Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга вторая

      Утро четверга Скорпиус Малфой проводил совсем не так, как его стоило бы проводить ребенку его возраста накануне своего дня рождения. Вместо того, чтобы предвкушать ужин с друзьями и родными и заниматься приготовлениями к празднеству, он, встав ни свет ни заря, направился сначала в подземелье, чтобы отыскать какую-нибудь проклятую крысу, а затем и в Выручай-комнату, попутно прокручивая в голове ритуал по снятию проклятья, что планировал сегодня провести.       Выручай-комната, как и всегда во время его визита, приняла вид помещения очень похожего на старинную библиотеку. Стеллажи с книгами позволяли спрятать здесь свои записи и наработки, а также литературу, с которой лучше было на людях не показываться. Широкий письменный стол, стул с жёсткой спинкой и немного тусклый свет вызывали приятные ассоциации с библиотекой поместья Малфоев и были весьма удобны для занятий. Кроме того, Скорпиус был приятно удивлен, обнаружив в дальнем углу помещения сундук с чистыми пергаментами, папирусами, каменными, глиняными и даже восковыми дощечками, а также запас письменных принадлежностей для всего этого. Что говорить, здесь даже были просторные клетки для его крыс со всеми удобствами.       Поместив в одну из пустых клеток новую гостью и насыпав ей предусмотрительно принесенный с собой корм, Малфой переключил внимание на первую подопытную. Та самая проклятая им крыса, чье потомство пугало своей белизной обитателей замка, содержалась здесь уже несколько недель и пока выглядела весьма неплохо. Разве что шерсть ее довольно сильно полезла, образовав на коже оголенные участки и раны, но Скорпиус был уверен, что здоровью крысы это нисколько не угрожает.       Наблюдая за тем, как новенькая жадно поглощает еду, приправленную небольшим количеством сонного зелья, Скорпиус размышлял о своих дальнейших действиях. Уже завтра в замок должна была приехать министерская проверка, а потому он обещал профессору Слизнорту сегодня же разобраться с крысами.       Про себя Малфой отметил, что снять проклятье со старой крысы было бы задачей не очень сложной: ему, как волшебнику, наложившему его, стоило только вновь нанести на пергамент руны из пособия, заменив всего пару из них на те, что имеют противоположный смысл, и озвучить их вслух, сопроводив свое чтение соответствующими движениями волшебной палочкой. Это должно было сработать.        Во всех пособиях по проклятьям, что ему встречались, говорилось, что проще всего протекает процесс снятия проклятья, когда в нем участвуют волшебник, наложивший его и его непосредственная жертва. В таком случае шанс успеха довольно велик. Это, однако, было очень далеко от того, чего он хотел этим экспериментом добиться, а потому легких путей он не искал, и планировал еще раз попробовать снять проклятье с потомства. Тем более что у него и так была фора: он знал все, что должен знать волшебник, снимающий проклятье. Взгляд Скорпиуса пробежался по пергаменту, оставленному им в свой прошлый визит на столе, на котором изумрудными чернилами было выведено: «процесс наложения», «способ передачи», «мотивы».       Дождавшись, пока крыса доест, Малфой последний раз повторил про себя план и приступил к его реализации. Он досконально восстановил процесс наложения проклятья, начиная от выбора места, с которого следовало читать заклинание, положения, в котором должна была находиться подопытная и заканчивая пером, что он использовал в прошлый раз для нанесения рун. К счастью, для снятия таких элементарных проклятий, как «проклятье седых волос», не требовалось с нуля переписывать тексты. Достаточно было лишь заменить некоторые руны на иные, имевшие противоположное значение, поэтому пока ему хватало помощи рунических справочников, в которых он мог подглядеть всё, что было нужно. Капнув, как и прежде, немного крови испытуемой на пергамент, Скорпиус рискнул в этот раз добавить еще немного в чернила для нанесения символов, надеясь тем самым компенсировать «нечистоту» этой крови. Всё-таки его подопытная была лишь родственницей проклятой. А он даже не знал, насколько близкой.       Перед тем как начать зачитывать с пергамента руны, значения которых он пока не понимал, Скорпиус еще раз подумал о мотивах своего проклятья. Конечно, он накладывал его с целью разобраться, как именно работает эта магия и надеялся в будущем применить свои знания для снятия проклятья с матери. Но как его мотивы должны отражаться на процессе снятия? Как именно ему учесть еще и это?       