Исповедь мёртвой души

Не плачь — Маяк Никто, ничто, некто, нечто. Остаёшься ни собой, ни кем-то другим. Просто кем-то. День и ночь — всё смешалось. Тебя будто и нет. Больше чем десять слов, больше чем жизнь, больше чем ты. Мир сгорел, и мы вместе с ним. Что ты, девочка, плачешь? Ты разве не знала, что так будет? Всё ты знала, просто замечать не хотела лишний раз себя в зеркале, в котором ты, как бельмо на глазу, как противная катаракта, расползающаяся перед взором чёрными точками-мошками. В тебе ничего нет. Ты пуста. Нет милого, вздёрнутого, оленьего носика, нет пронзительно чистых голубых глаз, нет волнистых, пышных волос, нет милых веснушек, нет чистой, гладкой кожи без вмятин и впадин, нет стройной, сочной фигуры, нет сладкого характера, нет таланта или особых творческих умений, нет никаких планов на будущее, нет стремления хоть к чему-нибудь. Лишь завитушками фиолетовые капилляры и синие вены по телу развернулись, залезли на щёки и веки; лишь шрамы путь свой удачливый проложили от пальцев прытких, выдавливающих ногтем липкую алую кровь, отдирающих редкие царапки; лишь пустой, почти слепой взгляд; лишь противные полосы и точки перед глазами; лишь торчащие сквозь тонкую, слабую кожу рёбра; лишь некрасивая, искривлённая позвонками спина; нелепые стопы, грубая, лишённая всякой опрятности пятка и широкие икры; короткие пальцы, противные заусенцы и впивающаяся кутикула в огрубевшую кожу; белёсые, частые волоски на каждом участке костлявого тела, не уходящие под напором почти что острого лезвия; вытянутое, лишённое всякого живого свечения лицо; шея с видимым кадыком, впивающимся в кожу с остервенением; нос с ухмыляющейся горбинкой; редкие ресницы и неровные брови; лишь нехватка воздуха, вечная тревожность и паника в каждом редком вдохе, в каждом сказанном слове; окунающий в самую пучину самовнушения страх перед смертью; лишь мерзкий, пустынный характер, разъедающий мозг; лишь застывшие чувства, оставшиеся только на плёнке из детства. Себя любить — искусство, но что если тебя давно нет в себе самом, что если ты потерян и не найден на просторах своих паразитарных мыслей. Ответа нет, ведь больным нынче быть смешно. Да и чужаки, случайные свидетели твоей жизни больше знают, ведь, по их мнению, всё от лени и глупых веяний моды. Но это не так. Они не видят в нас детей. Напуганных, поломанных, сломленных. Мы как искореженные кубики Лего, которые, увы, не соберёшь больше. Инструкция не поможет. Она бесполезна, ведь человеческая жизнь не по плану строится. Как спасти, когда не знаешь как? Мир несправедливым туманом окутывает, смысл из-под ног выскальзывает, детская непринуждённость и счастье испаряются, а мы остаёмся ни с чем. Так зачем же это всё? Зачем? Осознание приходит с опозданием. Ты долго игнорируешь проблему, отмахиваешься всё от неё, будто всё хорошо. Будто ты не тонешь. Но когда она начинает заживо сжирать твой мозг, то ты понимаешь, что сама для себя стала пропавшей. Отыскаться не было возможности, потому что исчезнуть было как раз-таки тебе на руку. Города не поменяли бы тебя, смена места окончательно добила бы. Ты осталась на том же нулевом этаже, так и не поднявшись над уровнем моря. Тебя поглотила пассивность, и легче было бы не рождаться, не мозолить уставшим родителям глаза своей невыносимостью. Так хотелось разговоров по душам, чтобы действительно поняли, что что-то с чадом не то уже давно, хотелось тёплых объятий, хотелось незамысловатых «я люблю тебя», «я горжусь тобой», «ты всё сможешь». Но это было в прошлой жизни. Теперь ничего не хочется. Только одна в твоей жизни дорога грозила — от дома до школы. Когда и её вдруг в повседневности не стало, а стены начали давить на виски, ты подумала об обременённости своего бытия. А куда идти дальше, куда обращаться, если у вас вдруг пропало мироощущение? В полицию? В скорую? В дурку? У каждого путь разношёрстный. Не поймёшь, на какую тропинку свернуть. Оказаться ли в дебрях или бездушных дворах пятиэтажек, где вроде бы вся сила русского духа заключена. Пьянки, драки, гитара со сломанной струной, слёзы в пять утра на кухне о минувшем и несбыточном. Ведь Россия для грустных? Ведь чуда ждать не откуда? А вот оно — взросление. Говорили они: вырастишь — поймёшь. Выросла. Не поняла. Сейчас бы затянуться от очередной бессонной ночи на балконе, выпуская дым наружу, сейчас бы пахучее шампанское опрокинуть и затеряться в лёгкости и туманности, сейчас бы спать сутки напролёт, не шевеля ни единой мышцей, не шевеля встревоженными мозгами в поисках такого важного смысла. Только вот его, блять, нет. Не для тебя. Бесполезная ты, бесполезная и я. Вот она — наша с тобой исповедь. Наша с тобой боль. Наша с тобой ненависть.