Ведёшь двойную игру? Притворяешься при любом удобном случае? Кусаешь себя за свой же хвост, Уроборос.
***
«Спустись вниз и поговори со мной, иначе поднимусь я и убью его нахрен». — прокручиваю у себя в голове, торопясь всё обдумать, разложить всё по полочкам то что стоило бы сказать ему в лицо. Знаю, что струшу, но… нужно ведь придумать шаги к отступлению? — Что я должен делать? — панически вырывается у меня прямым текстом, и адресованое не кому-то, а себе. А ведь, когда спущусь и встречусь с ним, что я должен сказать в своё оправдание? Как объяснить то, что происходит, и стоит ли вообще принимать завязавшиеся с Ханом отношения всерьёз. Что это для меня? Почему всё это кажется мне чёртовой игрой, в которой я — ёбаный кукловод заместо игрушки в руках у этой пары, отношения, которой рухнули из-за их токсичности? — Бин-и, в чём дело? — спросил Джисон-и, положив ладонь на моё плечо. Я ощущал как меня бросило в дрожь, а потом и вовсе вступивший пот на лбу. — Ты побледнел… Что-то… в том сообщении тебя напугало?! — я поднял на него свои глаза и с трудом сглотнув подступивший ком, отступил поближе к двери. — Феликс знает. — ответил я. — Он видел нас, поэтому… — Так смс было от него, — догадаться было не трудно, может, Хан даже был готов к этому, да и скрываться дальше было бы глупо. — Ну и что, что он знает? Это ничего не изменит. Ни моих чувств к тебе, ни то, что мы всё ещё живём вместе. Так что, Бин… — Я должен поговорить с ним, — перебил я его, почти пропуская его слова через себя, но никак не откликаясь на них. Мне нужно было всё уладить, но Хан слишком сильно обнимает меня, будто бы в последний раз и, кажется, он убеждён в этом. Или всё дело в страхе, что я уйду и не вернусь. — Нет, — прохрипел он мне на ухо, заклиная.— Не ходи. Что ты вообще собираешься сказать ему? — Скажу всё как есть, — отчеканиваю я, хмурясь. Но мой ответ, видимо, его не удовлетворил, так что он продолжил свою тираду. — Если Феликс правда видел нас, то ему должно быть и так всё понятно, — яростно парирует он, будто бы я сам не понимал этого, а ведь это — факт. Снова, до раздражающего, банальное и громкое: — Без лишних слов, Бин. Глаза ведь не могут подвести… «Именно на это я и рассчитывал…» — Знаю я, просто заткнись уже, блять… — не выдержал уже я, прорычав ему в лицо, и встряхнув за плечи пару раз, чтобы тот перестал давить на меня. Выражение его лица заставило меня отпрянуть, но я не переставал сжимать его руки в своих и выдавил из себя что-то наподобие улыбки. Кажется, я сглупил, и начал ему грубить… — прости меня. Он промолчал — Я только поговорю с ним и сразу вернусь к тебе, хорошо? — кладу свои ладони ему на лицо, чтобы он мог услышать и понять, но его взгляд был безучастным и потерянным. Мои слова доходят до него, по его кивку было понятно, однако, его руки не разжимаются, поэтому мне приходится стянуть их с себя силой. Я подождал пока он немного отойдёт от нахлынувших эмоций, но, кажется его паранойя возрастала и подкармливала тревогу, потому-то он нетерпеливо закурил вторую сигарету. Пячусь назад и ухожу. Но уже отдаляясь от него, я ощутил на себе его пристальный взгляд. Меня пробирает неконтролируемый смех как только я оказываюсь в толпе людей. Казалось что я целую вечность обходил гостей Сынмина, чтобы выйти к парковке и найти Феликса, стоящего возле своей машины и вырисовывающего дымом рисунки, которые постепенно растворялись в воздухе стоило ему выдохнуть тонкую струю. Пока он изучал моё лицо, я чувствовал его враждебность к себе. — Так ты не струсил, — его надменный тон заставляет меня поёжиться. Феликс, присев на капот, продолжил: — Умница. Ну тогда… рассказывай, что значит этот ваш поцелуй? Ничего не хочешь мне объяснить? — Если скажу, что упал на его губы, ты ведь мне не поверишь, — нервно смеюсь, хотя и сам не понимал своей эксцентричной