Так и не ответив на свой вопрос, он решился попробовать. Зачитывая по памяти заклинание, он держал одну руку на пергаменте с рунами, а другой выполнял медленные и осторожные движения волшебной палочкой, направив ее на испытуемую.       Скорпиус ловил себя на мысли, что ему крайне некомфортно слышать собственный голос, эхом отражающийся в просторном помещении. Несмотря на то, что делал это Малфой уже не в первый раз, он не мог привыкнуть к этому ощущению. Его собственный голос казался ему чужеродным, а посторонние звуки, что то и дело слышались во время ритуала, создавали ощущение того, что он здесь не один.       Когда он, появившись здесь впервые, накладывал проклятье на крысу, это чувство вызвало у него мурашки, и он даже думал было остановиться, но продолжил лишь потому, что последствий прерванного проклятья испугался куда больше. Впрочем, в тот же раз он понял, что стоит только завершить чтение, как это ощущение постепенно уходит, а посторонние звуки, чем бы они ни были, сходят на нет.       Дождавшись тишины и в этот раз, как всегда с закрытыми глазами, Скорпиус сделал глубокий вдох и посмотрел на крысу.       Ничего. Шерсть крысы была такой же идеально белой и гладкой, как и в начале ритуала, а сама испытуемая продолжала мирно дремать на столе.       Скорпиус, недовольно поджав губы, сел и, опустив голову на грудь, задумался. Что в этот раз он сделал не так? Ритуал он повторил досконально. С его вниманием к мелочам это было сделать несложно. Способ передачи он учел и добавил крысиную кровь куда только мог. Руны были переведены им точно. Он проверял их у профессора Слизнорта. Мотивы… Что еще за мотивы?       Мысли его прервало копошение в клетке со старой крысой. Скорпиус повернулся в ее сторону и замер. Крыса желтыми острыми зубами выдирала клочки шерсти, расчесывала их когтями и выбрасывала из клетки. Малфой подошел чуть ближе, чтобы на это взглянуть.       Заметив пару свежих язв рядом со старыми ранами, Скорпиус задумался. Он поднял с пола выпавший клок шерсти и поднес его к испытуемой. Крыса, почуяв запах, злобно зашипела и поспешила забиться в дальний угол клетки. Положив клок шерсти на пергамент для дальнейшего изучения, Скорпиус перевел взгляд на молодую крысу. Ее белая шерсть была идеально гладкой и мягкой, а на коже, даже несмотря на длительное пребывание в подземелье, не было ни единой царапинки.       Малфой вернулся за стол и, достав из пособия чистый пергамент, осторожно вывел:       «Проклятая пытается избавиться от последствий проклятья своими силами и отмечает седую шерсть как чужеродную. Остальным же особям, на которые распространилось проклятье, его последствия, кажется, не причиняют неудобств».       Малфой коснулся пером сонной крысы, что лежала в другой части стола, попытавшись привести ее в чувство. Ему было очень интересно взглянуть на ее реакцию на пергамент с чужой шерстью. Однако, едва та приоткрыла глаза, он и думать забыл об этом эксперименте, так как шерсть испытуемой начала менять свой цвет. Скорпиус, не веря своим глазам, улыбался. Все-таки сработало?       Спустя каких-то десять-пятнадцать минут шерсть крысы полностью восстановила пигмент, и Малфой к радости своей отметил, что и первая подопытная, хоть и гораздо медленнее, но восстанавливала свой естественный цвет.       «Значит, проклятье все-таки можно снять, — радостно заключил Скорпиус. На мгновение им овладело желание рассказать об этом хоть кому-нибудь, но, оглядевшись, он вспомнил, что сейчас здесь один. — А раз так, значит, я найду способ. Поездка в особняк Гринграссов позволит определить мотивы и восстановить обстоятельства наложения проклятья, василиск определит способ передачи и возможно подскажет какие-то важные детали, что я упускаю из виду. Все получится. Главное — успеть».       Выкинув из головы еще недавно так сильно волновавшую его поездку домой и дела отца, Скорпиус порадовался тому, что василиск вот-вот появится на свет. Это значило, что уже совсем скоро Малфой вполне вероятно приоткроет завесу тайны проклятья Гринграссов и наконец продвинется в своем важном деле.       Мысль о том, что еще пару недель назад он подумывал своими руками уничтожить яйцо василиска, вдруг показалась ему чудовищной.

