Легко на сердце

      По небу плыли пушистые облака, похожие на густую прибрежную пену. Светло-зеленые весенние кроны берез и тополей ласково шумели на ветру, колыхались, тянулись ветвями ввысь и вширь, создавая живописную арку над тонкой, маленькой ухабистой лесной тропинкой. Почва после пары недель без капельки дождя совсем высохла и местами сильно потрескалась, и сейчас рассыпалась в пыльное крошево под копытами Пегаса, неторопливо вышагивающего в ритме похоронного марша. Лютик вновь требовательно сжал крутые бока, напрасно надеясь подогнать мерина, и в очередной раз тяжко вздохнул. Конягу, лишенного самого ценного, уже мало что в жизни могло смотивировать пробежаться бодрой рысцой. Пришлось и барду поумерить навязчивое желание поскорей увидеть старого друга, чудом избежавшего смерти год назад. Тот день, когда Геральт чуть не изошел кровью прямо у него на глазах, Лютик вспоминать страшно не любил, но кошмар, к несчастью, воскресал в памяти как-то сам собой.       С тех пор они виделись лишь раз, и Лютик очень многое хотел сказать другу… но не успел, а точнее вовремя не нашел слов. Да-да… бывает же такое! Знаменитый бард, издаваемый поэт, начинающий прозаик, а нужных слов выразить свои сложные чувства в тот миг не отыскал, а потом момент и вовсе оказался упущен. Их пути с ведьмаком на время разошлись. Не в первый и не в последний раз, впрочем. А потом Лютик передумал, успокоился и решил оставить все как есть, как было долгие годы…       Вечерело, солнечный круг медленно клонился к горизонту, синие тени стали длиннее. Холодало, проснулось комарье и мошкара, а дорожка все плутала и плутала по лесу, который постепенно стал казаться уставшему путнику бесконечным. Но вот колея расширилась, разровнялась и вдали, за частоколом белых тонких стволов, Лютик наконец увидел просвет, поляну и деревянный остов недостроенного дома, означающий финал пути.       Услышав цоканье копыт, встречать гостей из маленького сарайчика вышла пепельноволосая девушка с мечом в руке, но, узнав старого друга, широко улыбнулась и спрятала оружие за спину.       — Лютик!       — Цири!       Пегас наконец прибавил шаг и рысью ворвался на поляну. Наверное, учуял запах овса или увидел пойло. Плотва и Кэльпи коротко заржали, приветствуя прибывших.       — Вот же отшельники лесные. Я будто на край света ехал! — притворно возмутился Лютик, спешиваясь. Цири забрала поводья и ловким движением накинула их на жердь неподалеку.       — Какая честь принимать вас в нашем скромном доме, виконт Панкрац! — она задорно улыбнулась, сверкнув своими большими зелеными глазами. — Далеко не замок, конечно, но надеюсь вас устроит.       — Да когда же ты позабудешь об этом, мелкая нахалка! — Лютик скорчил обиженную мину, а затем крепко обнял Цири.       — Никогда! — рассмеялась она, хлопнув его по плечу. Лютик лишь беззлобно фыркнул в ответ и принялся высматривать за ее спиной Геральта, которого так хотел увидеть.       — Дитя, а где твой папаня-неожиданность?       — Обмыться, наверное, пошел на реку. Колодца-то пока нет, — недовольно буркнула Цири, явно обидевшись на «дитя», но не успел Лютик пошутить на эту тему, как она резко схватила его за руку и шепотом произнесла: — Я так рада, что ты приехал, Панкрац. Давно уже мечтаю куда-нибудь свалить, но не хочу Геральта одного оставлять, после… — она вдруг замолчала, опустила глаза, но Лютик про себя мысленно дополнил: «…смерти Йенны». С тех пор как чародейка отдала все свои силы, чтобы спасти Геральта прошел почти год, но Цири по-прежнему винила себя одну…       — Тоскливый он, — продолжила Цири, — часто молчит и с утра до вечера только стройкой и занят. Ведьмачить совсем перестал, а я засиделась