Pov Евгения.
Твою мать, голова так болит! Обычно в моих приключениях страдают пятая точка и голова, но в этот раз, вторая отдувается за двоих. Капец, так болит, что череп сейчас лопнет! Очнулась я не в подвале каком-нибудь, как это бывает, а в довольно приличной спальной комнате. Пастельные тона говорили, что к интерьеру приложена женская рука.
— Да ля, чего ты так болишь? — даже не поднявшись, я схватилась за голову и сжала её, будто это могло помочь избавится от боли.
— Коль, что с тобой происходит? Ты же никогда женщин не бил, — послышался за дверью незнакомый женский голос.
— Не бил, — ответил голос Романова, отчего я немного скривилась. — Но этой стоило врезать.
— Только потому, что она жена Трубецкого? — повысила тон собеседница Николая. — Коль, это нелогично.
Даже мне стала интересна их беседа, я скажу. Настолько, что даже головная боль немного утихла.
— Проверь, пришла ли она в себя, — начал московский мафиозник. — Если да, приведи её ко мне.
— Хорошо, — вздохнула женщина.
Послышались шаги. Одни удалялись от двери, а другие, наоборот, становились ближе. Я, чуть оторвав голову от постели, увидела, как дверная ручка потянулась вниз. От этого мне стало не по себе, так что я вжалась в кровать, боясь пошевелиться. Я впервые в жизни захотела, чтобы меня спасли, как принцессу из сказок.
Серёжа… Серёжа, спаси меня...
Дверь открылась и на пороге появилась девушка. Солнечный свет пробивался сквозь шторы, заставляя жмуриться, что я и делала. Светило было не единственной причиной моей сморщенной физиономии.
— Привет, — поздоровалась девушка со мной. — Как ты себя чувствуешь?
— Привет, — тоже поприветствовала я незнакомку. — Когда бьют прикладом по башке — ощущение такое себе, знаешь ли.
— Мой муж в своём репертуаре, как всегда, — вздохнула невольная собеседница, а затем, увидев, как провожу рукой по своему затылку, спросила. — Давай, я лёд принесу?
Лучше не стоит ей знать, что подслушивала её разговор с Романовым. На вопрос незнакомки я кивнула. Улыбнувшись мне, девушка подбежала к двери.
— Тебя как зовут, заботливая? — поинтересовалась я.
— Саша, — улыбнулась девушка и, прежде чем испариться, добавила. — И да, ты в отключке провела два дня.
Пока Саша ходила за льдом, я пыталась переварить произошедшее. Я не могла понять, что сподвигло Романова самому явится к моему мужу с войной. Наверняка, Кузьмин постарался. Натравил двух мафиозников друг на друга и свалил из поля зрения, типа не при делах. Да ещё и я влезла в эту войну.
— Вот, держи, — Саша протянула мне небольшой плоский контейнер, который был очень холодный.
— Спасибо, — я приняла «помощь» из рук девушки и приложила холодный контейнер к затылку. — Ты скажешь Романову, что я очухалась?
— Надо бы, но ты сейчас не очень хорошо себя чувствуешь, — сделала вывод моя собеседница, скользнув по мне взглядом. С какого это ляда ты решила распоряжаться моим состоянием?
— Я хочу поговорить с ним, — заявила я и попыталась спрыгнуть с кровати. Мой организм, видимо, не пришёл в себя после удара прикладом оружия, потому что у меня закружилась голова.
— Если так хочешь поговорить с моим мужем, давай, я помогу тебе дойти до его кабинета, — Александра в несколько секунд оказалась рядом и придержала меня за руку.
Мы, вдвоём, вышли из комнаты и пошли на поиски кабинета Романова. Охраны в доме почти не было, двое стояли у кабинета главаря группировки и ещё несколько ходили по периметру. Видимо, специально сделал, чтобы я не смогла сбежать. Молодец, что сказать!
— Коль, девушка пришла в себя и хочет с тобой поговорить, — вернул меня в реальность голос Саши. Она протиснулась головой в приоткрытую дверь, а телом осталась со мной.
