На уровне небес

      Вавилон. Грандиозная башня до небес, созданная в день снисхождения богов. Построенная лишь благодаря божественным дарам, мерцающая сквозь изящные окна на невозможных высотах, она была…       Непоколебима. Монолитное французское стекло покрылось мириадом трещин — глубоких, чуть блестящих от мелкого крошева стекла.        Взрыв!       Взметнулась в воздух каменная крошка. Обломки некогда гениального творения архитектора обрушились в зал, распарывая и разрушая его внутренности острым, искаженным кроном. Гобелены рвались, украшая и без того кошмарное зрелище кроваво-красными ошметками герба. Алое солнце ослепляло своим закатным светом — окрашивая зеркальную взвесь. Стоявшие у стен книжные шкафы ныне щепками и разорванными листами летели в сторону разбитого окна, огибая скрипящие, словно в агонии, несущие колонны.       Башня качалась и дрожала от напряжений в конструкции. Кровавые полотнища, что не были порваны в клочья, ныне покрывали не только стены, но и пол, прибитые к мрамору стальной арматурой. Покрытая позолотой люстра уже потеряла большинство лампад, которые, упав на мраморный пол, влились в хоровод осколков. Её хоросы дрожали и бились, подпевая мощным порывам ветра, будто колокольным звоном.       Бой заведомо был проигран. К достижению пятидесятого этажа отряд «Коготь» ожидал встретить не это. Словно в своей родной стихии, Враг рвал их на части. Скользя по дрожащему полу, он избегал большинства атак. Постоянно переводя бой на скачущее полотно под ногами, он парировал и контратаковал слаженную команду, оскальзывающуюся на предательском тряпье и задыхающуюся от сильнейшей нехватки воздуха и роя осколков в нем. Словно зная, где через секунду будет смертельный вихрь, Враг отступал и маневрировал, управляя боем в свою пользу, заставляя десяток противников нападать максимум по трое. Взмахи сабли и кортика угрожали жизни каждого, кто был в этом бою.       Валенштайн в очередной раз махнула обоюдоострым мечом. Промах. Уставшие руки тряслись, а пострадавшие от баротравмы глаза покрывались кровавой пленкой. Посиневшая кожа проглядывала сквозь трещины в ее легкой броне — что была разбита на мелкие сегменты при встрече с вражеским кортиком. Спотыкаясь на ровном месте, она теряла время, пытаясь ускользнуть от финтов Врага.       Тычок, промах — словно ведя рукой по лезвию, кортик противника шёл вплотную, не задевая ее клинка, всё ближе и ближе подходя к внутренней стороне правой руки. Лишь своевольный рывок парусины под ногами, чуть отодвинув ее назад, спас от удара. Воспользовавшись шансом, она отпрыгнула с траектории атаки врага. Выйдя из радиуса поражения, Валенштайн ждала, когда остальная девятка «Когтя» паствы Локи вернется в бой. Отброшенные по краям зала прошлым взрывом атак, они быстро подходили к цели, окружая Босса.       Чёрный зёв арки поддерживался на гигантских скульптурах колоссов. Ничего дальше десяти метров вглубь Вавилонской башни видно не было — повешенные на арочную кладку штандарты закрывали вид. На каждом из них, будто выдержанных в черной и красной туши были богохульные слова. Некоторые из них неохотно горели, лишь добавляя в картину разрухи.       Собравшийся у главного входа в Вавилон огромный отряд — цвет паствы Локи, пораженно разглядывал Башню. Она была словно израненный и окровавленный гигант — огромные дыры и шрамы по всей площади колоссальной постройки выглядели ужасно. В них, словно насмешка, были вывешены гербы и знаки все того же, темно-красного цвета. Закатное солнце дополняло этот вид, пророчествуя лишь два исхода этой операции, и оба из них зальют Вавилон настоящей кровью.       Строй за строем, блестящие колонны готовых к бою солдат паствы проходили в захваченную башню, ожидая отчаянный отпор осажденных врагов.       