Однажды в сказке rebuild

Вечер того же дня потихоньку переставал быть томным. Добрый дядька, вломившийся в дом Голда, обнаружился в непонятной заимке в лесу. Цветочник почему-то обрадовался вломившейся в домик мне – видимо, думал, что добрый шериф спасёт его от злого хромоножки с тростью. Голд же, судя по недовольной мине, был солидарен с экс-королём насчёт этого вопроса. - Как успехи? – любезно поинтересовалась я, прикрывая за собой дверь. Дождь лил так, что будь здоров, боюсь, при открытой двери грозил бы заимке потоп… Мужчины потупились в разные стороны, Голд тактично отставил в сторонку трость. Потом цветочник опомнился и вяло вякнул: - Он меня избивает! - Плохо, - кивнула я, и Румпель скривился. – Плохо избивает, если ты ещё в состоянии связно выражать свои мысли. И мыслить, собственно… - задумчиво добавила. Обратилась уже к Голду: - По суставам работаете или так, куда придётся? Печень, почки, уши пробовали? - Пока нет, - дипломатично сказал антиквар и эдаким мягким движением перехватил трость поудобнее. Лежащий на полу мужчина одновременно упаковался в компактный колобок, неосмотрительно выставив в нашу сторону широкую округлую спину, и заорал: - Не надо! Я все скажу! - Он все скажет, - грустно повторила я Голду. Тот задумчиво опустил трость, оценивающе глядя на свою жертву. - Зачем оставлять его в живых, если он все расскажет? - Я понял вашу мысль, - антиквар по-птичьи склонил голову набок, но добавить ничего не успел – осознавший мною сказанное цветочник мгновенно сориентировался в новых обстоятельствах. - Я ничего не скажу! - А как же показания по взлому? – снова хмуро вмешалась я… Спустя полчаса мы сбагрили несчастного и избитого преступника скорой. Согласно официальной версии, бедолага убегал от полиции и так вот неловко поскользнулся в лесу. Все ещё недовольный Голд, кажется, всё-таки не добившийся нужного ему ответа (я тактично оставила мужчин наедине после утрясания всех нужных мне моментов), подошёл ко мне и обронил: - Вы знаете, мисс Свон… Вы прекрасный шериф. Несказанно печалит, что жители Сторибрука не относятся к вам с должным почтением и уважением. Несказанно… Лучи солнца проникали сквозь окно, раскладывая абстрактный узор на полу и обрисовывая в воздухе мельчайшие частички пыли. По-хорошему полицейский участок в городе давно следовало убрать, но Свон, похоже, были глубоко неинтересны вопросы чистоты и уюта, а у самой Миллс пока руки не дошли рявкнуть. Регина глубоко вздохнула и отвела взгляд от подоконника. Смотреть прямо откровенно не хотелось, но в последние дни все шло наперекосяк, так что, насладившись последними секундами передышки, она перевела взгляд на свои проблемы. Перед её столом стояли Эмма и Румпель. Оба – выпрямившись, чуть расслабившись, преданно поедали мадам мэра глазами, и на их лицах застыло идентичное выражение участливого внимания. Регина тяжко вздохнула и снова перевела взгляд на подоконник. Четыре дня назад в мэрии побывала Свон, в этот раз по приглашению мадам мэра – Регине был крайне любопытен предыдущий вечер, а точнее, история с Голдом и взломом его дома. Госпитализированный подозреваемый уже ответил на все вопросы мадам мэра, только молчал, что гордый гном, насчёт встречи с Голдом, Эммой и своих повреждений. Из-за расположения синяков в версию «шёл, упал, очнулся – добрый шериф и ещё более добрый антиквар вызывают скорую и оказывают первую помощь» не верилось ну совсем. От Эммы тоже ничего внятного добиться не удалось, так что вскоре шериф улетучилась в неизвестном направлении. Вернее, в известном – паршивка в очередной воспользовалась окном (дверей ей не хватает, что ли?) и тихо, пригибаясь и скромно закрывая лицо рукой (футболка с надписью «Шериф этого глухого городка» во всю спину и блондинистая шевелюра ничуть её не выдавали) прокралась к яблоне, где и устроилась на ветке, пожирая яблоки, подозрительно похожие на украденные из кладовой мадам мэра. Мадам мэр