Легко на сердце

      Это уже начало превращаться в дурную традицию. Цири опять испарилась без предупреждения. Ушла, не попрощавшись, когда они мылись, положив записку на стол, в которой, впрочем, обещала вернуться к лету. Кельпи осталась в стойле. Геральт вздохнул с облегчением. Тащить беременную кобылу через портал еще раз было бы крайне безответственно и ремня за это он бы точно не пожалел. Благо Цири и сама все поняла и клялась, что явится точно к сроку и потом обязательно поможет ему с жеребятами.       Лютик же его тревог и волнений не разделял и после бани почти сразу завалился спать, а Геральт еще долго не мог заснуть. Беспокойно ворочался в своей постели, безуспешно пытаясь успокоить пульс после насыщенного эмоциями и впечатлениями дня. Встал и бесцельно походил в темноте по дому, затем обошел по широкой дуге лес вокруг двора, счастливо вдыхая свежий ночной воздух полной грудью. С гор веяло талым снегом и хвоей, а чистое небо сверкало россыпью ярких звезд. Но Геральт, рассеяно шагая по хрустящей весенней измороси, хоть и смотрел ввысь, но думал совсем о другом и в итоге сам не заметил, как ноги привели его обратно в дом, в комнату Лютика, который блаженно сопел и наверняка уже видел третий сон. Геральт не желал мешать ему отдыхать, но и удержаться вдали не мог. После долгой разлуки хотелось постоянно находиться рядом. Близко. Как можно ближе…       Геральт предельно аккуратно прилег по соседству, но, увы, все равно спугнул чуткий сон хозяина кровати. Лютик явно не обиделся, а наоборот улыбнулся радостно и тепло и тут же прижал его к себе, навалился грудью, обхватив рукой и положив сверху ногу. Он оказался тяжелее, чем выглядел, но Геральт внутренне таял, млел от ощущения того, как вес придавливает его к матрасу, как греют крепкие горячие объятия, как кружит голову родной запах. Вся комната за один лишь вечер наполнилась вещами и успела приобрести столь знакомый аромат Лютика, который Геральт сейчас желал вдыхать бесконечно, ведь этот неповторимый веер терпких оттенков принадлежит на целом свете только его любимому.       Кажется, собственная кровать теперь уже не понадобится. Станет гостевой, ведь Геральт добровольно отсюда никуда уходить не собирался. Будет всегда оставаться ночевать в уютных объятиях любимого, если, конечно, Лютик сам не прогонит. Но судя по тому, как его сейчас буквально за секунду взяли в плен, цепко опутав руками и ногами и для верности придавив напоследок торсом — это крайне маловероятно.       Лютик сразу же вновь заснул, уткнувшись носом в ухо, а Геральт еще несколько минут слушал тихое дыхание, но вскоре размеренные звуки окончательно его убаюкали, заставив наконец полностью расслабиться и успокоиться. Лишние мысли вмиг вылетели из головы, осталось только всепоглощающее ощущение счастья и спокойствия. Геральт закрыл глаза и тут же провалился в желанный сон.

