***
Первые недели октября показались Регулусу Нотту невероятно утомительными. Полночи после их с Альбусом разговора Регулус вспоминал рассказы портретов семьи Нотт, пытаясь припомнить говорил ли кто-нибудь из них хоть раз о крестражах. Ничего сколько-нибудь похожего ему пробудить в памяти так и не удалось. Зато воспоминания вкупе со вчерашней ссорой с братом, разбередили старые раны и остаток ночи он провел, думая уже о них. Проснувшись, он обнаружил у себя в постели дохлую белую крысу, неподалеку от которой, свернувшись комочком, дремала Химера. Разбудив кошку и бросив крысу на уже заправленную постель Малфоя, Регулус потянулся и, зевнув, посмотрел по сторонам. Несмотря на раннее утро, ни МакГроу, ни Поттера, ни Малфоя в постелях уже не было. И если с первым все было понятно (он как всегда с утра пораньше убежал гулять к озеру), то куда запропастились Поттер с Малфоем оставалось только догадываться. — Глоин, — бросил в пустоту Нотт и потянулся к столу, чтобы вытащить из ящика первый попавшийся пергамент. Он мог бы сделать это с ночи, но решил как следует все обдумать до утра. Впрочем, размышления ни к чему кроме недосыпания не привели. Домовик появился. Регулус, оборвав кусок пергамента, черкнул на нем слово «крестражи» и, свернув, передал его домовику. — Спроси у своего хозяина, что это, — отдал приказ Нотт, брезгливо поглядывая на лохмотья слуги. — Я похож на сову, сэр? — осведомился тот в ответ, поймав на себе этот взгляд и поправив наволочку. — Угу, — ответил Регулус, ухмыльнувшись, и под закатывающиеся глаза домовика добавил: — Это может быть важно. Издав самый громкий вздох, на который он кажется был способен, Глоин взял пергамент и, взглянув в него, исчез. Теперь Регулусу оставалось только ждать ответного письма, надеясь, что дядя не сильно с ним затянет. Всю следующую неделю Регулус наблюдал за поведением Скорпиуса. Малфой, если и был обеспокоен известиями о том, что его отец в чем-то провинился, виду не подавал. Нотт нисколько не сомневался в том, что вел бы себя точно так же, а потому с выводами не спешил. Малфою могло быть что-то известно. К тому же, он так решительно отказался от общества сразу всех обитателей комнаты, что было ясно одно: он что-то скрывает. Впрочем, если Альбуса Скорпиус добросовестно и стабильно игнорировал, то к Нотту он все-таки решился однажды подойти. Вспомнив о том, что Нотты некогда славились как талантливые изготовители артефактов, Малфой осторожно поинтересовался, насколько хорошо разбирается в них Регулус, чем привел последнего в замешательство. Информация о том, что Скорпиус Малфой, чьи отец и дед десятилетиями собирают темные артефакты и даже успешно используют их, не мог самостоятельно настроить простейший, поразила Регулуса. «Неужели его и вправду все детство не выпускали из библиотеки? — усмехнулся про себя Нотт. — И как Люциус это только допустил?» Вслух же он заметил, что ничем Малфою с его проблемами помочь не может, в очередной раз искренне солгав. Артефактология была одной из тех немногих областей магии, которой отец мучил Регулуса, пока тот еще жил в особняке Ноттов. Принципы зачаровывания предметов, подбора идеальных компонентов, описания ритуалов и многое другое, изложенное в фамильных трактатах, должно было изучаться им с не меньшим прилежанием, чем навыки письма и счета. Отец лично проводил уроки и рассказывал Регулусу о важности той или иной части механизма. Темных артефактов они, конечно, никогда не касались, и все, что так или иначе было связано с проклятыми вещами, оставалось вне занятий, но что-то Регулусу все-таки было известно. Недаром он был очень прилежным и упорным учеником. Сегодня упорство помогало ему в Дуэльном клубе. Готовясь