Не явившийся лик Ареса

Постепенное приближение шагов не сулило хорошего начала. Каждый звук отдавался тревожным эхом в самых дальних закоулках разума, звук проникал прямо, но был повсюду, потому нельзя было точно сказать, откуда шум доносился в голове. Коридор был источником звука, но психологическое давление вызывало ощущения присутствия, словно никто и вовсе не был человеком, а лишь предметом, имеющим чувство слуха. Дверь открылась, звук начал стихать. Темная фигура, высокая – очертания были видны даже из сплошного мрака, который словно окутал своим напряжением комнату, озаренную сиянием теплой свечи. Приятный, теплый свет, сияющий яркой охрой уже не был таким уютным, как минуту назад. «Лучше быть в неведомом мраке, чем лицезреть хоть каплю такого.» - голос, как и шаги в коридоре был одновременно нигде и повсюду, однако принадлежал он женщине. Фигура медленно устремлялась к кровати, на которой, склонив изящную лебединую шею сидела женщина. Высокорослый мужчина, чей холодный взгляд смотрел сверху вниз, сияя горделивой злостью начал говорить: -Ах, дорогая Лианна. Жизнь не учит тебя ничему, я тоже ничему не могу тебя научить… – шаги прекратили свой непрерывный марш, а лицо открылось. -…В такой поздний час, ты сидишь над нашим взрослым сыном, как над драконьим яйцом. Мерлина ради, прекрати это выхаживание и иди спать! – многозначительный взгляд исподлобья пробирал до костей. Мужчина подошел к жене, взяв ладонью ее подбородок. -Дорогой, я имею право на времяпровождение со своим сыном. Не важно, сколько ему будет лет - он всегда останется моим сыном. Ты сам прекрасно всё понимаешь, так что же не так на этот раз? -Слишком балуешь его вниманием. И так растёт нюней. – краткий ответ последовал очень неожиданно, а рука на подбородке Лианны хаотически двигалась, поглаживая тонкую шею. -Так важно обсуждать это сейчас? Попусту болтать – не твоя стезя, разве нет? -Попусту болтать…Куда хуже делать нечто бесполезное, чем непосредственно занята ты, моя дорогая Frau. -Хватит указывать, что мне делать. Уж сильно сомневаюсь, что в семь лет ты мог процитировать отрывок Илиады* и свернуть Эверест. -От него никто и не требует такого. Цитируй он в семь лет этого паршивого маггла, получил бы на руки настоящую историю и учил бы её днями напролёт с перерывами на получасовой сон. - История немагического мира – это и наша история. -Ты так наивна, не неси чушь. -Остаюсь при своём мнении, а ты при своём. Прошу только об одном: не разбуди Геллерта своими полуночными бреднями. Пошли в спальню. -Бредни? Ты слишком осмелела. Сначала магглы, потом такая дерзость. – рука, уже давно спустившаяся на горло, дернувшись, стала сжиматься, впиваясь крепкими фалангами в артерии, видные из-под тонкой светлой кожи. Лианна, заметив такую реакцию успела вдохнуть воздух и схватила руку, сжимающую её горло. Раздался характерный звук удара, она вцепилась в запястье мужа, после чего тот попытался выдернуть руку, но женская хватка не ослабилась. Вторая рука мужчины устремилась к щеке Лианны, но та схватилась второй рукой, после чего проследовал еще один характерный звук. -Прекрати! Хватит! – Геллерт сорвался, сокращая состояние между ним и отцом. Он ловко вскочил на ноги встав между ним и матерью. –Хочешь бить? Бей меня! Не трогай её. – обозлённый холодный взгляд, который сопровождался нахмуренными бровями ослаб. Руки опустились. -Геллерт! Не лезь, всё в порядке! Это наше с отцом дело. – она взволнованно, чего не было прежде вскочила. -Не лезть? Да как же не лезть, когда у вас дуэль прямо в моей комнате! -Дуэль обычно не прерывают, Геллерт. Ты помнишь, что я тебе… -Говорил? Дуэль – дело чести и бла-бла-бла! Так какая у тебя честь, если ты устраиваешь дуэль без согласия своего врага? – Геллерт топал ногами, отгораживая Лианну руками. -Да как ты… -Я хочу спать