Судьба играет с нами

Патриот впервые в жизни был счастлив. Он встретил своего соулмейта, у них всё хорошо, хотя пара и решила не спешить. Герой не настаивал. Сейчас ему было хорошо даже без физической близости, хотя обычно всё было в точности да наоборот: Хоумлендер только и думал о сексе, чтобы забыться, чувствовать лишь партнёршу и не думать ни о чём ином. Но после оргазма тяжёлые мысли возвращались, и Патриот злился. Сейчас было иначе. Все мысли героя были заняты одним-единственным человеком, который даже самыми простыми разговорами, действиями и поступками умудрялся отгонять от Патриота плохие эмоции. Весь вечер они провели, смотря сериал про другого супергероя, но Патриот не чувствовал ревности. В конце концов, Хьюи прижимался не к этому старику на экране, а к нему, к любимцу Америки. Но даже тёплые объятия, в которых Джон забывал обо всём, не могли остановить мировые происшествия. Например, Прозрачный. Он пропал. Волновало это, судя по всему, только Хоумлендера. Он с утра пораньше сходил к Стилвелл, но в ответ на своё беспокойство получил только новые тезисы. —Патриот? Ты меня слушаешь? Герой отвёл взгляд от листа и кивнул. Хьюи за завтраком говорил о том, как учился в колледже и, судя по всему, история была интересной, но вызубрить материал нужно было до гонки. Кстати о ней. —Ты пойдешь на забег А-Экспресса? — спросил Патриот, откладывая листок. Хьюи моргнул несколько раз и вздохнул. Он должен сопровождать героя везде, где тот скажет, но эта перспектива не радовала юношу. Он не хотел идти на забег убийцы своей девушки. Хьюи даже мысленно надеялся, что герой Семёрки на этот раз проиграет. —А ты хочешь, чтобы я пошел? — тихонько спросил парень, подняв на Патриота печальный взгляд. —На самом деле, да… Я не смогу один. Ты должен там быть. Для меня это очень важно. Джон выглядел несколько расстроенным. Становилось ясно, что он и сам не очень хочет там присутствовать. «Его заставила Стилвелл», — подумал тогда юноша и решил, что ни за что не оставит героя одного. Ведь он настолько доверял Хьюи, что снимал перед парнем маску Патриота и становился обычным мужчиной, Джоном. Хьюи протянул руку и положил ладонь на рук героя. —Ладно, я пойду с тобой. Ведь я буду поддерживать тебя, а не его. На лице мужчины появилась улыбка, и он немного успокоился. Если Хьюи будет рядом, то герою будет гораздо спокойнее на душе. Юноша посмотрел на лист, пытаясь разобрать, что же там написано. Когда бумажка перевёрнута вверх тормашками, разобрать слова проблематично, но герой помог, повернув листок к Хьюи. —Тезисы? Ох, я и забыл, что вам пишут текст. —Разочарован? Парень подумал несколько мгновений и отрицательно качнул головой. Он вспомнил слова Мясника о том, для чего миру нужны суперы. В целом, юноша был не против супергероев. Он понимал, что людям нужна блаженная безопасность, а кто как не супергерои её обеспечат? Раньше ведь Хью и сам верил в них. Но супергерои — тоже люди и могли допустить ошибку. Сказать что-то не подумав, одеться не так, быть не такими, какими их хочет видеть общество. Для подобного и существовал отдел по работе с героями, где писали тексты для выступлений и в целом готовили героев к встрече с журналистами. —Нет. Вы ведь не Боги, а люди… Люди не могут контролировать всё. *** —…нет, ну ты представляешь? — вопрошал Патриот, смотря на королеву Мейв. Девушка, кажется, была занята собственными мыслями и потому упустила очень эмоциональный рассказ Патриота. —Что представляю? — наконец, спросила она, убирая прядь волос с лица. У Патриота появилась новая игрушка, и он считал своим священным долгом поделиться этой радостью со своей бывшей. Героиня вздохнула, невольно вспоминая их с Патриотом отношения. Он всегда был жуть каким эмоциональным и считал долгом делиться с Мейв всем, что происходит в его жизни. Мужчину не волновало, что девушка могла хотеть иного. Всегда вместе, всегда рядом, всегда на одной волне. Но с Хьюи Хоумлендер играл по другим правилам, подстраиваясь под характер юноши и в итоге вынося мозг своей бывшей. Даже после расставания он всегда шёл к ней за её мнением. —Как что? Его не впечатляют мои способности! Он считает