Враги же были… Чёрные маски, чёрные же пластины брони. Лишь ярко-золотые эмблемы украшали их однотипную экипировку — знак Самосжирающего Дракона, скрученного в кольцо. Ранее их заметили на последней Монстромании — явившись из подземелий Колизея верхом на освобожденных монстрах, они с гиканьем разорвали охрану, практически сразу принявшись за не успевших сбежать свидетелей.       Теперь они, самодовольно ухмыляясь, стояли у входа на первый этаж, окруженные гнилью общества. Оборванцы и бедняки, жившие на улицах Дедала, там бы они и умерли. Слабые и немощные пейзане мало что могут противопоставить авантюристам. Теперь же они стояли плотной преградой, блестя захваченной у Гефест броней, длинными копьями и дулами странных орудий. Заграждения из острых шестиконечных крестов перекрывали все альтернативные пути оставляя только один — через строй врагов, предателей.       — Заряд! — Крик вражеского генерала пронесся над всем первым этажом Башни. Копья опустились, лица люмпенов потемнели. Ожидания паствы о легкой победе лишь подтвердились, и они, улыбаясь скорой жатве, обнажили клинки и приготовили луки. — Пли!       Адская гарь закрывала слезившиеся глаза неподготовленной к этому кошмару семьи.       Чадящий дым перекрывал всё поле зрения дезориентированного отряда, а авангард постоянно насаживался на копья под давлением ослепшего тыла. Каждый взрыв и выстрел добавлял на картину всеобщего хаоса свой смертельный, свинцовый мазок. Звенело оружие бойцов паствы, что надеялись лишь на копья и магов. Чадило оружие «Сансары», предзнаменуя печальную участь семье Локи.       Каждый вскрик заставлял глав «Когтей Локи» лихорадочно искать выход из ситуации.       Во всём этом мареве и криках командиры смогли выдать только одно решение. Рванув сквозь толпу, они выкрикнули приказ о последнем бое — предрекли судьбу своих подчинённых, давая маленький шанс на победу. Если они достигнут цели и срубят голову хрупкого союза темных гильдий и страшных тварей, то одержат победу. Если командиры убьют владельца той нити, что сшила этот ужасный картель, то смогут спасти солдат.       На лицах убитых врагов не было видно изумления — лишь ярость от исполненной мести. Ранее весь этот сброд был лишь смазкой для огромной машины божественных семей. Подножный корм, что терял всё в лабиринтах подземелья и, возвращаясь — не встречал ничего. Боги слишком активны, чтобы ждать неудачников.       Глотая пепел и рассматривая лица убитых, командиры рвались на вершину Вавилона. Чем выше, тем больше было стали и строительных лесов — захватчики не стали ждать прекращения осады и начали менять башню до неузнаваемости. Матово черные статуи, сложенные в деревянные люльки резали глаз своей детальностью, словно они были готовы поднять свои когтистые лапы и вырезать уже небольшой отряд. Сброшенные в кучи металлические трубы приковывали взгляд — зачем их так много? А лестница все шла и шла ввысь, где развевалось огромное знамя.       Очередная ошибка оказалась роковой — подрезанные сухожилия на ногах лишили Айз последнего шанса на спасение. Поскользнувшись на ткани, она плашмя свалилась на пол, держа в руке осколок меча. Сжав покрепче острое лезвие, она осознала — теперь победа зависит лишь от удачи. Удачи, при которой «победитель» подойдет осмотреть труп. Все будет кончено, а уж для кого…       Хмурый взгляд из-под сдвинутой вверх маски, уставился на напряженное тело. Господи… Если бы он поддавался на такие глупые уловки, смог бы он это? Собрать все эти чёртовы силы, уничтожить обе эти проклятые паствы?! Он своими руками, своими жилами сшил и!.. Кровавые пузыри на губах перенапрягшейся жертвы давали понять, что сейчас не время внутренних монологов.       