Властитель, с маской из плоти...

      Ичиго стоит в душе, оперевшись левой рукой о стену. Правая рука сжимает пульсирующий от желания член. Пальцы стискивают потемневшую горячую головку и вышибают в глазах искры наслаждения. Член такой твердый и большой, что сложно стоять, а кровь, прилившая к паху, тянет вниз, оставляя жуткий зуд. Распущенные красные волосы. Ичиго закатывает глаза, приоткрывая рот. Удовольствие стальной челюстью смыкается внизу живота, и Куросаки чувствует, что он не в силах остановиться, что бы не случилось. Черный этнический узор на крупных мускулах и кровь. Рука бешено скачет взад-вперед так, что мышцы начинает тихо жжечь. Судорога скручивает жесткой пружиной живот. Жесткий взгляд карих глаз и злая усмешка разбитых губ. Рыжий, подкатываясь к самому краю оргазма, начинает ожесточенно вскидывать бедра навстречу руке, впечатав кулак левой в тихо хрустнувшую плитку.       — Боже… мой… — сдавленно хрипит он, сквозь зубы, сотрясаясь в ужасающем по своей мощи оргазме, и у него немеют губы, и подкашиваются ноги.       Привидится же такое — лениво думает он и сползает на колени, прислонившись лбом к прохладной плитке.        Когда закончился последний урок, Куросаки попрощался с товарищами и поплелся домой. «Неужели ты никогда не отдыхаешь?» — свел брови красноволосый, скрестив руки на груди. «Конечно не отдыхаю, тупоголовый. Ты в академии отдыхал?» — раздраженно шипит Ичиго». Последнее время рыжему стало труднее концентрироваться на учебе и везде успевать. Тем более, когда каждый день его дергает наглый, скучающий на службе синигами. Да и у тела появились новые потребности. Никогда раньше Куросаки не испытывал такой потребности в постоянном выходе физической и духовной сил. Они будто разрывали его мышцы изнутри, перекручивая связки каждую секунду времени, когда он находился в покое. Многократно возросшая энергия после путешествия в Сообщество Душ постоянно гнала его вперед. Все время хотелось бежать. И жутко хотелось что-то ломать и кричать. Поэтому он так легко поддавался на каждодневные уговоры Ренджи Абараи отправиться вместе в рейд по городу.       — Куросаки, собирайся, служба зовет!       — А меня почему она зовет? — выразительно ворчит Ичиго, быстро выходя из тела в состояние синигами, и испытывает внутренюю глубокую глухую радость, предшествующую сражению.       Тяжелый град ударов картечью сыпется на землю за откатывающимся рыжим. По спине бежит озноб. Глаза застилает холодный едкий пот, а сердце колотится так, что Ичиго не слышит собственного крика. Внезапно он теряет контроль над духовной силой перед Менос Гранде и просто пятится назад, забывая дышать от первородного ужаса.       — Осторожно, Ичиго! — у самого уха различает он лающий голос, и красным ураганом мимо него пролетает Ренджи, разрубая звенящим Забимару темноту.       А вокруг все плывет, растекаясь тонкими нитями слайдов за лейтенантом, и отдается внутри души белой вспышкой сладчайшей, еле переносимой боли. Куросаки вскидывает свой взгляд и натыкается на чужой, расширяющийся…        « — Сражайся со мной в полную силу! Прекращай бегать от меня! — до хрипоты орет Ренджи, сжимая двумя руками дзампакто. — Мы только что вдвоем достигли банкая, давай испытаем его друг на друге!       — У нас не осталось времени до казни, Абарай.       — Не смей поворачиваться ко мне спиной, мальчишка. — задыхаясь восторженным смехом, кричит лейтенант. — Забимару, банкай!       Ичиго за долю секунды успевает повернуть голову и увидеть, как сжимается белыми кольцами огромная змея, готовясь к разрушительному прыжку. Слепящая вспышка молнии и выжигающий свет. На мгновение мир окрашивается в черно-белые цвета и распадается на лучи. Ледяной свет острыми языками лижет кожу, обжигая ее. Звон титанической духовной энергии раскалывается раздирающим криком боли. И все стихает. Пропадают звуки, и синигами накрывает тотальная тишина. Внутри сначала небольшим клубком начинает расширяться и стремительно нагреваться ядро, раскалываясь на тысячу осколков, пронизывающих каждую частичку существа тончайшей белой нитью. Эти нити сплетаются в единое полотно и нет уже разницы между нитями Ичиго и Ренджи. И они тонут в этом ощущении колоссальной эйфории, захлебываясь слезами боли от предельной душевной наготы, близости и счастья. А потом все заканчивается.       — Это… Это что было? — в ужасе шепчет рыжий, невидящими глазами уставившись на лейтенанта.       Но тот лишь торопливо прячет глаза и исчезет из поля зрения с помощью мгновенного шага».       Черными хлопьями разлетается поверженный Менос Гранде. И вокруг в деревьях слышен лишь ветер, рвущий крону.       — Ты почувствовал… Ты почувствовал это! — сначала тихо, а потом громко прорычал Ичиго, в полных страха карих глазах читая ответ.       Абарай медленно, как кошка перед прыжком, собирается и выкидывает в сторону руку, сжимающую дзампакто. И быстро набирая скорость, кинулся к Куросаки.       — Дебил! — в радостном остервенении проорал рыжий и кинулся в атаку.       В раскатистом грохоте теряются все звуки, кроме металлического лязга мечей, искры, высекающиеся испод лезвий, освещают ночной парк. Ичиго подается всем телом вперед, налегая на Зангецу, чувствует, как мир переворачивается с ног на голову. Слепящее удовольствие, и они чувствуют, как вылетает металл из ослабевших рук. Они падают на колени, вцепляясь неслушающимися пальцами в плотный материал кимоно. Так хочется быть невозможно близко, секунды они упиваются обжигающим дыханием друг друга на губах, и касаются, сначала плавно и невесомо, а после с всепоглащающей страстью, сжимая друг друга в животном, страстном поцелуе.