***

— Выглядываешь Малфоя? — усмехнулся Регулус, заметив, как Альбус, едва проснувшись, потянулся к столу и нашарил в открытом ящике карту. — Тебе никто не говорил, что следить за друзьями нехорошо? — Кажется, Малфой сказал, что он мне больше не друг, — отрезал Альбус, передразнивая формальную манеру Скорпиуса. Он, коснувшись палочкой карты, произнес: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость» и добавил: — Так что фактически я слежу не за другом. — У тебя плохо получается, — сказал Регулус, вернувшись к оставленному занятию. Пока Поттер спал, Нотт вполне успешно продолжал свою практику с замораживанием огня. Сегодня его жертвой стал балдахин кровати МакГроу. Альбус, нахмурившись, отметил, что в этот раз Регулус обошелся без задымления комнаты, хотя, возможно, заслуга его была исключительно в открытой двери спальни. — Что у меня плохо получается? — фыркнул Альбус, чьи глаза вновь погрузились в карту. — Придумывать отговорки, — бросил Нотт. Он медленно повел палочкой по воздуху, едва шевеля губами, и пергамент, вырвавшись из рук Альбуса, вернулся в ящик его стола. Еще одно движение, и послышался звук запирающегося замка. Альбус, раздражаясь, бросил взгляд в сторону кровати МакГроу. — Тебе тоже стоило бы приглядеть кое-за кем из твоих друзей, — буркнул он. — Вот где опять носит МакГроу? — О, это проще простого, — отмахнулся Нотт. Пока он отбирал у Альбуса карту, огонь на балдахине успел разморозиться и распространиться на значительную его часть. Регулусу пришлось бросить эксперимент, потушив, то что осталось. — Он имеет привычку по утрам бегать на озеро. — И чем он там занимается по-твоему? — осведомился Поттер и, заметив, что Нотт перевел свой взгляд на его балдахин, добавил: — Только попробуй.       Регулус с легкой улыбкой хмыкнул, а затем, посмотрев на кровать МакГроу, ответил: — Он однозначно практикуется там в боевой магии.        После секундного молчания Нотт и Поттер засмеялись, и Регулус добавил: — Что касается второго нашего друга, то он слишком неосторожно выдает свое местоположение. Чтобы следить за ним, никакая карта не нужна.       Регулус кивнул в сторону полки Малфоя, что висела над столом, и Альбус, взглянув на нее, вновь уставился на Нотта. — Шерсть, — пояснил тот. Альбус повернулся: шерсть крысы, что Малфой все еще хранил в пузырьке, изменила цвет обратно на серый. И как он только раньше не заметил? — Значит, ему удалось снять проклятье, — радостно объявил Альбус, взяв пузырек в руки и рассмотрев шерсть ближе. — Значит… — Значит, у него определенно есть предрасположенность к темной магии, — не разделяя радости Поттера, констатировал Нотт. — Нет, — отмахнулся Альбус, не переставая глупо улыбаться. — Это значит, что проклятья не необратимы. У него все получится.       Поражаясь излишнему оптимизму Поттера, Нотт предпочел воздержаться от дальнейших комментариев. Он выпустил из клетки лягушек на прогулку и откинулся на кровати, решив немного побездельничать перед завтраком. — Ты узнал что-нибудь о крестражах? — поинтересовался Альбус, когда новость об успехах Скорпиуса наконец отпустила его мысли. Он, обходя стороной лягушек, полез под кровать, чтобы достать корм для жабы и пару склянок согревающего зелья. Если Малфой был занят в Выручай-комнате, значит жабу, очевидно, сегодня предстояло кормить ему. — Пока нет, — бросил Нотт. — Но думаю, скоро что-нибудь будет. — Ладно, — выдохнул Альбус, закидывая склянки в сумку. — Я все равно не планировал поднимать эту тему до дня рождения Скорпиуса.       Нотт зевнул, а Альбус, направившись в сторону открытой двери, чуть не столкнулся с влетевшим в спальню МакГроу.