натуры. Феликс очень удивлён моим поведением и оно же заставляет его издать раздражённую усмешку. Я злил его… — Сейчас не время шутить, — прохрипел он, едва сдерживаясь, чтобы не сорвать на моей рубашке пуговицы, слегка вцепившись пальцами за ткань, и оттягивая её на себя. Так, что я в каком-то смысле, размяк из-за его хватки. — Ты просто выглядишь сейчас таким серьезным, так что мне вдруг захотелось это сделать, — заглядывая в его глаза, я думал, что буду убедителен и на миг мне показалось, что его взгляд стал мягче, а помутнение рассеялось. — Если закончил, то отвечай на вопрос. — Я не знаю, — осёкся, утратив остатки своей уверенности. — Это случилось так быстро… — Что? — оторопел Ли. Кажется, отчаявшись он начал искать в моих глазах ответы. — Как это ты не знаешь? Как можно не знать того, что мы с тобой встречаемся, но тут на моих глазах целуешь моего бывшего! — Мы встречаемся? — вопросил я, хотя сам был очень изумлён. — А разве нет? — его беглый взгляд прошёлся по мне. — Мы никогда это не обсуждали, — сказал я безучастным тоном и его лицо почернело от разочарования. Кажется, он ждал от меня другого. Хотел, чтобы я безприкословно отвечал ему «да». Но я не хотел, чтобы нас это сдерживало. Возможно, я не хотел этого для себя. Потому что… это бы означало, что пути назад уже не будет. «Мы в отношениях» было бы чем-то сковывающим. Не думал, что вообще стоит говорить сейчас что мы пара. «Я тебя люблю» звучит слишком громко, будто этими словами привязываешь кого-то к себе. В нашем случае слово «нравится» подходит намного больше. — Но это же не значит, что мы не можешь вернуться к этому разговору? — Ты прав, но… — Но ты слишком занят Ханом, — Феликс продолжал ревновать, в слух озвучивая свои подозрения. До смерти уже бесит как он реагирует на всё и притягивает за уши каждое моё слово и хмуриться, когда злиться. Что бы остановить это — целую его очень требовательно, грубо проникая языком в его рот. Так чтобы тот начал жадно хвататься за остатки кислорода и больше не мог огрызаться на меня. Ли хотел этого. Он получает. Я готов сделать всё, чтобы он забыл обо мне, о Хане и думал только о том, что я делаю с его губами в этот момент.— Хочешь так? — вдыхаю поглубже, но, слабо ощутимо из-за нашего горячего дыхания. Феликс не готов был отвечать, да и не нужно было. За него говорила ухмылка. Хищной её не назовешь, скорее очень по-детски довольной. Я начал посасывать его нижнюю губу, до онемения и возможной припухлости. Феликс сжимал подушечками пальцев тыльную сторону моей шеи, притягивая меня к себе. — Хан Джисон также целовал тебя? — отрываясь от поцелуя, продолжает распрос парень. Я удивился. Ему правда всё ещё интересно?! — Так, как я делаю это с тобой больше такого нет ни с кем, — вполне серьёзно отвечаю я и это срабатывает. Отрицать всё равно, что лгать и я делаю это вполне сностно.— Тебе не кажется, что мы слишком много говорим о другом парне? Не ты ли бесился из-за этого? — Ты прав, малыш. Во всём. Знаешь что? Меня не волнует тот поцелуй. Он ничего ведь не значит, так что я должен быть спокоен. Мне нужно больше доверять тебе, — выдержав паузу, Феликс произносит это всё почти на одном дыхание, глядя мне в глаза и держа за руку. — Если тебе нужно время чтобы всё обдумать — быть со мной или нет, я буду ждать, потому что… хочу, чтобы ты был моим Улыбался, но мне было дурно. От скрытой правды, от того, что он поверил мне и что я слишком сильно боюсь потерять их обоих. <center>***