и по полчаса спать не собираюсь, как ты предложил. Сам и спи так коротко, а меня не трогай. И маму! Уже собравшись что-то сделать, мужчина начал подходить. -Ричард, пойдём. – Лианна подошла, взяв его под локоть. Подойдя к двери вместе с мужем, Лианна обернулась, сказав: -Спи, мой маленький принц. -Да какой же я принц, я же тот ещё негодник! Лианна посмеялась и вытолкнула Ричарда из комнаты, а Геллерт, чьё лицо скорбно обратилось в непонятную гримасу улёгся, плотно завернувшись в одеяло, предварительно задув свечу со второго дуновения. Дымка отстранилась, темнота вновь окружила его. Вдали послышалось хоровое пение, словно в церкви. Акустика была представлена по типу колодца, но чем ближе он подходил, тем лучше он видел - это отнюдь не церковь и даже не похожее на неё место. Красные пятна...Что же это может быть? Воспоминание становилось чётче, после чего он увидел. В огромном зале, имеющий строгий романский стиль, без лишних элементов декора на отделке собралась внушительная толпа. Гробовая тишина, наступившая внезапно придавала строгим стенам мрачную атмосферу потерянности. Серый антураж разбавляли люди, все одетые в одинаковые костюмы. «Традиционные?» - Алый цвет бросался в глаза издали, навевая постепенно приходящие в голову догадки. «Дурмстранг?» - когда воспоминание окончательно восстановилось, он смог лицезреть статного мужчину, высокого. Его взгляд был суров, а волосы, тёмные как смоль ниспадали на высокий лоб. Глаза явно выражали надменность. Директор Дурмстранга вещал вступительную речь, рассказывая о новой программе обучения. Между строк он успевал упоминать о дополнительных воспитательных мерах для всех учеников, а для особо «проворных»(как сказал сам директор), будут подготовлены особые меры наказания. Скучающий взгляд Геллерта говорил обо всей смысловой нагрузке этой болтовни. Карие глаза блондина слипались, а голова то и дело постепенно стремилась лечь на своё же плечо. -В этом году опять собираешься просидеть всё учебное время у заместителя директора? - шепот заставил его обернуться.-Или на этот раз не будешь таким засранцем?-кудрявый юноша, чьи темные волосы чуть ли не лезли стоящим рядом в лицо(прическа была похожа на шерсть барашка с фермы), а лицо покрывала аккуратная щетина. Он стоял по левую руку позади него. -Рейган...Ну, здравствуй. – перспектива разговора сейчас явно не радовала юношу. Сонный мир утаскивал его, а лишняя болтовня была ни к слову, ни к месту. -Как провёл лето, продуктивно? – взгляд кудрявого был заинтересованным, но Геллерт даже не обернулся. -Что в твоем понятии обозначает "продуктивно"? Рейган усмехнулся. -Задание по тёмным искусствам, к примеру, сделал? -Моя жизнь с каждым днём открывает для меня всё более удивительные факты. – незамысловатая ухмылка просияла на устах блондина, а рука, которую Рейган опустил на плечо заставила Геллерта повернуться лицом к собеседнику. –Домашнее задание…Пройдёт ли отговорка, что я не был дома всё лето? Задание ведь домашнее, негоже так грубо нарушать устав. -Хлопаю стоя. -Эй, вы! Не болтать, вам взыскание!-староста, стоящий возле последнего ряда громким шёпотом объявил об этом. -Добро пожаловать обратно в Дурмстранг. -Рейган шепнул ему это на ухо, стараясь не исходить из принятой стойки. -Вот уж спасибо, не первый год на каторге. Резкий крик откуда-то заставил обернуться и посмотреть в обратную сторону, от былого воспоминания ничего не осталось. Словно перейти в другую комнату – теперь можно было лицезреть абсолютно другую картину. Геллерт стоял на ногах, но казалось, словно он вот-вот упадет. Подкашивала юношу судя по всему кровавая рана, последствия которой просачивались сквозь штаны. -Это проучит тебя, Геллерт. - красная вспышка летела одна за другой, палочка юноши лежала на другом конце класса. Не понятно, кем был "палач", но