меня человеком! Девушка подняла взгляд на героя. С каких-то пор Патриот вбил себе в голову, что является богом, и спорить с этим было трудно. Хотя бы потому, что герой умел злиться, а злить атомную бомбу — себе дороже. —Не принимай его слова близко к сердцу. Он не знает, насколько ты самовлюблён, потому и разбрасывается дежурными фразочками, чтобы подбодрить тебя. И вообще, это — всё, что тебя волнует? Если да, то разбирайся со своими отношениями сам. Люди сложные, а я с твоей фиалкой не знакома. —Может быть, ты и права, но это не всё. Прозрачный. Да брось, не пойму, почему никто не бьёт тревогу? — тон героя сменился с взволнованного на более спокойный, даже заигрывающий. Не секрет, что Патриоту было плевать на Прозрачного как на человека. Для него этот член Семёрки был просто извращенцем, умеющим становится невидимым, — не более. Мейв только сейчас поняла, что Стилвелл не шутила, говоря, что у мужчины появился соулмейт. Перемена в голосе бросалась в глаза, и девушке стало невольно жаль этого беднягу. —Если людям сказать, что пропал один из Семёрки, начнётся паника, — спокойно произнесла героиня, обдумывая сложившуюся ситуацию. Хоумлендер долго ждал этого человека. Он даже при своей, тогда ещё девушке, не стеснялся думать и говорить об имени на запястье. Притом эгоист по натуре позволял такие дерзости только себе. Мейв, с не менее мягким и прекрасным именем на руке, приходилось скрывать как свои чувства, так и соулмейта. — К тому же, ты ненавидишь Прозрачного. —Ну да, но если с ним что-то случилось, это прямое нападение на Семёрку, а значит и лично на меня! — воскликнул герой, перед этим ответив на кровожадную фразочку. —Ты умудрился всё свести к себе меньше чем за минуту. —Так это не мой рейтинг упал на полтора пункта, — беспокойством за Прозрачного тут и не пахло. Патриота, как обычно, волновали только рейтинги. — И ты, видимо, хотела сказать «Ой, спасибо, Патриот, что появился как гром среди ясного неба и поднял мне рейтинг»! Но как только рядом появился капитан отряда, герой сменил одну маску на другую и похлопал мужчину по плечу. —Здесь вы — настоящие герои! А мы вам просто помогаем. Да? —Точно. Мейв раздражала эта манера Патриота говорить о том, кто — герой, а кто — помощник. Она не помнила, где и когда мужчина услышал эту фразу, или её вовсе придумали в Vought, но произносил он её часто. Это стало будто слоганом Хоумлендера, фирменной фишкой. —Где террорист? —На тридцать первом. Не сказав ни слова более, Патриот взлетел в небо и разбил стекло на нужном этаже. Ну конечно, Боги ведь не пользуются лифтами. А вот о Мейв герой забыл. —Тут есть лифты? — устало спросила девушка в пустоту и направилась в здание. Оказавшись на тридцать первом этаже, героиня встретила Хоумлендера, который стоял и недовольно ожидал её. Будто это не он сам способствовал тому, что они разминулись. —Мои отношения с Хьюи важнее дурацких забегов Экспресса! — воскликнул он, когда Мейв оказалась рядом. Девушка вздохнула, поняв, что просто так Патриот от неё не отвяжется. —И что ты хочешь? Ещё вчера ты мне рассказывал, какой он милый, наивный и всё в этом духе, а сегодня уже возмущаешься. У тебя всё есть, он рядом, и никто не препятствует вашим отношениям. Так чего же ты хочешь? —Он видит во мне друга, а сам скучает по Робин! Ну, умерла девчонка, и что дальше? Она даже не была его соулмейтом! Я предназначен ему судьбой, он должен думать обо мне! Мейв от такой дерзости аж остановилась. Ответ Хоумлендера только убедил её в том, что он — абсолютный псих, без капли эмпатии. —Он плачет мне в жилетку по этому поводу каждый день! А когда меня нет рядом, он ловит галлюцинации и грустит! Это меня убивает, Мейв! — продолжал герой. Но, взглянув на бывшую, он затих. Джон не любил, когда девушка так на него смотрела. Она со злостью пялилась на «героя», но ничего не говорила. Губы сомкнулись в тонкую полосу, а в ясных глазах играли молнии. —Ты… Ты совсем? У него девушка, умерла совсем недавно! А ты… Да как у тебя язык поворачивается говорить подобное? — прошипела героиня, не сдержав злость. Она, в отличие от мужчины, была человеком, и до этого момента не особо думала о