***

      Покормив жабу, прогрев как всегда опилки и немного в процессе поговорив с яйцом, что все еще, к большой радости Альбуса, не отвечало ему, хоть и выглядело весьма внушительно, Поттер направился на завтрак.       За столом Слизерина разговоры сегодня сводились к двум основным темам: министерской проверке, что должна была нагрянуть уже завтра, и матчу между Слизерином и Когтевраном, что должен был состояться через две недели. Альбус не хотел слышать ни о том, ни о другом, но обрывки фраз, то и дело доносившиеся до него, не оставляли ему шансов не думать об этом. — Как ты думаешь, мистер Поттер приедет завтра? — обеспокоенно поинтересовался у Альбуса Лиам, и, едва тот успел подумать о такой возможности, его перебил Фарли, сидящий с друзьями неподалеку: — Мракоборцы такой ерундой заниматься не должны, — бросил он, осуждающе глянув на Поттера. — Скорее всего это будут волшебники из отдела магического образования. У моих родителей есть там знакомые и они рассказывали, что некоторые сотрудники этого отдела уже давно обеспокоены преподавателями Хогвартса. — И много у твоих родителей знакомых в Министерстве? — не без интереса поинтересовался МакГроу, полностью переключив свое внимание на иной предмет беседы.       Альбус слышал, как между ребятами завязался разговор, посвященный министерским работникам, но сам вновь отвлекся на свою фамилию, прозвучавшую в этот раз в другой части стола. — У Поттера слишком много родни в команде Гриффиндора, — протянула Элизабет, обращаясь к кому-то из старшекурсников. — Как бы это не повлияло на его «незаинтересованность» в игре. — Да, — поддержала подругу Лита. — В прошлом году он вот снитч в игре с Гриффиндором упустил. — А мы все равно победили, — возразил кто-то из сидящих рядом. — И в этот раз победим. — Очень сомневаюсь, — протянула Элизабет, бросив свой взгляд в сторону Поттера.       Решив не обращать внимания на пустой треп, Альбус посмотрел на стол Гриффиндора.       Джеймс после встречи с отцом вел себя крайне тихо, позволяя себе максимум недобрый взгляд в сторону брата и его друзей. Но Альбус отлично знал, что это не конец. Лили не так давно писала ему, что Джеймс вне себя от злости и винит его в том, что не может посещать с друзьями в Хогсмид по выходным.       На прошлой неделе, судя по тому, что Альбус слышал, Джеймс даже предпринял попытку выбраться из замка под мантией с остальными, но в «Трех метлах» умудрился попасться на глаза профессору Долгопупсу. Показался он не целиком. Кажется, из-под мантии преподаватель травологии увидел только локоть, но этого было уже достаточно для того, чтобы вместо сливочного пива получить наказание на целую неделю. Альбус искренне жалел лишь о том, что не мог лично наблюдать за этой сценой, а был вынужден довольствоваться пересказом Пенелопы, чья подруга в этот момент находилась неподалеку. Впрочем, по лицу его брата и сейчас читалась вся степень его недовольства таким положением вещей.       После завтрака Альбус направился в теплицы на травологию, надеясь застать там Скорпиуса и поздравить его с успехом. В Большом зале он с ним пересечься и не надеялся, потому как Малфой приходил завтракать очень рано и присутствовал за столом ровно столько времени, сколько необходимо для того, чтобы, соблюдая все приличия, выпить стакан тыквенного сока и съесть кусок пирога. Даже знакомиться с газетами он теперь предпочитал в библиотеке или на переменах между занятиями.       