Пока бьется мое сердце

— Командор, — начала королева с твердостью в голосе, — я приказываю вам отступить вместе с отрядом. Неизбывная печаль на ее лице стала уступать место отчаянной дерзости и некому высокомерию в сторону собеседника. Говорила, как огнем дышала. Мужчина не ожидал подобного волевого напора. Мгновенное замешательство вихрем закружилось в сознании в попытке склеить разлетающиеся мысли друг с другом. С трудом сохранив прежнее хладнокровие, главнокомандующий бесстрастно прокомментировал наказ: — Раненых слишком много. Всем не выжить в этой неравной схватке, — уклончиво отозвался он, не отрывая пристальный взгляд от будущей правительницы. — Командор Смит, — выдержав небольшую паузу, пропуская через себя его слова, трактовала регентша, — это приказ. Эрвин тонко чувствовал, но не понимал, отчего девичье сердце словно не на месте. Почему она так горячо переживает за его судьбу? Наследница проверяет его на вшивость? Или на предательство короне? Измученный мозг выдавал любые варианты, цинично отрицая двусмысленность и прозрачные намеки на небезразличие, что могла испытывать к нему Хистория, а сердце множило и тревожило сумасшедшие мечты. — Нет смысла, чтобы кто-нибудь из солдат сейчас умирал, — едва слышно начал развивать мысль блондин, стараясь быть максимально уверенным. — Этот мир скоро изменится. Кому решать, кто изменит его? Если момент, когда нужно сделать выбор, настал, я направлю свое оружие на главного врага, — вкрадчиво закончил он с твердым нажимом, игнорируя прямой приказ. — Если Вы ослушаетесь, — продолжила девушка, желая оспорить казавшуюся ей напускной браваду в надежде поселить в нем сомнения, — Вас будет ожидать наказание в соответствии со всей строгостью военного времени. Однако, попытка вразумить решительно настроенного командора провалилась с треском. Смит, ясно осознавая последствия совершенного им демарша, глубоко внутри разорвав на части последнюю толику колебаний, уверенно отдал приказ офицеру, ожидавшему дальнейших инструкций: — Не оборачиваться! Вперед! — распорядился главнокомандующий, после чего разведчик отдал последнему честь, собрав остатки воли в кулак. — Есть! Шатен быстрым шагом направился к группе, что нервно ожидала решения своего лидера. Беспокойно перешептавшись между собой, с недопониманием рассматривая друг друга нерасторопный отряд взобрался на лошадей и помчался прочь. Кони с протяжным ржанием затоптали копытами, уводя солдат и повозку по направлению к Столице. Несправедливая классовая система, в которой жили эти двое, жестко искореняла любые мысли о связи людей из разных сословий. Естественно, простой солдат, пусть даже такой известный и высокопоставленный, как Смит, и думать не мог о каких-либо узах с будущей королевой. В этом хрупком мире он мог выступать для нее только живым щитом. Все лучше, чем сносить эту недостижимую близость. Деревянная телега со скрипом двинулась вперед. Мужчина, будто вкопанный в земную твердь, гордым взглядом следовал за ней. Та, отдаляясь все дальше, размывалась бесформенным пятном. Подушечки пальцев покалывало на острие ногтей. Смирение — только маска. Ведь он обманывал их. Обманывал себя. Он хотел защитить только ее. Сражаться за нее. Умереть за нее. Вокруг засыпала природа. Там, в зеленом густом лесу, разрушались честолюбивые мечты о светлом будущем и идеалы Эрвина. Командор только внешне покорился мгновению. Однако, сейчас рука судьбы не могла вести его иным путем. Хмурясь, неподвижно и упорно он стоял среди травы под дубами, что колыхалась в лучах вечернего солнца. Новый ряд мыслей, печальных и безнадежных, окутывали разум. В одночасье на зеленой глади массивной стеной мелькнули ненавистные тени. Мелкие титаны надвигались с бешеной скоростью, размахивая скривленными конечностями в разные стороны. Женоподобная особь хотела было ринуться за каретой, решительно преследуя ее. Резко проскользнув меж двух гигантов, Смит, суводью вращаясь между неуклюжими существами, перерезал заднюю часть шеи особи в три метра, после чего, зацепив приводом другую ветку раскидистого дерева, добрался до второй, что пять метров в высоту. Разлагающиеся тела с приглушенным грохотом упали вниз, испаряясь, растворяясь в почве, источая омерзительный смрад гнили и распада. Не оставив себе ни секунды на дальнейшие бесплодные размышления, он молниеносно двинулся в сторону женоподобного чудовища. Кровавый взор огромных глаз быстро заметил отвлекающий маневр человека, что бесстрашно стремился