***
На следующий день, когда началась музыка, Андромеда внезапно оказалась в своей стихии. Неважно, что эти люди — чистокровные –родом из её старой жизни. На танцполе никто не был так грациозен, красив и могуществен, как она. Андромеда знала каждый шаг, была готова к любому удару, любому провалу в мелодии. Эта небольшая студия с видом на улицы Хогсмида была её империей, и любой, кто ступил ногой в её владения, был её объектом. Конечно, собравшиеся здесь сегодня вечером знали, как танцевать. По краям танцпола находились их менее опытные дети. Но то, что магглорожденные и полукровки стали большинством в их мире, означало, что существовало всё меньше и меньше возможностей для длительных танцев. Таким образом, они ездили за границу на экстравагантные балы или дорогие вечеринки — становилось всё меньше и меньше лишних денег, чтобы тратить на такие мероприятия. Поэтому они организовали групповые танцы, арендуя танцпол на ночь, как в этот вечер. Каждый колдун и волшебник здесь сегодня вечером хотели повеселиться, и улучшить свои навыки танцев. Цель Андромеды состояла в том, чтобы принять и научить их более техническим приемам, таким как подъемы и перекрестные вращения. Дети, которые были там — старше десяти лет, должны были наблюдать, поскольку их уроки были запланированы на следующую неделю. Андромеда ходила между парами часть вечера и корректировала движения. С наступлением ночи она просто стала ещё одной партнершей по смене танцовщиц. Она хотела, чтобы Гарри был здесь. Было несколько ночей, когда она убедила его пойти с ней и стать её партнером. Тедди однажды пришел, но это закончилось катастрофой, и Гарри каким-то образом был оказался обязан Аберфорту, чье учреждение было в полумиле в другом направлении — трех цыплят. Аберфорт, насколько известно Андромеде, даже не имел кур. Поскольку Тедди был всего год, количество неприятностей, которые он, находил, было необычайно, но, впрочем, не все одногодки могли быть оборотнями, способными изменять свою внешность. Учитывая все обстоятельства, то что, никто ещё не знал, кроме Малфоев, Билла, Флер и Гермионы, что Тедди мог оборачиваться, было удивительно. Хотя было только вопросом времени, когда близнецы, иначе известные как жертвенные няни, узнают. Андромеда изначально сомневалась в том, что Гарри выбрал правильных нянь, но близнецы Уизли хорошо подошли к этому случаю. Хотя это было всего на два часа, а Поттер находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от их дома, Гарри был более взволнован, чем Тедди, оставив своего сына не с незнакомцами, а с кем-то, кто не был бабушкой мальчика. Андромеда помнила, что была такой же в отношении Нимфадоры. Женщина немного беспокоилась о способности Гарри справиться с вторым ребенком. Не то чтобы Гарри не был удивительным отцом… — Я думаю, что это самое близкое расстояние, на котором мы находимся, без твоей молчаливой угрозы отрезать определенные части моего тела, — растянул Люциус. Андромеда посмотрела в лицо своего зятя, который всегда казался более холодным, чем Цисса. — Зачем надоедать нам обоим, когда мы знаем, кто победит? — спросила она, ненавидя угол, под которым её удерживал танец. Андромеда предпочитала своих партнеров на уровне глаз или ниже. Гарри был совершенен, потому что он мог поднять её, не заставляя чувствовать себя маленькой или хрупкой, так как Андромеда не была ни той, ни другой. Это раздражало её всякий раз, когда мужчина, с которым она танцевала, мог смотреть на нее своим носом. Женщина чувствовала, что это дало им ложное чувство превосходства. Но, это был Люциус Малфой, и ложное чувство превосходства было основной чертой его визитной карточки. И, как будто он мог читать мысли в её уме, Люциус сказал: — Если бы я сказал, что ты выглядишь сияющей сегодня вечером, ты обвинишь меня в неискренности? — Нет, но только потому, что я знаю, что сегодня выгляжу великолепно. Однако