***
— Грейнджер? Глаза Гермионы медленно открываются, и она морщится от боли в шее. Она заснула, положив голову на кровать Драко, ее тело на кресле. Он смотрит на нее с опаской. Их руки все еще переплетены. — Привет, — сонно бормочет она. — Я не думала, что ты так быстро проснешься. Он смягчается и гладит ее руку большим пальцем. — Я недолго продержусь. Ты спала здесь? — Да, должно быть, я задремала. — Она прикусывает губу, чтобы унять дрожь. — Ты действительно напугал меня, Драко. — Мне очень жаль. — Его глаза расширяются, когда он понимает. — Это не то, что ты думаешь! Я хочу все объяснить, но сначала мне нужно увидеть Тео. Где он сейчас? Гермиона хмурится. — Твои родители поместили его в охраняемую палату, вероятно, чтобы он был в порядке. Он рассказал им все. И он взял вину на себя. Драко слегка кивает. — По крайней мере, они не отослали его обратно к отцу. — Он смотрит на нее и поднимает руку, чтобы погладить ее лицо. — Я хочу рассказать тебе, что случилось, но чувствую себя немного слабым. — Все в порядке. Поспи еще, — она поворачивается к нему и целует его ладонь. Он улыбается и засыпает, роняя руку обратно на кровать. На следующий день Драко отпускают с приказом соблюдать покой по крайней мере неделю. Месяц или два назад она бы рассердилась, что ей приходится изображать медсестру. А сейчас слишком рада, что он выздоровел и вернулся домой, чтобы ворчать по этому поводу. Он берет ее за руку, и они аппарируют в поместье. — Давай устроим тебя так, чтобы ты мог отдохнуть, — говорит она, направляясь к его крылу, и держа его за руку. — Ты предпочитаешь свою спальню или гостиную? Он вырывается из ее объятий. — Я не инвалид, Грейнджер. — Нет, но целители сказали, чтобы ты соблюдал покой. — Она продолжает идти с ним чуть позади, но он хватает ее за запястье. — Мы можем поговорить минутку? У Гермионы перехватывает дыхание, но она кивает. — Как только ты отдохнешь, мы поговорим. Кровать или диван? Драко вздыхает. — Гостиная подойдет. Она хлопочет над ним, как над ребенком, накрывает одеялом и зовет Уилта с чаем. Только после того, как он все устроил, она садится в кресло рядом с диваном. — Знаешь, Драко, если ты слишком устал, мы… — Это были не наркотики, а зелье. Я не пытался получить кайф, — говорит он ровным голосом, прерывая ее. Гермиона застигнута врасплох. Она наблюдает, как он барабанит пальцами по подлокотнику дивана. — Тогда для чего же это было? — Я экспериментировал с зельем, которое изменит воспоминания. Я подумал, что если бы оно могло нацеливаться на болезненные и вроде как… притуплять их, то стало бы популярным. Она несколько раз моргает. — Ты… почему? Он закрывает лицо руками. — Если бы оно было у меня с самого начала — после войны — я бы, наверное, не так глубоко увяз в алкоголе и наркотиках, правда? — Драко… — Гермиона замолкает, направляясь к дивану рядом с ним. Она успокаивающе кладет руку ему на спину. Он поворачивается к ней, его глаза блестят. — Может быть, если бы такое зелье было у меня тогда… И, возможно, будь у меня ты, я бы не трахал все, что движется. Он гладит большим пальцем ее скулу, а потом целует и… она не может его остановить. Она не хочет этого делать. Гермиона чувствует себя так, словно вернулась домой. Ее руки обвиваются вокруг его шеи, когда он углубляет поцелуй, его язык скользит в ее рот. Она ударяется спиной о диванные подушки. Его губы спускаются вниз по ее шее. Затем с громким треском появляется Уилт. — Сейчас подадут чай. Драко раздраженно рычит, и Гермиона вытирает влагу, которая образовалась в уголках ее глаз, когда они выпрямляются. Она поклялась положить этому конец, но вот все снова повторяется. Она ждет, пока Уилт уйдет, и говорит, пытаясь подавить чувство жгучего стыда: — Драко, я обещала твоему отцу, что к своему дню рождения ты будешь обручен. Так что мы не можем… Его глаза вспыхивают гневом. — Ты этого хочешь, Гермиона? Сделать свою работу и исчезнуть из моей жизни… навсегда? Она резко вздыхает, и по ее щеке катится слеза. Она не привыкла слышать свое имя из его уст. — Ты же знаешь, что это не так. Но разве ты хочешь жить без денег, власти, семьи? Драко смотрит на нее с непроницаемым выражением лица. Он открывает рот, собираясь что-то сказать, но слова так и не приходят. — Так я и думала, — говорит она, вставая, чтобы уйти. В дверях она оборачивается. — Я очень рада, что это не наркотики, Драко. Но, пожалуйста, будь осторожнее со своими экспериментами в будущем. Отдохни немного. Он кивает, когда она закрывает за собой дверь.***