— Отлично, пусть войдёт, — послышался голос Николая. Саша пропустила меня… Нет, впихнула в кабинет своего мужа и закрыла дверь, оставшись по ту её сторону.
Молчание, воцарившееся в кабинете главаря московской мафии, давила на слух. Тиканье стильных настенных часов нарушали тишину и от этого становилось хуже.
— Присаживайтесь, Евгения Петровна, — резанул слух голос Романова. Всё это время он стоял у окна и даже не повернулся ко мне.
— Спасибо, я постою, — отказалась я, продолжая стоять у двери.
— Как вашей питерской душе угодно, — наконец, москвич соизволил повернуться ко мне лицом. — Кстати, прошу меня простить за то, что вас пришлось заставить молчать ударом приклада автомата.
— Бог простит, — пробубнила я и спросила чуть громче. — О чём вы хотели со мной поговорить?
— О вашем муже, Евгения Петровна, — Романов прошёл к столу и занял своё место. Услышав про Серёжу, мой затылок отозвался болью, отчего я скривилась.
— Что вас интересует? — задала я вопрос, придя в себя от внезапной боли.
— Почему вы ему помогаете? — посмотрел на меня Николай. — Неужели, он вас заставил с помощью своего искусного ведения шантажа?
— Шантажом он заставил меня выйти за него замуж, — начала я. — Насчёт перестрелки, я сама вызвалась на помощь. А зачем мне вам врать? Разве, Кузьмин и Пестель вам не докладывали о том, что Заневское ФСБ и бандиты, теперь, в одной связке?
— Я не успел провести с ними беседу, госпожа Трубецкая, — ответил мужчина, на что я вскипела.
— Московская понторезка тебе госпожа, — прошипела я, подойдя к столу, стоящий буквой «Т». — Для тебя я — товарищ майор Трубецкая Евгения Петровна.
Я резко перешла на «ты» в разговоре с московским бандитом. С такими людьми, как Трубецкой и Романов, я особо не церемонюсь. Уголовники, они и в Африке уголовники.
Но, выйдя замуж за Серёжу, я стала смотреть на мир немного по-другому. Человек, становясь на скользкий путь беззакония, имеет свои принципы и мотивы. Мотив Сергея — потерянная семья. Мама умерла от тяжёлой болезни в больничных стенах, жену убили во время перестрелки с полицейскими. Причём, Катя, в то время, уже была в положении. У какого, блять, существа поднялась рука на беременную женщину?
— В твоём положении, неверный ход — переходить на «ты», — тоже перешёл на другой уровень разговора Николай. Он говорил спокойно и холодно, но я чувствовала, что он злиться.
— А что я должна делать? Валяться у тебя в ногах и молить о том, чтобы меня отпустили? — выпалила я, скрестив руки на груди. — До такого я не опущусь.
— Ну, можно было очень хорошо попросить об этом, — Романов сделал акцент на словах «очень хорошо», и я моментально поняла, к чему он клонит. Нет, до такого я точно не опущусь. — Но это слишком для тебя.
— Вот именно, — пробубнила я себе под нос.
— У тебя остаётся один вариант, — заинтриговал мужик…
— Какой?
— Наша группировка, иногда, проводит что-то, вроде, гладиаторских боёв, — начал Николай, пристально скользя по моему телу взглядом. — Это мы так пленников на стойкость и выносливость проверяем.
— Средневековый кошмар, — повела я плечами, а затем, спросила чуть громче. — И вы выбираете, кого пустить на мясо?
— Да нет, всех пускаем, — ответил темноволосый. Он это так сказал, как будто такие бои для него в порядке вещей. Хотя, для расквашенная физиономия — тоже в порядке вещей. — Всех, кроме женщин и детей. А ты…
Москвич поднялся со своего места и подошёл ко мне. Пара секунд и мой подбородок почувствовал на себе цепкий захват пальцев мужчины. Взгляд холодных голубых глаз, буквально, царапал.