новой пассии Патриота. Но, услышав столь бездушные слова, она прониклась сочувствием к Хьюи. Парню тяжело придётся, перевоспитывая или уживаясь с кем-то подобным. —И что, что умерла? Я понимаю, если бы он был один, но у него есть я! Почему он не может просто забыть? Мейв облокотилась о стену, не зная, как объяснить мужчине, что любить можно не только соулмейтов, что даже встречаются пары, не связанные истинными узами. Хотя какое там! Они встречались когда-то, а Хоумлендеру, видимо, было плевать тогда как на неё, так и на все её чувства. Впрочем, как и на чувства Хьюи, если они не связаны непосредственно с самим мужчиной. —Я не знаю, что тебе сказать. На твоём месте я бы не стала спрашивать о таком своего парня. Мой тебе совет: не торопись. Может, тогда он не заметит твоего сучьего характера и останется рядом. Патриот обиженно фыркнул, проходя в помещение с террористом. Дельного Мейв ему ничего не посоветовала. Только высказала свое мнение. Когда Хоумлендер вошёл в комнату с террористом, вся накопившаяся злоба на Стилвелл, Хьюи, Мейв и Эдгара в придачу, выплеснулась чётким ударом, который проломил чужую грудь, будто она была бумажной. Герой улыбнулся, смотря, как жизнь покидает человека. Да, он был виновен, но заслуживал суда и разбирательств по своему делу, а в итоге получил только кулак в грудь и сломанные рёбра. Мейв отвернулась. Она знала, что играет с огнём, знала, что Патриот опасен, но сбежать от него не могла. Хотя молчать было тоже не выходом. Честность — вот что любил Хоумлендер больше всего на свете. Когда-то ему врали, и теперь он боялся обжечься, доверяя людям, или делая вид, что доверяет. —Чш-ш-ш-ш-ш… Всё кончено, теперь всё кончено, засыпай… Вот так. Патриоту было интересно смотреть за тем, как медленно умирает человек. Смотреть на то, как последний вдох покидает его тело, сердце останавливается, а глаза закрываются или попросту становятся стеклянными. Это было сравнимо с детским желанием оторвать крылья бабочке, чтобы посмотреть, что будет. —Чёрт побери, — произнёс мужчина, вынул руку из чужого тела и небрежно вытер её об одежду убитого. Патриот повернулся к Мейв, смотря на перчатку и думая, не сильно ли выделялась на красном фоне кровь. Ему всё-таки домой лететь, а там Хьюи. Есть, из-за чего волноваться. —Это был мой адрес. Мейв не следовало выдавать свой страх. Иначе Хоумлендер попросту взял бы в привычку делать ей неприятно, чтобы наблюдать уже за девушкой и за её реакцией. Мейв пыталась сделать голос язвительным и беспристрастным. У неё получилось. —Он всё ещё твой. —Да, но теперь я не смогу привести его на вечернее шоу. —А-ха-ха, это точно. Я возбудился, извини. Патриот улыбнулся и поднял увесистую пушку террориста, покачивая её в руках. Герой повернулся к девушке, считая, что выглядит круто. —Не сомневаюсь! —Ты знаешь порядок. Он открыл по нам огонь. Мейв развела руки в стороны, подошла к мужчине, высоко задрав подбородок и пытаясь казаться беспристрастной. —Умничка. Герой выпустил очередь в грудь своей бывшей девушки. Это обещало стать хорошей фантазией на вечер. Наконец остановившись, мужчина улыбнулся и сдул дымок с пушки. —Много я тебе позволяю. —Да, а ведь мы уже даже не встречаемся. Мужчина положил пушку рядом с террористом и вышел из помещения. Героиня поспешила пойти за Патриотом. Мейв не впервые задала себе вопрос, сколько это ещё будет продолжаться. Хоумлендер не всегда был готов отвести преступников в полицию. Чаще всего он разбирался на месте, порой весьма изощрёнными способами. Но так как мнение толпы узколобо, народ не в состоянии спросить себя, почему человек пошёл на те или иные преступления, зная, что в городе куча суперов. Вероятно, у этих людей попросту не было выбора и… в какой-то степени некоторые из них были достойны сочувствия. Патриоту следовало быть осторожнее со своими силами — порой Мейв казалось, что герой вовсе не умеет ими управлять. —Патриот! Мейв позвала мужчину на улице и сама подошла ближе. В здание вошёл спецназ, видимо, проверить, нет ли оставленной бомбы, или что-то вроде того. —Да, чего тебе? —Я хотела сказать, что… в отношениях нужно общаться со своим партнёром. Поговори