Есть три кандидатки на роль будущей невесты Драко: Пенелопа Трэверс, Лавиния Берк и Анжелика Биссет, с немного сомнительным происхождением ее прабабушки, но которую очень рекомендовали французские кузены Малфоев. Гермиона нехотя делает ставки на Пенелопу, которая кажется самой доброй из всех, но ее сердце сжимается от того, что она вообще должна думать об этом. Она сидит за столом в гостиной, по сути ставшей ее офисом, составляя причудливые приглашения на ланч для трех девушек. На следующей неделе они пригласят их всех на обед в поместье. На следующей неделе у Драко будет вечер в честь дня рождения, где он объявит, какую из них он выбрал себе в невесты. Гермиона думает о том, как унизительно быть чистокровной девушкой, которую допрашивают, осматривают и оценивают. Не говоря уже о том, чтобы соревноваться с другими женщинами за благосклонность мужчины. Она благодарна судьбе за то, что является магглорожденной. Драко потихоньку поправляется. Он превратил одну из многочисленных комнат поместья в спортзал и увлекся спортом вместо других, более разрушительных занятий. Гермиона не раз заставала его за тренировкой и быстрее выходила, чтобы не слишком волноваться из-за его обнаженного торса. Наверное, он хочет помучить меня, — думает она. Гермиона старается держаться от него как можно дальше. В основном потому, что когда она этого не делает, он выглядит так, будто хочет поцеловать ее снова… или еще хуже. Но было бы бессмысленно сдаться физическому влечению, так как все быстро закончится, и она останется с разбитым сердцем. И окончательно уничтоженной репутацией. — Ты избегаешь меня, Грейнджер. — Он загоняет ее в угол в понедельник утром, когда она следит за тем, чтобы сад был должным образом подготовлен к первому из его обедов. — Нет, я просто… Была занята, вот и все. — Они на застекленной террасе, обильное освещение просачивается внутрь, несмотря на прикрытие деревьев. Гермионе вдруг становится теплее, несмотря на то, что она пришла из поместья. — Мерлиновы яйца. Ты боишься остаться со мной наедине. — Ерунда. — Она качает головой и пытается пройти мимо него, но он встает прямо на ее пути и направляет ее к стене, прижимая к ней спиной. — Драко, пожалуйста, — бормочет она, ее сердце гулко бьется. Он наклоняется, пока они не оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга, и она чувствует его горячее дыхание на своей коже. — Что «пожалуйста»? — Пенелопа скоро будет здесь. — Что тебе нужно, чтобы понять, что мне наплевать на всех этих девчонок? Ее рот сжимается в линию, когда она оценивающе смотрит на него. Его грудь вздымается, а глаза темнеют. Ее раздражение нарастает. В последнее время она лучше чувствует себя, умудряясь нормально питаться и оставаться сосредоточенной на текущей задаче. Он не имеет права снова морочить ей голову. — И что же мне делать? Сбежать с тобой? Куда мы пойдем? Как мы будем жить? Как долго мы сможем прожить на мои сбережения, прежде чем ты начнешь на меня злиться? Драко в отчаянии рычит и бьется головой о стену рядом с ней. И тут появляется Уилт. — Мисс Пенелопа Трэверс здесь. — Спасибо, Уилт, — коротко говорит Гермиона. — Я пойду поприветствую ее. А ты, — она бросает на Драко опасный взгляд, — приведи себя в порядок. — Да, мэм, — усмехается он.***
