***
У окраины деревеньки Энобизаки стоит небольшой ветхий домик. Он совсем незаметен, поэтому некоторые жители и приезжие даже не знают о его существовании. А живёт в этом домике искусная швея. Среди местных её часто называют волшебницей — платья, что она шила, были неземной красоты, а робе после её ремонта не было сносу. И была у той швеи дочь. Её улыбка и кроткий нрав освещали всю жизнь матери. Она помогала по хозяйству, следила за младшим братом и училась мастерству швеи, c лёгкостью перенимая от матушки её богатый опыт. Мать и не заметила, как быстро выросли её дети, и вот уже Темари стала подмастерьем в её швейной мастерской. Кроме того, повзрослев, девушка расцвела: её — цвета морской волны — глаза светились молодостью и внутренней силой, а белокурые непослушные волосы всё ещё придавали её острому личику детского озорства и невинности. Она всегда собирала их в четыре торчащих хвостика и носила длинное чёрное кимоно с красным поясом, подчёркивающим её осиную талию.***
А сама деревушка — Энобизака — была центром торговли и иммиграции. Её население было столь разнообразным, что среди селян, живущих здесь, можно было встретить кого угодно. Но жил там один юноша, совершенно непохожий на остальных: мертвенная бледность, чёрные фрак и цилиндр, не соответствующие ни погоде, ни времени, и сигара, дым которой окутывал его и без того загадочную фигуру флёром мистики. Несмотря на все свои странности, молодой человек был очень красив: длинные смоляные волосы и чёрные, необычайной глубины глаза привлекали внимание многих девушек деревни. Среди множества торговых домов, расположенных на вершине холма, стояла его танцевальная школа. По слухам юноша был талантливейшим мастером танца, способным научить искусству кого угодно, но на обучение он брал только девушек, а точнее, девушки сами приходили к нему.***
В один из светлых весенних дней, отправившись за тканями по просьбе матери, Темари, проходя мимо его школы, встретилась с ним глазами. За ту секунду, в которую их взгляды пересеклись, девушка ощутила, как её сердце, совершив неведомый доселе кульбит, пропустило удар и подскочило куда-то к горлу; ладони вспотели, выпустив корзину с покупками, которая теперь оказалась в пыли у её ног; тело пронзила дрожь, и она почувствовала сперва мороз по коже, который потом сменился на жар, бросивший её в холодный пот. Молодой человек же учтиво поклонился ей, улыбнулся уголком губ и, спрятав глаза в тени полей своего цилиндра, скрылся за дверью школы. Когда дочь вернулась домой, мать заметила странные перемены в девушке: её яркие лазурные глаза были устремлены куда-то внутрь её души, на дне которой она прятала то, что с ней произошло, с губ не сходила лукавая улыбка и, как ни старалась она сосредоточиться на работе, руки не слушались, теребя алый лоскут ткани и будто не понимая, что хочет от них хозяйка. — Темари, ты в порядке, дочка? — забеспокоилась мать. — Что? — уставилась на неё невидящим взглядом Темари. — Всё в порядке? — терпеливо переспросила женщина, обеспокоено отложив пяльцы с вышивкой. — Мама, я хочу танцевать! — вдруг выпалила девушка и, холодными пальцами взяв маму за руки, подняла её с лавки и закружилась по комнате словно волчок. — Танцевать! Мама, разреши мне ходить на холмы танцевать! — Пусти! Пусти, шальная! — смеясь, говорила запыхавшаяся мать. — Где же возьмём мы деньги на школу? — пытаясь отдышаться и держась за сердце, спрашивала она у дочери. — Я заработаю! Я буду шить день и ночь! Только разреши мне, мама! — она упала матери в ноги и, обняв её колени, быстро-быстро повторяла свою просьбу. — По что оно тебе? — гладя Темари по голове, приговаривала женщина. — Лучше учись шить — будешь и одета, и сыта. — Я хочу танцевать! — не унималась девушка. — Ай, Бог с тобой! Заработаешь — иди! — сдалась матушка. Окрылённая Темари тотчас же приступила к работе. Она бралась за любые заказы: штопала лохмотья работяг, шила капризным девушкам свадебные наряды, снимала мерки с потных толстых торговцев и мастерила для них костюмы. Одержимая своей мечтой она почти ничего не ела и совсем не спала. За работой она истратила десятки катушек с нитками, около двадцати отрезов ткани, сломала семь игл и затупила пару портняжных ножниц. — Чем острее ножницы, тем лучше они режут, — давала наставления мать, отправляя Темари на холмы. — Хорошо, матушка! — прокричала девушка, выскакивая за порог. — Не задерживайся! — бросила ей вслед женщина. Сегодня Темари получит деньги за последний заказ, и накопленной суммы должно хватить на занятия танцами. Стремясь поскорее купить необходимые для окончания заказа материалы, она летящей походкой шла по главной улице и напевала себе под нос: — Чем острее ножницы, тем лучше они режут… Отвлёкшись на мгновение от дороги, она споткнулась и в попытке найти опору ухватилась за молодого человека, который шёл ей навстречу. — Осторожнее, леди, — прозвучал бархатный мужской голос. — Простите, я такая неловкая! — подняв глаза на своего спасителя, она остолбенела. — Вы в порядке? — спросил юноша. — Это вы?.. — Простите? — Я заработала деньги! Возьмите меня танцевать! Я буду прилежной ученицей! — затараторила девушка, поднимаясь на ноги. — Вы обознались. Я не понимаю о чём Вы. В следующий раз будьте осторожны. Всего хорошего. — Откланявшись, юноша