с ним, скажи, кем ты хочешь, чтобы он тебя видел. Не стоит сразу… заходить далеко, но… просто поговори с ним. Герой улыбнулся и кивнул, в следующую секунду взлетев в небо. Мейв верно поняла, что от Хьюи в дальнейшем зависит и настрой супера. Значит, стоило помочь Патриоту не оттолкнуть от себя парня. —Привет, Патриот, как прошёл день? Герой весь день думал о том, что он скажет Хью. Он заготовил речь или, скорее, несколько. От самой безобидной, напоминающей просьбу, до самой агрессивной, после которой могла бы случиться ссора. Патриот думал, как лучше начать, но, увидев парня, мужчина замер. Вот оно, ошеломляющее чувство, о котором поют песни и слагают легенды. В прошлом любовь соулмейтов могла предотвратить войну и примирить народы. При виде того самого человека сердце бьётся быстрее, и ты бесконечно влюблён. Герой напрочь забыл о том, что хотел сказать, ведь пред ним предстал Хьюи. Юноша только что поднялся на этаж и, видимо, недавно закончил работу. Бейджик лежал на тумбочке, а сам Хьюи уже начал раздеваться. Он подошёл и мягко обнял героя, ощущая примерно то же, что и Патриот. —Хорошо… А как у тебя? Разговор так и не состоялся. Патриот не мог произнести и слова. Он впервые в жизни чего-то не мог. Это раздражало. Рядом с юношей мужчина улыбался искреннее, и всё плохое забывалось, а похожий на огонь гнев затухал, не способный распалиться в лесной пожар. Уже ночью, перед сном, Хьюи завёл разговор о предстоящей гонке. Она всё ещё напрягала юношу. —И кем я там буду? Ну, в смысле… Ты, наверное, будешь стоять на балконе и смотреть на забег. Я же не могу встать рядом с тобой. Что мне делать? —Эта гонка на скорость. Не думаю, что она продлится долго. Больше слов, чем дела. Ты же понимаешь, телевизионщикам нужно устроить из этого шоу. Им нужно растянуть пару секунд на сорок минут, включая рекламу. А для нас это — повод высказать тезисы, написанные мистером Эдгаром. Скукота, не более того. Но меня поддержит то, что я буду знать, что ты где-то рядом. Погуляй, а после забега я тебя найду. Идёт? И лучше расскажи мне о своих галлюцинациях. Их не было сегодня? —Ладно я попробую найти что-то интересное. Но знай, что я болею за Сверхзвука. Его костюм хотя бы тебя не плагиатит… Галлюцинаций сегодня почти не было. Правда, я столкнулся с А-Экспрессом в лифте… Не знаю, можно ли назвать это галлюцинацией, но я видел его окровавленным… как в тот день. Хьюи было сложно говорить о «том дне». Ему было больно вспоминать всё заново, а тут ещё и А-Экспресс маячил рядом. К слову, он довольно быстро забыл о Хьюи. У него своих проблем по горло было, потому о избранном Патриота он и думать забыл. Как опрометчиво. Герой решил поговорить с А-Экспрессом, а лучше и вовсе выгнать его из команды. Так следовало поступить раньше. —Сверхзвук мне тоже симпатичен. Молодая, горячая кровь… Ты же знаешь, карьера спортсменов недолгая. Так что, если он завтра победит, А-Экспресс будет выставлен вон из семёрки. Нам нужен только самый быстрый человек на земле. Юноша устроился поудобнее, обнимая руку соулмейта, и вздохнул, закрыв глаза. С одной стороны, парень ликовал. Если ненавистный герой завтра проиграет, то Хьюи больше никогда его не увидит. А-Экспресс получит по заслугам за то, что сбил невинную девушку и насмехался над этим. С другой стороны, юноша понимал, что плохо вот так, за спиной, желать этому человеку проигрыша. И дело было даже не в том, что Хьюи не злился — нет. Просто он не был тем человеком, что желает врагу споткнуться и раскроить себе череп. Он мог ненавидеть, ждать справедливости, но делать кому-то больно не хотел. Правильно говорил отец, парень был бесхребетным. Зато Патриот имел этот самый хребет за двоих. В мыслях он давно убил этого человека и еле боролся с желанием воплотить мысли. Понимал, что нельзя, что это не пойдет на пользу компании, но… в мыслях мы грешим безнаказанно. —Спи, Хьюи. Он не достоин того, чтобы ты о нем думал. Даже если завтра он не проиграет, его конец предрешён. Юноша открыл один глаз, недовольно уставившись на героя. —В каком это смысле? —Век спортсменов недологий. Самые сильные — это юные и талантливые. А-Экспресс, увы, уже не