я могла бы попросить тебя не делать подобного наблюдения. Его острые черты не показывали ни малейшего волнения, шаги никогда не нарушались, когда он провел её через спину. Естественно, её тон ничего не значил для него. Война слов, разговоров и слухов была продолжающейся войной, в которой они оба были воспитаны. — Я мог бы сказать тебе, что это доставляет удовольствие моей жене, в надежде, что ты дашь доброе слово для своего дорогого зятя, или я могу сказать правду, что было бы трудно не заметить красоту и счастье, что цветут в тебе. — Довольно поэзии, — сказала Андромеда с немалым количеством яда в своих словах. — Я не получил руку твоей сестры богатством. — Это не обида. — Ты не можешь просто принять комплимент? — Что-нибудь было просто в нашей жизни? — Какое-то время, пока мертвый не возвратился к жизни, и не начал сражение, проигранное десятилетия назад. Андромеда подняла бровь. — Серьезный разговор. — Я, возможно, никогда не встречу тебя без Нарциссы, и есть вопросы, которые я хочу задать, — когда он сказал это, она почувствовала, как дрожит волшебство между ними, заглушая их слова. Она видела, как Гарри использовал это заклинание, но… — Одно из изобретений Северуса, теперь скажи мне, почему ты не присоединилась к войне? Андромеда посмотрела на него. — Всё ещё выбираешь стороны и рисуешь линии, Люциус? Его лицо стало ещё холоднее: — У меня не было выбора, кроме как следовать ошибкам моей юности, я хотел бы знать, было ли это так же для вас. — О, пожалуйста, не говорите мне, что твои убеждения изменились. — Мое мнение об обществе изменилось только в отношении оборотней. Но в юности я слепо следовал… ну, вера изменилась… я пришел к убеждению, что полагаться можно только на свою семью. И всё ещё верю в это. — Благородно, — сухо сказала она. — Почему ты не дралась? И она честно ответила: — Я боялась, что принесу больше вреда, чем пользы. Несмотря на все ошибки Люциуса, он принял ответ за правду. Мужчина наклонился вперед, лицом к её виску. — И Гарри покачнул тебя… — он обдумывал свои следующие слова, — к действию? — Ответ будет зависеть от того, что ты подразумеваешь под действием? — Белла была опасна, потому что она не знала ни сдержанности, ни пощады, ни мер, которые нельзя перейти. Тем не менее, ты была столь же одарена, как и она, и так же потенциально нестабильна. Но ты покинула всё это. Ты всё ещё бежишь, — спросил он, — сестра? Андромеда думала обо всех исследованиях, в которых она участвовала в последнее время. Поединки без палочек, приготовления зелий, а теперь и тренировка анимагии, не говоря уже о тех вечерах, когда она теряла свою сдержанность. Те ночи, когда она просыпалась от ночных кошмаров, когда её магия и эмоции захлестывали её. Каждый раз, когда она теряла контроль, Гарри был там, позволяя ей управлять магией, а не подавлять её. Так что нет: — Я не бегу. Люциус откинулся назад, самоуничижительная улыбка изогнула его тонкие губы: — И со всей своей силой и славой, Поттер и ты всё это упустите. — Что случилось с семьей первого? — Вы двое могли бы сформировать новый мир. — Ты попробовал это, и посмотри, что с тобой случилось. Скажи мне, дорогой брат, ошейник не жмет? Его глаза слегка сузились. — Даже если Гарри младше твоего первого ребенка, я знаю, что он лучше подходит тебе, потому что у него есть лучшая кровь. Её магия ударила, как разрушительный шар, врезаясь в его ауру. Как стеклянное окно, естественная защита Люциуса разрушилась. Его тело ослабло, и на мгновение он упал вперед, и она была вынуждена удержать его вес. Люциус пришел в себя секунду спустя, как будто он не упал в обморок. Мужчина отшатнулся от нее, поспешив создать другую крутящуюся пару. Они агрессивно меняли партнеров. Глаза Люциуса были слишком широко открыты, и Андромеда была рада видеть страх на его лице. Женщина точно не знала, что произошло, литература по случайной была довольно скудной. Но она знала, что способность Люциуса использовать свою магию будет нерегулярной и вялой на некоторое время. Она чувствовала его слабость, тогда как, когда Андромеда наносила аналогичные удары по Гарри, то парень мог их поглотить, как боксер, пробивающий удар. Женщина всегда подозревала, что Нарцисса была более сильной, чем её муж, и теперь Андромеда получила подтверждение этому факту. Она крутилась с новым, слегка растерянным партнером, пружиня на каждом из шагов.***
