Когда после всех дел Геральт вечером возвратился в комнату Лютика, хозяин уже ждал там — томно лежал на бочку в постели полностью раздетый, лишь слегка прикрыв оголенные бедра простыней, словно только вот сошел с классической картины маслом и прилег на секундочку. С чуть растрепанными светлыми локонами, разметавшимися по подушке, алыми губами и легким румянцем на щеках… Выглядел он прямо-таки живописно небрежно, а также неимоверно соблазнительно и расслабленно, ведь в ожидании Геральта беззаботно читал книгу, выпивая вино прямо из горла. Извечный Эст-Эст, судя по запаху. Точнее, по тонкому многогранному аромату.
В комнате ярко горел камин, и в сумрачном свете пылающих углей Лютик — такой спокойный, домашний и разморенный — казался живой квинтэссенцией всех порочных желаний.
В горле внезапно пересохло. Геральт с трудом сглотнул и даже на секунду замер, застряв на пороге в нерешительности, но затем поборол странный ступор и целеустремленно направился внутрь, торопливо скидывая по пути к кровати всю одежду.
Делу время, как говорится, а час потехи только что настал! Книжки можно и потом почитать, а вино и вовсе пить одному негоже.
— О, Геральт! — Лютик тут же оторвался от чтения и уставился на него с широкой улыбкой. — Наконец-то, я уж было подумал, что ты никогда не слезешь с чердака и решил променять мою прелестную добрую задницу на общество злющих пчел, ха-ха!
— Вижу ты и сам не скучал, — в ответ улыбнулся Геральт, кивнув на полупустой Эст-Эст.
— Выпил чутка для настроения, но половину честно приберег для тебя, угощайся, — Лютик резко потянулся, передавая ему бутылку, и простынь медленно съехала вниз, оставив его полностью обнаженным. Геральт взял бутылку, сел рядом с лежащим на животе Лютиком и не удержался — скользнул ладонью по гладкой спине, обласкал лопатки с парой родинок, неторопливо пересчитал пальцами выпирающие позвонки и наконец остановил руку, поглаживая ямку на пояснице.
— Я уже успел позабыть вкус нормального вина, — сказал он и сделал два больших долгих глотка, также «для настроения», но видимо слегка увлекся и Эст-Эста осталось только на донышке. Немного покрутив бутылку в руках, Геральт весело усмехнулся и разом допил последние капли.
Благодаря утренней договоренности повод гульнуть образовался весомый. Причем у обоих. Вино оказалось отменным, и Геральт вмиг расслабился, временно отбросив все заботы, лишние мысли и ненужные опасения, и даже ненадолго заставил себя поверить, что уже пьян. Блаженно откинулся на подушки рядом с Лютиком и глубоко вздохнул полной грудью.
В комнате витал сильный запах дыма из камина, распаленного пламенем дерева, смолы и сладкого вина, и совсем неуловимый — их общего желания, аромат предвкушения близости. Почти незаметный, но вместе с тем безумно опьяняющий, захватывающий, одурманивающий. Он сразу бил в мозг и сводил Геральта с ума.
Лютик, нежно ластящийся рядом, жаркий и теплый, насыщенно пах мыльной пастой, мятой, крапивой и мужским мускусом. Геральт гладил его в ответ и смотрел зачарованно в большие пронзительно голубые глаза. Черная бездна зрачков магнитом утягивала в сладостный плен, неотрывно звала, манила, засасывала.
Геральт рад был покориться наваждению — вскинулся и навис на локтях над Лютиком, требовательно раздвинул коленом ноги, чуть подтолкнул вверх узкие бедра, и приник тесно и плотно, всем телом вдавливая его в кровать. Лютик прикрыл глаза, тихо выдохнул в губы и, крепко обвив Геральта ногами, сразу же увлек в страстный поцелуй. Врывался в рот языком, неотрывно ласкал губы и скользил ладонями по бокам, путался в волосах, кружил пальцами по спине и легко царапал лопатки. Геральт отвечал столь же яро, столь же исступленно сминая желанные губы, мысленно сгорая от каждого касания любимого, которое словно обжигало кожу потоком чистого удовольствия.
С трудом прервавшись, он глубоко глотнул порцию свежего воздуха и начал покрывать торопливыми поцелуями щеки, шею и выступающие ключицы. Лютик продолжил беспорядочно гладить его повсюду, глубоко дыша и отчаянно пытаясь восстановить напрочь сбившееся дыхание.
Чуть потянув за светлые волосы, Геральт заставил его откинуть голову и облизал кадык, прошелся влажными губами по колючей челюсти, по скулам, обхватил и оттянул мочку уха, очертил кончиком языка раковину и широко лизнул кожу за ней, слегка корябая своей бородой. Лютик смешливо фыркал, когда он задевал щетиной чувствительные области, и тихо хихикал от неминуемой щекотки, но подставлялся еще сильнее, сладко льнул, потирался требовательнее. Геральт чувствовал, как крупной дрожью прокатывается по телу любимого возбуждение, как теплеет внизу его живота от каждого нежного касания языка, губ и бороды.