Аккуратно шевельнув татуированными пальцами, он захватил власть словно кукольник, заставив кровь возвращаться в раны, а дрожащее от чужеродной магии тело перевернуться на спину. Сквозь засохшую корку крови и растрепанные волосы видно фалну — Ключ к бесконечной библиотеке, доступный всем слугам божков. Иногда они изящные, иногда практичные, иногда, словно вызывающие гнев. Первую живую фалну он увидел на разбитой спине очередного наглеца, что решил облапошить тогда еще неумелого человека. У каждого бога уникальный почерк и мощь, у каждого уникальная фална. Буквально — пропуск в душу человека… Несколько движений кортиком, и к общей картине сложных ритуальных схем на спине добавляется пара слов. Воткнуть саблю в пол — наложенные на неё чары ставят защиту вокруг, и…       — Неприятный опыт, а? — Невероятно зеленый* ядовитый голос с хриплым смешком спросил из-за спины. — Ничего не болит? Скоро, скоро… будет.       Постепенно утихая, голос отдалялся. Вскоре он совсем пропал, но лишь на миг — только для того, чтобы взорваться головной болью с примесью салатового.       Слов уже не было слышно, лишь сильный пинок сапога по ребрам, что отправил лёгкое, словно пушинка, и без того изломанное тельце в воздух. Светлые волосы развевались на фоне красного штандарта — он падал вслед за ней с самых вершин Вавилонской Башни. Мир окрасился во множество цветов, что являли собой каждый звук в окружающем мире, а на спине всё так же светилась пара вырезанных слов.       В глазах излишне медленных соратников виден шок. Они даже не могут нормально поставить блок, но уже отвлекаются на такие… мелочи. Его расширенный от стимуляторов зрачок внимательно осмотрел каждого владельца знака Бога хитрости. Впрочем, они не годились даже для Брёвен**, как думалось разгорячённому мозгу.       — Апорт.       Лёгкие, почти невидимые движения стальной лески прерывают жизнь последних солдат «Когтя». Дым и гарь наконец перестали загрязнять и без того закопченный потолок. Это значит лишь одно — битва с остатками «Когтя» Локи закончилась. А уж как — неважно. Среди сражавшихся за него — ни одной важной пешки…       — Босс…       — Как там, в подземелье? — Охрипший от недавних рыков голос адмирала остановил владельца бича. — Договорились без меня, иль снова надо шить?       — Яволь, всё удачно. Они… поголовно пацифисты, если разрешить им выход на определенные территории, они согласны задержать противников в подземелье. — чёрно-белые одеяния плотно прилегали к изящной фигуре. При столь излюбленном для владельца бича быстром движении форма с окрасом в «шашечки» заставляет страдать даже союзников. — Босс…тьфу, Адмирал! Дайте отдышаться, а то доклад после забега по всей башне… Я не осилю. — из-под полосатой маски послышались хрипы, а пушистые, круглые уши лихорадочно тряслись. Желтые глаза смотрели на прихрамывающего начальника, что шёл к своему любимому кофру.       Его прорезиненное белое пальто хлопало от завихрений ветра. Сдвинутая набок маска с фильтром прятала в тени глаза Босса. Мешковатые черные штаны из парусины были заправлены в высокие сапоги. С рук, покрытых чёрными нитями заклинаний и швами по всей длине, капала кровь. Действие стимулятора начинало сходить на нет, глаза сужались, а походка становилась нечёткой. Ламеллярные матово-белые части доспеха стучали о бедра — один из кожаных ремней был порван и вся сложная схема пластин вывалилась наружу. Добравшись до снятой им портупеи с подсумками, он начал искать бинты и стимуляторы с обеззараживающим — куча мелких ран могла надолго отправить его в нокаут от потери крови или заразы. Схватить бинт, активировать магию лечения, перетянуть… Скользнув на пол во избежание судорог, он растрепал седые волосы и устало вздохнул. Скоро он отдохнет, снова пойдет стройка и план, нога в ногу с Босс… Черт, Адмиралом Сансары.       Покрытое дёрном здание было погружено в землю в половину от своего реального объёма. Ранее это был лишь очень большой склад, а ныне это новый филиал Гильдии. На просторном балконе, продолжавшем мансарду, были расположены большие подзорные трубы, направленные на Орарио. Внутреннее убранство изобиловало нервными людьми и постоянными спорами между тактиками. Это были остатки гильдии, ранее не добитые атакой обезумевших врагов, что свалились на них с высот и рванули из подземелий — зажав в тиски буквально «сердце» всей организации.       