Дом Дурслей всегда был неестественно чистым. Дом Гарри никогда не был грязным, но всегда оставались маленькие вещи, которые можно было привести в порядок. Игрушки Тедди были печально известны тем, что не всегда находили дорогу в свои ящики, и этот факт оказался подтвержден во время ночных походов в туалет. Тем не менее, дом Гарри было именно таким, каким он ему нравился. Кроме того, работа по дому никогда не была такой трудной с магией, независимо от того, какой беспорядок был сделан. Взмахи палочкой и дом очистится. Гарри подготовил краски для своего сына, положил один длинный лист бумаги и позволял краске капать. Парень пытался нарисовать Птицу Венди, которая позировала для него на насесте, в то время как Тедди нарисовал эпическую историю, состоящую из драконов Аберфорта и Чарли, представленных загогулинами, которые можно было описать — как фигурки палки. Одна из записей Андромеды играла на заднем плане. Это был чрезвычайно приятный способ провести вечер в Поттер-Хаусе. Внезапно в дверь постучали. С обиженным вздохом Гарри поднялся на ноги, отказавшись от попыток смешать оттенки. Венди Берд укоризненно крикнула ему, болезненно напоминая парню о Хедвиг. Тедди не соизволил посмотреть вверх. Концентрируясь на деталях Аберфорта — Гарри надеялся, что это курица. Нос мальчика был покрыт краской Гарри совершенно не ожидал увидеть на пороге Рональда Уизли. Они не разговаривали, кроме тех моментов, когда Гарри давал инструкции на лекциях, с того дня, как Гермиона рассталась с ним. Гарри отступил, безмолвно приглашая его войти. Рон всё ещё возвышался над ним, что делало разницу в высоте странно пугающей. Не то, чтобы Гарри боялся Рона. Но чувствовал нервозность, так как не был уверен, что от него ожидать. — Хочешь чаю? -спросил Гарри. Чай может починить что угодно, или, по крайней мере, дать чем заняться. — Тедди, Рон здесь. Тедди поднял глаза, пробормотал привет, прежде чем вернуться к своему шедевру. Рон выглядел потерянным, Поттер махнул ему в сторону кухни. Они не разговаривали, пока вода кипела, и Гарри готовил чайный сервиз. — Чая в пакетике в кружке будет достаточно, Гарри, — сказал Рон, наконец снимая напряжение. Поттер покачал головой. — Андромеда очень нетрадиционна в некоторых вещах, но когда дело доходит до чая… Достаточно сказать, что в этом доме нет пакетированного чая. — О, — сказал Рон. Между ними снова наступила тишина, и Гарри был благодарен за музыку в другой комнате. Когда чай был налит, кубики сахара добавлены и молоко перемешано, Рон выпалил: — Извини. Гарри потягивал свой собственный чай и не озвучил очевидный вопрос: «извини за что?» — Мне жаль, что мы больше не друзья, — уточнил Рон. — И я извиняюсь за то, как мама относилась к тебе. Гарри спросил: — Почему ты здесь, Рон? Он провел рукой по челюсти. — Я здесь, потому что чувствую, что нам есть о чем поговорить. Гермиона не просто порвала со мной, она также нас разлучила. Гарри держал язык за зубами. Он не говорил, что это было бы так, если бы Рон не покинул их первым. — Ты спал с Гермионой. Гарри не видел смысла отрицать. — Да. — А теперь ты спишь с Андромедой? -спросил Рон, его голос был немного презрительным. — Да. — Ты всё ещё спишь с Гермионой? Гарри посмотрел на него с раздражением. — Ты действительно думаешь, что кто-то из них позволит себя обманывать? — Откуда мне знать? Я никогда не трахал кого-то вдвое старше себя. Гарри