***
Многочисленные разговоры о внеклассных занятиях побудили Альбуса и Скорпиуса вспомнить о дуэлях. Поттер не видел необходимости посещать дуэльный клуб, ибо времени для тренировок у него все равно оставалось в обрез, но Малфой настаивал на том, что какая-то «официальная» занятость им бы не повредила. Хотя бы для вида. Уточнив у Силестины, сколько именно дуэлей необходимо провести до конца года, чтобы не быть исключенным, Скорпиус принялся выполнять необходимый минимум. Так, в конце января он одержал довольно быструю победу над Мальсибером. В первых числах февраля одолел Фарли, а затем умудрился сразиться и с младшей МакГроу. Он этой дуэли не хотел, но так уж распорядился случай. Третья победа подряд закрепила за Скорпиусом место в пятерке лучших среди «начинающих» и он позволил себе вернуться к более важным делам. У Альбуса дела с дуэлями обстояли несколько хуже. Поражение от Фарли, а затем и от Грейса сильно ударили по его настроению, а потому он не хотел лишний раз браться за палочку. К счастью, вопрос с «официальной» занятостью ему помог решить Уитби. — У нас на Когтевране недавно основали клуб «Озарение», — говорил он, когда они с Поттером в очередной раз встретились в библиотеке, чтобы обсудить свои «василисковы дела», а заодно и статью по зельеварению. — Туда принимают только по приглашению от его действующих членов. Думаю, я мог бы тебя записать. — И чем этот клуб занимается? — спросил Альбус, беспокойно начиная придумывать, как бы отказаться от участия. Интеллектуальные сборища и клубы книголюбов никогда его не интересовали. Книги он предпочитал читать в одиночку, а высасывать проблемы из пальца у всех отлично получалось и без него. — Ничем, — безмятежно ответил Джордж и, заметив на себе недоуменный взгляд слизеринца, добавил: — Можешь считать, что это клуб прокрастинации. Мы придумали его специально для тех, кому лень тратить время на ерунду вроде внеклассных занятий. — Но… — Нам не очень нравится, когда кто-то пытается распоряжаться нашим свободным временем, — напомнил Джордж. — А между тем, поговаривают, что «свободных» учеников могут привлечь к общественно-полезной работе, что бы это ни значило. — Но в документах же должно быть описано… — продолжил Альбус свою мысль, и Джордж кивнул. — Мы изучаем временные парадоксы и аномалии, — сказал он. — Официально. — Хорошо. Когда и где собирается клуб «Озарение»? — поинтересовался Альбус. — По понедельникам в девять вечера, — ответил Уитби. — Но любой, кто придет в аудиторию астрономической башни в это время увидит объявление, что собрание переносится на пятницу. — А в пятницу… — А в пятницу оно переносится на понедельник, — продолжил Джордж. — На восемь вечера. — И занятие удваивается? — уточнил Поттер. — Нет, — возразил Джордж. — Оно снова переносится. Затем меняется место занятий, например, на читальный зал или кабинет прорицаний. А потом, в один из дней объявляют, что занятия уже прошли. — Но это глупо! — воскликнул Альбус. — Так можно совсем не проводить занятий. — Мы и не проводим, — признался Джордж. — Это только для проверяющих. Пока, впрочем, никто и не проверял. Так, Альбус стал постоянным членом клуба «Озарение», единственные требования которого заключались в наличии у тебя модельки маховика времени (символа клуба) и умении вовремя произносить фразу: «Постижение временных парадоксов требует неограниченного времени». Взамен за эту небольшую услугу Уитби попросил Поттера обучить его парселтангу. — Я знаю, что говорить со змеями могут только рожденные змееустами*, — добавил Джордж, еще до того как Альбус ответил. — Но я слышал, что можно научиться понимать змей. — Я не учился змеиному, — признался Альбус, пытаясь придумать хоть сколько-нибудь убедительный повод для отказа. — Я просто представляю змею и говорю. На самом деле, я даже не особо понимаю, как именно это работает. Вряд ли я смогу что-то объяснить. — Это неважно, — настоял Джордж. — Я могу просто слушать, как ты это делаешь. Может, мне и удастся что запомнить. Альбус возражать не стал.***