Прошла лишь пара недель, а жертв у Гильдии и разных семей насчитывалось больше, чем выживших. И ведь договор, да что уж там договор, даже поднять белый флаг нельзя. Против них одни твари — изверги из дальних земель, чужеземные разбойники, люмпены и тёмные гильдии под главенством мерзких богов и древних видов, что прятались на дне. Несмотря на своё поразительное добродушие — почти нет намеренных жертв среди безоружных, они оставались теми, кем являются и, судя по всему, их главарь не даст шанса.       Каждый оставшийся работник гильдии, что смотрел в архивы, понимал: половина этого кошмара лишь «недочёты и ошибки», что входили в допустимую норму. Негоже рациональной гильдии убивать не слишком надоедливые тёмные кабалы, утомительно решать вопросы пострадавших и вообще нет смысла закрывать столь удобную тюрьму, как улица Дедала. Никто не безгрешен, а уж такая огромная фирма с множеством филиалов и подавно. И вот он — итог. Им просто не хватило сил удавить этот… картель «Сансары» в зародыше. Остаётся лишь надеяться на то, что соблазнённая наградой паства Локи спасет положение гильдии, вместе со своим.       — Честно, чтобы ты понимал: мне абсолюююютно на вас плевать! — интонация Локи показывала, насколько ей тревожно. — И даже ваша чёртова Гильдейская замануха нам сейчас до пи…       Слушающий бога вполуха, работник Гильдии, лишь продолжал напряжённо всматриваться в карту города. Постоянно обновляемая с помощью зрительной магии, она показывала множество боёв, больше похожих на вспышки. Страшные вспышки, полные крови — и захватчиков, и защитников города… Пока, гильдия не побеждала. А из башни Вавилона всё ещё не приходило вестей о свержении командира картеля. Эту плачевную ситуацию видела и Локи, пытаясь спустить тревогу на сидящего рядом клерка.       Записать показания карты, отправить их в давно молчащий главный штаб, повторить. И пускай этот бог визжит сколько хочет…       Наблюдатели, сидевшие за оптикой, заметили: с пятидесятого этажа башни, объятая кровавым плащом, падала их последняя надежда, грозя умереть в уже достаточно большой куче таких же несчастных, что согласились на просьбу гильдии. Крича и переключая магические вызовы, они пытались спасти несчастную, уже зная о её судьбе. Ответы работающих в эпицентре Орарио полевых госпиталей приходили изредка, если вообще были. Но ныне не тот случай — дышала, выжив при падении с такой высоты, а значит, спасение есть. Она хрипела из-за сломанных рёбер, конвульсивно содрогаясь от холода ярких звезд на небе, которые, словно усмехаясь, слали свои предзнаменования даже сквозь тучи и свет заходящего солнца.       Чернила блестели в свете направленной свечи. Та, капая воском на пергамент, освещала пыльный стол и иссушеные жёлтые костяшки склонившейся над бумагой фигуры, готовой по приказу начать свою работу…       Кхм, записывай:       Я, Архивариус Отто Апелли, ныне святой посмертно веду хронику событий после консервации библиотеки Орарио, и до — о её причинах. Прежде всего, выскажу свою точку зрения, что это было неизбежно, но одновременно неожиданно. Неизбежно, потому что ни одна столь значимая организация не живёт на хлебном месте столь долго.       Неожиданно же, из-за того, кто сотворил последующую катастрофу, и зачем это продолжается. В этой библиотеке заперты в телесных оболочках души давно умерших писчих, что носят на себе фалну бога Тота, а это, в свою очередь, позволяет им глядеть в Небесную библиотеку и переписывать оттуда откровения. Очень сильно помогает, когда ты ищешь кого-то — может, ты узнаешь всю его жизнь, как например, в этом варианте.       Люпо Д’Тмаззо — Человек, кровь обладает эффектами эльфов.       Возможна увеличенная продолжительность жизни, хорошая координация — эльфы числятся в дальних предках, видимых заражений космосом нет.       Фална мертва, получена по родословной — бог бесконечных глубин и тёмных кошмаров. Близость к фалне околонулевая — из-за неподходящего бога он получал лишь пассивную близость к морю и умение жить у воды.       Статистика росла без видимых скачков до недавнего времени. Титулы… А знаете что? Я тут случайно оказался, и мне скучно писать унылый список.