В этот раз Альбус не прогадал. Скорпиус в самом деле сидел на одной из скамеек в пустом коридоре, ведущем в оранжерею, и что-то читал. Заметив Поттера, Малфой взглянул на него поверх книги. Альбус сел на скамейку, стоящую напротив. — Я рад, что у тебя все получилось, — заметил он, не сдержав легкую улыбку. — Да, это здорово, — неуверенно признался Малфой, все еще сжимая в руках книгу. Он бросил взгляд в сторону двери, что вела в коридор, и осторожно добавил: — Хотел предупредить, что я уеду на выходные. — Домой? — уточнил Альбус. Скорпиус сдержанно кивнул. Альбус хотел было добавить что-то еще, но в этот момент в коридоре появилась Роуз с Мари и едва начавшийся диалог довольно резко прервался.

***

      На травологии студенты продолжали знакомиться с мандрагорами. Сегодня большая часть их занятия была посвящена уникальным свойствам корней этих растений. Альбус провел почти полчаса, перерисовывая картинку из учебника и подписывая на ней строение этого странного растения. В оставшееся время он, внимательно слушая, когда и как необходимо собирать коренья мандрагор и другие ценные ингредиенты для зелий, с не меньшим интересом следил за перемещениями ключа от теплицы, что профессор Долгопупс предпочитал всегда держать при себе. Так, на всякий случай…       Защита от темных искусств и сдвоенные заклинания с Пуффендуем также прошли довольно спокойно и без происшествий. Альбус отсчитывал минуты до конца учебного дня, чтобы наконец спрятаться в классе зельеварения и довести до ума подарок другу. Теперь он надеялся вручить его еще до того, как Малфой покинет замок.       Пробравшись после заклинаний в открытый класс зельеварения, он поспешил достать из шкафа котелок с зельем, что настаивался там в полнейшей темноте уже неделю и, оценив запах и цвет субстанции, поставил котелок на огонь. Едва зелье нагрелось, оно приобрело небесно-голубой цвет, и Альбус ощутил едва уловимый аромат лакрицы. Поттер не знал, как должно выглядеть и чем должно пахнуть уже готовое зелье, а потому выводы о его качестве приходилось делать исключительно по промежуточным этапам. Там, к счастью, все соответствовало описанию, приведенному в справочнике Брауна. Последняя запись, сделанная об этом зелье содержала весьма общий тезис и гласила: «Конечный продукт должен иметь приятный цвет и запах».       Выждав необходимое время и коснувшись палочкой зелья, Альбус наконец произнес слова, что завершали его приготовление, и облегченно выдохнул. Четыре недели. Почти четыре недели он потратил на приготовление этого зелья и еще неделю на поиск необходимых ингредиентов. Впрочем, не окажись у него под боком МакГроу, что был способен за деньги достать что угодно, этот процесс растянулся бы на годы. Помимо прочего, Альбус успешно потратил на ингредиенты половину сбережений, что сэкономил ему Нотт. И все равно Поттер был уверен в том, что оно того стоило. — Приятный запах, — сказала, проходя мимо, Аннабель Принц. Альбус только сейчас заметил ее котел, стоящий в самом углу класса зельеварения. В руках проходящая мимо Принц держала сушеную лаванду и банку со слизью флоббер-червя. — А как тебе цвет? — вдруг довольно резко спросил Альбус, вновь проговорив про себя: «Конечный продукт должен иметь приятный цвет и запах». — Что? — озадаченно поинтересовалась Аннабель, обернувшись. — Цвет зелья, — добавил Альбус, указывая на котел. — Ты находишь его приятным?       