***
По прошествии часа, Альбус был вынужден сделать еще один глоток зелья. К тому времени слизеринцы уже успели убедиться в том, что в крыле девочек все чисто, и вернуться к месту, с которого начали. В этот раз внимание Поттера привлекла комната, располагавшаяся на уровень выше спальни охотника Когтеврана. Здесь слизеринцев ждала первая неприятная неожиданность. Проверив комнату на наличие защитных чар и отперев заклинанием, Скорпиус, как и прежде, шагнул вперед, пребывая в состоянии искренней уверенности в безопасности этого действия. Однако, стоило только ребятам переступить порог, как душераздирающий вопль наполнил спальню. Да что спальню? Поттеру показалось, что этот крик пронесся по всему замку. Резко захлопнув дверь, Альбус спешно наложил на комнату чары, заглушающие звук, и только после этого закрыл уши руками. Малфой, защитивший свои уши гораздо раньше, кивнул на крошечную статуэтку — источник шума. — Авгурей, — выругался Поттер, признавая в игрушке самую пугливую и печально-известную птицу магического мира. Статуэтка, вероятно работавшая как защита от незваных гостей, продолжала истошно кричать. Вслушиваясь в ее вопли, даже через прикрытые уши, и изучая скорбное лицо, Альбус начал понемногу понимать тех, кто умирал от сердечного приступа, встретившись с этой тварью. Ночью. В лесу. Совершенно неожиданно. Один на один. Малфой подошел к птице и попробовал произвести с ней хоть какие-то манипуляции. Результата не последовало. Тогда, он взял со стола пергамент и, черкнув на нем пару слов, передал его Поттеру. «Кажется, она будет орать до тех пор, пока мы не уйдем», — прочел Альбус и понимающе кивнул. Его уже тоже успела посетить эта мысль. Желание проверить по карте, не направляется ли к ним сейчас кто из особо бдительных когтевранцев было побеждено нежеланием отрывать руки от ушей, а потому Поттер просто направился к стеллажу, намереваясь прекратить это все как можно скорее. Скорбная песнь птицы трогала Малфоя, кажется, даже больше, чем Альбуса. Написав записку, тот, опустив руки, сел на кровать, пребывая, судя по всему, в полнейшем ступоре. Альбус предпринял попытку крикнуть ему что-то о карте, но, не дождавшись реакции, решил действовать самостоятельно. Найти шерсть в одной из книг, которых на стеллаже было немало, оказалось довольно сложно, но Альбус, в конце концов, справился. Вытащив из сумки Малфоя остатки крысиной шерсти и положив их на место старой, он взял товарища под руку и вывел из спальни. Здесь в коридоре крики игрушечного авгурея не были слышны. — Ты в порядке? — спросил Поттер друга, с которого сползла дезиллюминированная простыня. Вид он имел довольно бледный. Скорпиус не очень уверенно кивнул. Альбус, потративший непозволительно много времени на поиск последнего клочка шерсти, с надеждой посмотрел на карту и в мгновение сделался едва ли не бледнее друга. — Скорпиус, — проговорил он, в спешке заворачивая Малфоя в простыню и в то же время не отрываясь от карты. — Там все. Они вернулись. Матч кончился. Кончился так рано, — тараторил он. Кажется, эти слова начали понемногу приводить Малфоя в чувство. Тот взглянул на часы. — Надо уходить! — решительно добавил Альбус, направляясь в сторону лестницы. — Пока нас не… — МакГроу! МакГроу! МакГроу! — перебил Поттера радостный гул, доносящийся из гостиной Когтеврана. Послышались громкие хлопки. — Нет! — вдруг оборвал сам себя Поттер. — Если мы ни с кем не столкнемся, что маловероятно, то нас кто-нибудь обязательно заметит. Нужно прятаться. Спрячемся до отбоя. Бежим наверх.***