-Х-

      Проснулись они одновременно и еще до рассвета. С петухами, как говорится. Точнее виноват был один весьма конкретный подарочек благодарных жителей Вершков.       — А-а-а, — сонно простонал Лютик ему в ухо. — Да за что мне опять это наказание?! В Новиграде сраный Дуб, а тут петух! Да и откуда у тебя петух, Геральт?! Зачем он тебе?!       — Это Радовид, — сообщил Геральт. — Познакомься. Моя оплата за восьмерку варгов.       — Радовид?! — весело фыркнул Лютик, нависнув над его лицом. — Ну ты и шутник.       — Это не я, а деревенские придумали. Хочешь съедим его, раз он тебе мешает? Мне петух не нужен, только ради кур и держу.       — Э-э-э, не надо его есть, — хмуро протянул Лютик. — Зачем же так категорично. Бедные курочки останутся одни, будут переживать и страдать. Сжалься, Геральт. Да и петуху с таким именем и так уже не повезло в жизни.       — Ему еще как повезло, — возразил Геральт. — Живет, как его тезка. Целый гарем баб под рукой, яйца нести не надо и никак напрягаться. Жратва сама собой появляется, как по волшебству. Только и делает, что орет, хохорится и пытается куриц гонять по двору. Натуральный Радовид.       Лютик весело прыснул и переполз прямо на него, навалившись уже полностью. Обнял, юрко поднырнув руками за спину, уперся коленями между ног и требовательно скользнул языком в рот. Геральт с пылом ответил на чувственный поцелуй, сминая ладонями стройную талию, сдавливая ногами узкие бедра. От легкого прикосновения мягких губ, от мокрой ласки гибкого языка в низ живота сразу же ударило томительным спазмом желания. Геральт прикрыл глаза, целиком отдавшись во власть приятных ощущений. Каждый новый поцелуй почему-то казался первым. Физическое воплощение чувств просто сводило с ума, кружило голову и разжигало острую потребность слиться воедино.       — Плевать на Радовида! — наконец оторвавшись, с придыханием произнес Лютик, окинув его сверкающим взглядом голубых глаз. — Я готов просыпаться спозаранку каждый день, если буду находить тебя рядом. Таким же раздетым и горячим, как сегодня.       — Я только за, — искренне улыбнулся Геральт. — Мне рядом с тобой лучше спится.       — Ну, нет! — задорно хохотнул Лютик и требовательно потерся бедрами о его пах. От одного лишь поцелуя они оба уже успели хорошенько завестись. — Сегодня тебе просто повезло. Я устал с дороги. А вот завтра уже вряд ли! Спать я тебе не дам и сам не собираюсь. По крайней мере пока…       — Боюсь, я за день умотаю тебя так, что ты к вечеру будешь дрыхнуть, как миленький, — парировал Геральт, скользнув ладонями ниже по талии, забрался под штаны и похлопал Лютика по ягодицам, а затем нежно сжал их в руках, помассировал, наслаждаясь гладкой упругой кожей. Придавив Лютика плотнее к себе, он начал медленно оглаживать широкие плечи, гибкую спину, узкие бедра, грудь и худые бока — все до чего только мог дотянуться. Мужское тело обладало непривычными очертаниями, настолько не похожими на знакомые его ладоням женские округлости, но ощущалось не менее прекрасным и соблазнительным. Яркий, насыщенный запах сильного желания, стоящий в воздухе, плотно окруживший их — начисто лишал рассудка. Хотелось прикоснуться к каждой клеточке любимого, изучить, обласкать, осознать, что он реален. Что это не сон…       — Спорно, — возразил Лютик, коварно улыбаясь и медленно покачивая бедрами, отчего члены грубо потирались друг об друга под тканью. — Ты явно недооцениваешь степень моего желания, Геральт. Я хочу заниматься с тобой любовью круглые сутки, и буду продолжать хотеть, даже когда у меня уже не встанет и закончится семя. Я бы с удовольствием прожил так всю жизнь. Она была бы краткой, но насыщенной и я умер бы счастливым человеком, ни о чем не жалея.       