Я стучал в дверь комнаты Минхо. Настолько необходимым казался визит к нему, что элементарные нормы приличия, вроде «соблюдения тишины», казались мне незначительными. Стучал, что есть силы, ладонью и кулаком. Я хотел поговорить с другом прежде чем сойду с ума от себя же. Просто увидеть его и обменяться с ним парочкой бесполезных тем было бы вполне достаточно. Мне важно знать, что в моей жизни всё ещё есть хоть кто-то, кто не входит в круг моих воздыхателей. — Бля… да кого там чёрт принёс… Небось опять кому-то кастрюля понадобилась на ночь глядя! — послышался за дверью приглушённая ругань моего друга. Всё это время я уже сидел на полу напротив неё и ждал пока его голова наконец-то покажется. При виде меня его рассерженное лицо изменилось, видимо, как и настроение. Он удивлённо заулыбался. — Бин, а ты чего тут расселся? Я лениво поднялся на ноги. — Можно войти? — я нуждался в его разрешении, как и в его тёплом радушие. Мин незамедлительно отступил в сторону, дабы впихнуть меня в комнату. — Зачем спрашивать, я тебе всегда рад, да и нет смысла уходить, если уже здесь, — похлопав по плечу, парень прошёл к столику, на котором был электрочайник. — А твоя девушка… — замялся я. — Она у себя, с другими девочками, — на удивление быстро ответил Ли, болтая пакетик чая в кружке. — Не знаю, придёт ли потом. Мне нужно было заниматься, поэтому решили разойтись по своим комнатам. — Понятно… Может, это прозвучит эгоистично, но я рад, что её здесь нет, ведь тогда бы я не смог выговориться Минхо и обсудить личные темы. То есть сказать о том, что её милым ушкам не нужно слышать. И да, это одна из причин почему я никогда не входил в какие-либо компании. Что бы меньше судачили обо мне, о моих делах, проблемах и многом другом, что стоило бы знать только одному. Доверенному человеку. Такому как Минхо. — Так ты расскажешь какая беда тебя привела? — перешёл прямо к делу Ли и я был вполне готов к этому. — Только не подумай, что я против того, чтобы ты приходил ко мне, — заверил меня, серьёзно беспокоясь о моих чувствах, но я даже и не помыслил о чём-то таком. — Просто зная о том, где и когда мы обычно встречаемся то, что ты пришёл без предупреждения может быть только черезвычайно важным. Я прав? И я рассказал. Без утайки, как есть. — Правда в том, что я закопал себя в гребанной яме, — признался я, вытягивая из пачки сигарету и небрежно закуривая. — Я никогда прежде не лгал. И даже не помышлял, что начну когда-либо вообще. Думал, что не умею… — Я тебя не понимаю, приятель, — Мин посмотрел на меня как на дурака утратившего здравый смысл. И он не был далёк от правды. — Ты живешь у парня, к которому не проявлял любовного интереса, но несмотря на это начал с ним спать и ко всему прочему пытаешься удержать чувства другого. Зачем? Они ведь люди, Бин, не вещи, которыми можно пользоваться. Скажи… дело в твоей бывшей? — А что с ней? — Ой, да прекрати ты, — психанул парень, вскочив с места, и нервно вытащив сигарету из пачки, стискивая её между своих зубов. Прикуривает её, хмуря брови, этим выражая своё недовольство. Я бы сказал, что курить в комнате общежития крайне глупо, но кто я чтобы говорить об этом? — Я знаю, что эта стерва сделала с тобой. На протяжении всего года пудрила тебе мозги, а ты глаза закрывал на это. А я ведь звонил тебе, беспокоился… Слышал тоскливый голос и видел поебаную жизнью лицо через фронталку. Что? И сейчас не припоминаешь, как она вертела тобой как хотела? Унижала тебя, хотя не ты был виноват в её сучьей сущности. — Малыш… — в комнату вламывается девушка Минхо, прерывая наш разговор, но при виде меня у неё сразу теряется вид, собственно как и она сама. — Боже, я наверное помешала… — ради приличия всё ещё топчется у порога, придерживая дверь рукой. Мин делает два крупных затяга и тушит сигарету в баночку из-под растворимого кофе и направляется к ней. — Думаю мне пора, — сказав это я начал лезть в свой рюкзак. — Все нормально, сиди, — Ли задержался у двери, приобняв свою девушку за талию. — Я выйду ненадолго, а потом вернусь и мы закончим разговор… — хоть он так сказал, но, по выражению лица девушки было ясно: ей это совсем не понравилось. — Почему это мы должны выходить? — начала вредничать та и я как-то даже обрадовался этому. Она наконец-то показывает свою токсичную сторону передо мной. Развернувшись обратно в комнату, закрыла дверь. Ли оцепенел. Её губы тронула приторная улыбка.