он не был школьником. Судя по-всему профессор. -Меня? Проучит? Думайте, о чём говорите. Мне приписали неисправимость. Признаете же, что вы просто садист, давайте! – голос становился всё спокойнее, переходя на полушёпот, который не предвещал ничего хорошего. Кровь начала идти лёгким потоком из правой ноздри, но тот словно не замечал её, ожидая ответа. -Не смей так со мной говорить! - фраза показалась очень знакомой и мысли Геллерта сказали сами за себя. "Мой многоуважаемый папуля, как оказалось, великий сборник цитат." -Ты-поганый щенок, не стоящий даже моего ногтя, смеешь мне перечить? -Ваши фразы столь же посредственны, сколько и ваш ум. - сказав это, он вытянул левую руку в сторону, упираясь в пол правой. Он смотрел в его глаза, высокомерно улыбнувшись. - Акцио. -палочка полетела к нему руку, уверенно и не меняя курса. Этого явно противник не ожидал: колдовать без палочки мог только исключительный маг. Прозвучал набор слов, палочка была направлена прямо в лицо, тем самым удар пришёлся прямо в лобную долю. Поток энергии был быстр, но похож на мощный, но маленький взрыв. Геллерт вскрикнул от неожиданности, отпрянув. Противника отбросило на полтора метра. Вены выступили на его белом лбу, ставши чёрными. Больше похожие на живых червей паразитов, они словно хотели выбраться наружу. Блондин лежал на полу, тяжело дыша и закрывая лицо окровавленными ладонями. Позади послышался нервный, повторяющийся шёпот. Заклятие подразумевало под собой контроль психического состояния человека, а точнее - изменение сознания. Альбус читал про подобное этому заклятию, оно находилось в секции самых тёмных и опасных. Во времена первой эльфийской революции, тайные общества, созданные для незаметного устранения высокопоставленных личностей активно использовали его, что бы свести с ума неугодного им человека. Происхождение таких идёт из глубокой древности, когда от воли конкретного божества зависела жизнь каждого человека. Ходило много легенд про использование этого заклятия, но нету никакой информации о первоначальном появлении в истории магии. Остались лишь истории и легенды, рассказывающие об ужасе, которое оно оставляло после себя. В ходе боя они успели разбить зеркало, лежавшее осколками разной величины на полу. Геллерт спохватился, беспощадно взяв в руку самый острый и посмотрел на свой левый глаз, который словно проткнули осколком. Он начал белеть, и чем белее он становился, тем сильнее искажалось его лицо. Чуть погодя, раздался истощающий крик, который отозвался, казалось, на весь замок. Человек, который был нападающим вдруг заговорил: -Бельмо оклеймит тебя. Ради великой силы нужно отдать всего себя, убить себя... Ничто не даётся просто. Знай это, засранец. Послышался всхрип, а затем громкий хохот, напоминающий безумный рёв. Дверь в кабинет выломалась и вошёл директор. -Что здесь?....О, пощади меня Мерлин... Хохот продолжался, а Геллерт пластом свалился на частицу зеркала, которая порезала его лицо. Воспоминаний, будь они важные или не слишком, было крайне много и понять каждое из них - не просто. Темнота подступила и теперь, казалось, нету на свете места мрачнее этого; места, где нету ничего. Лишь слышны обрывки голосов из воспоминаний. Отцовский крик, отчаянный женский плач. Слова знакомого ему голоса: -Кто тебя таким полюбит? – «К чему такая драма и сантименты?» - Ты слушаешь?! – лицо, которое однажды выглянуло из мрака сейчас находилось вблизи, но туман давних воспоминаний не дал разглядеть его. "Любить может каждый, даже такой ужасный негодник вроде меня." Воспоминания перенеслись. Погожий яркий день и прекрасный сад, окруженный персиковыми деревьями и пахнущим даже на вид садом из различных растений – воспоминания резко меняли своё направление, а спектр эмоций был настолько широк, что осознание доходило не сразу. Тенистая