щелкнул пальцами, кастуя глушилку звуков между ними и Тедди. — Осторожнее, — предупредил он. Рон посмотрел на него. — Ты знаешь, кого Гермиона сейчас трахает? — Ты очень близок к тому, чтобы быть изгнанным из этого дома, Рональд. — Это не так просто, ты знаешь. Гарри ничего не сказал. Рон вздохнул. — Гермиона была любовью всей моей жизни. — В самом деле? — спросил Гарри резким тоном. — Гермиона была любовью твоей жизни? Как будто я был твоим лучшим другом? — Ты не знаешь, какого это было для меня, — сказал Рон. — Нет, Рон. Но ты не знал, какого было Гермионе или мне. В этом я уверен. — Я потерял брата. Гарри раскрыл ладони. — Мы все кого-то потеряли. — Но он был моим братом. Гарри вздохнул. — Помимо Гермионы, ты всегда был моим лучшим другом, но я никогда не понимал, как ты видишь мир. Я никогда не мог представить, как ты воспринимаешь свою боль выше всех других. Что твоя боль, твои травмированные эмоции были всегда значительнее, чем у кого-либо другого. Как будто, чтобы доказать свою точку зрения, Рон подчеркнул: — Ты трахал мою девушку. — Нет, — сказал Гарри, — я занимался любовью с твоей бывшей девушкой после того, как ты бросил нас. И причина, по которой тебя это так беспокоит, в том, что мы потеряли наши девственности раньше, чем ты. Кроме того, если ты говоришь «трахал» в отношении Гермионы или Андромеды ещё раз, я разобью тебе лицо. Он сердито посмотрел. — Никто из вас не сказал мне, но я знал, что между вами что-то произошло. — Я знаю об этом, — холодно сказал Гарри. — Ты не делаешь это легче. — Я даже не знаю, почему ты здесь, или что ты хочешь. — Я хотел объяснить. — Тогда объясни. — Я не плохой парень здесь, — сказал Рон. — Подразумеваешь, что я? — Нет, — вздохнул он. — Всё запуталось, мы не можем вернуться к тому, чтобы стать детьми, между нами произошло слишком много, чтобы снова быть друзьями. — Кто-то скажет, потому что между нами произошло так много всего, что мы не можем быть друзьями. — Ты много пережил с Малфоем и не дружишь с ним. — Драко — племянник Андромеды, я вижу его каждую неделю. Сейчас мы ближе к друзьям, чем к врагам. — Что? Ты говоришь мне, что Малфой тебе как семья? — Они — семья, Рон. Мне не нужно соглашаться или даже любить их, чтобы это было перестало быть правдой». — Ты не можешь быть серьезным?..Отношения с Андромедой не делают её и её семью твоей, Гарри. — Мы не просто встречаемся. — Ты думаешь, что у тебя с ней всё постоянно. — Ничто не вечно. Но верю ли я, что мы преданная пара? Абсолютно. — Моя мама не в порядке. Гарри не знал, что сказать на это. Рон продолжил: — Папа говорит, что не все пережили последствия войны. И это было больше, чем просто потеря сына. Всё это… Джинни в Хогвартсе, мы с тобой в бегах, близнецы и Чарли, работающие на Орден, Перси, Билл и папа в министерстве. — Это сломало её. Мне сказали, что она была другим человеком до моего рождения, до того, как её собственные братья погибли в первой войне, но я не думаю, что она сражалась в той войне. Она убивала в этой. Рон нахмурился, глядя на чайные листья на дне чашки, как будто он пытался их прочитать. Он аккуратно положил чашку в блюдце и оттолкнул: — Не помогает то, что помимо более светлых волос, Андромеда выглядит точно так же, как Беллатрикс Лестрейндж, более здоровая и здравая версия, но, честно говоря, Гарри, они могли бы быть близнецами. Гарри пожал плечами, это был редкий момент, когда он видел Беллатрикс в Андромеде. В последнее время, если он увидел фотографию Беллатрикс, он видел в ней Андромеду, а не наоборот. — Это действительно не беспокоит тебя? — Когда я впервые переехал к ней, это немного нервировало, но нет, это меня не беспокоит, больше нет. — Но Беллатрикс убила Сириуса. Гарри почувствовал острую боль, пронзившую его сердце. Сириус был почти четыре года мертв, но боль от его потери… иногда он чувствовал, как снова наблюдает, как тот падает в