юн, так что вопрос давно решён. К тому же, таких как он всегда можно заменить. Его силы не уникальны, как он думает, я бы даже сказал, что суперскорость — одна из самых… как бы помягче сказать… примитивных способностей. Хоумлендер самодовольно улыбнулся, представляя лицо Экспресса, когда его выгонят. То-то будет смеху! Но Хьюи, казалось, был не рад. Его пугала манера Патриота быть таким агрессивным. Он был знаком с Экспресса на протяжении долгого периода времени, и Хьюи казалось, что они должны были за это время хоть как-то найти общий язык, может, даже симпатизировать друг другу. Но Хоумлендер будто говорил о поверженом конкуренте. Хотя какое там! Патриот единственный и неповторимый, у него всегда было и есть множество фанатов. Намного больше, чем у остальных в команде. —Пора спать. Спокойно ночи, Джон… Герой дрогнул, услышав своё имя. До этого момента юноша избегал так обращаться к нему. —И тебе спокойно ночи, Хьюи. Спи крепко, мой мальчик. Мужчина обнял юношу, прижимая к себе, уткнувшись носом куда-то между лопаток. Патриот проснулся раньше. Вернее, подскочил от неприятного сна. За окном всё ещё было темно, и Хоумлендер решил повременить с утренним патрулем. Героям не требовалось много сна: организм спокойно обходился тремя-четырьмя часами отдыха. Кто-то спал столько же, сколько и все люди, но Патриот был не из их числа. Сон — это скучно. Особенно когда твои сны всегда приводят тебя в лабораторию. Но Хьюи в этих снах являлся милым лаборантом, который улыбается и не бьёт лишний раз током. Потому приходилось смотреть неприятный сон дальше. Герой сел и закрыл лицо руками, напоминая себе, что это — всего лишь сон. Ублюдский, чудовищно страшный сон, который когда-то был его реальностью. Но сейчас Патриота не удержат никакие кандалы, как бы люди в белых халатах ни пытались загнать его в угол. Он больше не вернётся в ужасное место и… Хоумлендер почувствовал копошение со стороны Хьюи. Тот, кажется, сладко спал, но что-то разбудило его, и он начал тереть глаза, стараясь понять, сколько сейчас времени. —Мх… Доброе утро, Джон… —Доброе утро, — шёпотом ответил мужчина. — Ты чего подскочил? —Не знаю, просто… Мне вдруг так тошно стало… и обидно. Это ведь не мои чувства, правда? Патриот не заметил, как его чувства стали настолько сильны, что передались юноше, даже когда тот спал. Это наводило на мысли, а когда ещё Хьюи получал чувства героя. Повезло с разницей в годах, иначе, скорее всего, парень вырос бы таким же, как и сам Хоумлендер. Хьюи подвинулся ближе и вновь обнял героя. Действия парня были сонными, да и сам он выглядел не лучше. Но Патриоту всё равно стало теплее от его объятий. —Часто ли ты чувствуешь, что твои эмоции… что они на самом деле не твои? — вдруг спросил мужчина. Он думал, что парень ещё спал, и задал вопрос скорее в пустоту, но тот зашевелился и зевнул. —Это было с самого детства. Порой я мог играть в игрушки и ни с того ни с сего заплакать. Или от обиды расколошматить пульт, хотя передача мне в целом понравилась. Отец водил меня к врачу, пытался понять что со мной. Это случилось после того, как я подрался в школе с одним парнем. Он был плохим, но все равно, для меня это дикость. Да и драться я не умею. А в тот раз… было так плохо, что я не мог находиться один на один с этими чувствами. Потом у меня пытались диагностировать биполярное расстройство. Но врач правильно заметил, что это не мои чувства, поэтому меня отпустили… —И каково тебе было осознавать, что твой соулмейт порой так сильно злится, что это передаётся тебе? Я бы на твоём месте не хотел бы встречаться с этим человеком. Патриот вздохнул, отпуская юношу и немного отодвигаясь. Он считал себя теперь ещё и виноватым за эти действия. А каково ему было дальше? Гнев не может явиться из ниоткуда, но именно он являлся главным двигателем драки. Хьюи же вряд ли умел злиться так сильно. Мужчина никогда не замечал от своего соулмейта такого рода чувства в больших количествах. Чаще всего парень был счастлив и делился этим с Патриотом. Юноша наоборот придвинулся ближе, не отпуская героя ни на секунду. Хотелось спать, но, видимо, придётся отдать часы сна на сеанс самокопания. —У