здесь. Миленько тут, пасторально, как видишь, — скривилась она, — но, по правде, глушь, да такая унылая, в которой даже лешие не водятся. Помираю со скуки, скоро говорить разучусь и расчесываться. Уж все книжки ученые перечитала на два раза. Только и делаю, что за хлебом раз в два дня мотаюсь и готовлю. Уговори его вновь ведьмачеством заняться? Будем вместе путешествовать по миру. Новые края посмотрим. Ты будешь играть, а мы с Геральтом охотиться на чудовищ разных. Весело проведем время. А еще я хотела бы… Впрочем, неважно. Короче, спасай, Лютик!       — Как спасай — так Лютик, а как шутить — так Панкрац!       — А вот не называйте меня «дитя», виконт Юлиан.       — Ладно, мир, — отмахнулся Лютик. На самом деле взаимные подтрунивания устраивали их обоих и в отмене не нуждались. — Так что там с Геральтом-то, я не понял? В запой что-ли ушел?       — Лучше б в запой! — махнула рукой Цири. — Там бы хоть знамо чем лечить. А тут он уперся и все. Год как прошел со смерти Йеннифер, и я уж было решила, что ему надо… ну это… развеяться, — Цири покраснела. — И написала Трисс.       — И?.. — Лютик внутренне напрягся, не сильно-то желая наблюдать очередную, по уши влюбленную в Геральта, чародейку.       — Прибыла. Но хватило ее лишь на два дня. Я уехала, а когда вернулась — Трисс уже и след простыл. Не знаю я, что там у них случилось-стряслось, но Геральт на меня наорал, стоило на порог ступить, и просил никаких баб больше ему не навязывать, иначе ремнем даст.       — Во дела-а-а, — протянул Лютик, порадовавшись подобному развитию событий, дарующему некоторую надежду… Только на что именно надежду Лютик и сам не знал. Точнее отлично знал, но сформулировать и озвучить даже мысленно себе не позволял, потому как надеяться на подобное — мечта более дурная, чем даже мечта ведьмака построить дом в глуши и счастливо в нем жить, выращивая капусточку.       — Вот и я о том! А он говорит, что стал стар и хватит уже с него всякого дерьма: чудовищ, чародеек и долбаных кметов с вилами.       — Ну, насчет чародеек и кметов с вилами я с ним согласен, — сообщил Лютик, а потом замер, внезапно задохнувшись. Из-за сарайчика, как обычно неуловимо и беззвучно, прямо из тени к ним выскользнул Геральт, но выглядел он будто какой-то незнакомец: не в привычной одежде, покрытой пылью, кровью и кишками, не угрюмый и уставший, а свежий и явно отдохнувший душой. Полуголый после купания в реке, в одних только штанах, закатанных до колен, с недельной щетиной на подбородке и мокрыми волосами, с которых на рельефное тело стекали капли воды. Лютик даже мог бы поклясться, что вечно бледная кожа ведьмака теперь выглядела золотистой от загара. Видимо много времени работал на улице без рубахи.       — Лютик! — На лице ведьмака засияла редкая улыбка.       — Геральт! — в свою очередь воскликнул бард, с облегчением отметив, что собственный голос, вопреки опасениям, прозвучал звонко и беззаботно. В миг краткого объятия Лютик глубоко вздохнул, ощутив, как опьяняюще-сладкий вечерний воздух вдруг ударил в голову не хуже хмельного пива. Реальность на миг закружилась, сердце пламенем согрела радость встречи. Геральт был мокрый, холодный, но живой и это сейчас — самое главное.       — Найдется для меня местечко? — спросил Лютик у Цири, не зная, куда деть собственные глаза от дивного зрелища полуобнаженного ведьмака, стоящего прямо перед носом. Взгляд застрял на широкой влажной груди Геральта с маленькими сосками, напряженными от вечерней прохлады. Ох, сколькими красочными эпитетами поэт мог бы наградить те соски, но не стал. Еще больше хотелось те горошины потрогать и согреть, возможно даже собственными губами, но он вновь не стал. Геральт явно не оценил бы столь странный жест заботы, и их долгой дружбе настал бы эпичный каюк.       — Конечно найдется! — вместо Цири ответил Геральт. — Если ты не против соломенного тюфяка?       — Ой, где наша не бывала, — отмахнулся Лютик.       — Надолго погостить? — Геральт, положив руку ему на плечо, усадил рядом с собой на лавку из отесанной половинки бревна.       — Пока не прогоните, — довольно улыбнулся Лютик, в полной мере наслаждаясь касаниями, случавшимися между ними крайне редко. — Зимовал я в Новиграде. Чудный город, признаюсь, наичудеснейший. Столько свадеб после войны, ты б знал! И всем на торжестве нужен бард, но не абы какой, а тот, что у самой княгини при дворе пел. Никто же почти не знает, кроме вас, как меня под руки с этого двора уводили прямо на эшафот. Ха-ха! В общем, заработал я столько, что могу до следующего лета бездельничать.       — Тогда оставайся пока не наскучит! А Золтана там видел? — с ходу начал выспрашивать вести Геральт, вытирая мокрые волосы полотенцем, а сам неотрывно смотрел желтыми внимательными глазами на Лютика. Лютик глядел в ответ и, кажется, не мог наглядеться. И, как назло, ровно в этот волнующий момент желудок мелодично и требовательно заурчал. Ведьмак, конечно же, услышал голодную трель своим чутким слухом и тут же крикнул: — Цири! Подай-ка на стол!       — Уже начала! Ща все будет!       — Научил ее хорошо готовить, — тихо, но гордо поведал ведьмак. — Сам увидишь.       Лютик улыбнулся и кивнул, а затем окинул скептическим взглядом маленький домишко, который вначале принял за сарай. Но сейчас заметил крохотное оконце и трубу на крыше. Остальную часть поляны занимали бревна, доски, камни и прочая строительная чушь, в которой Лютик, будучи человеком искусства от макушки и до пят, совсем не разбирался, и разбираться не собирался. А новый дом, хоть и обещал быть большим и основательным, но пока походил лишь на деревянный скелет.       — Тут живете?       — Да, — Геральт наконец натянул сухую рубашку, перестав сверкать своим плоским животом, по низу которого тянулась соблазнительная дорожка светлых волос, учтиво не заметить которую Лютик просто не мог. Проигнорировать столь вызывающе-эстетичное зрелище было не в силах творца, находящего в вечном поиске музы, поэтому он жадно следил за каждым движением ведьмака пока тот обтирал кожу, покрывшуюся мурашками от прохлады, и сейчас вздохнул, мысленно посетовав на то, как мимолетны прекрасные мгновения бытия, а затем задался вопросом: как он сумел прожить без подобных сцен последний год?       — Развалюха продавалась вместе с большим участком земли за гроши, — совершенно не замечая голодного взгляда Лютика, продолжил ведьмак. — Купил только поэтому, а потом подумал, что так даже удобнее: есть где переночевать пока работа идет. А дом когда построю — этот хлам разберу на растопку.       — Вижу, ты все продумал, — Лютик непроизвольно нахмурился. Честно говоря, хоть ведьмак уже давно заикался о том, что мечтает иметь собственный дом, но он, Лютик, никогда этому до конца не верил. Ведь мечты, фантазии людские — есть топливо для новых свершений, утопия, силы дарующая. Но тут, видимо, подвела его вера в бесконечность ведьмачьего пути. Геральт осел, и отказываться от прозаической тленности оседлости явно не собирался.       Лютик уже было хотел поинтересоваться, как ведьмак, обученный мастер меча, планирует зарабатывать на жизнь в такой глуши, но вдруг заметил вышедшего из хаты пушистого, но сурового вида щенка. Тот, с мордой презрительной и спокойствием императорским, прошествовал мимо него по двору, остановился рядом с Пегасом и пару раз совсем уж по-взрослому гавкнул. Мерин покосился на юного пса, запрядал ушами, утомленно мотнул хвостом, мол, «отвали, противный», и пошел трапезничать дальше.       — Ой, совсем позабыл, — в панике спохватился Лютик, и побежал к седельной сумке. — Боже!       — Что там, Лютик? — Геральт поспешил за ним.       — Подарок! — воскликнул Лютик, вытаскивая из котомки маленький сонный серый комочек шерсти. Тот встрепенулся и посмотрел вокруг большими желтыми глазами. «Такими же, как у Геральта», — мысленно подметил бард. Эти хищные глазища и не дали котенку пропасть. Лютик однажды их увидел и не смог пройти мимо котофея. Задаром забрал еще в Новиграде у одной бабульки на рынке. Бог знает, какой судьбы избежал мелкий, ведь бабка та — хозяйкой мясной лавки была.       — Держи! — Лютик протянул котенка на ладонях. Геральт улыбнулся и потрепал малыша за ушком, но вдруг застыл. Серый комочек посмотрел в желтые глаза ведьмака, увернулся, сжался и тонюсенько зашипел, показав крохотные, но острые клычки. Лютик немного расстроился.       — Глупый подарок, — заявил Геральт. — Забыл, что ли, Лютик? Коты меня почему-то на дух не переваривают, — судя по голосу, он явно нисколько не расстроился, что успокоило барда.       — Свыкнется еще, он же мелкий! — парировал Лютик, — Знаешь, как говорят: кот должен псину с малолетства знать, тогда они и цапаться не будут, как бабы дурные.       — В твоей аналогии — я в роли псины, да? — хмыкнул Геральт.       — Вообще, это подарок не тебе, морда ты волчиная, а Цири! — вывернулся из неудобной ситуации Лютик.       — Я не ослышалась? Подарок?! Мне?! — Цири молнией выскочила из дома. — Ах, какой миленький! А как шипит, ты посмотри, какие острые клычки-то, настоящая рыська!       — Отличный мышелов вырастет, вот увидишь!       — Рыськой его и назову. Спасибочки, Панкрац! — Цири забрала котенка, который в ее ладошках тут же перестал шипеть, и громко чмокнула Лютика в щеку, повиснув на его плече. — Идемте, — поспешно воскликнула она, заметив угрюмый взгляд Геральта, полный немого осуждения. — Кушать подано!       — И после этого еще жалуется, что я ее в деревню не пускаю одну! — тихо прошипел ведьмак. — Придет потом с пузом, а мне бегать-спасать будущего императора мира…       — Ой, да брось ты! — шепотом фыркнул Лютик. — Она ж себе в пару такую же девицу найдет. Ты же слышал ее рассказы про Мистле.       — А ведь твоя правда! — Геральт улыбнулся и явно с облегчением хлопнул его по плечу. — Вытащу-ка я пива из погреба после еды. Отпразднуем встречу, друг. Соскучился я по твоей болтовне, песням и…       По чему еще, бард так и не узнал, Геральт сел за стол и увлекся ужином. Похлебка, сварганенная Цири на быструю руку, и правда оказалась дюже хороша. После ужина Лютик быстро помылся с дороги в небольшой бадье с теплой водой, а затем, пока Геральт вытаскивал пиво, переоделся в самую простую рубаху и штаны из своих запасов. Бочонок темного эля, прикупленный Геральтом в ближайшей деревне и оставленный на праздничный случай, пошел на ура. Цири явно за долгое время дорвалась до выпивки и, нахлебавшись, почти сразу уснула, свернувшись клубочком в уголке, рядом завалились и щенок с котенком, которые на сытый желудок удивительно быстро нашли общий язык, а Лютик, которого алкоголь так просто взять уже не мог, полночи травил байки, развлекая Геральта вестями от знакомых и рассказами о богемной жизни Новиграда.       На следующий день они проснулись, когда солнце уже стояло в зените. Цири тихонько собралась пока они спали и, не дожидаясь разрешения Геральта, ускакала на Кэльпи в Каэр Морхен, навестить «старых друзей», как сообщалось в короткой записке. Вот так внезапно они остались только вдвоем. А Лютик, второй раз за год, вдруг почувствовал себя безмерно счастливым.