Пелену. — Они сестры, но они никогда не были одним и тем же человеком, — сказал парень так, словно его сердце не разрывалось. Тедди забежал в комнату. Посмотрел на одного и другого, а затем бросил на Рона свою покрытую краской кисть. Полоска зелено-коричневой краски разлетелась по лицу, рубашке, брюкам. Кисть остановилась у него на коленях. Рон поднялся на ноги, кисть упала на пол. Гарри поднял Тедди на руки и повернул плечо к Рону. Тедди был на бедре, защищенный от возможного гнева Уизли. Но хотя лицо Рона покраснело, он не выходил из себя и не кричал на ребенка. С краской всё ещё стекающей по его лицу, он сказал: — Мне просто нужно, чтобы ты знал, что мы больше не друзья, потому что я тебе не доверяю, и у нас нет общего, помимо нашего времени, проведенного в Хогвартсе. Рон недоверчиво посмотрел на него и продолжил: — Она просто использует тебя. Ты не видишь этого? Пожилые женщины не остаются с молодыми парнями. Она просто хочет, чтобы ты дал ей свою славу, удачу и тело. На самом деле она тебя не любит. Гарри действительно хотел ударить его или, возможно, проклясть. — Откуда ты можешь знать? Ты не знаешь никого из нас. — Мне и не нужно, это очевидно. Она не собирается быть с тобой. Ты просто помогаешь ей после того, как у нее умер муж. — Андромеда –значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. И ты заявился сюда чтобы прервать мой вечер с сыном, а потом уйти. — Мне никогда не понравится она или Малфои. — Тебе и не нужно, мы не друзья. Ты сделал это совершенно очевидным. — Но ты дружишь с моими братьями, это не значит, что мы никогда больше не увидимся. — Тогда скажи, что тебе нужно сказать. — Я также хотел объяснить, что я не могу высказываться против мамы, и хотя она часто защищает нас с Джинни, я не обязательно соглашусь со всеми её словами. Если ты будешь появляться в доме, особенно с Андромедой будет больше драмы, — сказал Рон. -Я не говорю тебе не приходить, а быть готовым. Она не может оставить это в покое. Она всё ещё любит тебя, ты знаешь. — Я не проклинал её, — сказал Гарри, затем пробормотал, — пока. — Пожалуйста, не надо, — серьезно сказал Рон. — Она не восстановилась. Не знаю, сможет ли когда-нибудь. — Пока это только слова, я могу обещать не поднимать свою палочку против нее. Он кивнул, вытирая краску на подбородке тыльной стороной ладони. Но только размазал цвета вокруг. — Спасибо, увидимся в эти выходные. Рон ушел почти так же неловко, как и пришел. Гарри обратил свое внимание на Тедди. — Не бросай кисточки в гостей. Ребенок прислонил голову к плечу Гарри, размазывая краску по рубашке крестного. — Извини, Венди Берд, Мапоппи, — с сожалением сказал Тедди. Гарри быстро пошел в гостиную, чтобы проверить маленькую сову, мальчик всё ещё был в его руках. Птица была покрыта краской. Гарри вздохнул. — Как тебе это удается? — Бросать краски! - воскликнул Тедди, выбрасывая руки. Гарри посмотрел на потолок, и да, было явное свидетельство разбрасывания краски. — Хорошо, давайте уберемся до того, как твоя бабушка вернется домой. Тедди испуганно посмотрел на него. — Убирать комнату? — он спросил. Гарри улыбнулся. — Очистить комнату и тебя. — Ванна? — прошептал Тедди, в его глазах было отчетливое выражение ужаса. Улыбка Гарри стала шире. — Ванна. — Нееееет… — крикнул Тедди. — Даааа… — прошептал Гарри в ответ. Тедди попытался вырваться из хватки своего крестного. — Нет, — сказал он более твердо. — Да, — приятно сказал Гарри, неся его прямо в ванну. — Почему? –спросил Тедди. — Потому что ты бросил краску в сову и гостя, но более того — ты вонючий. — Ты вонючий, Мапоппи. — Я? — спросил Гарри, ухмыляясь. — Думаю, тогда мы примем душ. Он закрыл за собой дверь в ванную и шагнул прямо в ванну. Когда он включил насадку для душа, Тедди закричал со всей неудержимой яростью и отчаянием, как домашний кот, брошенный в бассейн. Тедди Ремус Люпин не был поклонником душа или ванны.