Принц, несколько озадачившись таким вопросом, все же подошла к котлу и, заглянув в него, призналась: — Черный — мой любимый цвет.       Альбус приподнял бровь и тоже заглянул в котел. По-прежнему голубое зелье. — А чем по-твоему оно пахнет? — поинтересовался Альбус, начиная догадываться в чем дело.       Принц, неуверенно поглядывая в сторону своего котла, но все же осторожно принюхавшись, сказала: — Не знаю. Кажется, что-то соленое.       Еще до того, как Альбус успел задать следующий вопрос, Аннабель поспешила сбежать к своему котлу, вода в котором уже неистово бурлила. Поттер, явно довольный полученным результатом, принялся ждать пока зелье остынет, приготовив под него несколько склянок.       Чтобы скоротать время в ожидании, он извлек из сумки учебник по истории магии. В понедельник намечался тест, и теперь Альбусу приходилось готовиться к нему самостоятельно. Первое время он даже подумывал взять пример с Нотта и МакГроу и успешно забить на подготовку, но совсем скоро он понял, что совесть не позволит ему так сделать. Впрочем, плывущие перед глазами даты и названия ни о чем ему не говорящих событий совсем скоро наскучили Поттеру, и он ушел думами совсем далеко от истории магии.       Помимо зелья, что в данный момент остывало в котле, мысли Поттера занимало и поисковое зелье по рецепту Брауна, что он приготовил на прошлой неделе. Альбус отчего-то был уверен в том, что отец не забрал воскрешающий камень из школы, и это наталкивало его на мысль, что камень можно было найти и использовать. Скорпиусу рассказывать о поисковом зелье он, однако, не спешил, чтобы лишний раз его не обнадеживать. Сначала Поттер планировал проверить все самостоятельно.       Тогда в особняке Альбус пообещал другу, что сделает все, чтобы помочь ему, и теперь он старался держать свое слово. Что бы там Скорпиус ни говорил, помощь ему и сейчас была нужна как никогда. — Что вы здесь делаете? — возмутилась появившаяся в классе зельеварения профессор Галлахер. Альбус отметил, что сегодня ее ногти были гораздо короче, чем обычно, кольца с пальцев куда-то исчезли, а вьющиеся густые и обычно распушенные темные волосы сейчас были собраны в строгий пучок. Из-за таких резких перемен в облике преподавателя зельеварения Альбус даже не сразу ее узнал. Впрочем, высокий тон голоса и грубоватая манера речи все же выдавали ее. — Сейчас же освободите класс, — приказным тоном сказала она. — И не забудьте поставить все ингредиенты на полки. — Но, профессор, — возмутился кто-то из страшекурсников, — в будние дни класс зельеварения открыт до отбоя! — В другие будние дни, — резко возразила профессор. Альбус, решив, что нервный тон преподавателя и поспешность, с которой она стремилась всех выгнать, обусловлены приближающейся проверкой, с облегчением выдохнул, отметив, что его зелье уже готово. Однако, другим ребятам он искренне посочувствовал. Потерять дни, а то и недели работы ради чужой блажи казалось ему верхом безумия. Он искренне понадеялся, что хоть что-то полезное в виде избавления от профессора Галлахер эта министерская проверка да принесет.