Лютика, как оказалось, и вправду нешуточно заводили такие прикосновения, от которых другие бы просто смеялись и пытались отбиваться или сбежать. Член его стремительно встал и сейчас горячо, настойчиво упирался в живот.
Геральт, ловя громкие вздохи, довольно улыбнулся в приоткрытые губы, ведь намерен был воспользоваться занятным открытием по полной. Шумно втянул ноздрями воздух, зарывшись носом в светлые локоны, пропахшие дымом, а затем вновь жадно скользнул языком по коже за ухом, затем повторил тоже самое, но уже за вторым, одновременно щекоча его бок легким касанием ладони. Лютик тихонько посмеивался, плавно выгибался, ерзал, самозабвенно постанывал, сжимая простыни и прикусив нижнюю губу, пока он путешествовал ласками вниз по шее, скользил губами и шершавой бородой вдоль пульсирующей венки и чуть прикусывал тонкую кожу.
Пробежав дорожкой кратких поцелуев по ключицам и плечам, Геральт оперся на одну руку и начал второй легко щекотать ребра, поглаживать живот и бока кончиками пальцев, в то же время царапая бородой и пощипывая губами соски Лютика, постепенно спускаясь все ниже и ниже, не желая пропустить ни одного кусочка.
Собственный член уже давно стоял не хуже, чем у Лютика. Давняя фантазия воплощалась в реальность, заставляя Геральта млеть и сгорать от наслаждения. Хотелось бесконечно гладить, теряться в нежных касаниях, ласках и поцелуях, и ни на миг не отпускать любимого, ощущая на губах, под ладонями бархатную кожу. Плавиться от жара, пьяной лавой струящегося по венам. Слышать оглушающее биение сердца. Дышать им, сливаться воедино…
Лютик, весь покрытый густым румянцем, гибко извивался под ним, и сдавленно смеялся, закрыв глаза и запрокинув голову, но сам лишь настойчиво притягивал его ближе к себе, ни на секунду не отстраняясь. Крепко обвил ногами и водил руками по волосам, плечам, груди. Оттягивал пальцами соски и скользил ладонями по животу, будто нарочно пробегая пальцами вдоль застарелых шрамов.
«Быть может, они ему и вправду не противны? Или даже нравятся?»
Закончив ласкать кожу вокруг пупка, Геральт вывернулся из объятий, подтянул расслабленного ласками Лютика выше и, подхватив за колени, разомкнул руками хватку ног, а потом ловким, отточенным годами сражений, приемом перевернул его на живот и сразу же пощекотал подмышки и бока. Лютик громко и протяжно застонал, сквозь смех, но не пытался сопротивляться, а наоборот крепко вцепился в простыни и шепотом умолял еще и еще.
Геральта одновременно безумно смешило и чертовски возбуждало то, как Лютик реагировал на простую щекотку, как судорожно комкал руками подушку, как сладко выгибался под ним и пошло всхлипывал от легких, быстрых касаний пальцев, блуждающих по телу. Геральт с довольной ухмылкой навалился на него сверху, легко прикусил шею на загривке, затем начал покрывать краткими поцелуями широкие плечи, лопатки, постоянно прикасаясь к его чувствительной коже своей бородой, пробегая кончиками шершавых пальцев по бокам. Спустился губами по позвоночнику, лизнул ямку на пояснице…
— Черт-черт, хватит. Давай уже, — вдруг проскулил Лютик, глубоко и часто глотая воздух. — Иначе я прямо сейчас умру.
Геральт и сам уже почти подыхал от острого желания наконец подмять Лютика под себя, заставить громко стонать и извиваться. Поэтому скоро потянулся к краю кровати и достал бутылек с маслом, а затем резко приподнял бедра Лютика, подложив ему под живот подушку и откупорив крышку, вылил немного на копчик. С мужчинами у него ничего подобного не было, но вот с женщинами успелось, а сама процедура мало чем отличалась по сути. Густое масло начало медленно стекать вниз. Геральт чуть развел ноги Лютика в стороны, вынуждая сильнее выгнуться в пояснице, и плавно скользнул влажными пальцами вдоль ложбинки между круглых ягодиц, слегка надавливая на вход, но вдруг остановил себя.
Лютик со своей гладкой, бархатной кожей без единого изъяна выглядел таким бесконечно нежным… Геральт невольно скрипнул зубами, досадливо взглянув на свои ладони — покрытые вязью мелких шрамов и бугорками старых мозолей. Такими же грубыми были и пальцы. Шершавые и жесткие подушечки, хорошо подходящие для щекотки, но не для подобных ласк, даже с учетом масла.