отправился по своим делам. Растерянная Темари осталась стоять посреди улицы. И вдруг из тени навстречу ей двинулся мужской силуэт, окутанный дымом. — Я слышал, что Вы, юная леди, хотите научиться танцевать? — бархатным голосом произнёс молодой человек, выходя на свет. Недоумевая, Темари не смогла вымолвить ни слова. Она была уверена, что минуту назад говорила с ним и своими глазами видела, как он уходил прочь вниз по улице. — Можете не отвечать, я видел всё сам, — как ни в чём не бывало продолжил незнакомец. — Мне не нужны Ваши деньги, — начал он и осёкся, — хотя… На них Вы купите себе платье и в классе будете появляться только в нём. Темари молча хлопала ресницами и следила за его движениями, как завороженная. — Начнём завтра, — сказал он и выпустил облако сигарного дыма, которое дохнуло девушке в лицо запахом вишни в горьком шоколаде. Когда же дым рассеялся, его уже и след простыл. С трудом понимая, что вообще произошло, девушка знала одно: она счастлива! Он взял её в школу, и ей не придётся платить за занятия! Но стоять здесь не было времени: матушка послала её за чем-то очень важным. Придя в себя, Темари осмотрела покупки и, вспоминая наставления матери, произнесла: — Чем острее ножницы… Точно! Ножницы! А ещё нужно купить ткани на платье… — подняв глаза, она увидела вывеску нужного магазина и шагнула внутрь.***
В эту ночь Темари снова не спала — она работала над платьем. Таких она раньше не видела, но была абсолютно убеждена, что её платье должно выглядеть именно так: тёмно-зелёное, из тяжёлого атласа, с нежным шифоновым шлейфом, расшитым золотыми бусинами, открытые белые плечи должны ярко контрастировать с декольте, а на талии будет песчаного цвета пояс. К утру работа была завершена, и Темари уснула под лучи рассвета.***
Проснувшись, девушка не застала дома ни матери, ни брата. «Тем лучше. Не будут задавать лишних вопросов», — с облегчением подумала она. Надев своё новое платье, она покрутилась у зеркала: «Эти хвостики однозначно не подходят к моему наряду», — подумала она и принялась укладывать непослушные волосы. Темари собрала их в гладкий жгут и заколола на затылке золотым гребнем, выпустив на лоб пару прядей. «Так-то лучше», — подытожила она, глядя напоследок в зеркало. Солнце уже близилось к закату, когда Темари вышла из дома. Она шла по залитым золотым светом улицам совершенно непохожая на других. Люди останавливались и оборачивались, глядя ей вслед. Казалось, что она пришла из другого времени и измерения и своим появлением остановила жизнь в этой маленькой деревушке. Придя на место, она осторожно отворила тяжёлую деревянную дверь с причудливыми узорами на тёмном дереве, и она откликнулась жалобным скрипом. За дверью было тихо, и в слабом голубом свете витали клубы дыма. Переступая порог, Темари подумала о том, что не слышит ни звука, кроме шелеста юбок и собственного сердцебиения. Сглотнув от волнения, она робко спросила: — Здесь кто-нибудь есть? — эхо унесло её голос куда-то вверх, и она невольно подняла голову. Снаружи казалось, что это типичная постройка: в три этажа и с невысокими потолками, но здесь, внутри, всё было иначе — зал, в котором оказалась девушка, был похож на храм: высокий потолок с куполом, витражи на окнах, заливающие помещение синим светом, и пахнущий вишней в шоколаде дым, напоминающий ладан или благовония, которые обычно жгут в таких местах. — Вы всё же пришли… — было ощущение, что голос доносится отовсюду. — Превосходно выглядишь, Темари. — Шумный выдох свидетельствовал о том, что в воздухе повисла новая порция дыма. — Благодарю… — она явно нервничала. — Вижу, моё имя Вам знакомо, но как к Вам обращаться? — она всё ещё не видела его. — О, зови меня просто Шикамару. Опустим формальности, — и она почувствовала его дыхание за спиной. Обернувшись, она подумала о том, что уже привыкла к полумраку — его лицо она видела отчётливо. А может в зале стало светлее? — Что ж, начнём. В танце всё начинается с манер, — он почтительно поклонился девушке. — Леди отвечают реверансом, — он сделал жест приветствия, и Темари повторила каждое его движение синхронно с ним. — Что ж, неплохо. Ты довольно расслабленна, значит нам будет проще работать. — Кто Вы? — её тело не принадлежало ей, и это очень пугало. — Я твой учитель танцев, Темари. Он показал ей несколько танцевальных па всё тем же странным способом и сказал: — На сегодня достаточно. Я провожу тебя домой, моя леди, — он мягко коснулся губами её руки и, встав по правую сторону от девушки, положил её пальцы так, что теперь она держала его под локоть. Она была очарованна его голосом и манерами, а он её красотой и искренностью. Он рассказывал ей разные легенды, а она улыбалась. Дорога до дома пролетела незаметно. Смутившись, Темари пролепетала: — Вот мы и пришли. Спасибо Вам, — её щёки покрыл лёгкий румянец, но ночь заботливо укрыла это от посторонних глаз. — Тебе. Мне только двадцать три, я ведь уже просил тебя не быть такой формальной. Итак, проверим, как ты усвоила первый урок. Темари выпрямилась, оправила платье и сложила руки впереди на уровне талии: — В танце всё начинается с манер, — и она присела в реверансе, одарив спутника милой улыбкой. — Ты чудо. До завтра, — он поклонился и поспешил уйти, оставив девушку наедине со своими мыслями.