***

      Окна старого, но крепкого коттеджа светили мягким светом в окружавшей его предрассветной темноте. Начищенный до блеска порог белокаменного здания украшал узорчатый ковёр, который, впрочем, уже был заляпан кровью. Опять старая уборщица будет скатывать его на стирку, ведь у её начальника очередной пациент. Которому бы, отойти в павильон, что так легко убрать, но нет — обязательно надо ворваться чуть ли не в спальню доктора с мольбами о помощи.       Бездомный всхлипывал, сетуя на дороговизну обезболивающего. Легкие движения руки, стоны старика и вот — последний надрез был зашит шелковой нитью.       — Свободен, — срезав лишнюю нить, произнёс хирург, желая скорейшего ухода пейзанина из своего дома.       — А как же я пойд…       — Ты видишь здесь мои проблемы? — саркастично поинтересовался хирург, не дав пациенту договорить. Отвернувшись от длинного стола, Люпо принялся оттирать антисептик с рук, шипя каждый раз, когда оный попадал на старые шрамы, украшавшие каждый палец.        — Давай быстрей, животное, — он красноречиво махнул в сторону камина, над которым в железных креплениях покоилась рапира, опасно поблёскивая острым лезвием. — Или мне вырезать тебе филейную часть?       Хирург обернулся, разминая руки. Его посетитель спешно ковылял к выходу, бормоча сквозь сжатые зубы проклятия.       — Чёртовы люмпены, — бросил в пустоту хирург, направляясь к рукомойнику. — Ни гроша за душой, зато спеси до краёв. Ну, конечно же! Добрались до Потерянного города, браво! А как лечить травмы и вирусы, так сразу ковер мне кровью марают…       Пройдя из операционной — чистого пристроя во внутреннем дворе, — Люпо оказался перед большим фонтаном. Окруженный травами медицинского назначения и опоясывающий весь двор — он исполнял несколько задач одновременно.       Смывая с рук грязь, хирург рассматривал блестящую чёрную поверхность текущей воды, отражающую спокойное, угрюмое лицо. Сколько это будет продолжаться?       В Потерянный город приходят только бедняки. Это всем известный факт, за которым следит страж — сварливый лодочник, берущий за отправку сюда последние гроши. Город беженцев и потерянных — сюда можно войти, лишь заплатив монетами, что блестят потом и кровью. Полуостров окружен непроходимыми горами и невидимым могучим барьером, что освещает серым цветом Потерянный город. У пришедших страдальцев помимо яркого букета наследственных и неизлечимых заболеваний есть еще и множество увечий и травм, которыми кто-то должен заниматься, дабы избежать смерти от вспышки инфекции — город довольно мал и трупы убирать некуда. Вот и приходится принимать пациентов даже ночью.       Здание жило лишь нынешним владельцем виллы — молодым хирургом с фалной довольно жестокого бога морских широт. Неожиданный выбор для такой профессии, но его собственно и нет: полуостров закрыт, не имеет ни одного храма, кроме естественных — коралловые монументы и древние фрески. А уж богов тут и подавно не было — откуда быть столь «чистым» существам среди дезертиров и беженцев от войн? Вот и получилось, что сын мореплавателей получил в наследство не только навыки лекаря, но и знак опасного бога.       Но фална нужна, даже не активная — простое её нахождение на спине Люпо, помогает ему чувствовать течение крови и мыслей. А значит, и менять пока — не надо.       Чего не скажешь о месте жительства. Мало постоянной опасности от жителей, но — он бросил взгляд на серые статуи внутри фонтана — опасность таится ещё и в самом городе.       