Лютик приехал рано, добрался неожиданно быстро, и Геральт из-за всей чехарды дел, чувств и мыслей, свалившихся на него за пару дней, совсем позабыл привести руки, а главное ногти в порядок. И это сейчас оказалось большим упущением, ведь он совсем не хотел навредить Лютику, поцарапать и заранее испортить им удовольствие. Но и без подготовки никак нельзя. Лютик даже после бутылки вина еще оставался слишком напряженным, а значит будет больно. Надо придумать что-то еще…
Блуждающий взгляд Геральта почти сразу упал на бутылек масла. Тот на самом деле идеально подходил, чтобы растянуть им Лютика. Изготовленный в форме амфоры, узкий внизу и расширяющейся к верху. Геральт сильно сжал склянку в руке, а затем сунул ее в рот, очертив грани языком и губами, ощущая гладкое, но прохладное стекло.
«Достаточно прочная, ровная, не слишком большая, но и не слишком маленькая. Идеально».
Геральт довольно хмыкнул, согревая бутылек во рту. Взялся за член и начал неспешно водить головкой, размазывая густое масло вдоль ложбинки между ягодиц, каждый раз легонько надавливая на тугой вход. Лютик нетерпеливо заерзал, сильнее прогнувшись в пояснице.
— А-а-а… — простонал он, уткнувшись в подушку. — Ну давай уже.
Геральт вытянул склянку изо рта, а затем капнул еще немного масла, смочил в нем кончик сосуда и, отодвинув головку члена, приставил к сжатому колечку мышц, а затем начал медленно погружать внутрь. Лютик шумно втянул воздух и резко обернулся, привстав на локте.
— Это склянка с маслом, — ответил на немой вопрос Геральт и настойчиво придавил ладонью спину взбрыкнувшего Лютика обратно к постели. — Не хочу тебя поцарапать пальцами.
— М-м-м, отличная идея, — пролепетал Лютик, прикусив губу и чуть шире расставил ноги, вновь расслабленно падая на подушку. — Но… ох!
Геральт надавил сильнее и аккуратно довел сосуд до половины, а затем резко вытянул и вновь неспешно вставил несколько раз, под аккомпанемент судорожных вздохов Лютика.
— Но?..
Лютик так и не ответил. Геральт медленно двигал склянку туда-обратно, все сильнее растягивая узкую дырочку, водил вокруг нее большим пальцем, размазывая масло. Лютик глубоко и часто дышал, бессвязно что-то шептал и мычал, уткнувшись носом в кровать, пока Геральт дразнил его ласками, то вынимая, но вновь слегка надавливая, но пока не вставлял сосуд до самого конца. Лютик вжался пахом в подушку и начал нетерпеливо елозить по ней изнывающим от желания членом, но Геральт не дал ему так просто кончить — крепко удержал второй рукой, не оставляя возможности двигаться. Его собственный член и сам болезненно подрагивал от скопившегося напряжения, плотно прижавшись к животу, но Геральт пока даже и не думал притрагиваться к нему, целиком сосредоточившись на удовлетворении Лютика. Щеки барда пылали ярким румянцем, а припухшие, искусанные губы, с которых срывались тихие всхлипы, были соблазнительно приоткрыты, венка на виске быстро запульсировала, брови преломились, руки напряженно застыли на простынях. Кажется, Лютику пока все очень нравилось, но…
— Но?.. — вновь пытливо повторил Геральт и резко вытащил бутылек.
— О, Мелитэле! — обиженно выдохнул Лютик. — Верни обратно. Хотя нет… Я хочу почувствовать твой член, вставь уже в меня!
— Успеется, — весело хмыкнул Геральт, капнул побольше масла внутрь узкого, но уже чуть более расслабленного входа, и снова плавно вогнал бутылек до половины. Лютик двинул бедрами и сам подался ему навстречу, поэтому Геральт надавил посильнее и наконец погрузил сосуд до конца. Мышцы плавно растянулись и целиком приняли его внутрь, снаружи осталось лишь плоское горлышко с пробкой. Лютик громко охнул и резко скомкал руками простыни.
— Больно? Убрать?
— Нет, продолжай-продолжай…
Геральт взялся за горлышко и начал чуть покручивать сосуд, слегка изменяя угол наклона, одновременно внимательно наблюдая за реакцией Лютика. На втором круге тот дернулся, шумно втянул ноздрями воздух и прикусил губу, после чего Геральт повторил свое движение еще раз, а затем вновь и вновь…
Лютик громко стонал, кратко выгибался после каждого нового толчка, неосознанно сжимая и разжимая пальцы. Геральт почти ему позавидовал, ведь отчетливо помнил это приятное чувство, пронзительной волной прокатывающееся по телу, если найти правильную точку воздействия. Кажется, у Лютика он ее отыскал.
— Ох! Я же сейчас так кончу, Геральт… — заскулил он, крепко зажмурившись и попытался убрать его руку.
Геральт отбросил его ладонь, но довольно улыбнулся, внезапно почувствовав приятный азарт после слов Лютика. Захотелось сыграть в эту игру — заставить его поскорее достичь пика, заставить плавиться и извиваться в своих руках. Но торопиться явно не стоило, впереди еще целый вечер…
Отпустив сосуд с маслом, Геральт напоследок постучал пальцами по пробке, а потом просто оставил его в покое внутри. Лютик перестал стонать, резко расслабился и шумно выдохнул, раскрыв глаза. Геральт довольно улыбнулся и пару разков шлепнул его по ягодицам, заставив тихо ойкнуть. Затем поцеловал разрумянившиеся округлости и начал с огромным удовольствием разминать пальцами бархатную кожу, растирая по ней остатки масла большими пальцами.