прохлада давала волю пространству, в котором находился шахматный стол из красного дерева. За столом сидел Геллерт, а возле него девушка, показавшаяся необычной. Темные волосы, ниспадающие до плеч, завивались не хаотично, а были уложены аккуратнейшим образом. Тонкие руки подпирали острый подбородок, а чёрная шляпа с широкими полями украшала колени, которые окутывало изумрудное платье, шедшее в пол. -Эй, ты же убрал ферзя, не хитри! – чуть повысив приятный голос она убрала руку от подбородка и изящным жестом щёлкнула перед лицом Гриндевальда. -Хорошо, хорошо. Не буду, миледи. -Ещё раз так назовёшь меня – ферзь дополнит твоё лицо и бельмо будет сочетаться с фиолетовым синяком под глазом. – фигура очутилась у девушки в руке, чуть позже оказавшись на шахматной доске. -Какая тактичность. Уверен, фиолетовый оттенок будет некстати.. А вот лиловый – другое дело. Будь добра, бей послабее, эстетики в воспалившемся синяке как мух в зимнее время. -Ты хочешь сказать, что их мало, как и эстетики в синяках? -А ты ищешь более сакральный посыл? -Что ты, я ищу ответы на терзающие меня вопросы. -Не спрашивай меня, понимаешь же, что абсолютно бесполезно. Воспитательные работы не помогут. -Почему ты так поступил? К чему мне тебя поучать? -Винда, пойми. Дурмстранг кардинально отличается от Шармбатона. Наказания за любые, даже самые маленькие провинности были излишне жестокими. -Не говори со мной, как с ребёнком. Тем более, я старше тебя. -Выглядит так, словно обвиняешь меня в чём-то. -Тебя по голове погладить за то, что ты свёл человека с ума? -Я достаточно осознал свою ошибку, если ты не поняла. - его лицо было перебинтовано, поскольку рана от стекла была глубокой и длинной. -Цена ошибки слишком велика, но ты заплатил её сполна. Я горжусь тобой. Ответь лишь только на один вопрос: к чему такие отчаянные меры? Возможно тебя и правда ничего не держало в том заведении, но ты не думаешь, что это слишком? -Это была защита. -Чего? Себя или своей гордости? – вопрос явно смутил Геллерта, тот, помедлив и пораздумав начал говорить: -И того и другого. Я понимаю, что ты не пытаешься меня осудить, но выглядит это как намёк. Меня не понимали. А все то, чего люди боятся попросту чуждо и непривычно им. Чувствуя угрозу они хотят её устранить. Я и был поганой угрозой для всех, так что рано или поздно это должно было произойти. -Насилия можно избежать, но не всегда. -Тот ли это случай? Тебя там не было. Ты можешь только верить мне, но можешь этого и не делать. -Я верю тебе, Геллерт. – Винда положила ладони на сцепленные руки Геллерта в замок и сжала их. –Нету причин тебе не верить, все доказательства на твоём лице, которое уже никогда не будет прежним. – последовала томная, уставшая улыбка, которая быстро спала с уст девушки. Кстати говоря… -Действительно хочешь это обсудить? Я, кажется понимаю, о чём ты…- Геллерт вырвал руки и собрал их вместе, скрестив на груди. -Да, Геллерт. Это важно. -Только не говори, что... -Наоборот. Сегодня по приезду обратно домой я объявлю своей достопочтенной матушке и отцу, что не выйду за тебя замуж и что ты полностью солидарен с этим. Я прекрасно понимаю, что это то, чего мы оба больше всего не хотим. Ты мне как брат, но в кровном плане таковым не являешься. Мой долг перед договором наших родителей выполнен не будет. Они из другого поколения, но это не значит, что моя жизнь полностью принадлежит им. Да и потом, я вижу тебя. Не насквозь, но мы знакомы достаточно лет, что бы я поняла одну вещь... -Какую? -Либо тебе вовсе не интересны люди, либо ты в сторону женщин и глазом не повёл. -Каким из? - они вдвоём засмеялись. - Мой отец будет в ярости, но я скажу ему о том же. И кстати, пока ты болтала, я выиграл. -Гори оно всё синим пламенем. - Винда встала, яростно откинув палочку. -Помилуй Мерлин мне с такой женой жить…