Альбус припоминал, что Уитби как-то раз обмолвился о том, что его комната располагается на самом верху. Открывая одну спальню верхнего яруса за другой, Поттер очень надеялся, что не ошибся. Как именно он собирался определить, какая спальня принадлежит товарищу с Когтеврана, он не знал, но чувствовал, что, обнаружив ее, он это поймет. Скорпиус, закрывающий открытые Поттером спальни, был настроен не так оптимистично. — Она! — наконец радостно воскликнул Альбус, распахивая очередную дверь. Скорпиус открыл было рот, чтобы поинтересоваться тем, как именно Поттер об этом узнал, но это явно было лишним. Стена у одной из кроватей под балдахином была просто завешена рисунками невероятных фантастических тварей. Драконы, мантикоры, гиппогрифы, смертофалды, акромантулы и, разумеется, василиски — были лишь малой частью того, что было изображено на этих рисунках. Но, даже если бы Альбус по какой-то причине не заметил этих произведений искусства, то пройти мимо клетки, в которой сидела знакомая жаба, он бы не смог. Жаба, к слову, была не единственным обитателем этой комнаты в данный момент. Колония муравьев и небольшое паучье царство занимали ровно половину стола владельца столь обширной коллекции рисунков. Внимания также стоили мольберт, расположившийся у приоткрытого окна и волшебные шахматы, что стояли прямо на подоконнике и активно вели игру без участия волшебников. Услышав шаги на лестнице, Альбус и Скорпиус поспешили прошмыгнуть в комнату под гулкий звон распадающейся металлической конструкции, что Поттер принял за сомнительное произведение искусства. Спрятавшись в массивном дубовом шкафу среди мантий, слизеринцы, наконец, смогли ненадолго выдохнуть. Когтевранцы, чьи шаги они услышали, прошли мимо.***
Скорпиус сидел, закрыв глаза. В ушах до сих пор стоял не то крик, не то вой дикой птицы, но он старался держать себя в руках. Этот плач отчего-то отчетливо напомнил ему стенания матери, что, услышав однажды, он уже не мог позабыть. Как, впрочем, и горящие огнем глаза отца. Покидая родителей в этот раз, Скорпиус обнимал их так сильно, словно больше никогда не увидит. Он совсем не хотел уезжать и лишь призрачная надежда на василиска и заверения отца в скором осуществлении его плана, убедили Малфоя это сделать. Но то, что читалось в глазах родителей, невозможно было передать словами. Сейчас Скорпиус был уверен только в одном: когда он в следующий раз встретится с мамой, та будет либо здорова, либо уже мертва. — Извини, — прервал затянувшуюся тишину Скорпиус. Говорить он не хотел, но и молчать больше не мог. — Да, ерунда, — ответил Альбус. Он положил на колени карту, намереваясь отсюда следить за происходящим вокруг. — Меня эта птица тоже вывела из колеи. — Я не о птице, — Скорпиус опустил взгляд и, немного подумав, добавил: — Василиск. Проблемы твоей семьи. И это всё, — Малфой обвел взглядом стенки шкафа. — Если тебя из-за меня не убьют, то отчислят точно. — У моей семьи всегда были проблемы, — решительно заявил Альбус, не намереваясь разделять печальных настроений друга. — А василиск… Знаешь, кажется он не так уж и страшен. К тому же, — протянул Поттер, заметив, что Скорпиус вновь хочет что-то сказать, — если меня отчислят из-за василиска, я вполне могу стать одним из самых известных волшебников современности. — Альбус важно покачал головой: — И это в двенадцать-то лет. Ничего себе достижение, да? — Ну... Думаю, этого точно будет достаточно для того, чтобы появиться в коробке шоколадных лягушек, — пробормотал Скорпиус, слегка приподняв уголки губ. — Альбус Отчаянный, — продолжил Поттер, припоминая не так давно попавшуюся ему карточку с Фулбертом Пугливым. — По-моему звучит неплохо. — Твоему отцу не понравится, — заметил Малфой, со вздохом вспомнив о своем. Альбус промолчал. Он вдруг подумал о последнем письме, что прислала ему Лили. В нем та вскользь упоминала о странном поведении Поттера-старшего, что по возвращению из Франции, ни с того ни с сего, решил провести полную ревизию дома. Лили спрашивала у отца, что он потерял, но не получила ответа. Думая об этом, Альбус пытался списать все на разыгравшуюся паранойю известного мракоборца, но у него не выходило. «Так или иначе, — догадывался он. — Это связано с Малфоями».***