Лютик,
котий сын, был идеален с любого ракурса, но сейчас особенно — такой открытый, с раздвинутыми широко ногами, гибко прогнувшийся в пояснице и с призывно оттопыренной упругой круглой задницей — он выглядел просто чертовски прекрасно и соблазнительно.
Геральт наклонился и поцеловал копчик, затем спустился языком чуть ниже и облизнул кожу вокруг горлышка бутылька, ощущая на губах привкус масла с легким ароматом ореха. Лютик громко всхлипнул и попытался отстраниться, но Геральт настойчиво притянул его ближе к лицу, и вновь скользнул языком по чувствительной коже, услышав сладкий звук приглушенного стона. Затем встал и чуть приподнял Лютика за живот, чтобы вытащить его член на свободу. Тот был уже темно-алый от напряжения и истекал смазкой. Геральт аккуратно, почти бережно провел повдоль кулаком, едва касаясь горячей плоти, затем кратко дотронулся кончиком языка до мокрой головки, слизывая каплю солоноватого семени, прошелся по стволу и коснулся губами поджатых яичек, опаляя дыханием, но не больше.
Маленькая месть за сегодняшнее утро.
— Проклятье! Да ты издеваешься, — Лютик, явно обиженный, попытался сам дотянуться рукой до члена, но Геральт удержал его за запястье, весело усмехнувшись себе в бороду. Наверное, он звучал настолько же жалобно, когда с утра умолял прикоснуться к себе.
Резко перевернув Лютика обратно на спину, Геральт подтянул его ближе, наклонился, окинув кратким взглядом темные, что странно, кудряшки на лобке, но не стал об этой аномалии надолго задумываться и наконец вобрал головку целиком. Посмотрел в мутные от страсти голубые глаза, а затем широко лизнул ствол до самого основания. Лютик блаженно застонал, откинувшись на подушку, и зарылся пальцами в белые волосы, отвел со лба пряди. Геральт крепко удержал нетерпеливо вскинувшиеся бедра и вновь разомкнул губы, насаживаясь на член.
Чувствовать горячую упругую плоть во рту было крайне необычно, но не отвращало, а наоборот вызывало желание полностью обласкать ее, очертить каждую грань и венку. Медленно покружив по головке языком, Геральт пощекотал уздечку, чуть пососал, втягивая щеки, а затем на пробу съехал губами вниз по стволу до предела. Горло свело от накатившего спазма и он резко отстранился, чтобы отдышаться. В низ живота ударило яркой волной тепла. Геральта повело от острого возбуждения. Ощутив себя балансирующим на грани, он сильнее стиснул ладонями бока Лютика, и огромным усилием воли подавил желание тут же прикоснуться к себе. Собственный член подрагивал, почти звенел от напряжения, но Геральт хотел сделать любимому приятно, желал подарить максимум удовольствия, хоть и знал, что вряд ли у него в первый раз получится так же прекрасно, как выходило у самого Лютика. Решив просто повторить по памяти, он ласкал губами и языком головку, скользил влажной от масла ладонью по его горячему члену, а другой — мягко сминал яички и надавливал на область под ними.
Лютик мнение Геральта об уровне собственных умений явно не разделял — увлеченно стонал от каждого движения языка, ерошил пальцами волосы и что-то бесконечно шептал, часто повторяя его имя. Геральт не особо слушал бессвязный лепет, лишь следил за интонацией, сосредоточившись на том, чтобы Лютик не прекращал звучать так охренительно сладко, что он сам уже был готов кончить от одного лишь звука его голоса.
Ощутив, что член во рту словно стал больше, Геральт отстранился, продолжая ритмично водить по стволу рукой, все быстрее и быстрее, а затем ухватил почти позабытый бутылек за горлышко пальцами. Медленно вытащил сосуд, а затем также неспешно скользнул им внутрь, наблюдая, как аккуратно и плотно обхватывает тугое колечко мышц темное блестящее от масла стекло. Покрутил его внутри Лютика, не прекращая одновременно водить рукой по члену, массировать головку, мягко надавливая сосудом в точку, от которой по телу крупной дрожью прокатывалось удовольствие. Лютик дернулся, громко простонал, сдвинув ноги, а затем почти неестественно выгнулся, до боли вцепившись ему в плечи, и наконец обильно излился себе на живот, выдохнув:
— О, Геральт!..