— А ты оказалась самой дерзкой и наглой, — расстояния никакого не было и моё лицо обдало его дыханием. — Поэтому, добро пожаловать на гладиаторские бои, Женя.
После этих слов, он отпустил мой подбородок и вернулся за свой стол. Сука, как же больно! У меня затылок ещё не совсем прошёл, а тут новая порция боли. Я сейчас заскулить готова. Чёрт, даже Серёжа себе такое не позволял! Я подошла к двери и только коснулась дверной ручки, как услышала…
— Как говорится, фортуна любит отчаянных, — остановил меня Николай. — Надеюсь, тебе повезёт.
— Спасибо за пожелание удачи в бандитских голодных играх, — я развернулась к нему лицом, наигранно улыбнулась и, повернувшись обратно к двери, вышла из кабинета. Я едва сдержалась, чтобы не навалять этому козлу. Теперь понятно, почему Панов называл людей Романова «крысами».
***
«Гладиаторские бои» Романова назначили на вечер того же дня, когда я пришла в себя. Решили по полной не жалеть меня. Ладно, покажем им армейский рукопашный бой в исполнении офицера ФСБ Заневки.
Жена Николая, узнав о моём участии в боях, очень распереживалась. Она сетовала, что я безбашенная и никаких тормозов у меня нет, если я решилась на такое. Пф, у меня тормоза отказали, когда я порог дома Трубецкого переступила в качестве его жены. Так что, неудивительно, что мне говорят, что я без тормозов.
— Ну ты вообще! — офигела Саша, когда я стояла у зеркала и поправляла свою одежду.
— Саша, не надо мне говорить, что я с головой не дружу, — высказалась я. — Слышала уже много раз.
— Я волнуюсь за тебя, — произнесла девушка. — Тебя же могут, если не убить, так избить до полусмерти.
— Мне не привыкать, — отозвалась я посмотрела на себя в зеркало.
В дверь постучали. Дав разрешение войти, дверь открылась и в комнату зашёл мужчина в годах. У него на лице красовались ссадины, которые он получил недавно от меня.
— Трубецкая, на выход, — разрушил тишину его голос. Прозвучало, как в тюрьме.
Я вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Ко мне и пострадавшему от моих рук мужчине присоединились ещё двое. Они вышли на улицу и подвели меня к Романову, что стоял рядом ещё с каким-то мужчиной у машины и о чём-то разговаривал.
— Михаил Алексеевич, пожалуйста, дайте мне повязку и стяжку для кабеля, — что этот урод задумал?
Тот, кого назвали Михаилом Алексеевичем, и тот, кто стоял за моей спиной, это оказался один и тот же человек. Подойдя к Романову, он отдал ему названные вещи, и Николай рукой поманил меня к себе. Я подошла, так как выбора у меня нет. Если ввязалась, надо идти до конца.
— Что ты делаешь? — спросила я, когда Николай расправил у себя в руках плотную широкую повязку чёрного цвета.
— Тебе нужно завязать глаза, чтобы ты не запомнила дорогу, — ответил мужчина и, наклонив мою голову, быстро завязал мне глаза.
— Что за идиотизм? — возмущённо выпалила я, мотая головой.
— Всё, поехали. Времени нет, — меня затолкали в машину, на заднее сидение. Я почувствовала, что рядом со мной кто-то сел. Фигово быть с завязанными глазами.
— Николай Павлович, ещё для надёжности — ей руки свяжите, — послышалось с правой стороны. Меня грубо схватили за запястья и чем-то очень крепко стянули.
— За что на этот раз? — задала я вопрос. — Я же не брыкалась.
— Ещё бы ты брыкалась, Трубецкая, — насмешливо отозвался Романов и замолчал. Всю остальную часть пути, мы ехали молча.
***
— Сегодня у нас необычный бой, мои любители крови, — говорил ведущий, пытаясь перекричать толпу. — Наш клуб боёв без правил посетила жительница культурной столицы, для которой даже мат считается неприемлемым, ведь она же девочка.
Чего? Мат считается для меня неприемлемым? Он, вообще, думает, о чём говорит?
