Метаморф

С тех пор прошло три года, я закончил школу, поступил в институт, буду представителем профессии «инженер обыкновенный», допоздна работал в магазине у Карена, продавал одежду, платили мне неплохо. Хотел поступить на заочное отделение, но этому воспротивилась бабушка, она заявила, что настоящее образование можно получить, только если будешь учиться на очном. Против работы она не возражала, хоть и недовольно поджимала губы, все-таки на ее скудную пенсию нам двоим уже давно не прожить, и она это понимала. Поэтому в перерывах, когда не было клиентов, я учил сопромат, решал задачи и готовился к сессии. Моя единственная любимая женщина решила окончательно переехать в деревню. - Ты уже взрослый, Яков, - твердо говорила бабушка. – Ты мужчина, и у тебя есть свои потребности. Не красней, я все понимаю, здесь я буду тебе только мешаться. На выходные я старался выбираться к ней. Сашка тоже поступил в институт, он будет журналистом. Из соседнего дома они переехали в новый район, в новостройки, дела Сашкиного отца пошли в гору, у него был свой бизнес, он держал автосалон. Поэтому из-за моей занятости, из-за разных институтов, после выпуска из школы мы стали с ним реже видеться, но связь не теряли, что меня радовало неимоверно. Сашка тоже подрабатывал в техцентре отца жестянщиком. Он стал выше и шире в плечах, обзавелся гаремом воздыхательниц, мог прийти ко мне в любое время, и мои чувства к нему не изменились. Я научился их не только от него прятать, но и от себя тоже. Свои «способности» я развивал, я мог принять любую форму, любой вид, никогда не болел и не брился, для сна мне стало хватать четыре часа. Кто я такой, я так и не понял, в Инете в разделе фентези нашел только определение «метаморф». Светить своими «способностями» тоже не стал, не хочется как-то попасть на опыты к нашим ученым или в военную разведку. Бабушке тоже признаваться, что ее внук стал непонятно кем, не стал, у нее сердце слабое. Сама она стала чаще болеть, у меня сердце от жалости сжималось, когда она начинала кашлять или измерять давление и пить таблетки. Помню, как я экспериментировал с собой в деревне всю ночь, развлекся я тогда знатно. Я перебрал личины всех свои знакомых, это оказалось не такое простое дело. Оказывается, чтобы принять форму нужного человека, необходимо помнить их черты очень хорошо. Я вспоминал своего соседа, и разглядывал получившееся в зеркале, на меня смотрел Леха и в то же время не он. Вроде бы у него нос длиннее, подумано – сделано, вроде бы у него волосы темнее, и так до бесконечности. Удовлетворившего меня результата не было. Хорошо у меня получилось изобразить только двух моих любимых людей – Сашку и бабушку. Только бабушка у меня получилась рослая и крупная, моя масса никуда не делась и распределилась по всему образу. Потом я начал развлекаться по-другому, вытягивал пальцы, превращая их в щупальца, делал длинный нос, даже грудь себе выращивал, и член длиннее делал – мечта всех мужиков. И зубную щетку из пальца вырастил, как тогда, только тогда это было бессознательно. Упарился знатно, нелегкое это дело - принимать разный вид. Бабушка с утра меня увидела и сказала: - Яков, такое впечатление, что ты всю ночь мешки таскал. - Спал плохо, ба, - махнул ей рукой. Тело у меня тогда ломило так, как будто бы я не только мешки таскал, но и камни двигал. Такое бывает после бездумной тренировки, это когда меня Сашка затащил в тренажерку на бесплатный рекламный сеанс, я тогда оторвался по полной, бесплатно ведь. Потом ходил деревянной походкой и от каждого движения выл, вот тогда с утра было то же самое. Аккуратнее надо быть, как мне это аукнется, неизвестно. Не аукнулось никак, только мышцы мои крепче стали, не рельефнее, а именно что крепче. Я