Геральт скептически хмыкнул, а Лютик, словно в подтверждение своих слов, потянулся и грубо ущипнул его за соски. Прикусил один, пощекотал кончиком языка, оттянул зубами и резко подул, а затем обвел чувствительный ореол по кругу несколько раз, одновременно покручивая между пальцев второй сосок. Геральт протяжно выдохнул от накатившего удовольствия и резко откинул голову, мысленно подивившись тому, как быстро Лютик отыскивает его сокровенные слабости, от которых кровь мигом вскипает в венах. Да такими темпами этот голубоглазый дьявол найдет их все до конца недели. Тогда они точно не вылезут из кровати и вправду затрахают друг друга до смерти. Впрочем, Геральт и сам уже был не против так умереть. Уж явно лучше, чем клятые клыки или вилы…       Закончив играться с сосками, Лютик сполз ниже, уселся между его ног и стянул подштанники, оставив Геральта совсем голым. Сам он тоже быстро избавился от ночной сорочки, и сразу же наклонился и поцеловал низ его живота рядом с пупком, обвел выемку по кругу и спустился ниже. Член Геральта непроизвольно дернулся, захватившее мысли желание отдалось острой пульсацией, отчего болезненно поджались яйца, а с головки стекла капля смазки.       Геральт шумно сглотнул и скомкал руками простыни, но Лютик не торопился удовлетворить его потребность. Медленно покрывал тягучими мокрыми поцелуями плоский живот, внутреннюю сторону бедер, обводил языком шрамы. Нежно прикусывал кожу и сразу зализывал, опаляя судорожным дыханием. Сердце громко ударялось о ребра, оглушая своим стуком Геральта. Лютик до боли надавливал кончиками пальцев на ягодицы, кружил ими по бедрам, жадно ласкал его кожу губами, но не притрагивался туда, где Геральт так сильно хотел ощутить прикосновение губ. Лишь то и дело выдыхал на головку, вел приоткрытым ртом вдоль ствола, до помутнения рассудка обжигая горячим дыханием, но не касался распаленной кожи. Лютик словно хотел объять его полностью: скользил руками по телу, надавливал, мял и царапал пальцами, покусывал и оттягивал соски. Геральт млел в истоме, молча сжимая зубы, но сам уже хотел стонать в голос и умолять Лютика наконец взять в рот, обхватить окаменевший член губами, поцеловать жаждущую ласки плоть. Захлестнувшее с головой возбуждение почти убивало, лишало последних крупиц выдержки и самообладания.       — Дьявол! Пожалуйста… — сдавшись, прошептал Геральт, когда Лютик в очередной раз поцеловал чуть ниже пупка, но так и не дотронулся до налитого кровью члена, болезненно подрагивающего и истекающего смазкой.       — А ты долго продержался. Я уж думал не попросишь, — довольно оскалился Лютик, и не отрывая от него своих невозможных голубых глаз, наконец широко лизнул вдоль ствола, а затем резко вобрал в себя головку. Геральта словно пронзило молнией. Наслаждение накрыло с головой и он промычал нечто неразборчивое на выдохе, так и не определившись между благодарностью и оскорблением. Связные мысли тотчас испарились в миг, когда его накрыла такая горячая и столь желанная влажность рта. Мир сузился до одной ярко пульсирующей точки, которую Лютик умело ласкал языком, выцеловывал и сжимал своими мягкими нежными губами.       Лютик сосал потрясающе, отдаваясь занятию так, словно чувствовал его член изнутри, будто доставлял удовольствие самому себе — настолько точно он угадывал неуловимые грани желания. Не успевала мысль возникнуть на границе сознания Геральта, как уже находила воплощение в реальности. Обильно смочив слюной ладонь, он принялся массировать ствол, затем его яйца, перекатывал их в руке, чуть оттягивал, щекотал кончиком языка шов на мошонке, и чувствительную область под ней, а после вновь вбирал головку, кружа по темно-алой коже языком, щекоча уздечку и очерчивая грани. Сминал плоть губами, с каждым разом опускаясь все ниже и ниже, пока не коснулся ртом живота, а головка жестко не уперлась в горло. Язык скользнул по яйцам, отчего Геральт протяжно выдохнул и откинул голову, закрыв глаза.       — Черт! Еще-еще… Только не останавливайся… — что-то бесконечно шептал Геральт, не в силах даже толком осмыслить сказанное.       