каждого из нас бывают плохие дни. Ты не виноват в том, что у тебя появлялись такие чувства. Отчего-то тебе было так обидно, что твои эмоции передались мне, и… нам обоим нужно было как-то высвободить их. Если копить в себе злобу, она сожжёт изнутри. Папа покупал мне чашки для битья, а на пол мы клеили наклейки в виде круга от дартса. Мне это помогало. Постепенно гнев обращался в нужное русло, и хотелось разбить чашки, попав точно в цель. Для меня это становилось игрой. —Тебе приносило массу неудобств то, что я твой соулмейт… Тебе и сейчас неуютно рядом со мной. Ты всё время вспоминаешь Робин. Хьюи вздохнул, понимая, что, возможно, Патриот ревнует. Казалось бы, какой смысл ревновать к уже умершей девушке? Любой взрослый, адекватный человек поймёт, что парню просто надо пережить её смерть. —Джон… Робин была моей девушкой. Я любил её, очень. И её смерть стала шоком для меня. Тебе не повезло застать меня в таком состоянии, обычно я веселее, чем кажусь сейчас. Просто… мне нужно это пережить — вот и всё. Как те негативные эмоции. К тому же, я делаю шаги тебе на встречу. Я знаком с Робин с детства, и встречались мы несколько лет, но, знаешь… я не жил с ней под одной крышей. А к тебе переехал практически сразу, как только мы познакомились. Это громадный шаг. —Почему? Разве соулмейты не съезжаются сразу? И не сразу женятся и заводят семью? Юноша улыбнулся и рассмеялся. Неужели мужчина говорит серьезно? Но, поняв, что герой не смеётся, Хьюи решил объяснить. —Конечно, нет! На всё нужно время! Соулмейт — это единственный человек, который максимально может понять тебя. Но это не всегда ведёт к счастью. Человек поймёт, почему ты совершаешь те или иные поступки, но это не означает, что он может смириться с этим. Не всегда соулмейты сходятся. Бывает, они могут понять друг друга, но вместе остаться не могут и, таким образом, расходятся мирно. Сказанное парнем озадачило Патриота. Ему казалось, что мир построен иначе, и если ты нашёл своего соулмейта, то дело сделано. Оказалось, всё было несколько сложнее. —Ну… ты не расстраивайся. У нас же с тобой всё хорошо… —добавил Хьюи, заметив перемену в настроении героя. —Я не расстраиваюсь. У нас всё будет иначе, чем у других. Мужчина не хотел лишаться Хьюи. Это означало бы провал всех мечтаний. Кто ещё, как не парень, полюбил бы его? Герой не собирался отпускать Хьюи ни при каком раскладе. Хьюи сел и склонился над героем, смотря тому в глаза. Они были невероятно голубыми. Такие глаза вообще встречаются в природе? Хьюи опустил голову, соприкоснулся лбом с героем и невинно чмокнул его в губы. Патриот не позволил юноше отстраниться, но дальше заходить не стал, боясь спугнуть Хьюи. Мужчина позволил себе нежные, почти целомудренные поцелуи. Хьюи недолго был сверху: герой повалил парня на подушки, нависая над ним и продолжая пробовать на вкус своего соулмейта. Патриот следил за ритмом сердца юноши, стараясь предугадать, неприятно ему это, или наоборот, можно продолжать. Ограничиваться губами мужчина не стал: вскоре он перешёл на мягкие щёки, которые казались немного колючими из-за утренней щетины. Парень замер, краснел, но сказать «нет» не мог. Ощущения были приятными, да и тело реагировало на соулмейта соответственно. По спине бегали мурашки, а сам герой оказался на редкость чутким. Он останавливался, если чувствовал, что Хьюи волнуется слишком сильно, но юноша кивал, мол, всё хорошо, и Патриот продолжал. Мужчина хотел было спуститься к шее, но отчего-то его внимание привлекли аккуратные уши парня. Может, тут постаралась интуиция героя, а может, связь соулмейтов, но он безошибочно отгадал чужую слабость. Стоило Патриоту прикусить хрящик уха, Хьюи застонал так, будто они тут не просто баловались, а сексом занимались. Герой сперва перепугался, ведь до этого парень молчал, но когда понял, что стон был вызван удовольствием, то тут же вернулся к уху, снова аккуратно его прикусывая. Стон повторился и, судя пока красному лицу, юноша не обманывал. Его слабым местом были ушки, которые мужчина теперь не хотел отпускать ни на миг. —Т-так, в-всё хватит! Нам… вставать надо! А тебе — в п-патруль!.. — прошептал Хьюи, на