пообещала припомнить это при случае, но пока махнула рукой – вечером у довольной и расслабившейся Эммы можно будет выдавить ответы на все интересующие вопросы – вроде того же Голда и Бута. А не получится – в следующий раз Свон будет точить обрызганные слабительным яблоки. И в тот замечательный момент, когда определившаяся со стратегией и ближайшими планами мадам мэр уже почти выходила в холл, чтобы благополучно забрать Генри из школы, в этом самом холле что-то взорвалось. Регина упала крайне неудачно – ко всем ушибам ей ещё и придавило балкой ногу. Из-за двери неаппетитно чадило, в нос ударил резкий запах – мадам мэр имела все шансы задохнуться до прихода спасателей. Впрочем, новая надежда явилась неожиданно и неотвратимо: спотыкаясь, по стеночке, с закрытыми глазами на Регину осторожно кралась Свон, повторяя себе под нос на одной ноте, как позже выяснилось, не молитву, а довольно простое «твоюматьтвоюматьтвоюмать». Кое-как Эмма вытянула Регину из-под балки и потащила обратно – туда, откуда явилась. За тридцать секунд Регина смогла сделать невозможное – донести до Свон, которая явно находилась не в самом своём адекватном состоянии, что огонь скоро доберётся и до кабинета, а у мадам мэр через окно спуститься не получится. Зато в холле очень даже был огнетушитель, и вот если его взять, то можно быстренько выйти через главный вход. Наградой для Регины был полный сомнения взгляд Эммы, в котором очень ярко отражался вопрос «А не проще ли мне тебя тут бросить и свалить?». Судя по тому, как Свон панически косилась в сторону холла и нервно вздрагивала от движения языков пламени, с огнём у блондинки были не самые простые отношения. Надо же. Регина уже всерьёз рассуждала, какой вариант выбрать. «Мы все умрём», потому что нечестно, если Свон спасётся, а Миллс нет, так что можно под шумок отоварить блондинку чем-нибудь по голове – одной хоть умирать нескучно, а с почти бездыханным тельцем Свон рядом и вовсе какое-никакое удовлетворение поднимается, достойное наказание за все выходки шерифа. Или более добрый случай, потому что о Генри тоже должен кто-то позаботиться, а его биологическая мать должна иметь хоть какой-то приоритет в опеке, с ней парень не пропадёт, да и попривык он уже к Эмме. С другой стороны, в случае смерти Эммы опеку наверняка заграбастает Мэри-Маргарет, с неё станется, так не гуманнее ли такой вариант для мальчика?.. И вот, Регина решала вопрос жизни, смерти и воспитания, когда Эмма внезапно хорошенько приложилась лбом об стену (гипсокартон не выдержал сдвоенной силовой и температурной атаки – дыра получилась внушительная), перевела абсолютно спокойный взгляд на Королеву, коротко прокомментировала: - Помогает прийти в себя и принять решение, - и всё также абсолютно спокойно, почти прогулочным шагом, направилась в холл. Вернулась быстро, флегматично дёрнула рукой, стряхивая огонёк с рукава, и протянула Регине добытый огнетушитель. То, как они выбирались из горящего здания, достойно отдельного анекдота – полученный от стены заряд спокойствия у Эммы быстро кончился, так что гордый шериф тащился по горящему холлу с закрытыми глазами. Регина повисла на блондинке сзади, сдавленно ругаясь и более громко выдавая своей «лошадке» инструкции насчёт того, куда идти, где не споткнуться и куда направить огнетушитель. Только они выбрались – к ним тут же бросились спасатели, но сходу причинить помощь у них не получилось – Эмма уже открыла глаза, но ещё не отошла психологически, так что первому энтузиасту досталась струя из огнетушителя под шлем. После повторить такой трюк не удалось и самой Свон. Осознавшие пример своего товарища, остальные спасатели как-то замедлились, причём настолько, что шериф ухитрилась дотащить на себе Миллс до самой скорой. Там их уже встречали Хоппер и Генри. Мальчик, отложив дежурные обнимашки, быстро вник в ситуацию и аккуратно отделил Регину от Эммы, усадив обеих на соседние каталки. Опять