Она смотрит на свое отражение в большом зеркале. Это определенно Гермиона Грейнджер, но если бы она не видела весь процесс, накладывая макияж и тщательно укладывая волосы — с небольшой помощью Пиппи — она бы себя не узнала. В начале недели она отправилась выбирать платье, которое потом должна была показать Нарциссе для одобрения. Трудно понять почему, так как Гермиона в любом случае будет подпирать стенку на этой вечеринке. При мысли о том, как будут выглядеть дамы, претендующие на руку Драко, у нее внутри все переворачивается. Анжелика, пожалуй, самая красивая, с ее копной светлых кудрей, но у каждой из них есть свое очарование. План состоит в том, что Драко пригласит свою любимицу на первый танец, и тогда его родители узнают, кого он выбрал себе в невесты. Ей становится тошно, когда она думает о нем, расхаживающим по бальному залу с будущей миссис Малфой. На всякий случай она глотает зелье от тошноты. Она изо всех сил пыталась смириться с тем, что выбор жены неизбежен, и надо смириться, но в глубине души желала предотвратить это. Она знает, что должна делать, но ее мысли блуждают далеко. Что, если ей платят не за то, чтобы она присматривала за Драко? Что, если он не обязан следовать семейным традициям? Смогут ли они контролировать воплощение разработанного плана в жизнь? Последние несколько месяцев пролетели незаметно, и, если быть честной с самой собой, все было не так уж плохо. Она его любит. Только она говорила это ему, когда он не мог слышать, как трусиха. И с тех пор она отталкивает его из чувства долга. Ее сердце готово разорваться надвое. Она садится на край кровати и начинает плакать. — Нет! Мисс не должна плакать. Мисс испортит всю работу Пиппи! — Она вскакивает и видит, что маленький эльф, которого Живоглот уже полюбил, пялится на нее и дергает себя за уши. — Прости меня, Пиппи. — Она шмыгает носом и наколдовывает платок, чтобы промокнуть лицо. — Ты можешь помочь? Пиппи восстанавливает размазанный макияж, и вскоре Гермиона снова внимательно изучает свою внешность. Ее платье сдержанно элегантно. Нарцисса специально предупредила — ничего слишком яркого или смелого, и поэтому она выбрала темно-синее. Ее плечи открыты, но рукава кружевные и длинные, лиф скромный и приталенный, а юбка слегка расклешенная. Это действительно идеальное платье для того, чтобы, оставаясь на заднем плане, помогать поддерживать подобающую событию торжественную атмосферу. Утончен и макияж, сочетающий слегка дымчатые тени на глазах с бледно-персиковым блеском для губ. Джинни гордилась бы ей. Гермиона надеется, что они с Гарри получили приглашение, которое она прислала. В конце концов, это событие сезона, поэтому Малфои хотели, чтобы присутствовали все возможные герои войны. Это также, вероятно, означает, что она увидит Рона и Пэнси. Она стонет от осознания этого. Хорошо бы обойтись без ссор. Гермиона спускается в главный бальный зал — конечно, в поместье их несколько, — просто чтобы посмотреть, не нужна ли помощь. Хотя ей следовало бы знать, что у Уилта все будет под контролем. Она открывает рот, когда входит. Повсюду огни, парящие над головой и поднимающиеся к высокому потолку. Никаких люстр не видно, только шары света, испускающие неземное свечение. По периметру расставлены круглые столы для гостей, но середина зала расчищена для танцпола, который странно похож на пышную траву, покрывающую лес. Даже стены были зачарованы: их заменили деревья. Гермиона словно попала в самый настоящий лес. Это так отличается от всего, что она ожидала увидеть. Девушка будто шагнула на страницы сказки и, возможно, скоро над ее головой пролетит фея. — Мисс нравится? — Уилт смотрит на нее снизу вверх, его изумрудный пиджак аккуратно выглажен. — Очень. Ты проделал потрясающую работу, Уилт. Он низко кланяется и спешит заняться чем-то другим.***
Гермиона занята тем, что встречает гостей и следит, чтобы всё было на месте. Она чувствует себя координатором событий, хотя в основном планировала бал Нарцисса. Драко нигде не видно весь вечер, вероятно, он готовится, чтобы, как истинный лорд, опоздать на свой собственный день рождения. Его настоящий день рождения только в воскресенье, но все знают, что вечер пятницы — лучшее время для декадентской вечеринки. Вокруг уже толпится довольно много людей, и Гермиона ведет гостей группами в бальный зал, в то время как Нарцисса остается в фойе, чтобы поприветствовать всех, кто входит. Она как раз повернула обратно к следующей группе, когда столкнулась лицом к лицу с Роном и Пэнси. — Добрый вечер, Рон, Пэнси. Так взволнована, что вы смогли прийти. — Она одаривает их своей лучшей хозяйской улыбкой. — Ну конечно! Мы не могли