За дверью раздались шаги и стали слышны голоса. В этот раз Поттеру даже не пришлось заглядывать в карту, чтобы понять, что говорящие направляются сюда. Несмолкающего Уитби он узнал почти сразу. Второй же голос определенно принадлежал его другу Мэтью. Обрадованный тем, что они могут показаться, Альбус встал, но Скорпиус, дернув его, усадил на место. Ребята поправили простыни, дезиллюминация на которых, судя по подсчетам Малфоя, должна была уже доживать свои последние полчаса. — Не стоит показываться его соседям, — шикнул Скорпиус, кивнув на указатель «Торнхилл М.», что, судя по карте и звукам отпирающейся двери в это самое мгновение входил в спальню. Альбус услышал, как дверь с характерным звоном задела элемент металлической конструкции и Мэтью возмущенно произнес: — Опять? Альбус посмотрел на Скорпиуса. — Да, — неуверенно протянул Джордж, что судя по звукам, принялся собирать рассыпавшиеся детали конструкции. — Вероятно, я в спешке задел часы, когда возвращался за шарфом. — Ох, ладно. Оставь, — бросил Торнхилл. Альбус услышал шаги, а затем как скрипнула дверца клетки. — Нас ждут. Не будем задерживаться. Поттер прислушивался к тому, что происходило в комнате. Кажется, Мэтью зашел, чтобы покормить жабу. Чем занимался Уитби, Альбус не понимал. — Идем? — позвал Торнхилл, когда дверца клетки скрипнула вновь. Совсем неподалеку от шкафа раздались шаги и квакнула жаба. Когтевранцы направились к двери. Альбус, не желая так быстро отпускать единственного человека, что был в состоянии их здесь спрятать, решился на отчаянный шаг. Он представил змею и, стараясь говорить как можно тише, прошипел первые пришедшие на ум слова. Судя по недоуменному выражению лица Скорпиуса, заговорить на парселтанге у Альбуса получилось. — Я только что вспомнил, что не доделал зельеварение на завтра, — остановившись в шаге от двери, произнес Уитби. Альбус вскинул глаза к потолку. Услышал! — Ты же говорил, что дурацкие конспекты — это пустая трата времени, — напомнил Мэтью, усмехнувшись. — Идем! Все празднуют. Разберешься с ними позже. — А еще я говорил, что родители убьют меня, если я не закончу год с отличием, — напомнил Джордж. — И конспекты… Учитывая то, что я еще не сдал ни один, их, вероятно, скопилось немало. — После непродолжительного молчания, он важно добавил: — Учеба прежде всего.***
Уитби сдвинулся с места, только когда шаги Мэтью на лестнице стихли. Распахнув шкаф и обнаружив в нем слизеринцев, он упомянул помёт гиппогрифа в контексте, Альбусу не совсем понятном, и с крайне многозначительным видом принялся ходить по комнате. Больше всего его, кажется, тревожило то, что теперь, и в самом деле, придется писать конспекты по зельеварению. — Дезиллюминация продержится еще минут десять, — сказал Скорпиус, взглянув на часы. — Нам нужно поскорее придумать место, в котором можно будет дождаться отбоя. — Не вариант, — отрезал Уитби, недолго думая. — Тут таких мест нет. — Ванна старост? — предположил Альбус, неуверенно. — Или чулан какой-нибудь. — До чулана вы не дойдете, — проговорил Джордж. — Он далеко. Что до ванны… Так... — Уитби резко остановился и, пробормотав: «Ждите здесь», вылетел из комнаты. Альбус и Скорпиус переглянулись. Вернулся Уитби вскоре и не с пустыми руками. Вывалив на кровать кучу уменьшенной спортивной атрибутики, он принялся возвращать ей первоначальный вид. — Ты наденешь орлиную голову и мою мантию, — сказал Джордж, протягивая Альбусу нечто с огромным клювом и кучей перьев. — А ты… — он повернулся к Малфою, что уже проникнувшись его планом, примерял спортивную форму игрока в квиддич сборной Когтеврана. — Шляпы хватит, — закончил за него Скорпиус, облачившись в синее. — Лицо тоже раскрасим на всякий случай, — настоял Джордж, изучив внешний вид слизеринца. — И взъерошь волосы хоть немного. Уж больно бросается в глаза. Малфой, оценив резонность аргумента, нехотя растрепал волосы и, натянув шляпу, взглянул на Поттера. — Где здесь прорезь для глаз? — возмущенно вопрошал тот, ворочая огромную голову орла на своей голове. Уитби в это время повязывал Поттеру свой галстук. — И как в этом, кстати, дышать?***