— Встречайте! Евгения Трубецкая! — на моих руках уже не было ничего такого, что стесняло движение. А вот, повязку с глаз снимать не спешили.
Меня взяли за руку и куда-то повели. Буквально несколько секунд и я почувствовала яркий свет даже через плотный кусок ткани.
— Я дико извиняюсь, — решилась выпалить я. — А слепоту можно уже снять?
— Можно, красавица, — отозвался ведущий.
Стащив с глаз повязку, мне в лицо ударил свет. Я щурилась и прикрывала лицо руками, будто пыталась спастись от этого ужаса. Когда мои глаза привыкли к освещению, я осмотрела место и охренела. Это же то самое место, где «случайно» убили Екатерину Лаваль. Когда здесь успели соорудить подпольный бойцовский клуб?
— А теперь, встречайте. Противник красавицы с дворянской фамилией, — послышался крик толпы и шорох, который терялся в первом звуке. Когда неизвестный вышел на свет, меня взяла неодолимая злоба.
— Кузьмин, — прошипела я, сжав кулаки до такой степени, что костяшки пальцев побелели. Я была готова ему хоть сейчас в горло вцепиться. Что ж, я так и сделаю.
Не дождавшись сигнала к началу боя, я набросилась на Анастасия и, повалив того на пол, начала наносить удары. А этот хмырь, будто, этого и ожидал — положил свои противные ручонки на мою талию и сильно сжал. Доля секунды и, теперь я лежу на полу, а капитан сидит на мне.
— Это было неожиданно, птичка, признаю, — заявил Анастасий и ударил меня по щеке.
— Вот это да! — послышался крик из толпы, полный удивления.
— Вот даёт девчонка! — ляпнул старческий голос.
Согнув ногу в коленке, я сделала ею выпад и попала «кроту» Заневского ФСБ по самому больному, у мужиков, месту. Кузьмин заскулил и свалился с меня, что дало преимущество.
Отбежав от мужчины в другой угол импровизированного ринга, я вытирала кровь с лица. По крайней мере, алая субстанция из нижней губы у меня текла.
— Ах ты, сука, — прорычал Анастасий, оклемавшись. Подлетев ко мне, он начал наносить такие удары, от которых было сложнее уворачиваться с каждым разом.
Схватив мужчину за футболку в районе груди, я приблизила его к себе и зашипела, словно змея.
— Ты понимаешь, что это измена? — зло начала я. — Не государственная, но измена. Своим коллегам, принципам. Если таковые у тебя были. Ты предал всю Заневку!
— А Романов мне и Пестелю больше платит, — усмехнулся Анастасий. — Даже больше, чем Трубецкой — Пестелю.
— Сука, — прошипела я.
Это разозлило меня ещё больше. Я снова сцепилась с Кузьминым в драке. Нанося удары, я кричала проклятья, за что Анастасию достаётся тот или иной кулак. Во мне было столько злости, что я была готова превратить мужчину в кусок мяса, но…
— Женя! — послышался крик Трубецкого, который не дал мне закончить начатое. Посмотрев на темноволосого, мой кулак дёрнулся. Я и так слишком хорошо начистила его лицо. Да и моё тоже, как потом поняла.
— Эй, друг, ты куда? — ведущий боёв пытался удержать кого-то.
— Тамбовский волк тебе друг, — прорычал Трубецкой и, отпихнув парня, подлетел ко мне.
Подняв меня, Сергей прижал моё тело к себе, не обращая внимания на то, что из меня несколько минут чуть не сделали отбивную мой же коллега, с которым прослужила хороший промежуток времени, чтобы пожалеть о своих потраченных на него нервов. Шатен проводил руками по плечам, спине и остановился на талии.
— Если я скажу тебе, что ты не дружишь с головой, для тебя это новостью не будет? — посмотрел мне в глаза муж, чуть отстранив меня.
— Не будет, — улыбнулась я, но тут же скривилась от боли. Нет, с драками надо завязывать. А с такими — тем более.