пропустить день рождения Драко. — Ей неприятно это признавать, но Панси шикарно выглядит. Ее черные волосы завиты в короткие локоны, что делает ее похожей на голливудскую звезду. — Ты прекрасно выглядишь, Миона, — говорит Рон немного смущенно. Он одет в более красивую, чем обычно, мантию, наверняка под влиянием Пэнси. — Спасибо. — Гермиона понижает голос. — Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести сегодня вечером? Рон закатывает глаза: — Да, Пэнс уже говорила мне об этом. — Хорошо. Надеюсь, вам обоим понравится. — Она понимает, что говорит искренне. Гермиона обходит бальный зал, чтобы убедиться, что гости довольны. Все поворачивают головы, когда Драко появляется в дверях. На мгновение она едва может дышать — в горле у нее пересыхает, и она видит только его. Он одет в темно-серую парадную мантию с серебряной парчой у шеи и на рукавах. Его волосы зачесаны назад, но небольшая прядь спереди свисает почти до глаза. Они встречаются глазами. Ее сердце бешено колотится. Драко входит в комнату, приветствуя друзей и гостей. Он пожимает руки нужных людей, но ни разу не отрывает взгляда от Гермионы: она чувствует, как ей становится жарко под тяжестью его взгляда, ее кожа в районе декольте краснеет от смущения. Она остается абсолютно неподвижной в глубине комнаты, пока он медленно пробирается к ней сквозь толпу. Подойдя к ней, он встает рядом, но не поднимает руки, чтобы коснуться ее. — Грейнджер, ты прекрасно выглядишь. Уголки ее рта приподнимаются. — Ты тоже. Он отступает от нее, поворачиваясь, чтобы смешаться с новыми гостями, которые только что вошли, но его пальцы скользят вдоль ее талии. Она чувствует его дыхание на своем ухе. — Прибереги для меня танец. Гермиона чувствует тепло его прикосновения сквозь платье и смотрит ему в спину, когда он уходит. Ее кожа пылает, а между ног слегка пульсирует. Это сущая пытка. Ее взгляд скользит по толпе, выделяя каждую из трех дам — потенциальных невест Драко. Пенелопа прекрасна в ярком бирюзовом платье с чувственным вырезом, ее темные волосы распущены мягкими волнами. Лавиния в темно-красном, ее карамельные локоны уложены в идеальную прическу. А Анжелика с таким же успехом могла спуститься с небес в легко струящемся белом платье, украшенном множеством кружев, с золотистыми волосами в высокой прическе. Она ощущает тошноту и желание убежать. Вместо этого Гермиона делает еще один круг по комнате и пытается слиться с гобеленом, когда, взявшись за руки, входят Люциус и Нарцисса. Люциус произносит короткую речь о том, какая честь для него иметь Драко в качестве сына — что за чушь — а затем приносят первое блюдо. Она обнаруживает, что сидит за столом с Роном, Пэнси, Гарри и Джинни. Последняя пара пришла поздно, пропустив приветствие. Джинни быстро обнимает ее и чмокает в щеку. — Выглядишь великолепно, Гермиона. Я так горжусь, что ты наконец-то научилась делать подводку для глаз. — Спасибо, Джин. Они едят, коротая время за приятной беседой. Гермиона рада видеть, как хорошо Рон и Пэнси ладят друг с другом. Она считает, что они проявляют друг в друге все самое лучшее, в то время как у нее и Рона получилось совершенно наоборот. Затем, наконец, ужин подходит к концу. Пришло время для момента, которого она боялась весь вечер. Нарцисса встает из-за главного стола и безмятежно улыбается всем гостям. — Если все соблаговолят встать, мы начнем первый танец. Драко встает и движется по комнате. Все три девушки находятся рядом друг с другом, за соседними столиками. Все они выглядят взволнованными, за исключением Анжелики, которая, вероятно, никогда в жизни не нервничала. Он улыбается, проходя мимо всех них и приближается… К ее стороне зала. Она едва может понять, что происходит, когда Драко встает перед ней, кланяясь и протягивая руку. — Гермиона, можно пригласить тебя на танец? Вполне возможно, что большинство присутствующих не осознают значения этого. Никто не задыхается и не хватается за жемчуг. Нарцисса стоит с каменным лицом, но Гермиона уверена, что внутри у нее все кипит. Ей требуется несколько секунд, чтобы обрести дар речи. Она шепчет: — Драко, что ты делаешь? Он подносит свою раскрытую