Геральт вытер рубашкой Лютика, а потом аккуратно вынул бутылек с маслом. Тот был неимоверно горячий и вышел с легким чавканьем. Лютик, валяющийся без сил и судорожно пытавшийся отдышаться, вновь тихонько заскулил. Геральт окинул представшую картину долгим взглядом. Лютик вдруг лукаво улыбнулся, заметив его пристальное внимание, сжал в кулаке опавший член, и одновременно погрузил внутрь растянутой дырочки сразу два пальца целиком, а затем начал медленно ласкать себя и дрочить, уставившись прямо ему в глаза и облизывая губы.
«Провокатор. Котий сын».
Геральт быстро, почти нервно открыл теплое уже масло, густо смазал свой член и лег рядом, требовательно повернув Лютика на бок, подвинул спиной к себе, как можно плотнее, подхватил за ногу, и начал ритмично скользить между ягодиц.
Двигаться, потираться о его кожу, даже не погружаясь внутрь оказалось, мать его, само по себе неимоверно прекрасно. Что же тогда станет с ним, когда он окажется внутри?
— Попробуй расслабиться, — не вытерпев, сказал Геральт, плотно приставил член ко входу и наконец надавил. С губ Лютика слетел краткий стон. Головка даже по маслу и после подготовки вошла туго. Геральт и сам глухо зарычал. Внутри оказалось настолько обжигающе чудесно и узко, что он лишь пару раз легонько толкнулся, но не зашел еще и на половину длины. Остановился, не сумев справиться с яркими насыщенными ощущениями. Кончить хотелось неимоверно… безумно… до крика и почти до боли в окаменевшем члене и яйцах. Геральт глубоко вздохнул и резко замер, зажмурился, сомкнув челюсти. Под закрытыми веками, казалось, летали мириады звезд, а в ушах пронзительно звенели тысячи брызг от водопадов.
— Давай, продолжай. Я так хочу тебя, — Лютик плавно выгнулся в его руках и потянулся за поцелуем. Геральт вновь длинно вздохнул и со страстью ответил, жадно сплетаясь с ним языком, покусывая губы. Лютик словно растаял, расслабился и Геральт начал чередой мелких толчков погружаться внутрь все сильнее и сильнее, пока не вставил по самые яйца, крепко обхватив ладонями узкие бедра. Лютик громко застонал ему в рот, задыхаясь и кратко всхлипывая. А потом лишь беспорядочно водил руками по простыням, стискивая пальцами все, до чего мог дотянуться, пока Геральт настойчиво, уверенно ласкал языком его мягкие, податливые губы, мерно покачивал тазом, неспешно, чтобы не навредить, скользил внутри, постепенно наращивая темп.
Сейчас он чувствовал себя потерявшимся путником, вдруг с головой погрузившимся в горячий источник посреди пустыни. Пил до дна каждую секунду наслаждения, отчаянно тонул в удовольствии, захлебывался Лютиком. Столь нежным, ласковым, обжигающим, сводящим с ума своим телом, головокружительными поцелуями, объятиями, голосом… собой целиком.
Геральт до одури хотел видеть его перед собой, смотреть на лицо, покрытое ярким румянцем, на припухшие губы, вглядываться в глубину неимоверных голубых глаз, затуманенных от страсти, поэтому резко вышел, повернул Лютика на спину и плавным движением вставил вновь. Угол проникновения оказался удачным. Лютик громко охнул, блаженно откинув голову, а затем ловко забросил ноги ему на плечи, ладонями ухватил за бедра и притянул к себе. Геральт начал вбиваться быстрее, размашистей, громко шлепая животом по заднице, с оттяжкой вставляя до самого конца, и с упоением слушая звонкие стоны и мольбы Лютика, который елозил под ним и выгибался, пытаясь подаваться на встречу.
Геральт с каждым новым толчком буквально таял от наслаждения, от жара и тугой, обволакивающей тесноты. Совсем скоро его накрыло ощущением близкого финала. Уже не в силах выдерживать четкий ритм, он несколькими резкими, рваными движениями закончил райское мучение. Глухо рыкнул, сквозь зубы, вдавливая Лютика в кровать, почти складывая пополам и излился глубоко внутрь, под протяжный стон. Возможно, их общий.
Тело от макушки до пят вдруг наполнила приятная теплота, сладкая истома и ощущение бесконечного счастья. Способность трезво мыслить напрочь потерялась, улетела и обещала вернуться еще не скоро. Геральт расслабленно завалился на бок, слепо нащупал губами губы льнущего к нему Лютика, крепко притянул к себе, и уже хотел было заставить его кончить второй раз, но тот не дался. Отбросил его руку от вставшего члена, укусил за губу и напоследок шлепнул рукой по заднице.
— А-та-та. Даже не думай, — широко оскалился он, поднимаясь. — Ты был изумителен, но теперь моя очередь.
— Черт, — буркнул Геральт. — Я забыл.
Откровенно слукавил, желая выбить себе секундочку отдыха. И как только Лютик не устал?
— Я сейчас тебе напомню! — весело заявил он, сверкнув глазами, провел рукой по своему колом стоящему члену и подмигнул.
«Котий сын… Хотя скорее кроличий».