Как бы ни был силён страж этого места, но такой защите нужно чем-то кормиться. И вот он итог — жители, почуявшие в этом граде сонную негу, в конце концов, становятся каменными скульптурами, что украшают весь полуостров. Смахнув последние капли с рук, хирург быстро прошёл через двор, направляясь в дом. Отворив деревянную винтажную дверь, он заметил уборщицу.       — Иди в операционную. Там грязно. — Та, тяжко вздохнув, поковыляла к дверям — Честное слово…       Обходя старуху, Люпо поморщился. Максимум год — почуяв легкую работу, та совсем забыла про проклятие Потерянного.       Хирург оглядел комнату, задержав взгляд на полках, что крепились почти у самого потолка. На одной из них должна лежать толстая книга — полая внутри. Там — всё богатство Люпо, что он скопил, и собрала его династия. Династия… Это слово — единственное из-за чего он всё ещё работает в поте лица.       Весь этот особняк — пшик по сравнению с тем, что лежит на старых антресолях, укрытых в самом сердце дома. Рукописи, летописи — всё, что смогли спасти его родственники с родины. В них он нашёл свою цель, всё то, что не позволяет ему умереть в Потерянном.       Желтые страницы, от старости хрупкие, словно пыль. Летопись, одной из древнейших династий.       Великие путешественники, потерявшие свой мир. Люди и нелюди — все, кто были достойны имени основателя — Д’Тмаззо. Пишущие свою историю — а точнее, последствия своих небрежных поступков. Страницы из коры древних деревьев заменялись дубленной кожей, кожа — оббитыми сталью талмудами…пока не переходили на роковые деяния, ныне отведенные в покрытые кристаллами соли книжки.       Династия основала град. Великий град — скрепив проклятием и благословлением множество слабых, поклявшись на ведьмовских договорах перед равными их династиями. Вложив всю свою душу и силу, накапливаемую веками. Страждущие непоколебимого дома люди, были готовы на все чтоб создать величественную и монументальную цитадель. Домом Династии Д’Тмаззо стала белоснежная цитадель, венчавшая столицу Белое крыло — славный падший град.       Падший — Люпо усмехнулся, достав нужную книгу. Спустя пару веков, их столица, их цитадель, пала в сущие минуты. Старые листы бумаги вещали ему о наводнивших город монстрах, идущих из недостроенных подземелий и канализации. Было ли это проделкой врагов или Богов, что ополчились на людей, выбравших свободу — неизвестно. Яростно отбиваясь, его предки постарались забрать все что могли из оккупированного града. Все, до чего дотянулась рука и воля. Ухватить и сбежать — вернутся, к своему прошлому скитальцев. Теперь, бороздя бесконечные просторы морей, помня и вскармливая следующее поколение, готовое к реваншу.       Последние страницы книг сумбурно рассказывали о несчастьях людей, решивших зайти на полностью поделенное между множеством странных существ море. Оставшиеся в живых — решили пойти на попятную, отдав всю надежду последующим людям Династии. Вот… Передали. Вместе с немалыми навыками мореходства и кое-как собранным наследством, наспех сохраненном в жалком городишке — созданном специально для отчаявшихся беженцев…       Помнить и однажды вернуть — светлое желание каждого, кто смог сбежать из своей ожившей мечты, враз ставшей кошмаром. То желание что передали и ему. Когда нибудь, он вернется — верхом на волнах, вновь омывающих Белое Крыло.       Ну, чтож. Достав из пустой обложки ключи, Люпо посмотрел в окно — уборщица всё ещё занималась в операционной. Порывисто дойдя до северного зала, он искал закрытый на замок ларец.       Его цель проста — возродить славный род, собрать легионы благородных рыцарей без своих домов и богов, возвращая великий город и законную цитадель под гербы Д’Тмаззо. Стать героем своей фамилии, как делали его прадеды.       