Мальчики не любят

POV Чисаки – Шимура, твоя причуда такая крутая! – Да ну, это какая-то злодейская сила! Сквозь закрытые двери класса я слышу крики моих будущих одноклассников и сжимаю руку учителя сильнее, надеясь, что всё пройдёт быстро, и мне не придётся ни с кем особо разговаривать. – Волнуешься, Чисаки? – учитель поворачивается ко мне, вынуждая посмотреть на него в ответ. – Не переживай и просто будь собой, – добродушно улыбается он и открывает дверь. Меня тут же ослепляют солнечные лучи, исходящие от неприкрытых шторами окон, и я запинаюсь о порог и падаю на колени. Учитель уже отпустил мою руку, поэтому я со всей силы ударяюсь ладонями о грязный пол. Весь класс на мгновение затих, а затем разразился хохотом. Грязь. Грязь и стыд. Это худший первый день в новой школе. – Чисаки, как же ты так, не ушибся? – учитель быстро подходит ко мне и помогает подняться. Не отвечаю и не успеваю вытереть руки хотя бы обо что-нибудь, так как он ведёт меня в середину класса. – Что вы делаете? – я испуганно смотрю на его добродушную улыбку и меня начинает трясти от страха. – Тебе нужно представиться перед твоим новым классом! Дети, знакомьтесь, Чисаки Кай, ваш новый одноклассник, – учитель хлопает меня по плечу и отходит на шаг назад. Я лихорадочно вытираю руки о чёрные брюки, чувствуя, что внутри моих ладоней что-то осталось. Оно под моей кожей и не даёт мне успокоиться. Делаю несколько глубоких вздохов и поднимаю голову. Десятки глаз устремлены на меня, и это вгоняет в ступор. – Ну... я.. здравствуйте. Тишина. Просто чёртова давящая тишина. – А какая у тебя причуда? – голос вырывается откуда-то из глубины класса. – Она ещё не проявилась, поэтому я не знаю, – даже не смотрю в сторону говорящего, снова опуская глаза, и стыжусь собственной лжи. Слышу, как дети начинают перешёптываться между собой. – Кажется, Чисаки немного волнуется, поэтому давайте начинать урок, вы сможете познакомиться ближе после занятий. Займи свободную парту у окна, Чисаки. Кажется, впервые за время, проведённое мной в этом здании, этот человек мне понравился. Быстро киваю и прохожу на своё место. Услышав название темы, озвученной учителем, я понимаю, что уже знаю её, как и большинство того, что в школе проходят дети в моём возрасте. Отец предупреждал, что так будет, но я всё равно не уйду. Он обучал меня на дому и привлекал для этого серьёзных профессоров, используя последние остатки авторитета и денег статуса якудза. Однако, отец был против моего увлечения биологией и медициной. Хотя что десятилетка может в таком смыслить? Но я не обычный ребёнок. И я узнаю всё, что хочу собственными силами. Я выжидаю время, пока все забудут обо мне и сосредоточатся на уроке, чтобы осмотреть свои руки. Тёмные пятна у основания ладоней и много мелких ссадинок на правой руке, оттуда же выглядывает небольшой камешек. Вдыхаю побольше воздуха и ковыряю это место ногтем. Отвратительно. Я стараюсь не дышать, а всё моё тело покрывается мурашками. Через мгновение, показавшееся мне вечностью, я слышу, как камешек снова оказывается на полу. Он очень маленький, однако я слышу этот звук, только этот звонкий стук, после которого наступает долгожданное облегчение, и я прикрываю глаза. Открывая их, сталкиваюсь с заинтересованным взглядом впереди сидящего мальчика с голубыми вьющимися волосами. У его красных глаз так много морщинок, а искусанные губы сосредоточенно сжаты. Он странный. – Мне нравится твой стиль, новичок, – немного улыбается он и отворачивается, бросая через плечо, – я Шимура Тенко, кстати. Стиль? Но это же просто школьная форма. Тут я вспоминаю крики, услышанные мною перед дверью. Шимура, значит, и какая же у тебя причуда? *** Что за глупое воспоминание? Я как будто на несколько минут выпал из