что в ответ герой снова чмокнул чувствительное место, заставляя парня издавать милые звуки. —Ну нет, Хьюи! Я не могу отпустить тебя, после такого-то открытия! Патриот чувствовал себя так, будто получил подарок на рождество. Ничто не вызывало такой трепет, как касание ушей. До этого момента мужчина никогда не встречал людей с подобными эрогенными зонами. Одно дело — интимные части тела, они заведомо занесены в список «тех самых» мест. Но уши… —Фу-фу, Патриот! З-заканчивай. Чур я первый в душ! —Не так быстро! — герой ухмыльнулся, заметив бугорок в чужих штанах. — У тебя встал. Не собираешься ли ты решить эту про тему с помощью душа? Не забывай, все эмоции нужно выплёскивать! Мы можем… Патриот опустил руку на чужое достоинство, заставив Хьюи удовлетворённо простонать. Конечно, прикосновения к члену ему тоже нравились. Пускай в пижамных штанах было не так тесно, как в джинсах, например, но, когда мужчина приспустил их, стало заметно приятнее. Хьюи смотрел на это безобразие закрыв, лицо руками и чуть чуть растопырив пальцы. Герой сжимал в руке член юноши двигая ею вверх-вниз и ухмыляясь. Но тут парень заметил, что не один он возбудился от происходящего. —Кажется не одному мне тут нужна помощь. «Уж не собираешься ли ты решать эту проблему с помощью душа?» — передразнил героя Хьюи. Парень сел, положив руки на грудь Патриота. Смотреть в глаза было стыдно. Это как трахаться с кумиром, которого обожал долгие годы. Особенно после того как первый претендент в твоём списке лучших оказался дисквалифицирован за убийство твоей же девушки. Мужчина внимательно следил за неловкими движениями Хьюи, а тот медлил и смущался. Знал, конечно, что ничего предельно нового не увидит, но всё равно смущался. Наконец, парень также приспустил чужие штаны, обнажив член героя. —Твою мать! Не буду я с тобой трахаться! Ты посмотри на него, это же монстр! «Монстром» юноша обозвал двадцатисантиметрового друга Патриота. Конечно, а какие ещё у героев члены? Только самые лучшие. Но, когда Хьюи смотрел на гиганта, внутри просыпалась зависть. До этого момента парень не комплексовал из-за размеров. Вполне обычный, среднестатистический член, ни много, ни мало, но юноша всё равно завидовал. —А-ха-ха, Хью, ничего он не монстр! Члены и больше бывают. Лучше перейдём к делу! Герой размазал выступившую смазку по стволу и обхватил оба члена пальцами. Мужчина позволил и себе маленькую слабость: он простонал, даже немного улыбаясь. Хьюи инстинктивно толкался в чужую руку, а после сам накрыл чужие губы своими. Поцелуи и дрочка — вот лучший способ прогнать печаль и наладить отношения. Герой вновь уложил юношу на спину, продолжая толкаться в руку и целовать соулмейта. Оба поглощённые страстью, они не заметили, как целомудренные поцелуи переросли во что-то более серьёзное. —Ах-х-х… Д-джон, я скоро!.. — воскликнул юноша вновь увлекая мужчину в поцелуй. Страсть объединяла. Казалось, что они близки не только телом, но душой и разумом, будто они — единое целое, читали даже мысли друг друга. Всё это было, конечно же, глупостями. Учёные не подтверждали бесконечные теории соулмейтов о том, почему, зачем и как возникали имена на руках. Но в тот момент, когда был пройден «последний рубеж», Хьюи, всего на миг, увидел белый больничный потолок и двустороннее стекло, как в допросной, а Джон — размазанное по дороге кровавое пятно и руки, точнее — кисти рук, которые держал Хьюи. Оба отскочили друг от друга как от огня. Оба поняли, что их половинка что-то видела. Судя по испуганным глазам, обоим привиделось что-то неприятное. Но вот только если герой понимал, почему ему стало страшно, то парень — совершенно нет. Это был инстинктивный страх, страх Патриота, который каким-то образом передался Хьюи. —Что ты видел? — наконец, спросил Патриот, ложась на кровать и вытирая руку салфеткой. —Маленькую палату? Со стеклом во всю стену. Ну, знаешь, как те, что стоят в отделении копов. Тебя видят, а ты нет. А ты… Что видел ты? —Робин… Точнее, то, что от неё осталось. Прости, теперь я могу понять, что тебе довелось пережить. Зрелище не из приятных. Хьюи привёл себя в порядок и посмотрел в потолок. Страх — это то, что