Пока бьется мое сердце

Приближение ночи. Яркие лучи солнца медленно гасли, прячась за безоблачный горизонт. Прохладный воздух неприятно окутывал тело, провоцируя мелкие колющие мурашки, рассыпаясь по коже. Уходящий день был невыносимо долгим и трудным. Бойцы Разведкорпуса во главе с Эрвином Смитом возвращались с очередного задания, направляясь к Столице. Раненые, обезображенные солдаты, трупы, которые было необходимо предать земле, отдав последним честь за доблестную попытку спасти человечество от угрозы. Среди всего ансамбля травмированных воинов и покойников, не спеша плетясь за группой, виднелась повозка. В небольшой деревянной телеге с крышей находилась Хистория Рейсс — королева Стен и последний известный член семьи Рейсс. Хистория отдыхала в своих покоях на колесах, с трепетом ожидая приезда в родные края. От нарастающего волнения она сжимала пальцами длинную юбку, украдкой посматривая в окно. Эрвин сидел прямо напротив нее. Расстояние между их коленями не превышало десятка сантиметров. Выражение лица блондина как всегда не изменяло серьезности и некой строгости во взгляде. Толстые брови были нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Девушку по-своему обескураживал такой пристальный, пронзительный взгляд, отчего та старалась меньше смотреть в сторону своего смутителя. После очередной вылазки, которая оказалась последней для девушки перед вступлением в царскую должность, Эрвин принял решение сопроводить новую правительницу Стен лично. Схематично расставив солдат на кобылах, чтобы те придерживались оборонительного строя, мужчина сел в повозку вместе с Хисторией, посчитав, что в случае непредвиденных обстоятельств, таких как внезапное нападение титанов, он сможет обеспечить ей максимальную безопасность и защищенность. Рейсс не была умелым бойцом и не отличилась искусными навыками убийства. Несмотря на долгое время, проведенное бок о бок с сильнейшими войнами, готовыми на все ради благой цели, на поле боя она все еще не чувствовала себя неуверенно. Командор являлся знающим дело стратегом, за плечами которого оставались сотни вылазок и смертей ставших ему родными зевак. Сейчас он как никогда чувствовал ответственность за одну из своих неопытных подчиненных, что должна принять королевский титул. Теперь мужчина обязан не только отдать жизнь ради спасения человечества, но и пожертвовать всем, чтобы спасти свою королеву. Нежные и трепетные чувства к подопечной, что скрывал Смит под непробиваемой маской суровости, часто не давали спокойно засыпать по вечерам. Ее чистый и светлый образ, ставший до боли родным, но недосягаемым, приходил в сновидения. Стоя у дверей в его размытом воображении, она звала его по имени, шептала три единственных слова, которые он так желал услышать четче. Каждый раз не сумев разобрать те самые заветные строки, что тихо слетали с ее уст, он пытался дотянуться до нее рукой, развеять сомнения, что это не сон. Но образ белокурого ангела одинаково безвозвратно растворялся в воздухе, когда мужчина предпринимал попытку дотронуться до самого желанного на свете. Это было похоже на липкий затянувшийся кошмар, который преследовал и обессиливал бравого солдата уже очень долгое время. Он просыпался в холодном поту, судорожно, будто сквозь пелену или мокрое от дождя стекло, оглядывая полупустое помещение. Но он один. Это был сон. Всего лишь сон. Снова. Вновь Смит был загнан в эту знакомую клетку. Видения глубокими царапинами оставались в сознании. Тело словно становилось мало́ от переизбытка и тяжести нахлынувших чувств. Справляться с навязчивым колдовским наваждением постепенно становилось все труднее. Всякий раз, оставшись наедине с главнокомандующим, Хистория испытывала щекотливое смущение и растерянность, застающую врасплох. Нервы медленно и туго натягивались в прочную струну от пробивающегося напряжения рядом с ним. Волнение циркулировало под кожей, смешиваясь с кровью, сердце билось с непозволительной громкостью, а бледные ладони предательски дрожали. Мысли о командоре вызывали смуту в голове, погружая разум в туман неопределенности. Возможно, будущая королева боялась своих чувств. Боялась, что он не ответит на ее любовь. Разница в статусах и возрасте не могла оставаться незамеченной. Но пламя тяги к нечеловеческой притягательности, харизме этого воистину настоящего дипломата и храброго война, выжигало душу. Глубоко погрузившись в свои мысли, молодые люди не сразу заметили, как повозка остановилась, а