к первому турнирному поединку, он досконально изучил своего соперника, которым должен был стать Абрахам Ленси, четверокурсник с Когтеврана. От Лиама и его многочисленных «друзей» он узнал, что излюбленными заклинаниями Ленси были обезоруживающее, оглушающее и воспламеняющее. Техника его была далека от совершенства, невербальными заклинаниями он до сих пор не владел, а бить предпочитал преимущественно в грудь, не рискуя промахнуться. Щитовыми чарами Ленси владел довольно мощными, но при этом тратил на их наложение чуть больше времени, чем требовалось. Уже этого Нотту было достаточно, чтобы понять, что делать. — Ты сверлил бы меня таким же пристальным взглядом, будь я твоим соперником? — осторожно поинтересовался Уильям, подходя к брату. Регулус стоял у одного из подиумов, наблюдая за тем, как когтевранец болтает с друзьями. Взгляд его мог и вправду показаться кому-то слишком пристальным. — Он потирает запястье, — протянул Регулус, не взглянув на брата. — Может вывих? — Иди и спроси, — усмехнулся Уильям. Регулус, раздраженно помотав головой, перевел взгляд с когтевранцев на гриффиндорцев. Джеймс Поттер тоже готовился к своему первому поединку, наблюдая за потенциальным соперником. — Кажется, ты был на меня в обиде, — заметил Регулус, повернувшись наконец к брату. Он припоминал разговор, посвященный их потенциальной дуэли, что состоялся между ними на днях. — Я же «трус» и «пай-мальчик». — Я просто сказал, что тебе не стоит так буквально воспринимать запреты отца, — помотал головой Уильям. — Уверен, ты его не так понял. Но в любом случае извини. Я наговорил лишнего. — Я все понял так, — упрямо отрезал Регулус. Он снова отвернулся от брата и посмотрел на Силестину и Тобиаса. Когда же наконец подадут сигнал к началу? — И тебе бы стоило его периодически слушать, — добавил он холоднее. — Не всегда его слова лишены смысла. Уильям приподнял бровь, уставившись на брата и ожидая, что тот сейчас разовьет свою мысль и пояснит упрек, но Регулус не торопился. Он выглядел куда серьезнее, чем обычно, и Уильяму на мгновение стало в его обществе не по себе. Старший из Ноттов подумал о том, что МакГроу мог быть не так уж неправ насчет Регулуса. Какая-то тревога в нем все же проглядывалась. — Ты ответил на его письмо? — поинтересовался Уильям, чтобы переменить тему, заметив, что Регулус поджал губы и опустил взгляд в пол. Тот молча кивнул. Он хотел было сказать что-то еще, но кураторы наконец дали сигнал к старту, и дуэли начались. Регулус решительно был намерен начать этот сезон с оглушительной победы.***
Первые недели октября Альбус Поттер мог бы охарактеризовать, как весьма загруженные. Проснувшись с утра пораньше и не обнаружив Малфоя в постели, он было решил, что тот, вопреки их договоренности, направился кормить жабу сам, и поспешил присоединиться к другу. В «чулане», однако, он его не нашел. Зато прямо перед клеткой с жабой он обнаружил красивый украшенный камнями ритуальный кинжал. Зачем Малфой притащил его сюда догадаться было нетрудно. Труднее было понять, планировал Скорпиус убить василиска до или после его рождения. Впрочем, Альбус был не намерен это выяснять. Он спрятал кинжал подальше от клетки с жабой в одном из многочисленных панцирей, коих здесь было не меньше сотни, и принял решение сегодня же поговорить об этом с Малфоем. Удобный случай представился только на зельеварении, когда профессор Галлахер велела им вместе работать над зельем улучшения памяти. Скорпиус гипнотизировал инструкцию по приготовлению зелья в учебнике так тщательно, что та, думалось Альбусу, могла бы загореться, будь страницы способны на это от пристального взгляда. — Я видел кинжал, — тихо сказал Альбус Скорпиусу, убедившись, что