ладонь ближе. — Приглашаю на танец мою любимую девушку. — Мы не должны, — шипит Гермиона. — Все будут… Он понижает голос, но все равно перебивает: — Пожалуйста. Все смотрят, и она не может отказать ему. Гермиона кладет свою руку в его, и по ее телу пробегает электрический разряд, особенно когда он обнимает ее другой рукой за талию. Струнный квартет в углу начинает играть. Его улыбка широкая и восхитительная — возможно, самая счастливая из всех, что она когда-либо видела. Это заставляет ее грудь сжиматься. Она пытается сморгнуть туман в глазах. — Твои родители собираются убить тебя. Он ухмыляется. — Они не смогут, у меня сегодня день рождения. Он плавно перемещает ее по танцполу, и она не отстает, ее мышечная память помнит танец на Святочном Балу: — Откуда ты знаешь, что я не опозорю тебя сейчас? Он едва заметно подмигивает. — Ты же знаешь этот танец, Грейнджер. Она знает. И, наконец, расслабляется, танцуя вальс. Это похоже на полет, когда они двигаются в тандеме, их телам так комфортно друг с другом. Это заставляет ее думать о других вещах, в которых они могли быть так же хороши. Драко наклоняется к ней, каким-то образом чувствуя ее возбуждение. — Ты чертовски потрясающе выглядишь в этом платье. Я весь вечер представлял, как снимаю его с тебя. Легкий вздох слетает с ее губ, когда она представляет себе, как он это делает. Она так сильно этого хочет. — Драко, я не уверена, что ты понимаешь, что делаешь… Он кружит ее и возвращает обратно. — Конечно, знаю. Я делаю заявление. Песня заканчивается, и он снова кланяется. Она делает реверанс. И тяжесть того, что они только что совершили, обрушивается на нее под легкие аплодисменты. Ее глаза расширяются, когда она думает о его «заявлении». Если именно поэтому он пригласил ее, чтобы поступить назло родителям… Она не выдерживает и бросается к выходу. Гермиона, спотыкаясь, входит в холл, ее грудь тяжело вздымается, когда она снимает туфли и пытается отдышаться. — Не убегай, Грейнджер. — Драко идет следом за ней. — Что это было? — Ее голос напряжен, и она вот-вот заплачет. Она не хочет, чтобы ее использовали как пешку в играх его семьи. Он подходит вплотную и заключает ее в объятия. — А ты как думаешь? Скажи мне сейчас, Гермиона. Забудь о работе. Забудь о моей семье. Забудь на минуту об остальном гребаном мире и скажи мне — чего ты хочешь? — Он отстраняется, чтобы посмотреть ей в глаза, его большие пальцы рисуют узоры на ее щеках. Она не может, это слишком много. А как же их обязательства? Она дала слово. Можешь, — говорит внутренний голос. — Я хочу тебя. Только тебя. — Ее глаза закрываются, когда он целует ее, и она так опьянена им, его прикосновениями, что почти не замечает тянущее чувство в своем животе, когда он аппарирует их прочь. Гермиона открывает глаза в шикарном гостиничном номере. Судя по всему, это маггловский отель. На столе шампанское со льдом и дюжина белых роз в вазе. А за окном ее встречают огни Лондона. — Где мы? — спрашивает она. — «Коринтия Лондон». Я подумал, что ты, возможно, захочешь уйти от всех остальных. — Когда ты заказал его? — Она удивленно оглядывается по сторонам. Он подходит ближе и проводит руками по ее обнаженным плечам, стоя сзади нее. Его губы дразнят ее шею, прокладывая дорожку к мочке уха. — Как только мама сказала мне, что произойдет на балу. Драко ласкает ее разгоряченную кожу собственническими поцелуями, и она закрывает глаза. Он целует ее плечо, его пальцы играют с молнией на ее платье. — Позволь мне любить тебя, Гермиона. Она предполагает, что он имеет в виду заняться любовью. Она тянется назад, чтобы погладить его по щеке. — Да, пожалуйста. Он со стоном хватает ее и прижимает к оконному стеклу. Она задыхается от холода. — Я не собираюсь торопиться. Буду заниматься любовью с тобой всю ночь напролет. Гермиона вздрагивает, когда он расстегивает ее молнию, целуя каждый дюйм постепенно обнажающейся кожи. Он делает это мучительно медленно, его пальцы прижимаются к ее спине и обводят ее, словно пытаясь понять, что она чувствует. Наконец, он расстегивает молнию и скользит руками под материю, опуская платье вниз по ее телу. Она помогает с рукавами и