Геральт глубоко вздохнул, кинув на него быстрый взгляд, а потом взглянул еще раз, но уже заинтересованно. Только чуть спавшее желание вновь начало теплиться где-то в районе поясницы, пока он смотрел, как Лютик, расставив пошире колени, вводит в себя пальцы, чуть раздвигает их в стороны, и по фалангам изнутри наружу тут же вытекают капли его семени. Чертовски возбуждающее зрелище. Геральт протяжно выдохнул, поиграв желваками, и сглотнул.
— Поворачивайся, — бодро скомандовал Лютик, а затем вытер руку и себя несчастной рубахой, которая, видимо, пошла в расход, и начал шарить по кровати в поисках заветного бутылька. — Отличное масло, кстати. Замечательно скользило и совсем не больно, разве что вначале. Ты ничего не почувствуешь, — напоследок попытался успокоить он.
— Кроме твоего хрена, — хмыкнул Геральт, не удержавшись, а затем покорно перевернулся на живот, положил руки под голову и встал на колени, прогибаясь в пояснице, подобно большому коту.
— Ха-ха! — Лютик шлепнул его обеими ладонями по заднице. — Это я тебе гарантирую. Я так тебя хочу, ты даже представить себе не можешь. Хотя скоро узнаешь, — встав ближе, он начал потираться членом между ягодиц, кружил по спине руками, стискивал бедра и непрерывно болтал разную пошлую чушь. Кожа невольно покрылась мурашками от предвкушения. Волоски на всем теле встали дыбом, а в кончиках пальцев запульсировала кровь.
Геральт слушал вполуха и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться, когда ощутил, как капли масла упали на кожу. Лютик не стал медлить и сразу толкнулся внутрь него одним пальцем. Вставил полностью и несколько раз согнул, одновременно обводя вокруг него другим, чуть надавливая подушечкой. Затем вытащил и медленно вошел уже двумя, причем до самых костяшек и чуть покрутил ими внутри. Геральт выдохнул сквозь зубы. Ощущения казались странными и пока не совсем приятными, но и больно тоже не было и он невольно расслабился.
Лютик нагло нарушал свое обещание и непрерывно шептал ему какие-то сопливые нежности, жарко выцеловывал спину, поясницу, чуть разводя пальцы в стороны, а другой рукой аккуратно и неспешно наглаживал член и сминал яички. Геральт тяжело дышал, уткнувшись лбом в кровать, и расслаблено думал, что он не очень-то и против. Что ему на самом деле неимоверно нравится нежность. Нравится слышать сладкую лютикову болтовню, ощущать бережливые касания, чувствовать искреннюю любовь, которая сквозила в его словах, в звуках ласкового голоса, в движениях его ласковых пальцев, ласковых губ…
Возбуждение вновь начало накатывать теплыми волнами, окутывая негой каждую клеточку тела, свиваться в тугой узел внизу живота. Геральт уже хотел больше, хотел ощущений ярче. Чертовски хотел Лютика, но молчал, не в силах попросить, лишь сильнее сжал простыни, когда почувствовал внутри себя уже три пальца. Лютик словно обладал особым даром угадывать его тайные желания. Вертел рукой внутри, проворачивал пальцы и снова вставлял по самые костяшки. Геральт по-прежнему молчал, лишь задышал быстрее. Жадно ловил губами воздух. Лютик вдруг замер и начал их сгибать, ритмично надавливая подушечками на неведомую точку, от которой по телу молнией пробегало яркое удовольствие. Геральт не выдержал. С губ невольно сорвался то ли стон, то ли рык. Член словно за секунду налился приятной тяжестью.
— Вставляй уже… — сдался он.
Лютик, к счастью, не стал дальше мучить, резко вытащил пальцы и почти сразу же уткнулся в алое колечко мыщц головкой. Мягко, но настойчиво надавил и резко вошел сразу наполовину, а затем громко сматерился, до боли сжав его задницу ладонями. Геральт шумно втянул ртом воздух и сам насадился сильнее, скользнул до самого конца, не почувствовав и капли боли. От насыщенности ощущений хотелось громко вскрикнуть, но он лишь протяжно застонал. Тело свело пронзительной негой наслаждения, от которой член встал так твердо, что наружу вытекла капля смазки. Лютик смахнул ее пальцем, продолжая медленно, ритмично натирать возбужденную плоть, но не двигался, дав ему возможность привыкнуть.
Странное, но прекрасное чувство тугой, распирающей тесноты заволокло все мысли, почти заставило блаженно забыться, но вот Лютик толкнулся раз, затем второй, и сил держать себя в руках больше не осталось. Геральт сам начал подаваться навстречу, сильнее насаживаясь на твердый, обжигающе горячий член, так идеально растягивающий, скользящий внутри, что хотелось громко стонать и порвать к чертям все простыни, которые он судорожно комкал в руках.