их никто не слышит. — Скажи мне, что ты не собирался разбивать им яйцо. — Не собирался, — холодно ответил Малфой, поджав губы. Альбус вздрогнул. Значит, тот все-таки думал об этом. — Что насчет артефакта? — прошипел Альбус, надеясь выпытать из друга чуть больше информации. — Как скоро он начнет работать? — Скоро, — сказал Скорпиус и еще до того, как Альбус открыл рот, чтобы что-то ответить, встал из-за стола и направился к шкафу с ингредиентами. Альбус заметил, что Скорпиус бросил свой взгляд на стол Нотта и МакГроу. Те, как обычно, куда больше были увлечены грязнокровками с Гриффиндора, нежели приготовлением зелья. Нотт отрабатывал свои дезиллюминационные чары на чужих котлах и учебниках. Профессору Галлахер, что листала очередной журнал, не было до этого никакого дела. — Я говорил сегодня с яйцом на парселтанге, — сказал Альбус, едва Скорпиус вернулся и принялся осторожно и нарочито медленно нарезать лирный корень. — Мне показалось, как что-то внутри пошевелилось. Рука Малфоя дрогнула, и он чуть не оцарапал палец. Он посмотрел на Поттера и, передумав что-либо говорить, вернулся к своему занятию. — Может быть, конечно, это жаба его толкнула, — неуверенно продолжил Альбус. — Но мне думается… — Это была жаба, — отрезал Скорпиус. Он встал, чтобы наколдовать воду в котле и поставить его на огонь. Отсев на противоположную часть стола, он вновь вернулся к инструкции. Альбус, чья попытка в очередной раз разговорить Скорпиуса не увенчалась успехом, дождался подходящего времени и, добавив в зелье лирный корень, принялся его помешивать, думая о том, когда же наконец это все кончится. Несмотря на то, что Скорпиус всячески демонстрировал, что не хочет больше иметь с Поттером ничего общего, Альбус продолжал в свободное время работать над подарком Малфою на день рождения. Зелье, найденное Поттером на страницах одного из многочисленных трактатов Брауна и имевшее довольно сложную рецептуру и состав, зацепило Поттера почти сразу, и он принялся готовить его, как только раздобыл все необходимое. Пока все шло по плану, и зелье, готовое уже на три четверти, имело нужный цвет и консистенцию, но самая сложная часть рецепта была еще впереди, а потому расслабляться Альбусу было еще рано. Не позволяли ему расслабляться и тренировки, что стояли у команды Слизерина практически через день. Первая игра с Когтевраном должна была состояться в конце месяца и обещала быть сложной. Пенелопа и Стэфани, успевшие поднатореть в спортивном шпионаже, вернувшись с одной из тренировок Когтеврана, наперебой рассказывали об их новом ловце. Сара МакГроу, если верить их словам, была просто рождена для того, чтобы летать, а внимательностью и ловкостью не уступала кошке. Монтегю, услышав об этом, потратил почти неделю, перерыв море спортивных журналов, но разработал для Альбуса комплекс упражнений, которые тот обязан был выполнять каждую тренировку. Досталось, однако, не только Альбусу. Все члены команды вынуждены были страдать от того, что Алард вычитал в спортивных журналах, и теперь каждая их тренировка превращалась в то еще представление. Еще большая паника настигла Монтегю, когда его девчонок поймали в один из выходных дней на шпионаже, и профессор Креспен настояла на том, чтобы Слизерин оштрафовали на пятьдесят очков, а команде в наказание запретили посещать поле в течении целой недели. Алард собрался было идти к директору МакГонагалл оспаривать это решение, но Боул осторожно напомнил товарищу, что за подобное неспортивное поведение можно запросто получить и полную дисквалификацию. Это несколько остудило пыл капитана, но лишь на время. Уже в понедельник «злополучной» недели Монтегю сказал команде, что запрет на посещение