Чудом выбравшись из гостиной Когтеврана, слизеринцы добрались до ближайшего туалета, чтобы привести себя в приличный вид. Альбус, которого не ухватил за перья только ленивый, наконец смог стащить орлиную голову и глубоко вдохнуть. От соблазна выбросить ее в окно, Поттера удерживало только обещание вернуть ее Уитби в ближайшее время. Разобравшись со своими проблемами, Поттер взглянул на Скорпиуса и не сдержал смешок. Малфой с абсолютно безмятежным видом смывал нанесенный на лицо бронзовый грим и укладывал волосы. В гостиной Слизерина победу Когтеврана над Гриффиндором отмечали едва ли не как личное достижение. Уверенность в том, что в этом году кубок, теперь уж наверняка, достанется змеям, пропитывала каждый угол подземелья. Музыка, напитки, игры, резкие замечания в адрес главного соперника и язвительные ремарки по поводу прошедшего матча — вот то, во что предстояло погрузиться Поттеру и Малфою по возвращении. — Упустить снитч таким нелепым образом, — смеялась Элизабет Бёрк, в сотый, наверное, раз за сегодня закатывая глаза. — Он был у нее почти под носом. — А я говорил, грязнокровки играть не умеют, — поддерживал Мальсибер. — Эта Перкот поди и метлу всё лето в руках не держала. — С магглами особо не полетаешь, — протянула Оливия Хиггс. — А защита… Нет вы видели их защиту? — вопрошал кто-то из старшекурсников. — «Есть дыра, в ней нет забора — то защита Гриффиндора», — проскандировало сразу несколько голосов под одобрительный гул. Поттер, не собираясь погружаться в эту атмосферу всеобщего веселья, планировал следом за Малфоем направиться в комнату, но его, вопреки желанию, перехватил Регулус, что в компании брата и Лиама оккупировал угловой диван. — Рассказывай, — махнул он Альбусу, в то время как МакГроу протянул вновьприбывшему вишневую шипучку. — Что видели? Слышали? — Мы не… — протянул было Поттер, но под пристальным взглядом трех пар любопытных глаз, сдался и выболтал все что узнал. Больше всего, к немалому удивлению Альбуса, присутствующих заинтересовали новости, связанные с организацией школьной газеты. — Этого нельзя допустить, — почти одновременно отреагировали на это известие Лиам и Регулус. — Газета должна быть в руках Слизерина, — добавил старший из Ноттов, решительно кивнув. — Если уж ей нужно быть. — Да, — согласился МакГроу. — Определенно. — Никто не позволит одному факультету единолично владеть газетой, — не разделяя общих беспокойств и одновременно с этим успокаивая себя, возразил Альбус. Он отлично понимал, что даже школьная газета не упустит возможности написать о нем какую-нибудь гадость. — Так что… — Достаточно большинства в редакции, — отрезал Лиам и с досадой спросил: — И как я раньше не подумал о газете? Это же такой простор для… — Спекуляций? — усмехнулся Уильям. — … для творчества, — поправил друга МакГроу, тем не менее, загадочно улыбнувшись. — Решено, — заключил Регулус и, обращаясь к Поттеру, спросил: — У кого именно ты видел эти бумаги? Альбус пожал плечами. Он и не думал шариться в чьих-то личных вещах без особой необходимости. Отметив, что Поттер крайне плохой шпион, Лиам, загоревшись желанием немедленно набросать концепт газеты и отнести его Багнолд прежде, чем это сделает кто-то другой, поспешил скрыться в спальне. Уильям вызвался ему с этим помочь. Альбус, успешно разогнавший друзей, также планировал вернуться к своим занятиям. Уже через час ему необходимо было проведать василиска, а он еще не успел даже прийти в себя от этого безумного утра. Однако, Регулус вновь его задержал. — Нам бы продолжить разговор, — добавил он, убедившись, что все вокруг слишком заняты своими делами. — Я рассказал все, что видел, — отмахнулся Альбус. — У меня там тварь голодная, так что… — Не этот, - поправился Нотт и, понизив голос, прошипел: — Тот, что мы начали до Рождества. Альбус, на секунду задумавшись, выпалил: — Ты поможешь мне открыть Тайную комнату? Регулус закатил глаза. Комната, и в самом деле, перестанет быть тайной, если о ней так кричать на каждом углу. К счастью, никто не обратил на них особого внимания. — Сделаю все что смогу, — ответил Нотт. — Но ничего не обещаю. — Значит, нам нужно рассказать о планах Скорпиусу, — воодушевленно добавил Альбус. — Он тоже захочет поучаствовать. — Расскажем, — согласился Регулус. — Только без лишних подробностей. Ни слова о Воскрешающем камне. Незачем вселять в Малфоя надежду. — О да, — язвительно фыркнул Альбус. — Отчаяние гораздо лучше. Регулус безразлично пожал плечами и добавил: — Пусть думает, что это план по переселению василиска.