— Я и так в курсе насчёт всей истории с этой троицей. Только слепой не заметил бы. — Ин Сук, — перебивает её Мин, но, она лишь ещё больше от этого хорохориться. — Нет, я больше не буду молчать. Феликс и Джисон — они и мои друзья тоже… — выделять слова с нажимом, казалось, её главной фишкой. Так она могла пристыдить, унизить и надавить на больное. «Драматизировать» у женщин что-то вроде хобби?! — Я думаю это плохая идея — лезть не в своё дело, — начал говорить ей под ухом парень, пытаясь успокоить. Так он мог минимизировать потери назревающего конфликта. — Продолжай, я не против, — ответил я без особо интереса. Если у неё горит: пускай выкладывает всё что думает, а там, будет видно. Я не боюсь того, что меня осудят. Лицо Мина озарила мучительная агония: он, кажется, совсем не готов к приготовленной тираде Ин Сук. — Прекрасно, — хмыкнула та, ухмыльнувшись. — Тогда слушай, меня бесит, что ты приходишь к Мину только тогда, когда тебе что-то нужно, вываливаешь на него свои проблемы в то время, когда он не решается тебе рассказать о своих. Ты поступаешь точно также и с другими, — сводишь всё в свою выгоду. Тогда, в баре, при знакомстве со всеми, ты вёл себя так будто тебя ничто и никто не волнует. Но, каким-то образом все потянулись к тебе. Все, понимаешь? Сынмин, Джисон, Феликс и моя подруга. Все повелись на твоё скрытое амплуа овечки, хотя на самом деле, за ним скрывался настоящий хищник. Ты всех провёл своим обольщением. На день рождения Сынмина я убедилась в этом. Я ничего не делал, блять. Почему эта женщина вообще говорит всё это? Ей так хочется, чтобы я признался в том, что я — дерьмо?! Что я — зло вселенского масштаба? Так, вот, этого не будет. Пускай идет нахер со своим ебучим мнением. —Он мой друг. И какое тебе вообще дело до того, что я делаю. Обвиняешь меня в чём-то незаконном что-ли? — с вызовом задал вопрос я, но, не думал, что она решиться сказать о чём-то. — Ты знаешь, — оскалившись, девушка скрестила руки на груди, упираясь на своём. — И тебе лучше подумать над тем, что ты делаешь, пока кому-нибудь твои решения не причинили боль, или того хуже — вред. — Ты сказала все что хотела? — нахмурился я, чувствуя как виски начинают пульсировать и неосознанно поддаюсь вперёд. Минхо находиться посередине, и клянусь, если бы не он, не его связь с ней и не его контроль над ситуацией, я бы не смог сдержать себя. Она кивнула. — Хорошо. Потому что я не намерен слушать дальше весь этот бред от человека, который при любой возможности считает всех друзьями. Давай просто останемся каждый при своём мнении. — Ты куда собрался? — бросает мне в спину Мин, останавливая меня у лестницы, так уж сложилось, что она была у их двери. — Дальше убивать людей. — Тогда не впутывай Минхо, если всё ещё считаешь его другом, потому что не будь он моим парнем, давно тебя бы разоблачила! «Сучка…» — гневно шиплю я, спускаясь вниз по ступеням.***
В салоне такси, водителем которого был молоденький парень, звучал «Frailty — ZillaKami» и я не мог не оценить иронию всего что творится там, в междустрочие самой песни и у меня в жизни. «Ками» в самом начале говорит «Паковать вещи, убегать», а затем возвращается к тому, чтобы быть честным с собой и со своими желаниями, быть для дорогих людей всем и одновременно ничем. Говорит о хрупкости человека и его целостности в этом насквозь прогнившем мире «тв» и навязанных стереотипов. Мои пальцы набирают сообщение, которое давным-давно в моей голове уже доставлено, прочитано и оставило все пережитки позади: «Я еду к родителям. Думаю, останусь у них до утра. Не жди меня.» — отправить это фальшивое смс было куда легче, чем я думал, тяжелее, наверняка, было тому