Лютик входил резко, с большой амплитудой, направляя ствол под таким углом, чтобы головка каждый раз жестко проезжалась по передней стенке. После череды быстрых толчков Геральта пьяно кружило. Жар лавой растекался по венам, проникая до самых кончиков пальцев. Воздуха в теплой комнате стало не хватать, дыхание окончательно сбилось, а сердце колотилось о ребра, отстукивая набатом. Легкие до краев наполнились густым запахом их общего желания, страсти, любви, от которого кружило голову, нехило дурманило. От переизбытка ощущений сознание Геральта витало где-то на предобморочной границе, и он с трудом удерживал себя в реальности.
Мягкие, ловкие пальцы Лютика умело ласкали его член, мяли и перекатывали яички, пока сам он самозабвенно шлепал животом по заднице, вгоняя по самый корень. Геральт сдавленно стонал, уткнувшись носом в простыни после каждого толчка, исступленно подавался навстречу, впиваясь пальцами в подушку. А Лютик даже умудрялся между рваными вздохами что-то лепетать, но затем и пытаться перестал, сменив ритм на еще более быстрый. Крепко ухватил его за плечо и начал входить чередой мелких коротких толчков, от которых перед глазами у Геральта вновь вспыхнули звезды.
Наслаждение остро пульсировало, буквально разрывая на части. Терпеть и дальше требовало запредельной силы воли. Потянувшись к своему члену, он накрыл ладонью пальцы Лютика и буквально несколькими движениями достиг пика — выплеснулся одной струей на простынь, неосознанно туго сжимая внутри себя чужой член. Лютик от души матюгнулся и, болезненно стиснув его плечи, резко вогнал еще пару раз до самого упора. Вдруг стало совсем тесно. Лютик на выдохе прохрипел его имя, и Геральт почувствовал, как где-то в глубине его живота разливается обжигающая теплота.
Лютик кончил, а Геральт обессиленно рухнул на месте, прямо на свое же семя. Стало настолько хорошо, что уже было плевать. Лютик не менее измученно плюхнулся прямо на него, так и не вынимая член. Хорошенько придавил своим немаленьким весом, крепко обнял и бесконечно нежно поцеловал куда-то в шею.
Геральта окончательно разморила плотно нахлынувшая истома. Хотелось вечно лежать так, забываться вдвоем в уютных объятиях, в этом жарком оазисе удовольствия. Всегда оставаться вместе. Жить, каждую секунду отдаваясь любви. Дышать одним воздухом, засыпать в объятиях любимых рук и встречать вместе рассветы до конца дней…
-Х-
Комнату на пару-тройку минут заполнила тишина, нарушаемая лишь звуками их тяжелого, глубокого дыхания. Лютик очнулся первым и со стоном отполз в сторону. Геральт устало перевернулся и улегся на измученную их утехами несчастную подушку.
— Не думал, что мой первый раз все же когда-то случится, — беззаботно признался Лютик, нарушив блаженную тишину. Но… лучше б он оставил эту мысль при себе.
Геральт счастливый, утомленный и приятно расслабленный после чудесного секса, вдруг почувствовал на своих плечах неприятный груз ответственности, будто коварно лишил юную деву невинности, отняв самое дорогое. Но дурное наваждение вмиг испарилось, стоило ему лишь взглянуть на обнаженного голубоглазого дьявола, развязно развалившегося напротив него поперек кровати, хитро-улыбающегося и дюже довольного. Кто кого еще соблазнил, и на ком лежит вина за случившееся — тот еще вопросец.
— Ты сам мне рассказывал, что спал с мужем той Шиэлай, или как ее там, — недовольно высказался Геральт, пытливо взглянув ему в глаза. И после своих слов внезапно ощутил укол ревности, неведомо откуда опять выползшей. Не хотелось Лютика больше отпускать одного в клятый Новиград, полный всяких там скучающих аристократов, даже под дружеским надзором Ламберта. Нет… Тем более под надзором Ламберта, который непонятно как теряет собственные портки. Проклятье!
— Не стоит тебе, наверное, объяснять, что существует много разных способов, как двое мужчин могут доставить друг другу удовольствие, — тем временем медленно высказался Лютик, казалось слегка обидевшись от вопроса, судя по изменившемуся тону голоса. — У меня не так уж много опыта с мужчинами, как ты, Геральт, наверное, себе надумал. Пальцев одной руки хватит, чтобы сосчитать. Не каждый встречный, знаешь ли, способен разделить и понять подобный выбор. Мир, казалось бы, огромен. Мужчин, как и женщин, великое множество, но подходящего — очень трудно найти. И до сегодняшнего дня я не переходил некую черту близости, и никому не отдавался сам. Мне всегда казалось, что не стоит идти дальше, ведь никакого удовольствия я не получу, останется лишь разочарование. Не хватало искренних чувств, доверия… Тебе же я доверяю Геральт, знаю, что ты не желаешь мне зла, не будешь заставлять и принуждать против моей воли. Не сделаешь больно и не унизишь впоследствии. Я чувствую, что я тебе дорог. А для них я являлся лишь сиюминутным развлечением, воплощенным шансом скрасить однообразие существования, просто новой игрушкой, про которую можно забыть после того, как она надоест. Известный
музыкантишка, милая мордашка, новые впечатления, не более. Я никогда не хотел никого из них так, как тебя. Поэтому добровольно не стал бы раздвигать ноги, хотя… сам порой развлекался, как они мне позволяли, — закончил он и задорно подмигнул.