со временем не изменился, даже не вырос больше, как все мои одноклассники, и взгляд у меня… Сашка говорил, что я всех, как рентгеном просвечиваю. На самом деле я людей внимательно разглядывал, пытаясь запомнить каждую их черточку. Сашке я тоже ничего не сказал. Почему? Не знаю. Может, боялся, что он не сможет принять меня таким? Мне мои новые способности в жизни никак не пригождались. Можно было бы, конечно, воровать паспорта и брать кредиты на незнакомых мне людей, или, например, изменив внешность, грабить ювелирные магазины и банки, в деньгах нужда отпала бы сразу. Я не мог так, воспитание, что б его, правильное бабушкино воспитание, не позволяло мне жить нечестным путем. А еще был соблазн, ах, какой был соблазн, принять женский вид и подкатить в нем к Сашке! Только останавливало то, что Сашка всех своих подружек менял через месяц, он и в школе, и в институте был популярным парнем, за которым всегда тянулся хвост из воздыхательниц бывших или потенциальных. Хотя, если подумать, дал он мне отставку в одном виде, а я к нему в другом подкатываю… Юлька говорила мне, что я дурак, ну, что мне стоит исполнить свою мечту хотя бы и так. Юлька знала про меня все, с ней вообще знакомство странным получилось, может потому что она сама странная. Про таких говорят: «не от мира сего», «плавает на своих волнах», и за спиной ее часто называли «слабоумной». Я тогда только-только научился принимать вид животных, собак, кошек и прочей живности. Только животные получались большого размера, моя масса никуда не исчезала, и гулять в таком виде я рисковал только ночью. А как было круто в деревне убегать в лес и носиться по нему в личине волка! Это такая свобода! Лапы пружинят, деревья проносятся мимо, а запахи, столько разных запахов! В человеческом виде чувствуешь себя потом ущербным. Запахи… Сашкин запах я знал назубок. Мне даже казалось, что я постоянно его чувствую возле своего дома. А один раз я увидел его сидящим на скамейке с бутылкой пива рядом с моим домом. Он отпивал из нее и смотрел на мои окна, дома я оставил приглушенный свет. Я подбежал к нему и повилял хвостом, Сашка рассеяно почесал меня за ухом, был бы в личине кота, заурчал бы. Я помчался домой и позвонил ему. Сашка ответил как обычно весело, как будто это не он только что сидел сейчас и о чем-то напряженно думал. Я спросил, где он, Сашка ответил, что на свидании. Зачем он врет мне, я не знал. Так вот, про Юльку. Я тоже тогда в личине большого лохматого пса исследовал близлежащие улицы, город пахнет отвратительно, помойки, запах мочи из подворотен. Инстинкты животных мне тоже в какой-то мере передавались, я, например, не смог удержаться и не пометить угол своего дома, а когда нашел дохлую лягушку, чуть не начал валяться об нее. В собачьем облике она для меня пахла замечательно, я тогда вовремя опомнился и с мыслью: «фу, б*ть!» скорее от нее отпрыгнул. На темной детской площадке было оживление. Местная недалекая гопота заловила девчонку и измывалась над ней: - Вау, куколка, - донесся до меня пьяный голос. – Не проходи мимо, красавица. Пивка хочешь? Эта дурочка подошла к ним и встала в сторонке: - Вы что-то хотели? – раздался ее голосок. Дебилы заржали. - Да хотели, конечно, хотели, красавица! Попей с нами пива! - Я не могу, я не люблю пиво. Я домой спешу. Эта неполноценная не понимает, что с ней сейчас сделают, что ли? Бежать ей надо или о помощи кричать! - Не-е-е, - протянул один из тройки дебилов. – Ты сейчас пойдешь с нами. Двое из нетрезвой четверки уже стали ее обходить по кругу. - Хватай ее, ребята, веди сюда! Девчонку подхватили и поволокли к скамейке, где на спинке сидели остальные. - Я не могу, мне домой надо, - все доказывала она им. - Как зовут тебя, красавица? – спросил