поля не должен препятствовать тренировкам, и объявил, что всю неделю они будут собираться в аудитории подземелья, занимаясь теорией, стратегией и элементарными упражнениями, пусть и без метел. Так Альбус постепенно дошел до того, что начал проводить в подземельях сутки напролет. Жаба, зелья, занятия, теперь и квиддич. Все его занятия неожиданно перебрались сюда. Кажется, теперь ему будет что ответить на обвинения сестры в его болезненной бледности. Последний вечер этой сумасшедшей недели Альбус проводил, как и многие до этого, в «кладовке». Сидя рядом с разбухшей и пожелтевшей жабой, он лениво помешивал прутиком от железной решетки опилки и, пытаясь представить себе змею, говорил на парселтанге. Он во всяком случае на это надеялся. Что именно стоило говорить яйцу он не знал, как и то, должен ли вообще его голос хоть сколько-нибудь помочь в приручении василиска. Отметать такую вероятность он, тем не менее, не стал, а потому не ленился заниматься этим ежедневно. Произнося случайные фразы и глядя на люминесцентное свечение, Альбус с замиранием сердца следил за склизким вытянутым яйцом, ожидая, что то в любое мгновение может пошевелиться или издать иной пугающий звук. Закрыв глаза, он раз за разом представлял, как в тишине под томное бурчание жабы наконец раздается зловещий хруст скорлупы.***
Первые недели октября были дождливыми и пасмурными. Несмотря на это у Лиама МакГроу было отличное настроение. Проснувшись как обычно с утра пораньше, он собирался отправиться к Черному озеру. Благо погода еще позволяла. В такие дождливые дни на берег выбрасывало особо много плимпов, а лукотрусы вылезали из своих жилищ в коре деревьев, чтобы немного помочить свои листики. Вытащив из-под кровати камеру, МакГроу закинул ее в сумку и, поплотнее укутавшись в шарф, поспешил покинуть спальню слизеринцев, пока все трое его соседей, как обычно, спали. В гостиной он, к своему удивлению, столкнулся с Уильямом Ноттом, что, судя по помятому и встревоженному виду, не спал всю ночь. Решив, что время у него еще есть, Лиам, немного распустив шарф, сел рядом с другом. — Что случилось? — поинтересовался он, кивнув в сторону учебника по уходу за магическими существами, что Нотт сжимал в руке. — Это, — махнул учебником Уильям, убирая его в сторону, — так. Взял почитать. — Серьезно? — усмехнулся Лиам. — Для виду, — буркнул Уильям. — Я не настолько отчаялся, чтобы учиться. Лиам понимающе закивал и, покосившись в сторону тупика, что вел из гостиной Слизерина, добавил: — Слышал, что вы с Регулусом вчера поссорились. — Он так сказал? — спросил Уильям, уставившись на друга. — Нет, — отрезал Лиам. — В замке много других ушей. — И они назвали причину? — Я бы предпочел не доверять слухам, — протянул МакГроу. — Особенно когда могу получить информацию из первоисточника. Уильям вздохнул и, закатив глаза, сказал: — Регулус отказался выступать против меня в поединке. — Это же хорошо, — нахмурившись, заметил Лиам. — Один бы из вас выиграл, а второй бы дулся. — Я б не дулся, — холодно бросил Уильям. — Даже если бы проиграл. А я бы проиграл, это точно. Регулус уделяет своему хобби куда больше времени, да и вообще… — Он просто не хотел тебя смущать, — неуверенно проговорил Лиам. — Он даже Силестину попросил не объявлять о замене. — Нет, — фыркнул Уильям. — Регулус объяснил это тем, что ему отец так сказал. Он, видимо, тоже уверен, что с Регулусом я не справлюсь. А вот это уже обидно. МакГроу пожал плечами. Откуда ему было знать, обидно это или нет? Он своих родителей видел от силы пару раз за год. Взгляд Уильяма, прикованный к полу, все же заставил его проявить немного сочувствия. — Уверен, Регулус не хотел тебя задеть, — заметил он. — Он скорее