♬ SAINt JHN - Roses
Каждая ведьма хочет, чтобы ее любили. Вот так просто, банально и, вроде бы, даже понятно. Но какой должна быть эта любовь? Габриэлле Дюпре осточертело и опостылело любое упоминание этого дешевого “я люблю тебя”, она с детства привыкла к дорогим и уникальным вещам, и такие признания – лишь очередное доказательство со стороны любого, чьим ртом произносятся эти паршивые звуки, что он не способен ни на что, кроме пустозвонства и неоригинальных способов впечатлить девушку. Она точно знает, что любит восхищение собой, комплименты – удачные и оригинальные, конечно же, подарки – отличный способ понять, что человек понял, что тебе, черт побери, нравится, не правда ли? – а еще внимание, безграничное, мать его, внимание и уверенность в том, что ты для кого-то – центр вселенной. Хоть для кого-то. И что она получает взамен? Сплошное разочарование. С огромной буквы “Р”. Габриэлла помнит, как в детстве мечтала о пони. Прекрасном, розовом пони, воображала себе тонны блесток, страз, волшебное сияние, драгоценные камни, что он будет выбивать своими копытами, блеск его невообразимо красивых голубых глаз, шелковую гриву и абсолютное, безграничное ощущение чуда. Ей подарили пони. Он оказался обычной лошадью, только меньше, с уродливыми толстыми ногами, вонючей шерстью, и вместо волшебства, все, с чем она осталась в тот праздник – с ощущением бескрайнего разочарования, тупости парнокопытного животного, которое только и может, что жрать, гадить и смотреть перед собой совершенно неосмысленным взглядом. С тех пор не проходит ни дня, чтобы Габриэль не ощущала себя для кого-то чьим-то пони. Для своих родителей. Для школьных подруг, что вечно тыкали ее носом в то, что она не так уж хороша для них, будто бы мало было ей осознания того, что многие ее терпят рядом с собой лишь из-за денег ее родителей. Для парней, которым нужна была девушка из разряда “ты такой классный и поэтому я стану имитировать с тобой оргазм”. Для этого гребанного Ордена, мать его, синей розы. Хоть Габриэлла и притворялась наивной дурочкой, потому что насытилась разочарованием окружающих за все те моменты, когда она пыталась проявлять больше ума и меньше высокомерия, те все равно в упор не видели того, какая она на самом деле. Отчего-то раз за разом тупые лидеры отдавали предпочтения тем, кто даже не старался, ни во что не ставя усилия тех, кто, так же, как и она, отдавали последние ведра крови и пота для того, чтобы соответствовать их ожиданиям. Соответствовать ожиданиям. Краеугольный камень, об который разбиваются и собственная гордость, и то, что вообще определяет твою самость. Но нечто совершенно жизненное необходимое – представить себе иное Габриэлла не может, ведь подобное ей родители привили с самого детства. И вот теперь этот гребанный волк, который возомнил себя черт его знает кем. С волосами, которые он даже расчесывает через раз, не говоря уже о том, чтобы стричь, да и вообще – ей нравятся блондины, точнее, ей должны нравиться блондины, причем, голубоглазые, как пони, о котором она мечтала, так какого дьявола ей снова достается грязное, паршиво пахнущее, не считающееся ни с кем и ни с чем животное? Габриэлла могла бы стерпеть даже это, убеждает она себя. Только вот главная проблема в том, что он ей так и не достался. Безмозглый. Безответственный. Грубый, самонадеянный грубиян, которому в жизни, похоже, никогда не приходилось сталкиваться с тем, что он может кого-то разочаровать своими действиями, плюющий даже на своих друзей порой, так что можно говорить о том, чтобы положиться на него хоть в чем-то? Разумеется – ничего. Он же сбегает каждый раз. Каждый гребанный раз, когда она становится чуть сложнее, чем просто красотка, которая несет милым голоском чушь где-то на периферии сознания – все, Рэндалла и след простыл. Так почему бы и не послать этого наглого оборотня куда подальше, в его смрадное логово таких же тупоголовых волков, как и он, какого дьявола ее, Габриэллу, мать ее, Дюпре так угораздило погрязнуть в этом во всем?.. ...