кто его прочтёт. Ответ не заставил себя долго ждать: «Бин, почему не позвонил до этого? Я мог бы поехать с тобой, навестить твоих родных. Хочешь… я приеду?» — в словах Хан Джисона было отчаяние и я мог его прочувствовать даже не глядя на него. «В этом нет нужды, Хан… но, спасибо, правда. Я просто должен разобраться в некоторых делах и… в себе», — я чувствовал как меня бросает в жар, вероятно, это из-за сильного обогревателя салона. «Почему это звучит как «прощание»? Ты же вернёшься завтра? К нам, домой». — уголки глаз начинают неприятно щипать, но это не разрушило моего самообладания, — я смог притупить жгучее желание заплакать. Всё как он сказал, я уже подсознательно смирился с тем, что отпущу Хана и буду с тем, с кем по-настоящему хочу. Теперь, когда я отложил телефон, а вместе с ним и мысли о Хане, наверняка, до смерти расстроенном сейчас из-за меня, подавленного из-за моего отсутствия. Мои мысли были уже далеко, возвращались в день рождения Улитки, когда мы с Феликсом Ли дарили друг другу теплообмен горячим дыханием, объятиями, сговариваясь о решающей встречи. Перед глазами всё ещё проницательный взгляд Феликса, стискивающего между пальцев правой руки дымящуюся сигарету, а левой удерживая мою руку, переплетая наши пальцы в замок. Ему так не хотелось, чтобы хоть кто-то держал её вместо него, чтобы кто-то смотрел на меня с желанием обладать хотя бы частичкой моего сердца и разума. — Ты же знаешь, я не дурак, — сказал он мне тогда и я согласно кивнул, приковав свой взгляд к нашим рукам. — но несмотря на своё знание этого, — делаешь его из меня. Может быть, я не слишком внимателен или… нежен, но малыш, ты обязан помнить, что я принадлежал и всё ещё принадлежу тебе. И мне не хочется делить тебя с кем-то другим. Тем более с Хан Джисоном. — Я не хочу этого,— ответил я и его губы тронула улыбка, такая чистая и тёплая, которой я никогда прежде не видел. — Тогда в эти выходные — приезжай ко мне, на всю ночь, — я был удивлён его предложением, но, наверное, из-за момента неожиданности. — Встретить тебя на пороге моего дома будет означать что ты — мой, но, тогда я не верну тебя Хану… Приезжай и докажи, что я прав. Так он сказал, но знал бы Феликс как это непросто отказаться от того, кто любит меня и кого я считаю близким другом. Да, именно другом. Родственной душой, которую хочется облегчить и спасти. Но теперь мне нужно закончить с ним всё. Я обязан. Первая мысль поомелькнувшая у меня на пороге огромного дома Феликса Ли — это уйти и больше не возвращаться. Я чувствовал себя каким-то крохотным на его фоне. Думал, что если зайду внутрь то его величина поглотит меня живьём и я уже не захочу вернуться в свой мирок, там, где всех этих излишиств нет. Но всё что я мог — просто стоять и потягивать сигарету, не решаясь постучать в дверь. И я ждал того что он не услышит мой стук. Это желание граничило с тем, что я отчаянно желал быть здесь с ним. И именно второе привело меня к нему. Дверь открывается и передо мной показывается полураздетый Феликс, возможно, только вернувшийся с работы поскольку на нём всё ещё была белая рубашка с дорогостоящими запанками. Как и подобает бизнесмену — на левой руке красовались часы. — Ты приехал, — его губы расплылись в улыбке, но в глазах всё также отплясывал дьяволёнок. Затянувшись сигаретой в последний раз, я выбросил окурок и культурно притоптал его ногой, прежде чем его рука оказалась на моей шее. По коже пробежались мурашки от прикосновения его тёплой ладони. Феликс сразу же набросился на меня с поцелуем, заставляя меня параллельно захлопнуть дверь изнутри, пока его губы жадно искали мои, а потом объятия — долгие такие, как если бы это было единственным в чём нуждается человек. — Проси о чём хочешь и ты это получишь, — взяв моё лицо в свои ладони, Феликс любовно прислонился лбом к моему, зацветя от радости. — Это