воздух.       Сегодня необычайно солнечный день, и Бианчи опять делает глубокий вдох. Да. Необычайный день, чтобы начать новую жизнь. Начать все с чистого листа. Начать с Крис рука об руку, и Джоана слегка морщит нос в улыбке от этих мыслей. Она постарается. Постарается стать лучше, ведь она обещала ей. Обещала, что начнет вновь лечиться и следить за своим психическим состоянием. Но для начала Джоане нужно до конца разгрести все то дерьмо из прошлого. Но она обязательно разгребет. Осталось совсем немного. Осталось потерпеть все это совсем немного, и она вытерпит. Вытерпит, потому что теперь у нее есть ее любимая девушка, которая ее никогда не бросит. Потому что теперь Джоана уверена в своих силах. Потому что теперь она чувствует себя нужной, не одинокой.       И Джоана внимательно осматривает предмет в своей руке, расслабленно вскинув брови. Да, она справится. В этом ведь нет ничего сложного. Нужно всего лишь следовать указанию врача, и все будет хорошо. Несомненно будет. Но а сейчас ей нужно ехать в квартиру Крис, ведь на часах уже четыре, и та скоро приедет из Саорехаса. Поэтому Джоана вновь улыбается и идет дальше, пихая в карман прозрачную баночку с белой этикеткой и красной надписью на ней «Ксанакс».