Просто потому что каждая ведьма хочет, чтобы ее любили. И неважно, кто это будет – человек, маг, оборотень, демон или лепрекон. Какая вообще разница? Потому что Рэндалл никогда не скажет ей “я люблю тебя”. Ну и потому что, похоже, Габриэлла позволила бы ему единственному сказать ей такое. Именно ей, не Лилит и не кому бы то ни было еще, да черт возьми, он раньше, кажется, даже Хеймишу говорил все эти глупости чаще, чем ей… Однажды, похоже, так это и будет – после игры в пиво-понг, тысячи выпитых бокалов алкоголя, безумных совместных проебов всего и вся, головной боли наутро и стыда, что заполняет все твое нутро – тогда, кажется, она и услышит что-то вроде “хээй, чувак, я люблю тебя, классно повеселились, правда?” Самое забавное, что сперва Габриэлла искренне считала, что хочет быть частью тайного общества внутри тайного общества – нет, ну правда, что может быть интереснее, чем примкнуть к оборотням, которых отродясь в Ордене не было, узнавать об их планах, безответственных выходках, приносить свою пользу там, где еще никто до этого не пытался? А потом как-то невзначай екнуло сердце, после очередного раза, когда этот немытый волк в помятой футболке бросил на очередной вечеринке что-то навроде: “прекрасно поешь, а может забацаем Queen дуэтом?” Они, вроде как, даже пытались “забацать”, если не обращать внимания на черные куски небытия, вырванные из памяти алкогольным опьянением. А наутро была футболка, которая заставила екнуть сердце – теперь уже на трезвую голову! – еще раз.***
И что теперь? Теперь – на часах 23:35, Габриэлла приняла душ в четвертый раз, и на нее смотрит очередная футболка, которую она неизбежно натянет на свое тощее тельце, пропахшая волком, запахом, который она не спутает теперь никогда и ни с чем, вонью, от которой ее наизнанку выворачивает, но думать о том, что другой одежды у нее нет и быть не может, как и вариантов, что вообще, бл%$ть, делать дальше, она тем более не сумеет. Она отложит это на завтра, подобно тому, как откладывала слишком сложные билеты по экзаменам, или звонки родственникам, чтобы поздравить их с праздниками. Подумаешь, утратила контроль над своим сознанием и убила лучшую подругу. Что, неужели она не сумеет справиться с тем, что полоумный, безумно сильный и на голову отбитый оборотень сидит внутри ее головы и периодически овладевает ее сознанием? Да как бы не так. Она же сильная, умная – кто бы там что ни думал, – а еще не у нее одной рыльце в пушку, ведь Рэндалл закопал труп целого убитого магистра, а ими всеми обожаемая Лилит теперь вообще демон, так что она – меньшее из зол, так какого черта она никак не может заставить себя одеться и выйти из этой гребанной комнаты?.. Габриэлла точно знает, что ни в чем не виновата. Она сделала все, что могла. Жизнью своей рисковала, между прочим, пытаясь унять этого сумасшедшего оборотня в своей голове, усмирять которого должны были вообще все его дружки из стаи, но никак не она. Она не виновата в смерти Алиссы Дрейк. “Я не виновата”, – в который раз повторяет себе Габриэлла, наконец протягивая руку к темно-синей ткани футболки Рэндалла и, вопреки собственному противоречию, закрывает глаза и втягивает носом ее запах. Если отбросить предубеждения, она пахнет кондиционером для белья. Пожалуй, этот оборотень выделил ей самое драгоценное, что у него было – чистую одежду, а ведь в подобной и он сам появлялся нечасто. Габриэлла слегка вздрагивает, когда слышит стук в дверь. Так было уже ровно три раза – и столько же раз она посылала Рэндалла куда подальше. Отмечая про себя то, что подобная реакция