легко. Мне нужен ты, — ответил я и его крепкие руки подхватили мои ноги, таким образом, что они переплелись вокруг его торса. Парню не составило никакого труда перенести меня на поверхность стола и впиться в мою шею, сладостно и нещадно прокусив её до пятин, которые позднее покажутся в виде тёмно-фиолетовых цветов. — Ещё пожелания будут? — ухмыляясь, уточнил он и я возбуждённо закусил губу. — Больше не делай так, — я обиженно указал на отметины и его это очень насмешило. — Ты просишь о невозможном, — ответил Ликс и снял с меня толстовку, которая тут же оказалась где-то в стороне. И казалось, что его пытливый взгляд буквально прожог во мне дыру. И мне ничего не стоило, за издевательства над моей кожей, избавиться от его рубашки, разорвав на ней пуговицы. Ткань стягивает его подкаченные руки и оказывается спущенной к ногам. — Мстишь мне, значит? — озорство набирает обороты: он слишком грубо притягивает мой корпус к себе, размещаясь между моих ног. Я заерзал, когда его зубы начали слегка покусывать мочку моего уха, дыхание обжигало, а потому бросало в дрожь и мне очень сильно хотелось сделать с ним что-то о чём бы он никогда не смог забыть. — Что такое, малыш? Продумываешь шаги к отступлению? — А их вообще реально придумать?! — я был в замешательстве, так что, мой вопрос прозвучал больше как утверждение, чем вопрос. — Если очень сильно постараться. Но тебе ведь этого не хочется, Бин-и, так ведь? Нас прерывает телефонный звонок. Его телефон предательски отвлекал нас от самого горячего в мире момента. Неохотно, но мы отстраняемся друг от друга. Феликс отвечает на звонок. — Ты уже здесь? — интересуется он у неизвестного и я удивлённо уставился на него. — Замечтательно. Там открыто, можешь войти. — Что за дела? — недовольно оскалился я. — Ты кого-то ждал до меня? — Нет, не только я, Чанбин, — сказал он нечто очень странное и ошеломляющее. — Мы оба ждали этого человека. Сказать, что я охуел — ничего не сказать. Теперь я не мог знать чего от него ожидать. Я начинаю понимать как фривольно мы выглядим со стороны: полураздетые и запыхавшиеся от перевозбуждения. Хотя теперь я думаю так только о себе. Феликс выглядит очень задумчивым. Он был холоден ко мне. Слышиться неторопливый шаг в прихожей, а затем показывается тот самый человек, о котором говорил Феликс. Меня как будто окатили водой и заставили ползать в грязи. Хан Джисон был вроде как не удивлён моему присутствию в доме Феликса, хотя выражение его лица говорило само за себя: он был разбит. — Это и есть твоя поездка к родителям, о которой ты говорил, — осуждающим тоном говорит Джисон и осматривает меня с ног до головы. Феликс издаёт горький смешок и качает головой. — Кажется, ты выбрал не того парня, которому стоило бы верить. — Я могу всё обьяснить… — Я так не думаю, Со Чанбин, — откинувшись на спинку стула, Феликс небрежно прикурил сигарету и передал её Джисону, но он проигнорировал этот жест. Вместо этого парень подошёл ко мне сердито смерив взглядом. Меня пробило на дрожь. — Если не хочешь, чтобы твои вещи оказались в мусорном баке, приезжай и забери их сам. Но только тогда, когда я сам тебе позвоню. Не говоря больше ничего Хан разворачивается и уходит и я, едва ли устояв на ногах, опираюсь рукой о стол, чувствуя в горле подступающий ком. Жжение. Отчаяние и вина: всё в одном. — Роя одну могилу, ты автоматически роешь её себе тоже, — хрипло говорит Феликс, потягивая сигарету. Из-за спёртого воздуха в помещении клубки дыма нависли над ним густым облаком. — Любовь не повод, чтобы поступать так. Ты должен был подумать прежде чем делать нечто очень…грязное. Когда предаёшь одного — это ещё можно понять, но другое, когда ложь отравляет всех вокруг. — Я не хотел, — вполгоса вымолвил я. — Знаю. — Мне очень жаль… — Привыкай к одиночеству, малыш Бин-и, потому что оно может быть очень долгим.