С февраля начала функционировать школьная газета. Лиам, лишь ненамного успевший опередить коллегу с Когтеврана, стал помощником главного редактора. Возглавила же редакцию шестикурсница Аманда Колдуэл. — Так даже лучше, — говорил МакГроу, хвастая перед друзьями первым номером «Еженедельника Хогвартса». — Главное, что у нас есть голос. — Тебе доверили спортивную колонку, — не очень-то воодушевленно заметил Нотт, бросив беглый взгляд на газету. — Какой там голос? — И раздел свежих сплетен, — настоял Лиам. — Кажется, это называется «Коротко о главном», — напомнил Скорпиус, пролистывая протянутое ему издание. Альбус заглядывал Малфою через плечо. — Называй как хочешь, — отмахнулся МакГроу. — Но я рад, что заполучил именно эти рубрики. — Главное, что хоть кто-то из Слизерина в газете будет, — поддержал Лиама Альбус. — Всё равно, — настаивал Регулус. — Будь ты главным в газете, возможностей было бы больше, — взгляд его в этот момент упал на заметку под авторством Лаванды Вейл и он, брезгливо отбросив газету, добавил: — Уж во всяком случае, к ней не допускались бы грязнокровки.***
Жизнь в Хогвартсе протекала размеренно. Общение с василиском стало для Альбуса Поттера почти обыденностью. Все часы, что Малфой проводил в Выручай-комнате со своими крысами, а Регулус — с сомнительными схемами и практикой чар, Альбус посвящал королю змей. Значительно увеличившийся за прошедший месяц словарный запас Безоара, а также накопившиеся познания об окружающем мире, наконец, позволили им полноценно говорить. Теперь почти каждую встречу Альбус начинал с вопроса о самочувствии змея и его пожеланиях. Безоар же, кажется, приспособился к еженедельным замерам, а также процедурам вроде сдачи крови и яда. — Кровь василиска, конечно, лишней не бывает, — пояснил Уитби, когда Альбус, в очередной раз передавая образец, спросил его, уж не стоит ли им закончить с испытаниями. В последний раз, чтобы проткнуть чешую змея, Поттеру пришлось использовать уже кинжал. — Но мы это делаем в первую очередь для того, чтобы проверить, на каком этапе взросления у василиска появится непробиваемая кожа. Возможно, тогда же у него появится и способность ощущать проклятья. Альбус не мог не согласиться с тем, что в этом был смысл, однако он искренне надеялся, что способность ощущать природу проклятий у василиска появится все же раньше, чем иммунитет к оружию и убийственный взгляд. Именно эта надежда заставляла его то и дело обращать внимание Безоара на проклятых крыс, что пока оставались для змея просто крысами. В первых числах февраля у Безоара началась линька. Часть чешуи он терял и до этого — иногда она отпадала хлопьями, подобно щиткам карапакса у черепах, иногда отходила тонкой кожицей — в этот же раз змей полностью обновлял свой покров. Процесс линьки василиска, без преувеличения, заставил Поттера вновь вспомнить, что перед ним не питомец, а самая что ни на есть тварь класса ХХХХХ. Кожа василиска стала бледной и тусклой. Глаза помутнели. Хохолок поредел и поник. Но пугал Поттера не болезненный вид Безоара, а его неожиданно переменившееся настроение. Решительный отказ от привычной еды, нежелание заниматься, раздражительность и даже агрессия, коими были пропитаны мысли змея, не могли не настораживать. Альбус старался держать свой страх под контролем, но в текущих условиях делать это было нелегко. — Это нормально, — сказал Уитби. Альбус пожаловался ему на Безоара, что чуть не укусил его, в ответ на попытку Поттера осмотреть слезающую кожу василиска поближе. — Змеи часто немного не в себе во время линьки. Это пройдет. Просто не трогай его какое-то время, — произнеся это, Джордж кашлянул и сделал заметку о василиске, отметив, что линька проходит вполне «успешно». Помимо всего прочего василиск не прекращал расти. Уже к середине февраля тварь настолько увеличилась в диаметре, что размерами могла посоревноваться с довольно крупным питоном. Осознавая, насколько глупо было надеяться на то, что пусть даже крупная клетка удержит василиска, Альбус и не пытался прогнозировать, до каких размеров может увеличиться Безоар к Пасхе. Друзьям о размерах змея и своих опасениях Поттер, конечно же, не говорил. Зато слизеринцы постоянно обсуждали проникновение в Тайную комнату, на