Легенда о Стране Аватар

      Полуразрушенный старый завод был одним из любимых мест для сборища металхедов. Они стояли полукругом у импровизированной сцены и с восторгом смотрели на выступающих. Гитарные рифы волнами разлетались по бетонному цеху, пытаясь вернуть жизнь в его серые стены. Внезапный крик оборвал выступление: «Солдаты!». Люди в панике пытались найти укрытие и бежали к зияющим оконным проёмам. Едкий удушающийся смог, поваливший из дымовых шашек, разъедал глаза и сбивал с ног. Захват проходил по годами отработанной схеме: скосить колосья, затем собрать урожай. Военные даже не потрудились пустить погоню за успевшими улизнуть, улов и так был богатым. Лица, обтянутые белыми противогазами, скалились при виде того, как их жертвы теряют сознание и затихают.       Джон попался в руки солдат именно в тот вечер. Кто-то из подростков, которые всё это видели, нашёл Тима и передал печальное известие. Первым его порывом было схватить топор, бежать и крошить чёртовых Имперцев направо и налево. Но тогда бы у его брата совсем не осталось бы шансов. Нужно было найти Хенрика, тот всегда помогал освежить мысли. Первое, что он предложил — спросить совета у мистера Альфредссона.       Тим совершенно не знал, как рассказать деду, что Джон, возможно, больше не вернётся. Такие новости были из разряда тех, что происходят с кем-то постоянно, но когда это касается лично тебя — всегда повергают в шок.       Дедушка принял тяжелую весть со всем присущим ему достоинством. Клубы трубочного дыма почти полностью скрывали его испещрённое морщинами лицо, линзы круглых очков поблёскивали в оранжевом свете лампочки. Казалось, что он уже давно был готов к этому. — Мистер Альфредссон, — после долгой паузы начал Хенрик, — мы должны найти его и освободить! — Я не в праве просить вас об этом. — Никаких разговоров по этому поводу и быть не может! Когда ты нашёл меня в той подворотне, я поклялся себе, что не дам вас в обиду и смогу защитить, как не смог свою родную семью! — Тим сжал кулаки. — Нам нужно больше людей. — Он повернулся к Хенрику, тот кивнул. — Я верну его, чего бы это ни стоило!       Дед горько вздохнул и тяжело поднялся на ноги, опираясь на край стола. Он стал совсем плох в последние годы — преклонный возраст и ревматизм всё больше пригибали его к земле. Шаркающими шагами мистер Альфредссон вышел из комнаты и вернулся спустя какое-то время, неся в руках тяжелый на вид ящик. С грохотом поставив его на стол, он откинул крышку и позволил друзьям увидеть содержимое: шесть самодельных осколочных гранат и энергетический пистолет. Такие были на вооружении у имперских солдат. Его обычно хватало на пятнадцать-двадцать выстрелов, затем требовался новый магазин, старый же шёл на перезарядку. Когда металхедам удавалось добыть оружие во время стычек или небольших диверсий, это считалось огромной удачей. Им пользовались только в случаях крайней нужды. — Я надеялся, что это никогда нам не пригодится. Настают страшные времена, парни. Неизвестно, сколько ещё мы продержимся, но если удастся спасти Джона или хотя бы знатно навредить этим Имперцам, я умру со спокойным сердцем. Тим вскочил и осторожно, но достаточно крепко обнял старика. — Мы не подведём тебя!       Все последующие дни друзья посвятили разработке плана и поискам единомышленников. Члены многих семей были похищены или замучены властями, поэтому мятежные мысли постоянно роились в умах металхедов. Все знали, где держат пленников, крепость-лаборатория располагалась на краю города, но о её внутреннем устройстве никто не догадывался. Надежда была только на чудо и на ещё пару энергетических пистолетов, обнаружившихся у двоих членов повстанческой группировки. Было решено действовать в праздничный день — именины Верховного Лорда. Все силы были бы стянуты к её дворцу, а верные подданные веселились под звуки танцевальной музыки.       Джон уже несколько недель был в плену, что значительно снижало его шансы на выживание, этот факт крайне беспокоил Тима и Хенрика. К тому же дедушка окончательно слёг. Целый день он проводил в кровати, иногда впадая в бредовое состояние, махал руками и кричал, зовя внука.       В день операции Хенрик привёл Хельги в дом мистера Альфредссона, попросив её присмотреть за стариком. На долгое прощание не было времени, и оно означало бы заведомый провал дела, а об этом никто не хотел думать.       Небольшой отряд повстанцев в сумерках приближался к стенам лечебницы. Неоновые огни освещали периметр, изредка вспыхивая чуть ярче то там, то тут. Из города доносились отголоски празднества.       Первая граната полетела в ворота, разнеся их в щепки; стоявшие возле неё охранники упали, скошенные осколками. Чуть только дым рассеялся, отряд рванул на штурм, к удивлению, почти не встретив сопротивления. Возможно, Верховный Лорд была настолько уверена в своей власти, что посчитала каменную стену достаточной защитой для такого важного места.       