просто осторожничает. Ты сам говорил, что у них с отцом очень напряженные отношения. Может быть, он просто боится. — Регулус боится? — усмехнулся Уильям. — Ты точно о моем брате говоришь? Регулус ничего и никогда не боится! Да видел бы ты, с каким огнем в глазах он отбивался от пожирающих его акромантулов в прошлом году. Лиам неуверенно улыбнулся и кивнул. Уильям, выдохнув, объявил, что, наверное, ему просто стоит поспать и направился в сторону комнат. Бросив взгляд на часы, что висели над камином, МакГроу тоже встал и, махнув другу напоследок, поспешил в вестибюль. Там его уже ждала сестра. Она сидела на пьедестале часов факультета и посматривала в сторону чулана с метлами. Стоило только брату появиться, как она обронила: — Скажи мне, что команда вашего факультета состоит из бездарей и слабаков, иначе паника сожрет меня задолго до первого матча. — Что? — озадаченно переспросил Лиам. Сара, накинув на себя шарф, устремилась к выходу из вестибюля, и Лиам направился следом за ней. — Бут достал, — буркнула она. — Он гоняет меня по полю так, словно я не ловец, а как минимум антилопа. — Ты просто новенькая, — поддержал сестру Лиам. — И я уверен, он гоняет не только тебя. Все капитаны команд гоняют своих игроков. Это почти такая же данность, как спортивный шпионаж. Сара приподняла бровь, строго взглянув на брата, и тот добавил: — Но в Хогвартсе этим, конечно, не занимаются. — Врешь, — отрезала Сара, остановившись. — Я слышу по твоему голосу. — Я не… — начал было Лиам, но сестра, подняв руку и придав своему лицу самое серьезное выражение, на которое была способна одиннадцатилетняя девочка, протянула: — Ложь подобна тяжкому удару: если рана и заживет, рубец останется. Персидский поэт, Абу ибн Саади. Лиам дважды медленно моргнул. — Ладно, — смущенно протянул он, обняв сестру за плечи и подтолкнув вперед. Они снова направились к озеру. — Слизерин следит за соперниками. Как, кстати, и Гриффиндор, и Когверан, вероятнее всего. — И когда? — поинтересовалась Сара, улыбнувшись. — Что когда? — непонимающе спросил Лиам. — Когда они придут смотреть на соперников? — Не знаю, — пожал плечами Лиам. — Я слышал, что ребята собираются в эти выходные. Сара довольно улыбнулась и Лиам, пожалев о том, что сказал добавил: — Я тебе ничего не говорил. — Конечно не говорил, — протянула Сара. — Я сама догадалась. Кстати, — добавила она, заметив, что МакГроу прибавил шаг: — Мы куда-то торопимся? Я была уверена, что ты ведешь меня прогуляться к озеру. Пока на прогулку это не очень похоже. — Нас ждут, — немного покраснев, признался Лиам. Сара вскинула брови. — Я хотел тебя кое с кем познакомить. Они уже подошли к поляне возле озера и Лиам, оглядевшись по сторонам, несколько задумался. Неужели опоздали? — Кстати, — протянула вдруг Сара, чтобы отвлечь брата. — Я слышала кое-что про твоих друзей. У нас на Когтевране поговаривают, что любой, кто заговорит со Скорпиусом Малфоем вскоре поседеет. Якобы проклятье у него такое. А еще он проклинает крыс. Это правда? — Крыс он не проклинает, но поседеть с ним можно, — ответил Лиам. — У него слишком много проблем. Лучше держись от него подальше. — Неужели справедливо оставить все проблемы мира Скорпиусу Малфою? — поинтересовался знакомый женский голос. Девочка, показавшаяся из-за куста, отряхивала мантию от веток и листьев. В руке она сжимала плимпа, что, судя по всему, умудрился несколько отползти от берега. Его развязанные руки вполне позволяли это сделать. Сара уставилась сначала на плимпа, потом на банку мокриц, что девочка вытащила из сумки, чтобы, как она выразилась «приманивать лукотрусов», и перевела озадаченный взгляд на брата. — Лаванда Вейл, — представил сестре знакомую Лиам.