которую Альбус уже возлагал большие надежды. Воскрешающий камень, встреча со Слизерином, семейством Гринграсс, возможность скрыть василиска: Тайная комната представлялась решением абсолютно всех проблем. Тем обиднее было от того, что в снятии заклинаний с умывальника, они не продвинулись ни на шаг. Во всяком случае, так дела обстояли до тех пор, пока Скорпиусу не удалось найти в библиотеке довольно сложное заклинание для снятия базовой защиты. — Не думаю, что профессор МакГонагалл стала бы использовать что-то сложнее, — пояснял Малфой свой выбор, предлагая друзьям изучить данное заклинание. — Теоретически, чего-то подобного могло бы хватить. В конце концов, комнату защищали только от второкурсников. — Одного второкурсника, — поправил Нотт, тем не менее находя мысль Малфоя вполне логичной. — Но, ты прав. С этого можно начать. — Кхм, — кашлянул Альбус. Вместо того, чтобы слушать друзей, он изучал карту. Подобный досуг, обусловленный слежкой за тайником, стал неотъемлемой частью его жизни. — Что? — спросил Скорпиус, передавая пособие с заклинанием Нотту и тоже впиваясь взглядом в карту. — Он опять там, — недовольно пробормотал Альбус, тыча на указатель «Поттер Дж.», что в данный момент перемещался по туалету Плаксы Миртл. — Не думал, что твой брат частный гость Миртл, — протянул Скорпиус, проследив за указателем. — Он ищет меня, — возмутился Поттер, выкладывая карту на стол. — Или поджидает. Я уверен. Роуз говорила, он думает, что я ввязался в неприятности. — У Поттера неплохое чутье, — усмехнулся Нотт. Не теряя времени, он принялся изучать информацию по новому заклинанию. — Но с чего бы ему пытаться поймать тебя в туалете? — поинтересовался Малфой, продолжая следить за указателем. — Он должен знать, что Тайная комната закрыта. — Мне почем знать? — Альбус встал и направился к клетке с ящерицей. — Видимо у него слишком много свободного времени. — Разве он не должен пропадать на тренировках? — задумавшись, спросил Малфой. — До матча со Слизерином пара недель, — разыскивая подтверждения своим словам, он посмотрел на Нотта. — Поттера вышвырнули из команды, — ответил тот и осуждающе добавил: — Неужели тебе настолько безразличен квидддич? — Он сам ушел, — поправил Регулуса Альбус. Он выпустил ящерицу, а заодно и лягушек Нотта на прогулку. Скорпиус промолчал. Наконец оторвав взгляд от карты, Малфой направился к письменному столу. Он уже успел выучить всю теорию, связанную с новым заклинанием, пока сидел в библиотеке, а потому сейчас планировал приступить к практике. Что-то в его мыслях, однако, не давало сосредоточиться на деле. Пришлось переключиться на домашнее задание по трансфигурации. — Почему твой брат ушел из команды? — спросил Скорпиус, в какой-то момент уловив причину своего беспокойства. — Это крайне нелогично, — протянул он. — Должна быть причина. — Да. Вообще-то она есть, — неуверенно ответил Альбус, что уже успел отвлечься на первые попытки Нотта повторить движения из книги. Скорпиус вопрошающе смотрел на друга. — Отец угрожал, что его исключат из команды, если он не извинится перед тобой, — неловко продолжил Альбус. — За неподобающее поведение. После статьи. Скорпиус приподнял бровь, отодвинув в сторону домашнее задание, а Регулус опустил палочку. — Ну и как видишь... — Поттер развел руками. — Я же говорил, его выгнали из команды, — заключил Нотт, возвращаясь к своему занятию. — Я не знал, — признался Скорпиус. Минуту подумав, он произнес: — Стоит исправить это недоразумение. — Что? — Альбус и Регулус вновь взглянули на друга. Скорпиус извлек из ящика стола чистый пергамент. — Я напишу мистеру Поттеру, что принимаю извинения твоего брата, — Скорпиус обратился к Альбусу. — И попрошу вернуть его в команду. Тогда все будет улажено? — Не знаю, — ответил тот. — Не думаю, что Джеймс… — Нет, нет и нет, — прошипел Регулус. — Тебе стоило как минимум отомстить за нанесенное оскорбление, — возмутился он. — Прилюдно. А лучше… — Я не считаю себя оскорбленным, — холодно прервал его Малфой. — Джеймс Поттер такая же жертва Риты Скитер, как и я. — Священные двадцать восемь… — начал было Нотт, но Скорпиус перебил