замирает, вспоминая, что на ней нет бюстгальтера — таков фасон платья. Его ладони скользят вверх и вниз по ее обнаженной спине. — Повернись, любовь моя. Дай мне тебя увидеть. Гермиона поворачивается, платье падает на пол. Она остается в кружевных черных трусиках, ее живот трепещет, когда она видит взгляд Драко, темный и голодный. Он прижимает ее к себе, яростно целуя. С силой засасывает кожу на ее шее, и она тает и стонет под его прикосновениями. — Ты само совершенство. Каждый дюйм твоего тела. Мерлин, твои сиськи охуенны. — Шепчет он, беря ее груди в руки и лаская их. — Никогда никого так сильно не хотел. Никогда. Ее руки путаются в его волосах, когда он втягивает сосок в рот. Она всхлипывает от прикосновения его языка. — Я тоже. Блядь, ты даже не представляешь. Драко с усмешкой отпускает ее. — Мне нравится твои грязные словечки, Грейнджер. — Он целует ее грудь и трогает пальцами пояс ее трусиков. — Хочу попробовать тебя на вкус. Она кивает, но он неожиданно берет ее на руки и несет через комнату. Гермиона окончательно расслабляется и хихикает, когда он кидает ее на кровать. Она не уверена, что будет дальше, но она устала бороться. Он опускается перед ней на колени, как слуга перед своей королевой, и начинает стягивать с нее трусики. — Драко, подожди… Его брови приподнимаются. — Что-то не так? — Нет, просто… Я хочу сделать с тобой всё, но ты должен знать, что… Я не… — Ты хочешь сказать, что ты девственница, Гермиона? — Потрясение в его голосе звучит почти сердито. — Уизли действительно идиот, правда? — Просто я никогда не чувствовала, что это должен быть он. Мы делали другие вещи, но ты будешь моим первым. Голова Драко на мгновение опускается, затем он нежно смотрит ей в глаза. — Я обещаю сделать тебе хорошо, ma belle. — Я тебе доверяю. В ответ он целует ее колено. Нежно прокладывает свой путь вверх по ее бедру и сначала целует ее поверх трусиков. Затем тянет их вниз. Он раздвигает ее ноги шире и подтягивает к краю кровати. Один из его пальцев проводит по ее половым губам, и Гермиона тихо стонет. — Блядь. Грейнджер, ты промокла насквозь. С тебя почти капает. — Я так долго хотела тебя. Ты, наверное, даже не помнишь, ты был так пьян… — Наш первый поцелуй? Конечно, я помню. — Затем его рот прижимается к ней, и она теряет способность мыслить. Драко действительно хорош в этом. Он проводит языком по ее складкам, как будто она его любимое лакомство, позволяя ему несколько раз покружиться вокруг ее клитора, прежде чем начать сильно посасывать. Она стонет, и ее бедра сами собой прижимаются к его рту. Ее пальцы впиваются в одеяло. — О, Боже. Он улыбается ей в ответ. — У тебя божественный вкус. Точно такой, как я помню. Когда я поймал тебя на том, как ты трогала себя. Тогда я хотел, чтобы на месте той девки была ты. Я всегда думал о тебе. Она не успевает ответить, как он снова ее облизывает. Драко проникает пальцем в ее влагалище, и она издает громкий стон. Его пальцы такие длинные и чуть толще, чем ее собственные. Он двигает пальцем пару раз, прежде чем добавить второй, и она слышит хлюпающий звук — она бы смутилась, если бы он не был таким чертовски потрясающим. Он сгибает пальцы, толкаясь в чувствительное место внутри. Напряжение туго скручивается в ее животе, покалывания ползут вниз по позвоночнику. Ей кажется, что она вот-вот взорвется. Его язык рисует восхитительные узоры на ее клиторе, и она уже так возбуждена, что находится на грани. — Драко, я… — Кончай, Гермиона. — Он погружает пальцы глубже и сильно сосет. Оргазм обрушивается на нее с сокрушительной силой, о которой она не подозревала. Ее бедра приподнимаются, и она вся дрожит, смех клокочет где-то глубоко внутри, на глазах выступают слёзы. Он кладет руку на живот и не прекращает держать ее, пока ее ноги трепещут. — Черт, черт, — повторяет она. Драко поднимает взгляд от ее бедер и улыбается, его губы блестят от ее влаги. — Ты в порядке, Грейнджер? — Да, — машет она рукой. — Никогда в жизни я не кончала так сильно. — Хорошо. Отлично. Потому что мы только начали. — Он встает и закатывает рукава рубашки до локтей. Он очень серьезен. Гермиона смеется. На что она подписалась?