же, Свон надолго усадить не получилось – она внезапно вскочила и со словами: - Я предупреждала не приводить Генри к эпицентрам чрезвычайных происшествий?! – отвесила Арчи пощёчину. Впрочем, очень быстро Регина поняла, что это была не пощёчина – от простой оплеухи даже не самые крепкие мужчины вроде Хоппера не падают подрублено на землю, да и перелом челюсти и лёгкое сотрясение мозга у них тоже не диагностируют… А Свон уже почти спокойно высказалась в сторону Генри, кажется, что-то вроде «вот так бьют лодочкой», хотя причём тут плавучий транспорт, Регина так и не поняла. Затем Эмма бодро потрусила в сторону пожарища, подобрала, кажется, какой-то мусор, снова мелькнула возле одинаково удивлённых Миллсов, посокрушалась, что не сама придумала спалить мэрию дотла (Миллс решила самолично намазать несколько яблок чесноком), выразительно указала Вэйлу, заикнувшемуся про медосмотр и госпитализацию, на каталку с Хоппером и очень быстро самоустранилась. Казалось бы, все вернулось на круги своя – Миллс оставалось только разобраться с поднявшим голову Румпелем и дождаться реставрации мэрии, но… В четыре утра мадам мэра разбудили крайне взволнованные пожарные. Полыхала лавка Голда. Приехавшая на пожар Свон сильно опоздала и выглядела сонной – словом, Регина была готова заложить своё сердце за то, что реорганизацию бизнеса Голду устроила шериф. Наведавшись с утра, после официального начала рабочего дня, в полицейский участок, и нагло оккупировав бывший Грэмов стол, Регина попыталась вытянуть ноги и наткнулась на коробку. Эмма немедленно ринулась устранять препятствие для ног мадам мэра; оценив такое рвение как подозрительное, Миллс экспроприировала коробку и нашла там кучу колдовского хлама из голдовской лавки. Под её строгим взглядом шериф, защитник закона и хранитель граждан, вяло поковыряла носком пол и пробормотала что-то, похожее на «нашла на дороге». В разгар рассказа, минуте на пятой, когда Эмма уже перешла от зелёных и не совсем зелёных листочков с прожилками, травы, стволов деревьев и прочей природы к описанию асфальта, явился Голд. Мирно забрал коробку и ушёл. Следующим вечером сгорел гостиничный номер, в котором обреталась Свон. Шерифское барахло было любезно свалено под окнами, только одна из маек трепетала на ветру, изображая из себя флаг города – для пущей достоверности на месте флага города… Утром направленным взрывом снесло гараж Голда, зацепив ещё четверть дома. В полдень полыхнула детская площадка Генри на берегу моря. Вечером город замечательно освещала горящая на часовне надпись «Сам дурак». Регина вновь тяжко вздохнула и всё же сказала: - Ну, и что у нас будет гореть сегодня? - Да кто знает, - печально покачал головой Голд. - Чёртовы поджигатели! – с яростным негодованием стукнула кулаком по ладони шериф, поддакивая. - Значит так, оба, - сдвинув брови, Регина, чувствуя себя мамочкой двоих неуправляемых, но зачем-то всё-таки нужных детишек, строго сказала: - Чтобы весь этот цирк с пожарами прекратился. Шериф, - чуть надавила мадам мэр, - если вам не удастся поймать преступников, то хотя бы напугайте их так, чтобы огонь у нас был только на свечках и то по большим праздникам. Ясно? - Мэм, да, мэм! – рявкнула в ответ Эмма, вытянувшись в струнку и глядя перед собой настолько тупым взглядом, что Регине на секунду стало стыдно за королевское воспитание и четыре высших образования. - Мистер Голд, - Регина замешкалась пытаясь подобрать аргументы, но её опередила неугомонная Свон: - Мистер Голд, прошу вас посодействовать, необходимо остановить эту банду поджигателей. А то ведь если так дальше пойдёт, кружок кройки и шитья не сможет функционировать в обычном режиме… - к изумлению Регины, Румпель как-то смешался и скромно кашлянул, отводя взгляд. Эмма шёпотом добавила: - Да ладно, клёвый пиджак… Дальнейшую дискуссию прервал звонок. Пожарные. Снова. Горел лесной домик, в который в тёплые времена года та же Мэри Маргарет