Открыв ларец, Люпо рассеянно наблюдал за россыпью драгоценных камней. Отражая разноцветные зайчики в лицо Хирурга, они давали ему надежду на уход из города. Между ними лежали тщательно сберегаемые им колбочки…       Уход из этого места был лишь один.       Возвращаясь обратно, Люпо небрежно отбросил пустой ларец.       — Милорд, вы?       — Неважно — обойдя уборщицу он направился к камину. Слегка почерневшая рукоять рапиры с легкостью выскочила витиеватой подставки.       — Милорд! — трясущимися руками старуха пыталась схватить его за одежду. Легкое движение ногой, и слуга валится на пол, дрожа от страха перед своим будущим. Хирург уходил, взяв с собой лишь самые нужные вещи.       Пламя свечей трепетало, от громких криков разочарованных игроков. Несмотря на обилие ламп вокруг, предрассветный мрак всё равно мешал игре.       — Я выиграл! Ваши семьи сильно ошиблись, надеясь на вашу победу! — сгребая волосатой рукой ставки, хохотал Верзила.       Очередная победа и очередная группа резко обнищавших бедолаг. Впрочем, проигравшему это не понравилось — удар по испещрённому порезами столу отвлек игроков от барыша.       — Ты! — злобный взгляд в сторону мошенника. — Ты чёртов обманщик!       Последнее слово заставило всех за столом замолчать, с удивлением взирая на глупца, что посмел обвинить Верзилу в преступлении. Мерцали свечи, мешая разглядеть лицо Верзилы, стучали кружки — мешая услышать.       — Требую реван…       Мощная оплеуха отправила возражающего на грязный пол. Шлёпнувшись о покрытые соломой доски, тот лишь мотал головой, пытаясь отойти от оглушения. Покряхтев, Верзила размял руки и схватил лежащего за воротник.       — Пойдем-ка, — шаркая и отталкивая спешащих в паб людей, Верзила тащил за собой человека, словно мешок. Да, он мухлевал, но пока не пойман — не вор? Впрочем, и после поимки можно показать, кто тут… Мухлюет. Швырнув обмякшее от шока тело в дверной проем, Верзила вышел из паба в кромешную темноту.       — Как думаешь, я всё ещё обманщик? — показательно похрустывая костяшками, Верзила лениво направился к копошащемуся пьянице, что так невовремя решил сыграть. Шаг, другой. Грузно спускаясь с крыльца паба, Верзила рассматривал поднимающуюся тушку. — Чтож, если да, то… Ты любишь причинять людям боль?       Последовавшее за этими словами восклицание было прервано мощным пинком в живот. Отлетевший от удара Верзилы пьяница лишь крякнул, вновь шлепнулся мостовую.       — Я думаю, ставки были маленькие. У нас здесь, как ты знаешь, негде заработать. Кроме… — нагнувшись к поскуливающему человеку, Верзила прошептал — Кроме как у дрейфующего рядом флота некромантов. Знаешь, к чему я клоню?       Крик был ответом. Все, в конце концов, знали об этом. Флот, полный живых трупов, практически каждый год курсировал в водах Потерянного. Ведь это такая заманчивая цель — полностью пассивные, ослабевшие души за мощным, но не бесконечным щитом… В итоге на границе защитного купола сформировался рынок. Спустя пару веков бесплодных попыток, несменные адмиралы, наконец, поняли, что алчность поможет здесь больше.       Верзила не очень любил такой доход, но — деньги не пахнут. Схватив за грудки хнычущего человека, он продолжил шептать.       — Я изобью тебя, потом отдам местному доктору на вскрытие. Он страшный, но не бойся: У меня перед ним должок— Расширяющиеся от ужаса зрачки жертвы разгоняли азарт Верзилы. — После удаления ценных органов, я продам остатки тебя флоту. Видел замшелые, грязные плоты, собранные в кучу перед куполом? Там, та-а-ам тебя ждут твои хозяева. Если ты не заплатишь…       Громкий кашель отвлек Верзилу от любимого занятия. Обернувшись, он начал глядеть в темноту улицы в поисках источника шума.       