его вновь: — В наших интересах вернуть Джеймса Поттера в команду, — отрезал он. Малфой встал, подошел к столу Альбуса и еще раз заглянул в карту. «Поттер Дж.» все еще был в туалете Миртл. — Джеймс вряд ли захочет вернуться в команду, даже если ему позволят, — неуверенно заметил Альбус. — И для Слизерина было бы куда лучше, если бы Гриффиндор остался без постоянного вратаря, — настоял Регулус. — Именно поэтому я склонен верить в то, что Джеймс Поттер вернется в команду, — кивнул Скорпиус. — Предстоящий матч со Слизерином весьма весомый повод. Альбус понимающе кивнул. Скорпиус был прав. Это могло сработать. Куда лучше было бы занять Джеймса чем-то, как можно более далеким от Тайной комнаты и василиска. Пока карта позволяла Альбусу обходить брата стороной, но в будущем его пристальное внимание могло выйти боком. Игнорируя замечания Регулуса о том, что Скорпиус своим поведением дискредитирует всех чистокровных волшебников, Малфой вернулся к своему столу и взялся за перо.***
Скорпиус не ошибся в своих предположениях. Письмо помогло, и уже к концу февраля по замку пронеслись слухи о том, что Джеймс Поттер возвращается в команду. Альбус ждал, что хоть этот поступок Скорпиуса заставит брата одуматься, но не тут-то было. Джеймс не только не выразил ни малейшего сожаления о своем проступке, но даже наоборот при следующей встрече со слизеринцами нашел новый повод для склок. Напомнив «змеям» о том, кто они и где их место, он с особой желчью прошелся по семейству Малфой. Скорпиус удивленным не выглядел. Похоже, что он и не ожидал иной реакции, а потому, призвав Альбуса и Регулуса не распыляться по пустякам, предпочел проигнорировать выпад Джеймса. Куда больше юного Малфоя встревожила очередная статья Скитер, появившаяся примерно в то же время. — Почему ты вообще продолжаешь их читать? — фыркнул Альбус за завтраком, заметив в руках Скорпиуса разворот, что, судя по фотографии, был посвящен миссис Малфой. — Там все равно ничего хорошего не пишут. — В данный момент это мой единственный источник новостей, — пояснил Скорпиус. Он пробежался глазами по заголовку «Бегство Астории» и принялся изучать текст статьи. — Скитер? Серьезно? — уточнил Поттер, не веря своим ушам. — Письма из дома мне в последнее время приходят нечасто, — вздохнул Малфой. — Довольствуюсь тем, что есть. — И что удалось узнать? — неуверенно поинтересовался Альбус, отметив, как Малфой остановил взгляд. — Если отбросить домыслы Скитер и сплетни… — Скорпиус закрыл разворот и отложил его в сторону. — Кажется, мама уехала из страны. — Что? Куда? Зачем? — обеспокоенно спросил Поттер, припоминая свои последние письма из дома. Странное поведение отца, отмеченное Лили, едва ли было хорошим предзнаменованием для Малфоев. — Твой отец тоже уехал? — Нет, — ответил Скорпиус. — И это довольно странно. Отпускать ее одну в таких обстоятельствах. — Ты уверен, что Скитер написала правду? — Альбус, не удержавшись, тоже поспешил ознакомиться с разворотом. — Надеюсь, я вскоре это узнаю, — сдержанно кивнул Скорпиус. — Мама должна написать мне со дня на день. — Ты же говорил, что у вас родственники во Франции, — напомнил Альбус, пролистав статью и узнав из нее, куда направилась миссис Малфой. — Это может быть просто семейный визит, а не то, о чем пишет Скитер. — Незапланированный визит, — поправил друга Малфой, с тщательно скрываемым беспокойством. Он уже успел подумать обо всем. Ни одна из мыслей, пришедших Скорпиусу на ум, не вселяла особых надежд. Либо, думал он, у отца большие неприятности и, чтобы уберечь Асторию от них, он попросил ее скрыться у родственников, либо мама сама решила покинуть отца по какой-то причине, коих могло найтись целое множество. Скорпиус сам с тревогой вспоминал красные глаза, бессонные ночи и отстраненный вид старшего Малфоя. Уж не это ли было причиной? Альбус обеспокоенно смотрел на друга. Скорпиус, заметив это, поспешил придать себе невозмутимый вид. — Безоар еще ничего не сообщил по поводу кулона? — поинтересовался он, словно бы возвращаясь к прерванному разговору. Альбус помотал головой. Расстраивать Скорпиуса он не хотел, но и соврать не смог. Пока предпосылок к тому, что тварь как-то поможет им в деле, было крайне мало. — Извини, — произнес Поттер. — Я сейчас направляюсь к нему. Может быть, сегодня, — добавил он неуверенно, поджав губы. — Можно я… — начал было Скорпиус, но еще до того, как он успел закончить, Альбус в очередной раз решительно сказал: — Как только Безоар начнет ощущать магию, я проведу тебя к нему. Не раньше.***