любила водить учеников на уроки вроде биологии. Эмма вела машину, рядом на переднем сидении обитался Голд. Судя по их изумлённым переглядкам, виновника они не знали и даже не предполагали, кто бы это мог быть – не говоря уже о том, что негласную ответственность за этот пожар ни один из них не взял. И кто же этот новый поджигатель? Пока на неё никто не смотрел, Регина позволила себе довольно улыбнуться. Генри говорил, что Мэри Маргарет обожает этот домик, хотя сам отзывался о нём без лишнего пиетета. Ну, не удержалась. Один-то разок можно? Вот так тихо и незаметно подошёл День шахтёров. Казалось бы, все идёт идеально – пропажа Кэтрин Нолан ещё не афишировалась, не цепочка событий, с ней связанная, потихоньку раскручивалась; Мэри Маргарет пострадала немного из-за домика в лесу и переключилась на более достойные поводы, вроде всеобщего порицания разлучницы, то есть её, да к тому же отчуждённость её разлюбимого и распрекрасного Дэвида, который упорно рефлексировал над своими проблемами и не торопился как-то вмешиваться в ситуацию. И единственным упущением Миллс оказалась дружба Свон и Бланшард. Одним далеко не прекрасным утром весь город судачил о том, что хромающий Дэвид с синяком на скуле подкатился под дверку мисс Бланшард, да там и остался. Его краткая, но проникновенная речь, пестрящая выражениями «любить мозг», «вести себя как импотент с коэффициентом интеллекта меньше ширины галстука» и, конечно же, «прости меня» и «я люблю тебя» с упоением цитировалась на углах и за столами. Причём если последние две фразы ещё имелись у Дэвида в лексиконе… Точное знание личности автора первых двух заставляло Миллс скрипеть зубами и обмазывать яблоки чесноком. Поток недовольства «разлучницей» стих после пары мелких, но неприятных несчастных случаев, произошедших с главными сплетниками. Громче всех убивалась бабушка Лукас, хотя практически не пострадала – просто как раз на заставке её любимого сериала что-то произошло с кабельным. У всего города. Трагедии не было предела. Быстро смекнувшие что к чему старушки притащились с извинительным пирогом к мисс Бланшард, у которой совершенно случайно в гостях сидела Свон. Шериф посочувствовала беде бабушек и внезапно обнаружила у себя диск именно с нужной серией нужного сериала. На следующий день пирогами завалили уже саму Свон, впрочем, ту, кажется, это совершенно не напрягло. Зато Сторибрук был обеспокоен внезапным исчезновением старшего поколения – но нет, бабушки просто зависли перед экранами, созерцая любимый сериал сразу весь, полностью, да ещё и без заставок и рекламы. Генри начал приходить от Свон сытым и перестал реагировать на пироги. Эта беда притянула за собой следующую – сериал довольно быстро кончился, старшему поколению понадобился новый, и они пришли с коллективной петицией… К мадам мэру. Попросили, что удивительно, поменьше загружать шерифа работой. Регина чуть не выгнала старушек поганой метлой – явление «Эмма» и «работа» не пересекались вообще ни в каких плоскостях. Поскольку мадам мэр временно обитала в вотчине шерифа, она была более чем осведомлена в этом вопросе. Тем более что Эмма уже раз её заболтала, после чего очень быстро улетучилась из офиса – внимательнее присмотревшись к бумагам под своими руками, Регина с возмущением обнаружила, что заполнила за шерифа двухмесячный объем документации. Впрочем, в предусмотрительности Эмме все же не откажешь – та ухитрилась забрать оригиналы, так что у Регины остались только копии. Написанные её рукой, подписанные её рукой и заверенные же её рукой. Прошлая машина, жёлтый жук, значительно лучше подходила Эмме. Ездил бы по Сторибруку жук в жуке… Бабушек Регина мягко послала, наказав позже шерифу вплотную заняться вопросом организации досуга старшего поколения. Всю неосторожность этой просьбы-приказа в полной мере мадам мэр осознала только на том самом Дне шахтёров, когда на конкурсе тортов победил здоровенный торт миссис