за ее пределами стало подозрительно тихо. Внезапно неестественное спокойствие было нарушено оглушительными воплями: — Титаны! — донесся до них крик солдат, что стояли в оборонительном строю. Эрвин незамедлительно выглянул в окно, наблюдая, как женская особь надвигается прямо на них. За ней приближалось еще несколько голодных до человеческой плоти гигантов, что одержимо стремились вперед. — Командор! — юнец небольшого роста с коротко стриженными волосами поспешно подбежал к карете. — Докладывай, — с невероятным спокойствием в голосе распорядился Эрвин, наблюдая за запыхавшимся мальчишкой. — По правому флангу нас окружают титаны! Женоподобная тварь привела за собой еще несколько обыкновенных особей три и пять метров в высоту, — рапортовал младший по званию. — Газ в баллонах привода у всех на исходе после предыдущей битвы. Солдаты ранены и не могут сражаться. Что прикажете делать? — тревожно продолжил юноша. Эрвину потребовалось несколько минут, чтобы оценить сложившуюся ситуацию: рядовые, некоторые из которых лишились конечностей; газ в устройствах пространственного маневрирования, который подходил к концу; но самым главным эпизодом для него являлось то, что во всем этом чудовищном круговороте была она — уставшая, обезоруженная. Присутствие самого главного человека в экипаже, условия неравного боя при таком количестве изувеченных и отсутствие заряженного снаряжения дикой пляской кружились в голове Смита, что пытался придумать план действий. Тот понимал, что сейчас они находятся в самом безопасном месте в строю. Однако, дабы защитить свою королеву от надвигающейся опасности, все, что он мог сделать в этот безнадежный момент — это ринуться в бой одному. Без очередных бессмысленных жертв, непоправимых трагедий и скоропостижных смертей своих подчиненных, в том числе ее. Глубоко внутри он чувствовал своим личным долгом остановить гигантов в одиночку. — Собери бойцов. Вы отступаете, — поддавшись осознанному импульсу решительно произнес мужчина, бросив сосредоточенный взгляд на с нетерпением ожидавшего ответ разведчика. — Но... — неуверенно вымолвил шатен, медленно схватывая налету, что задумал главнокомандующий. — Нет времени на объяснения, — бросил командор, выходя из повозки, попутно накидывая на себя зеленый форменный плащ с эмблемой крыльев на спине. Все это время Хистория смотрела на него неподвижно, завороженно, молчаливо. В глазах горел вопрос, пытавшийся вырваться наружу. Солнечное сплетение неприятно сдавливало изнутри. Неподвластные чувства, что накрывали с головой, рисовали в сознании жуткие картины. Настолько жуткие, насколько хватало воображения. Не выдержав напора собственных эмоций, девушка нарушила свое прочное безмолвие, наблюдая, как ее командор в одиночку отправляется в бой. — Почему... — стискивая платье до побелевших костяшек промолвила она. — Почему вы отправляетесь туда один, на верную смерть? — с трудном выдавила девушка, чувствуя, как в уголках глаз собираются теплые капли слез. Молодой разведчик с командующим одновременно обернулись в ее сторону, опешив от произнесенных слов. Они встретились взглядом, что пробирал до корней волос. Сердце мужчины сжалось, запутавшись в путах боли и сожаления. На кончиках пальцев он чувствовал мелкую дрожь, виски сдавливало тяжелым нажимом, но лицо все так же не выдавало никаких признаков яростной бури, что зарождалась внутри. Пока Смит пытался найти ответ на риторический вопрос, что задала наследница, офицер попытался вразумить полного решимости старшего: — Думаю, Хистория права. Будет лучше, если... — не успел закончить юноша, как его сердито перебил Эрвин. — Это не кавалерийская операция. А моя личная, — процедил мужчина, сморщившись навстречу удивленному взгляду подопечного. — Если мы будем стоять, нас просто сожрут, — продолжил он, не желая слышать возражений. — По-вашему, лучше умереть, сражаясь? — встряла в диалог двух белокурая дева, из последних сил контролируя нарастающее лихорадочное беспокойство. — Именно, — не теряя самообладания произнес Эрвин, вновь переведя взгляд на ту, что больше всех хотел защитить от ударов судьбы. Его слова били по душе, словно весомые камни, попадающие прямо в цель. Неистовое желание изменить ход происходящего пробивалось наружу сквозь гордость и нерешительность. Собрав остаток сил, Хистория уверенно ответила на короткую реплику: — Командор, — начала королева с твердостью в голосе, — я приказываю вам отступить вместе с отрядом.