навстречу. Протяжный вой оглушал, почти разрывая перепонки, грозясь страшной смертью для нападающего. Командор передвигался по чаще настолько быстро, насколько мог. Осознание, что газ в снаряжении в любую секунду может подойти к концу, заставляло рывками буквально лететь на тросах между деревьев, преодолевая расстояние в считанный момент. В полете, оказавшись пред дьявольским ликом, Эрвин нанес свой первый удар. Казалось, он был рассчитан с ювелирной точностью. Выпад рывком был направлен на глаза, дабы дезориентировать, лишить зрения врага, чтобы тот не смог разглядеть направление движения отступавшего отряда вместе с повозкой. Секунда. Недопустимый промах. Гулкий удар лишь задел широкий лоб, словно плетью рассекая твердую кожу лица. Громоподобный рык эхом разлетелся по дремучему лесу. Стая птиц слетала с веток, напуганная звучной волной. Но не успев вовремя среагировать, тело главнокомандующего было крепко схвачено и сжато в огромной ладони. Руки с клинками тряпично болтались в воздухе. Зрачки неподвижных глаз пристально смотрели прямо на жертву. Лапы сжимали плоть до хруста, окутывая ее мучительной болью. Широкая пасть с обезображенными зубами медленно открывалась, притягивая к себе мужское тело, нестерпимо желая сожрать его живьем. В тот момент, на смертном одре, в агонии благословляя все, что было, Эрвин пришел к выводу, такому безнадежному и успокоительному: сейчас все может закончится. Когда-нибудь все подходит к концу. Всегда он неосознанно ждал этого дня. Ни клятв. Ни слов. В сознании прозрачно мелькнуло ее лицо, как факел в высоте — образ его непорочного хранителя, что пытался уберечь от гибели. Он вспомнил, как впервые увидел ее: таинственное мерцание, робкое дыханье, плавные шаги. Первые слова, произнесенное рядом. Первый показательный бой. Первое чувство, что затрепетало в сердце. Первые сомнения, которыми пришлось дышать. Все проникнуто ею. Горькое наслаждение проскользнуло внутри, когда от костра нахлынувших воспоминаний на лице задрожали мускулы. Цель, что была в душе, превозмогала физические страдания, пробуждая мечты сердечной силой. Адреналин, бушевавший в крови, заставлял цепляться за жизнь из последних сил. Привыкший ходить по острому лезвию ножа, командор на миг вспомнил, что мог из раза в раз подчинять это лезвие себе. Смерть. Не сейчас. Не сегодня. — Ты...! — выкрикнул солдат, выжимая остатки воздуха из легких, направляя один из клинков под устрашающую пасть. Секунда. Гигант безжалостно откусывает правую руку главнокомандующего, сумевшего на первый раз избежать жестокого исхода. Тяжелые челюсти сомкнулись в области плеча, отделяя руку от тела. Жгучая боль острыми иглами пронзила плоть, заставляя ее изогнуться в неестественной форме. Человеческая кровь окрасила язык, небо и зубы противника, что жадно вкушал часть «добычи». Теплая жидкость струилась густой живой волной. Но изнемогая, медленно пропитываясь запахом железа, командор не взвыл от локальной боли, что пульсировала из багровой раны. Пересохший рот был беззвучен и неподвижен. Он сам себе вырвал бы свой слабый язык, если бы предал врожденную стойкость. Секунда. Электрический разряд, пробежавший по венам и артериям, запустил потайные механизмы, свирепо бушующие в теле. Каждый вздох казался воплем, раскатом грома, — на самом деле это стучала в жилах его кровь. — Это все, на что ты способна?! — как пышущий костер извергал слова мужчина, сильнее сжав клинок с холодным знанием дела. Рефлексы и инстинкты, сдобренные болью, наполнили тело чем-то страшным и чужим. Он горел, словно в огне, восставши до небес из преисподней. Почувствовав стремительный прилив силы, сокрушительно замахнувшись оставшейся свободной рукой, Смит разрубил кисть титана пополам, непомерным усилием надавливая на рукоять. С протяжным звучанием, смешавшимся с вибрацией костей, главнокомандующий почувствовал, как потемнело в глазах, упав наземь вместе с горячим куском плоти. Земля под спиной вздрагивалась, качая его. Изнемогавший титан, что не достиг своей цели, упустив будущую королеву с Разведотрядом, с отрывистым топотом бросился в лесную чащу зализывать раны. Грудь тяжело вздымалась, вторя тонущим в тишине шагам гиганта. Веки налились свинцом, с трудом открываясь. В крепкой руке пальцы сжимались в кулак, пересиливая звенящую боль. Капли холодного пота растекались по лопаткам, будто обжигая нервные окончания. Прошел пламенный закат, лучи которого окрасили лес зловещим алым отблеском. Повисла ночь.