***

      Вернувшись после ужина в спальню, Альбус первым делом достал из стола все еще активную карту Мародеров, чтобы проверить, направился ли Малфой сегодня вечером как обычно покормить жабу. Он хотел спросить у Скорпиуса об этом лично, но не застал его за столом. Убедившись, что Малфой сейчас в «кладовой», Альбус со спокойной совестью предпринял еще одну попытку подготовиться к тесту по истории магии. В этот раз он даже взял в руки пергамент и перо, что, впрочем, несильно ему помогло, так как он так и не вывел ни слова. Вместо этого он каждые пять-десять минут поглядывал на часы.       Альбус знал, что раньше половины десятого Скорпиуса в спальне даже ждать не стоит, ибо тот, проведав жабу, спрячется как обычно в библиотеке, но все равно оптимистично надеялся, что именно сегодня ему наконец надоест валять дурака. Возможно, Альбусу просто не терпелось вручить другу свой подарок. И все-таки ни в полдесятого, ни даже без пятнадцати десять Малфой не появился.       Перед самым отбоем в спальню вернулись Нотт и МакГроу. Последний недовольно ворчал, пеняя на фортуну, что сегодня от него отвернулась, а Регулус, закинув посох в угол, пошарил в ящике стола и запустил в Лиама мешочком с галлеонами.       МакГроу закинул золото под кровать, тяжело вздохнув, и вытащил из тумбочки радио, поймав первую попавшуюся спортивную радиостанцию. Нотт, зевнув, принялся готовиться ко сну. Альбус, косо поглядывая на друзей, вновь полез в ящик стола к карте. Терпение его успешно подходило к концу, и он был намерен высказать сегодня другу все про его ночные посиделки в библиотеке. Однако, когда взгляд его коснулся карты, Альбус вздрогнул и побледнел как полотно. — Что? — спросил Регулус, заметив выражение на лице Альбуса. Он ненароком взглянул на соседнюю кровать и добавил: — Где, кстати, Малфой? — взгляд Нотта упал на часы. Скорпиус никогда не возвращался в спальню после отбоя. — Он в «кладовой», — стараясь собраться с мыслями, проговорил Поттер. Голос его тем не менее неуверенно дрожал. — И что? — бросил Нотт, не находя причин для беспокойства. — Покормит жабу и вернется. — Нет, — испугано проговорил Альбус, поднимаясь с кровати. — Он ВСЕ ЕЩЕ в кладовой! Я видел его там после ужина. В семь часов. И он все еще там! — Может, вернулся, — неуверенно предположил МакГроу, сделав радио чуть тише и покосившись на Поттера. — Он в том же самом месте, — настаивал Альбус, не сводя взгляда с карты. Поттеру казалось, что на его лице сейчас должны были читаться все его мысли. — В том же самом, — повторил он, вытаращив глаза. — Думаешь, василиск вылупился? — с недоверием уточнил Регулус, тоже заглянув в карту. — Вы же говорили, что у него не будет смертоносного взгляда целый год, — перепугано прошипел МакГроу. — Василиск мог укусить Малфоя, — спокойно предположил Нотт. — Как долго действует яд василиска? Карта показывает мертвых?       Альбус пошатнулся и присел. Он не знал ответа ни на один из этих вопросов. И не хотел знать. — Ладно, — оценивающе оглядев убитого Альбуса, протянул Регулус. — Пойдем посмотрим. — Ты в своем уме? — шикнул Лиам на друга. Нотт лишь, усмехнувшись, махнул рукой на МакГроу. Порывшись в ящике стола, он достал очки и, нацепив их на нос, взмахнул палочкой и бросил футляр, лежащий в ящике Поттера, в его владельца. — Идем? — уточнил он у Альбуса, вытаскивая из-под кровати простыню.       Поттер, выдохнув, кивнул и, тоже надев очки и собравшись с мыслями, приподнялся.       «Только не сегодня, — повторил он про себя. — Пожалуйста, только не сегодня».