Как Уитби и предсказывал, поведение василиска вернулось в норму, стоило ему только сбросить старую кожу. Глаза василиска вновь налились цветом, на хохолке начали проступать густые наросты, а чешуя сделалась плотной, изумрудной. Агрессивность и некоторая апатичность исчезли без следа, и в какой-то момент Поттер даже ощутил со стороны Безоара искреннее раскаяние. Чуть более дружелюбная атмосфера за зеркалом способствовала тому, что Поттер возобновил занятия с василиском и свои небольшие эксперименты. Безоар выступал, по большей части, благодарным слушателем и отзывчивым помощником. Что, впрочем, не мешало Поттеру его опасаться. Одно дело — по вечерам жаловаться на домашнее задание горстке бестолковых лягушек, и совсем другое — беседовать с тварью, уже заметно превышающей тебя в размерах и анализирующей каждое твое слово и твою мысль. В этом он мог лично убедиться, когда, забывшись во время рассказа о тварях, упомянул о колонии акромантулов, живущей в Запретном лесу. Чрезмерно заинтересовавшись этим вопросом, василиск, обдумав все как следует, задал вопрос, поставивший Поттера в тупик. «Где живут другие василиски?» Эти слова, прозвучавшие в мыслях Поттера, заставили его вспомнить о Тайной комнате и ее мертвом обитателе. Альбус не решился соврать. — Ты единственный из живущих василисков, — признался он. — Других нет. «Нет, — вторил змей. — Других нет». Больше к этому разговору Альбус старался не возвращаться. Он не был уверен, как именно змей должен реагировать на подобные новости, и не хотел тревожить его подобными мыслями лишний раз. Тем более, что тревожить змея приходилось по другому поводу: медальон Малфоя Альбус показывал змею через день. Пока безрезультатно. Первые результаты своих экспериментов Поттер получил в последний день февраля и совсем не в той области, в которой он ожидал их получить. Пытаясь в очередной раз проткнуть кинжалом невероятно плотную кожу василиска, чтобы получить хоть каплю крови, Альбус осознал, что больше не может ему навредить. Кинжал Малфоя, проявлявший себя до этого дня как более-менее эффективное оружие, сломался под весом Поттера, пытавшегося вогнать его в василиска хотя бы на дюйм. Безоар, обычно предпочитавший во время этой процедуры дремать, тоже не без интереса взглянул на обломки кинжала. Альбус стер пот со лба и тяжело вздохнул. — Лацеро! — произнес он, взмахнув волшебной палочкой и предприняв тем самым последнюю попытку повредить змеиную кожу. Заклинание вышло слабым, но для Альбуса это, пожалуй, оказалось хорошей новостью, потому как, ударившись о кожу змеи, зеленая вспышка рикошетом шарахнула по Поттеру и рассекла его левую руку. Альбус, стиснув зубы, пискнул. «Ну вот и всё — подумал он, пряча под мантией кровоточащую руку. — Нам конец». Еще до того, как змей успел хоть как-то отреагировать на мысли Поттера или его действия, Альбус схватил сумку, подскочил и вылетел из тайника. Опустившись на пол в одном из ближайших пролетов, Поттер полез в сумку, пытаясь нашарить в ней мешочек с зельями. Следовало обработать рану, пока он не залил кровью весь коридор. Рука болела, но больше его беспокоило осознание того, что с этой минуты повернуть назад было уже невозможно. Он думал о том, с каким лицом будет сообщать друзьям, что теперь избавиться от василиска им поможет только меч Гриффиндора. Наткнувшись среди прочего на стопку пергаментов, Альбус, в помутненном сознании которого возникла мысль, вытащил их. «Ну конечно, — подумал он. — Давно следовало это сделать. Давно». Едва остановив кровь, Поттер побежал в совятню. Там, собрав все пергаменты в кучу, он запихнул их в конверт и, небрежно черкнув поверх: «Профессору М.К. Брауну», вручил его почтовой сове, что тут же вылетела в ближайшее окно.