реальности, когда моё лицо кромсали удары. Откашливаюсь и сплёвываю кровь на пол школьного туалета. Как же тут пыльно, мои руки покрыты сыпью, а лицо болит от синяков. Я привстаю и облокачиваюсь на стену позади, притягивая к себе свой рюкзак. Он абсолютно пуст, потому что всё его содержимое сожгли. Сжимаю зубы до боли от злости. Мой скетчбук тоже был уничтожен, выкинут в Лету со всем, над чем я так долго трудился. Мои рисунки и записи навсегда были мною утеряны. – Ну и ладно! – это всё и так есть в моей голове, там есть всё кроме одного – штрихов голубой пастели. Достаю из внутреннего кармана складное зеркало, благословляя судьбу, что то не разбилось, и осматриваю свои повреждения. Это ужасно, и мне кажется, что с каждым разом их издевательства становятся всё хуже. Ненавижу этих отбросов, прячущихся за силами своих причуд. Однако я понимаю, что не могу показаться на глаза отца в таком виде. В голове промелькнула мысль, от которой бросило в дрожь, но, видимо, выхода нет. Осторожно притрагиваюсь к измученной коже пальцами и активирую причуду, восстанавливая повреждённые ткани. До этого я никогда не скрывал свои раны таким способом, потому что банальной маски для этого хватало. Да и отец вряд ли бы придал значение незначительным царапинам на лице, но это… Когда всё исчезло, пришло отвращение к самому себе и страх, что кто-то узнает. Отец. Нет, он не должен догадаться о таком. Я обещал не использовать её. Изучать, но не использовать в личных целях. Никогда. Я не буду вести себя как они все, они больны, причуды затмевают им глаза, и они не понимают, что это их проклятье. «Ты не должен сворачивать с пути человека» Я знаю, я знаю. Но что в этом такого? Всё равно мы все обречены, к чёрту этого старика, он мне даже не отец! Резко поднимаюсь, игнорируя головокружение и подхожу к зеркалу. Смываю с себя кровь и надеваю маску на лицо. Если я владею силой, то почему не могу ею пользоваться? Кладу ладонь на зеркальную поверхность, и она разлетается мельчайшими обломками. Нет! Я не могу противостоять воле отца. Идти вопреки ему – преступление против себя и места, где меня спасли, дав новую жизнь. Глупец, глупец. Я – человек. Не герой, не злодей. Человек. Хватаю пустой рюкзак и выбегаю из туалета, ужасаясь собственным мыслям. Последний урок уже давно начался, а я лишён учебников и письменных принадлежностей, да и мой внешний вид оставляет желать лучшего, грязь и кровь на рубашке и маске. Стараюсь идти тише, проходя мимо своего кабинета и заворачиваю за угол. Звук от ударов моих быстрых шагов эхом отдаётся по помещению, раздражая мои и без того напряжённые мысли. Но тут я замечаю кого-то в конце коридора, не обращаю внимания, пока не вижу знакомый голубой бардак на голове и пристальный взгляд. – Куда-то торопишься? – говорит Шимура, когда я прохожу мимо него, но смотрит не на меня, а куда-то вдаль перед собой всё также пристально. – Допустим, а тебе какое дело? – я поднимаю на него глаза и вижу эту мерзкую ухмылку на его обветренных губах. – Есть разговор, Чисаки, – он наконец-то смотрит на меня в ответ, и его взгляд с презрения сменяется…недоумением? Он явно удивлён моим здоровым состоянием, ведь сам буквально несколько минут назад бил меня по лицу своими красными кроссовками. – Не интересует, – отрезаю я, делая шаг вперёд, но он хватает меня за локоть. Так мягко, что это вводит меня в ступор. – Убью, если не пойдёшь, – он как-то странно хрипит, и я разворачиваюсь, чтобы последовать за ним. Я всегда иду за ним, я ненавижу его, но всё равно подчиняюсь, потому что не хочу лишних проблем и испытать его причуду на себе. Возможно, только поэтому, а, возможно, мне просто нравятся его волосы и проницательный взгляд, который запомнился мне ещё с начальной школы.