Обычно Лютик любил приукрасить, приврать и добавить красочных деталей, но сейчас слова казались предельно искренними. В ушах Геральта признание прозвучало, как: «Да, я имел других мужиков, но себя готов отдать только тебе».
Это даже немного пугало, но больше звучало как-то трогательно. Геральт улыбнулся ему в ответ. Он любил Лютика, и сейчас испытал безграничное чувство радости о того, что это по-настоящему взаимно, что и Лютику больше никто и не нужен. Гадкое чувство ревности исчезло, испарилось без следа. Геральт тоже ему доверял, слишком многое их связывало: чувства, общие воспоминания, долгие годы дружбы, хоть и не идеальной, но он и не верил ни во что идеальное в мире…
— Курвина матушка, — крякнул Лютик, выпрямив ноги. — Да я завтра ходить не смогу, — а затем расслаблено потянулся, неуклюже поднялся, дополз до него и совсем неизящно рухнул сверху.
— Я так сильно люблю тебя, ты знаешь?
— Знаю, и я тебя.
Лютик тепло улыбнулся и чуть не задушил в крепких объятиях. Геральт приглушенно хмыкнул, поцеловав его куда-то в макушку, закрыл глаза, глубоко вдохнул полной грудью и вдруг осознал, что с этого дня он полностью и безраздельно во власти Лютика, как случилось однажды в прошлом и с Йеннифер.
Наверное, по-другому он жить и не может, нужно ему одержимо любить того, кто как звезда с неба — не для рук человеческих. Кто не для одного рожден и не единым живет. Но Лютик, в отличие от Йенн, совсем не напоминал непостижимо прекрасную, усыпанную белыми хрусталиками звезд тьму, в которой приятно утонуть и блаженно застыть навеки, а больше походил на теплый майский рассвет… Суматошный миг надежды, время когда хочется дышать полной грудью, когда начинают громко щебетать птицы, а на душе становится беззаботно и легко от того, что тяжелая темная и холодная зима наконец прошла, а впереди еще целое лето. С Лютиком всегда было именно так. Он уходил, но всегда возвращался, как тот теплый солнечный лучик, который назойливо будит с утра, но согревает и поднимает настроение. Геральт не хотел больше терять его из виду, и готов был вечно идти на запад, лишь бы им было по пути. Но, быть может, и не понадобится?
Вдруг, прервав размышления Геральта, где-то неподалеку раздался тихий стук копыт, который все нарастал и нарастал. Всадник. Один.
— Кого там кот на хвосте принес на ночь глядя? — недовольно пробурчал Лютик, нехотя сползая с его груди.
Геральт, быстро отеревшись, накинул рубаху, натянул штаны и открыл окно, озадаченно уставившись на незнакомую пегую кобылу, на которой гордо восседал вполне знакомый хозяин корчмы из Вершков.
— Здоровенько! Милсдарь ведьма-а-ак! — весело заорал косоглазый Аисни, издалека махнув ему рукой. Потом спешился, но к дому подходить ближе не спешил. То ли боялся, то ли считал невежливым. А может — все сразу, тут не угадать.
— И вам, — сурово кивнул Геральт, а потом раздраженно добавил: — Чего надо-то?
— Работенка для вас нашлася! — также издалека крикнул тот. — Шуринка моего какая-то неведомая хрень куснула. Хорошо заплачу, а он пуще добавит, коли выживет! Выходите, расскажу!
Геральт, хоть и крайне не рад был нежданному гостю, но жутко засиделся без дела, да и лишние деньги никогда не помешают, поэтому он уж было хотел согласиться, но вместо того прикрыл окно и пытливо взглянул на Лютика.
— Иди, я не против, — пожал он плечами, а потом хохотнул: — Если сможешь в седле нормально сидеть, конечно. Но лично я — пас! Подожду тебя здесь. Поесть нам чего-нибудь приготовлю.
Зад и вправду ощутимо горел, и передвигать ноги было не очень-то приятно, но Геральту такие неудобства показались мелочью жизни. Сегодня он чувствовал себя счастливым, отчего кровь так и бурлила по венам, валяться и отдыхать остаток дня совсем не было желания. Гораздо сильнее хотелось размяться и выгулять мечи. После варгов он заказов не получал, хоть и искал работу неподалеку. Да и помочь хорошему человеку, который всегда к нему хорошо относился, — приятно. Аисни вот даже не побоялся один к нему в чащу заявиться, да и заплатить обещал.
— Подожди и дождешься, — с многозначительной ухмылкой произнес Геральт и напоследок чмокнул Лютика, а затем хлопнул по голой заднице и начал искать сапоги.
Может, он и не верил ни во что идеальное в мире, но сегодняшний день казался именно таким.
КОНЕЦ