Смутно угадывалась фигура — худая, высокая. Гладкие движения напоминали нелюдимого доктора, живущего в Особняке, но Верзила не часто его видел, предпочитая личным встречам байки — о хладнокровном эскулапе, готовом как вылечить тебя через кошмарные экзекуции, так и разделить тебя на эссенции и фрагменты для последующей продажи. Хотя, была пара встреч — как раз в этом пабе. Кто ж не захочет ободрать как липку одного из «богатых»? Его вечно скривленное лицо, полное пренебрежения, все еще преследует его в снах — чаще всего после особо крупных краж.       Вышагивая под свет уличных ламп, хирург медленно шёл. Черные, скроенные из парусины, штаны мешали рассмотреть движения Люпо. Спрятав руки за спиной, он приближался к Верзиле.       — Вызываю, — махнув левой рукой, Люпо швырнул в него окровавленную перчатку, обнажая испещренную шрамами ладонь — на бой.       Матернувшись, Верзила сбросил мокрую тряпку с лица. Впрочем, после слов о вызове, его лицо сменилось. Расхохотавшись прямо в равнодушное лицо соперника, он распрямился, отпустив свою прошлую жертву. Вызовы на бой в Потерянном? В этом то, покинутом богами месте?       — Да ты верно шути       Слова прервал тычок в районе груди. Рванув при первых движениях Верзилы, Люпо мгновенно достал со спины лезвие, вгоняя его в сердце врага. Не дав тому одуматься, хирург пару раз провернул его внутри раны, кроша в фарш легкое и сердечную мышцу. Рывок обратно — из раны хлынула кровь, мешая Верзиле осознать свою участь. Ошарашенный взгляд на хирурга и…       Смахнув с рапиры ликвор, хирург наблюдал как лгун, ублюдок и просто нехороший шулер валился на мостовую от контрольного тычка в голову. Мозг медленно вытекал ошметками из пробитого черепа — под ноги упавшего ранее пьяницы.        — Он тебе и так не был нужен. — Холодный монолог и взгляд в сторону убогого пьянчужки, так и не отошедшего от шока после столь показательной казни. Тот, Блюя и рыдая, тот со страхом смотрел на хирурга.— Он снова кого-то обманул? Сочувствую.       Оружие блестело от липкой дряни. Достав из кармана салфетку, Люпо пытался решить этот вопрос. Белая, накрахмаленная ткань быстро пропитывалась, становясь непригодной для дальнейшего использования. Опустив вновь чистую рапиру острием вниз, хирург вспоминал свой маленький список дел до рассвета. Надо поспешить.       Тяжелые вздохи преследовали уставшего хирурга. Покрытая царапинами направляющая рука ныла от напряжения, а лежащая в ней рапира — дрожала и клонилась вниз, отражая на немногочисленных чистых участках вечно угрюмое, уставшее лицо Люпо. Последний человек из списка — лежал на полу своего дома, блюя кровью и ошметками легких на ворсистый ковер.       — Список… закончен, — не обременяя себя новой салфеткой, Люпо достал смятый листок. — Ты был осужден за скотоложество. А ещё за то, что мешал моей семье завладеть Коттеджем. Не то что бы он был мне нужен, но после смерти, я его тебе не оставлю.       Понаблюдав какое-то время за исполнением приговора, Люпо мысленно повторил сегодняшний список дел. Тех дел, от которых зависит его будущее.       >Наказать виновных.       >Найти наследника Коттеджа.       >Купить информацию у некров о близлежащем схроне припасов за городом.       >…Умереть.       Да. Единственный способ уйти из города. Приходят сюда с моря, а уходят лишь в смерти.       Моргнув, Люпо понял, что окружающий его мир поплыл — токсин, что он выпил перед выходом, наконец, подействовал…       Легкий ветер разбудил хирурга, заставляя того ежиться от холода. Встав с покрытой зеленью поляны, Люпо осмотрелся в попытках найти известные ему метки. Вспомнив путь до ближайшего схрона, он пошёл, минуя окружающие деревья. Укрываясь в кустах от ветра, Люпо пытался не простудиться — голым много не попутешествуешь.       Отмеченное древо было словно создано для тайника: рубаха и штаны, саквояж с инструментами, оружие — меч и кинжал. Конечно, ничего больше обговоренного нет, но и не важно.       Всё остальное ему заменит фална и цель.       Цель, что светила как полярная звезда для хирурга. Светила сотнями божественных душ, что было видно через фалну.       Орарио.