один, выпустив вонючий дым изо рта. - Да какая тебе разница, Дрон, как ее зовут? – ржал второй. Третий полез ей руками под платье. Этого я уже стерпеть не мог, вышел из-за кустов и угрожающе зарычал. Герой, твою мать, защитник всех обездоленных. - Опа, - заметил меня тот, кого назвали Дрон. – Какая псина! - Пошла вон, шавка, - дебил с татуировками кинул в меня пустой бутылкой, я увернулся. Третий ржал, а четвертый начал мять девчонке грудь. Я кинулся, звериная ярость затопила мое сознание. Очнулся я лишь тогда, когда меня начали тянуть за хвост и говорить: - Хватит, хватит… Ты же сейчас убьешь его! Я рыкнул, оторвался от горла одного из дебилов, и развернулся к девчонке. Эта дура, вместо того, чтобы убежать стояла рядом и плакала. - Не убивай их, ты что? – просила она. Она. Просила. У. Собаки. Точно, слабоумная. Я развернулся к побоищу, по другому это никак нельзя было назвать. Двое из дебилов валялись в разных местах детской площадки и причитали, третий с татуировками, хромая, бежал от нас, а четвертый, Дрон который, валялся рядом и скулил от страха, штаны его неприятно пахли. Я посмотрел на девчонку, она смотрела на меня большими, полными слез глазами, что-то поздно она испугалась. - Спасибо, - вдруг сказала она мне, собаке, то есть. Я чихнул, выражая все свое к ней отношение и затрусил прочь. Потом я осторожно проводил ее до дома, она живет через три дома от меня, мало ли куда может влипнуть эта несчастная. А через четыре дня я стоял в магазине и мучительно выбирал колбасу, хочется ведь повкуснее и подешевле. Вот бы нос трансформировать и определить по запаху, но вокруг было очень много народу. Тут меня кто-то подергал за футболку, я развернулся, рядом стояла девчонка, которую я спас от лап насильников и робко улыбалась мне. - Привет, - сказала она. – Меня Юля зовут. - Привет, - ответил я ей недовольно. Вот что ей от меня надо? - Меня Юля зовут, - повторила она. - Яков, - все так же недовольно представился я. - Ты это… - неловко сказала она. – Спасибо еще раз, что спас меня. - Спас тебя? – начал горячиться я. – Ты что, чокнутая? Ходить ночью одной, да еще и подходить ко всяким дебилам… И тут до меня дошло, что она сказала… Я бросил свою корзину с продуктами и за руку выволок ее из магазина. На улице нашел свободную скамейку, усадил ее, а сам в волнении начал мерить длину скамейки шагами, туда-сюда. Юля послушно сидела и доверчиво смотрела на меня наивными глазами. - Как определила? – спросил я самое беспокоящее. - Ну… Ты - это просто ты, я тебя узнала, - пожала плечами она. - Как? Никто не узнает, а ты узнала? Даже бабушка, когда увидела меня в личине собаки в деревне, лишь сказала, чтобы я был поаккуратней на улице, там здоровая беспризорная псина бегает. - Не знаю, - беспомощно ответила она. Я вздохнул, взлохматил волосы и повел ее в кафе. Юля жила с матерью, той абсолютно было наплевать на собственного ребенка, она вся ударилась то ли в религию, то ли состояла в какой-то секте. Юля жила, как могла, окончила школу, и стала работать в большом зоомагазине, у нее с животными хорошо ладить получается. Друзей у нее совсем не было, кто станет дружить со странной девушкой? Она иногда посреди разговора замирала, говорила, что мир слушает, или обнимала дерево, говорила, что делится с ним теплом. Я сначала не знал, как относиться ко всем ее закидонам, а потом махнул рукой. А еще Юлька была ужасно проницательная, она видела людей насквозь и всегда говорила правду, а кому понравится, когда про тебя правду говорят? Из-за этого у нее были проблемы на работе, она иногда отказывалась продавать животных людям. Юлька стала для меня настоящим спасением, я, оказывается, устал держать в себе все происходящее со мной. Странная мы с ней парочка.