Оживлённая перестрелка началась уже в самих лабиринтах лаборатории. В одном из помещений содержались ещё «невыкачанные». Один из повстанцев, пошарив по телу охранника, обнаружил ключи и освободил пленников, которые присоединились к погрому.       Персонал лечебницы забаррикадировался в круглой центральной комнате, бывшей сердцем всего комплекса. Именно здесь металхеды отдавали свои жизни на благо Империи. Так как учёные не были главной причиной штурма, нападавшие не стали тратить на них силы и драгоценные ресурсы. Они разбежались по отсекам, разыскивая своих друзей и родных.       Джона нашли не сразу. В предобморочном состоянии он лежал на полу с другими несчастными. Оказалось, что все они почти ничего не видят и не слышат. Таких пленников решено было взваливать на плечи и нести прочь как можно скорее, опасаясь прибытия сил подкрепления.       Повстанцы покидали лечебницу, забросав её напоследок оставшимися гранатами. Разбегались небольшими группами в разные стороны, стараясь двигаться как можно тише и скрытнее. Обессиленных уносили на руках в ближайшие дома или к семьям, если они имелись. Всех их необходимо было срочно спрятать. Скоро Правящей верхушке станет известно о дерзком нападении, и тогда начнутся поиски виновных. Возможно, солдаты уже готовятся к рейду.       Обнаружив Джона в ужасном состоянии, Тим и Хенрик осторожно завернули его в одеяло и понесли к дому деда. Благо, ночь была безлунная и удивительно тёмная. Гулянья ещё не прекратились, лишь зарницы стробоскопов вспышками озаряли небо.       Хельги, сидевшая прижавшись носом к оконному стеклу, заметила странное движение и выбежала во двор с топором в руке, словно валькирия. Убедившись, что это друзья, она широко распахнула дверь, пропуская импровизированные носилки вперёд. Постояв ещё несколько минут на улице, вглядываясь во мрак и удостоверившись, что хвоста не было, она вернулась в дом, задвинув накрепко засов.       Мужчины уже положили Джона на кровать и пытались привести его в чувства. Он смотрел перед собой мутными глазами и почти ни на что не реагировал. Впалые щёки и серый оттенок кожи придавали ему сходство с трупом.       Послышался какой-то шум, все напряжённо обернулись, но опасаться было нечего. Дедушка, собрав последние силы, держась за стены ковылял в комнату внука. Тим помог ему сесть на стул и взять Джона за руку. — Он ведь жив? Совсем холодный… бедный малыш Джон. — По щекам старика текли слёзы. — Мы обязательно поставим его на ноги! — Хельги вошла в комнату с тазом тёплой воды и полотенцами. Её природный талант к врачеванию сослужил неплохую службу.       Хельги отходила от больного только для того, чтобы проверить, как чувствует себя мистер Альфредссон. Их дом на время превратился в лазарет, пропитанный запахами мяты и спиртовых настоек.       Однажды Хенрик застал свою девушку на кухне за варкой бульона. Выглядела она очень уставшей, под глазами залегли лиловые тени, но держалась как всегда стойко. — Ты как, милый? — тепло поинтересовалась Хельги, добавляя какие-то травы в кастрюлю. — Я чувствую себя недостойным такой прекрасной женщины, обладающей таким большим сердцем. — Хенрик осторожно обнял её сзади, прижавшись губами к худенькому плечу. — Ну что ты такое говоришь? Я всего лишь делаю то, что могу. Тем более, они не чужие нам люди, и я их очень люблю. — Голос неожиданно стал серьёзным. — Дедушка меня очень беспокоит, а Джон, кажется, вообще больше не сможет говорить. Я боюсь за его рассудок. — Она повернулась, в больших глазах стояли слёзы.       Хельги плакала очень редко, за что Хенрик восхищался ею ещё больше. Необычайная стойкость и сила характера скрывались за её милой внешностью. — Все вместе мы обязательно справимся с этим, я обещаю.       Со временем Джон действительно пошёл на поправку, он снова начал видеть и слышать. Теперь он сам ходил в комнату деда, где они долго сидели и смотрели друг на друга, словно мысленно общаясь. Порой Джон засыпал, положив голову на грубую дедовскую ладонь, чувствуя тепло родных рук, совсем как в детстве. Старик осторожно гладил его по почти совершенно поседевшим волосам, стараясь не разбудить, и тяжело вздыхал.       Мистера Олафа Альфредссона не стало одним ноябрьским днём, ставшим днём траура в их маленькой общине. От потрясения Джон ненадолго впал в помешательство и так крепко заехал Хенрику по лицу, что чуть не сломал нос. Во время таких приступов в нём всегда появлялась яростная сила, которую едва удавалось сдерживать. Друзья всё же смогли его успокоить, зажав в угол комнаты. Постепенно безумие ушло, уступив место беззвучным рыданиям. В тот вечер плакали все, сидя за поминальной рюмкой на маленькой кухне. Им вторил ветер, бушевавший за окном.