Эвелин Дэвенпорт: «Храм Джедаев во время исполнения приказа шестьдесят шесть». Второе место занял какой-то футуристический корабль с клюквенной начинкой. Приз зрительских симпатий получил торт «Голова Саб-Зиро». Сами старушки гордо прохаживались по рядам, сверкая отутюженной и начищенной формой неизвестных подразделений, кто из Звёздного флота, кто из Альянса систем, были ещё повстанцы, республиканцы, они же почему-то имперцы, кто-то был одиночкой-неформалом в кимоно или других костюмах… Зато, как с ней по секрету поделилась одна из мам, дети начали проводить с бабушками-дедушками явно больше времени. Как со своими, так и с чужими… Регину ждал ещё один сюрприз: оказывается, в этом году продавать свечи подвизалась не только вездесущая Мэри Маргарет, но ещё и куча школьников. Приглядевшись повнимательнее, мадам мэр узнала в волонтёрах тех самых мальчишек, что теперь дежурили за Свон ночью. Но, конечно, успешнее всего торговля шла у самой Свон. Шериф бодро рассекала толпу, сверкая счастливой улыбкой, и, время от времени выдёргивая из общего потока очередную жертву, предлагала бедолаге свечу. Отказать ей не смел никто. Вторым по продажам оказался… Голд. Он невозмутимо, под фразу «Пробую себя в новом бизнесе, мадам мэр», каким-то образом продал Регине сразу три свечи. Подумав, Миллс зареклась подходить к Румпелю сегодня ближе, чем на пять метров. Загадка, впрочем, решилась просто – под вечер, когда Румпель распродал все доверенные ему свечи, к антиквару подкатилась Свон и, порывшись в карманах, выдала мужчине непонятный пузырёк. Голд торопливо забрал вещь и с прищуром мстительно что-то сказал шерифу, на что та демонстративно щёлкнула зажигалкой. На этом, взаимно довольные друг другом, местные клоуны-интриганы разошлись. Регина вздохнула с облегчением, стараясь не думать о том, что завтра этим обалдуям скорее всего опять станет скучно и они снова начнут пакостить друг другу. А страдать от этого будут все остальные… С запозданием Регина вспомнила, что Свон сейчас должна не развлекаться, а искать виновника пропажи миссис Нолан, что и не замедлила отловленной в толпе Эмме сообщить. Для продолжения диалога зачем-то пришлось купить у блондинки последнюю свечу, чтобы та перестала отвлекаться и в полной мере оценила укор, беспокойство и возмущение авторства Регины. Правда, сначала Свон счастливо воскликнула: - Эмма свободна! – и унеслась сдавать выручку, зато вернулась с кофе для Регины и какао для себя. - Да там запутано всё, - рассеянно делилась недоступными для широкой публики подробностями Эмма. – Распечатка звонков Нолан говорит, что она долго-долго разговаривала со своим мужем, но есть запись одной из приютских камер, где виден Дэвид без телефона. Он вообще спал… - В приюте есть камеры? – отстранённо изумилась Регина, пытаясь вспомнить, откуда они там появились. - Да они тут теперь почти везде, - улыбнулась ей Свон, - с ними шерифствовать значительно проще. У кого-то конфликт, и все кричат «Он первый начал!», а тут раз – и смотрим любопытный фильм, где всё видно и всё ясно… - Но почему я не знаю? – спросила мадам мэр, лихорадочно пытаясь понять, насколько своновское «почти везде» соответствует правде и где оно конкретно. - В основном это частная территория, частный заказ и частный подрядчик, - невинно уставилась на мэра блондинка. – Ну или благородный жест в сторону общественных заведений от того же частного лица… - Так вот где ты шляешься в рабочее время… Ты утыкала мой город своими камерами? – наконец, до Регины дошло. Эмма на всякий случай отодвинулась подальше и упрямо повторила: - Частные лица по частным заказам… А что вы так переживаете, собственно? – ворчливо вскинулась шериф. – Если вам чего противоправного надо сделать – камеры и забарахлить могут, и сломаться, - тише заметила она. Регина не знала, плакать ей или смеяться. А Свон, наклонившись ближе, гордо и доверительно прошептала: - Они тут постоянно ломаются…