в четвертый раз – нет, ну какого дьявола она вздрогнула снова?! – разочаровывает ее саму в себе же, девушка говорит: – Входи уже, – Габриэлла знает, что оборотень ее услышит благодаря своему слуху, поэтому фраза выходит совсем тихо-ворчливой, да и на дверь, что отворяется почти сразу же, она старается не смотреть. На ней нет даже белья. Ни обуви, ни брюк, ни сумочки, ни телефона… А после четырех походов в душ – ни капли косметики. К слову, волосы теперь тоже будут уродливо торчать во все стороны, без использования масел или кондиционера. Просто лучший день для того, чтобы себя возненавидеть, Габриэлла Дюпре. Слабая, никчемная, жалкая, так теперь еще – в чужой футболке за десять баксов и без намека на свой обычный шарм и гордость. Ах, да, а еще – убивающая своих друзей. Замечательно просто. – Эй, – голос Рэндалла раздается совсем рядом, и Габриэлле стоит усилий, безумных внутренних усилий не вздрогнуть снова – похоже, этот волк успел подобраться к ней со спины слишком близко, пока она, собираясь с мыслями, отвлеклась на недопустимые в ее случае мгновения прокрастинации. – Ты можешь остаться здесь. Мы придумаем, что делать дальше. Габриэлла взрывается по своему обыкновению раньше, чем успевает обдумать, что к чему, оборачивается и встречается взглядом с оборотнем ближе, чем могла морально быть к этому готовой: – Так же, как и всегда, да? – ей приходится слегка отшатнуться, но Рэндалл накрывает руку девушки своей, не позволяя отстраниться слишком далеко. – Каждый ваш чертов план оборачивается провалом! Спасибо за помощь и горячую воду, но дальше я как-нибудь сама, и вообще… Габриэлла не успевает договорить, потому что Рэндалл сгребает ее в охапку. Мыслей, сил говорить и желания сопротивляться в ней уже не остается. – Я сказал, ты останешься здесь. Точнее, можешь остаться… Я же не тот, кто станет командовать женщиной. Но я бы предпочел оставить Полуночника в поле зрения, если ты понимаешь, о чем я. Габриэль недовольно мычит и вырывается, упираясь маленькими кулачками в грудь оборотня. – С этого и надо было начинать, – язвительные интонации никогда еще не были столь ярыми с ее стороны. – Что все, о чем ты заботишься – это ваш полоумный оборотень. Можешь не переживать, я останусь здесь, чтобы не убить еще кого-то. Ты доволен? Все ее колкие паузы между словами, интонационные маневры и игра бровями, презрение и сарказм, что Габриэлла отточила за годы до идеала – все разбивается об то, как Рэндалл на нее смотрит. Как щенок на самое лучшее в мире лакомство. Он всегда так смотрит. И это бесит Габриэллу сильнее всего. – Тебе очень идет синий цвет. – Ой, иди к черту! Это что, стопроцентный полиэстер?.. – Может, выпьем? – У тебя совсем мозги набекрень, Рэндалл? Хочешь, чтобы твой отбитый дружок снова кому-то глотку перегрыз?.. – Полуночник не откажет мне в этом! – Идите вы оба к дьяволу! – девушка даже встает с кровати, пытаясь по своему обыкновению театрально размахивать руками. – Я сделаю тебе маргариту, – Рэндалл встает с кровати и, кажется, собирается направляться к выходу. – Выйдет не так, как у Хеймиша, но с недавних пор я тут за него по части коктейлей… – Предпочитаю мохито, – Габриэлла и сама не понимает, как у нее вырывается что-то подобное. Подобное им. Этим придуркам, которые готовы шутить и отрываться даже тогда, когда мир разваливается на части. Ты ведь этого хотела, Дюпре? Стать частью этого гребанного общества недорыцарей? Пить коктейли, все еще ощущая вкус крови невинной жертвы на зубах? Рэндалл, едва успев закрыть дверь, снова выглядывает в проеме, сверкая своей белозубой улыбкой: – За мохито будешь должна мне песню Queen, детка, – после чего так же задорно и молниеносно исчезает. Сердце Габриэллы екает снова. И она сбивается с гребанного счета, в который чертов раз это происходит.