Лютик глотал ритмично и очень глубоко, сладко постанывая в процессе, отчего по его горлу прокатывалась вибрация, будоража чувствительную разгоряченную плоть. Геральта слегка потрясывало, пока он неотрывно смотрел на губы Лютика, обхватывающие его член, раз за разом скользящие по нему то вверх, то вниз. Это было настолько возбуждающее и прекрасное зрелище, что ведьмак внутренне разрывался от накатывающего неотвратимой волной напряжения и глухо шептал какие-то нежности, просьбы, повторял имя Лютика, прерываясь лишь, чтобы вдохнуть большую порцию воздуха. Хотелось, чтобы наслаждение никогда не заканчивалось, и одновременно чтобы закончилось быстрее. Геральт зарылся обеими руками в золотистые локоны, и лишь огромной силой воли удерживал свои бедра на месте и не стал грубо вколачиваться в желанный рот, но затем все же медленно, аккуратно качнул тазом навстречу губам. Раз-второй-третий…       Каждый новый толчок казался божественным откровением. Лютик не прекращал ласкать языком ствол и головку, ритмично съезжать губами по плоти, и не забывал нежно сминать рукой напряженные яйца. Наслаждение било через край, заполняло тело до самых пят, пульсировало, свиваясь в тугую спираль и тянуло-тянуло-тянуло, желая вырваться на свободу. Лютик в очередной раз застонал, и Геральт больше не выдержал. Отпустил волну удовольствия, позволил ей захлестнуть себя с головой. Мышцы внизу живота напряглись и он с громким стоном наконец излился в горло Лютику. Тот чуть закашлялся, но проглотил все без остатка. Затем облизнул ярко-красные припухшие губы, уставившись прямо ему в глаза мутным, подернутым поволокой взглядом, и потянулся за поцелуем.       Геральт привлек любимого к себе, обнял, жадно лаская губы, подарившие ему незабываемые впечатления, и ощутил на языке свой собственный солоноватый вкус. Желая хоть как-то отплатить за полученное удовольствие, он извернулся и нащупал ладонью твердый, горячий член, но Лютик не дался, а вместо этого разорвал поцелуй, резко выпрямился и несколькими движениями быстро привел себя к разрядке сам: судорожно выдохнул, густо обрызгав семенем его живот и ноги. Но не завалился рядом, а остался на месте глубоко дыша. Чуть успокоившись, он оттянул его яйца к верху, потерся влажным от семени членом между ног, и отодвинув большим пальцем кожу, чуть надавил на сжатое колечко мыщц головкой, а после поводил вокруг кругами.       — Проклятье! Я так хочу тебя, Геральт. Ты бы знал! Ты же мне дашь? Не сейчас, конечно, а вообще?..       — После тебя, — особо не задумываясь, ответил Геральт, ведь он тоже чертовски хотел Лютика. По-прежнему безумно желал подмять его под себя, даже после столь потрясающего минета.       — М-м-м, — Лютик широко улыбнулся, обтирая их тела своей сорочкой. — Интересное условие, но я согласен это провернуть хоть сегодня. Я думал тебя будет сложнее уговорить. Даже нереально.       — Тебе повезло. Выбрал удачное время, — смущенно буркнул Геральт. — Я еще не в силах мыслить трезво.       — Я на то и рассчитывал, в общем-то. Отличный отсос — отлично притупляет бдительность. Но теперь уже нельзя отказаться, ха-ха! Слово — не воробей, как говорится!       — Да ты подлец, — Геральт внезапно вскинулся и завалил Лютика на себя, резко начав щекотать кончиками пальцев худые бока, спину, шею. Лютик пытался сопротивляться, но он схватил его руки за запястья и добрался до подмышек.       — А-а-а! — орал Лютик, судорожно смеялся и отчаянно брыкался, ерзая по телу Геральта в безуспешных попытках вырваться из цепкой хватки сильных и быстрых рук. — Отпусти! Отпусти! У меня уже опять скоро встанет, чувствуешь? А я есть хочу. Голова от голода почти кружится.       — Ты первый в моей жизни у кого стоит на щекотку, — заметил Геральт, наконец отпустив Лютика. Взъерошенного, пылающего ярким румянцем, но все-равно безумно красивого.       — А ты первый, кому я позволяю себя щекотать, — подмигнул ему Лютик, лукаво улыбаясь. — Но тебе это и самому нравится, признайся.       — Не отрицаю.       — Не отрицаю, — передразнил его Лютик. — Нет, чтобы честно сказать «да». Я же заметил, что ты щекочешь меня при каждом удобном случае. Давненько еще заметил.       — Пару раз в жизни такое было!       — Четыре, включая сегодняшний, а следовательно уже не случайность, а закономерность.       — Я просто люблю видеть твою улыбку, а еще слышать твой смех, — буркнул Геральт.       — А еще потискать меня лишний раз.       — Да.       — Ну, наконец-то! — рассмеялся Лютик, а затем спрыгнул с кровати и полез в свою дорожную торбу. — О! Ты посмотри, что я привез!       Геральт, ведомый любопытством, поднялся и подошел ближе, а Лютик вытащил из шкатулки с кучей различных склянок одну и с важным видом протянул ему.       — Масло? — откупорив крышку, спросил Геральт.       — Да.       Оно было в гладком красивом бутыльке из темного стекла, светло-золотистое, умеренно жидкое и кристально прозрачное, без лишних примесей и почти без запаха. Такое идеальное, что наверняка обошлось недешево.       — Чего лыбишься? — спросил Лютик, заметив его легкую улыбку.       — Смотрю, тебе для своей задницы ничего не жалко, — шутливо ответил Геральт.       — Мне для твоей ничего не жалко, — парировал Лютик, лукаво улыбнувшись, а затем звонко шлепнул его по ягодицам, привалившись сзади.       — Хмм… — только и смог ответить Геральт и уселся обратно на кровать.       — Купил исключительно ради тебя, — прыснул Лютик, плюхнулся с ним рядом и обнял со спины, положив голову на плечо и обхватив ногами. — Упрекнуть в напрасном транжирстве меня в этот раз не выйдет.       — Ты еще в Новиграде догадывался, что я соглашусь? — Геральт скептически вскинул бровь и закрыл бутылек с драгоценным маслом, кинув тот на кровать к подушкам.       — Я рассчитывал рано или поздно тебя уломать, — уклончиво ответил Лютик и принялся расчесывать пальцами его волосы, нежно массируя кожу головы. — Когда-нибудь. Не так скоро, честно признаюсь. На край… думал уповать на твое обостренное чувство справедливости.       — Хмм, — вновь протянул Геральт, но теперь уже скорее смущенно. Он и сам от себя не ожидал столь быстрого согласия. И справедливость оказалась тут вовсе не причем. Решение вышло спонтанным, ведь одна лишь мысль, что ему придется поддаться Лютику стремительно взбудоражила кровь, заставляя крупную дрожь сбегать по спине от предвкушения. Но также и слегка пугала… Дожив почти до ста лет, ведьмак и не думал, что еще способен чего-то бояться в этом мире. В частности одного милого и красивого барда, его ласковых музыкальных пальцев и весьма немаленького члена. Тот оказался лишь немногим короче его собственного, но такой же в объеме. Представить, как Лютик медленно входит, а потом двигается внутри… чертовски возбуждало и одновременно пугало до чертиков.       Впрочем, переступать свои страхи — это отдельный вид удовольствия.       — Я буду нежен, — вкрадчиво прошептал Лютик ему на ухо, словно по глазам прочел потаенные мысли.       — Лучше — не будь, — хмыкнул Геральт, крайне не желая, чтобы с ним сюсюкались. Его и так безмерно смущало и коробило от необычного желания поскорее очутиться во власти Лютика, почувствовать, как скользят, растягивают его ловкие пальцы, а затем и крепкий член. Навязчивая мысль целиком заполнила сознание и даже возобладала над давним стремлением подмять упругую круглую задницу барда под себя и заставить его долго и громко стонать, срывая голос. Черт!       — Хорошо, не буду, — как-то слишком весело и беззаботно отмахнулся Лютик. — Но ты еще пожалеешь о своих словах, учти, — он широко улыбнулся, прикусил его за мочку уха и сильно сжал руками плечи. — Я так давно тебя хочу, что когда наконец доберусь — до-о-олго не отпущу, пока силы не закончатся.       — Хмм, — в третий раз протянул Геральт, почувствовав, как член заинтересованно дернулся, вновь начиная быстро наполняться томительной тяжестью. Такие угрозы еще больше распаляли разыгравшееся не в меру воображение.       — Вечером, — кратко сказал Лютик. — Мне надо подготовиться. Да и тебе тоже. Если ты наивно рассчитывал, что после тебя я уже не смогу стоять на ногах и пропущу свою очередь, то хрен тебе! Я отступать не намерен, пока не испробую с тобой все, о чем только мечтал. А у меня богатая фантазия, ты знаешь…       Геральт глубоко вздохнул несколько раз, мысленно проклиная длинный язык Лютика и спешно пытаясь хоть чуточку успокоиться.       «Вот и как теперь суметь дожить до вечера?»