почувствовал он, смотря своё видение. Также кусок прошлого юноши, который достался Патриоту, был тоже отнюдь не из самых радужных. —Мне было страшно видеть эту комнату. Но… в ней нет ничего пугающего. У меня-то всё предельно ясно, но… Джон… Что с тобой случилось? Услышав вопрос, герой разозлился и фыркнул, вставая с кровати и уходя в ванную комнату. Мужчина запер дверь, отходя от неё назад. Юноша тут же встал и хотел было войти вслед за Патриотом, но не смог. —П-патриот! Это нечестно! Прости, если вопрос тебя задел! Я не буду спрашивать об этом, только не сбегай от меня вот так! Герой смотрел в зеркало и игнорировал возгласы Хьюи за дверью. Что это вообще было? Зачем напоминать об ужасном? Почему это увидел Хьюи? Благо, он увидел и понял не всё, только часть. Мужчина потрогал шрам на лбу, опуская голову и закрывая глаза руками. Он ненавидел себя за моменты слабости, но в тот момент он правда боялся, что умрёт. Слёзы солёными каплями застилали глаза, напоминая о ненавистном дне. Новая разработка оружия, которая могла доставить боль совсем ещё юному мальчику. Планировалось выстрелить в затылок, чтобы он не успел осознать опасности и сжечь устройство лазером. Но Патриот, повинуясь внутреннему голосу, развернулся. И в тот же момент это чудовищное оружие выстрелило, навсегда оставив шрам как урок. Чтобы мальчик понял, что лучше десять раз сжечь что-то взглядом, чем оказаться мертвецом с пробитым черепом.

***

Хьюи ходил со своим бейджиком и фотоаппаратом, смотрел по сторонам и понимал, как же скучно ему придётся тут сидеть. Гонку совместили с пресс-конференцией и раздачей автографов. Утреннее происшествие закончилось ничем. Юноша так и простоял за дверью, пока герой не вышел и не сказал, что всё хорошо. Конечно, парень чувствовал ложь, но всё же не стоило ворошить чужие раны. Потом мужчина ушёл, и встретиться они должны были именно на этом месте. Хотя вряд ли Патриот и Хьюи поехали бы домой вместе. —Эх, Патриот, если ты меня видишь, то читай по губам: мне скучно, — произнёс парень, улыбаясь другим людям. Спустя недолгий период времени мимо прошла Звезда. И в образе супергероини, парень узнал… Энни! Ту девочку со скамейки! Вспомнив о ней, юноша припомнил и тот день вместе с совершенно безрассудной попыткой подложить жучок. На что он тогда надеялся?.. —Энни! Энни, привет! Девушка повернулась к юноше, разглядывая его и явно стараясь узнать. Наконец, её озарило. —Хьюи? С той скамьи? Героиня улыбнулась вспоминая чуткого парня, который, в каком-то смысле, помог ей снова поверить в себя и свои силы. —Так ты… ты Звезда! И как я сразу не понял? Хьюи выглядел обескураженным и волновался. Девушке это понравилось: редко встретишь таких волнительных юношей. —Вообще-то, я даже рада, что ты не понял, — ответила героиня, смотря на парня. Тот нервничал, но взгляда от неё не отводил. —Ну, Хьюи, было приятно повидаться, но мне надо идти. —Угостить тебя пивом с наценкой? Конечно, если у тебя есть время, — наконец, решительно спросил Хью. —Добавишь чипсы с наценкой? — кокетливо ответила блондинка, смотря на юношу. Он такой милашка, почему бы и не согласиться побыть с ним немного? —Ну, веди! —Идём. Патриот слушать это кокетничество не мог. Если Хьюи не видел дальше своего носа, то Патриот мог видеть и слышать их через несколько стен. Новенькая собиралась, или пока не поняла, что собралась, отбить у героя юношу. Это следовало исправить. Только вывел парня из башни, как какие-то супергероини тут же прилетают, словно пчёлы на нектар. Непорядок. —Всё так странно, ведь тогда, в тот день, когда это было — кажется, неделю назад? — ты казалась такой… совсем обычной, знаешь? А сейчас ты… — Хьюи старательно отводил взгляд от красивого костюма, который подчёркивал все прелести девушки. По правде говоря, он подобное не любил, но… Разве вырез на груди не нужен для того, чтобы на него смотрели? К тому же, становилось стыдно перед Патриотом. Сидит тут, с другой. Но ведь Энни просто подруга — и ничего более! —А сейчас я урод. —Нет-нет, вовсе нет, я так не говорю. Я просто совсем не ощутил в тебе звёздности. Ну… Не то, что её в тебе нет… Девушка рассмеялась. —Да я тебя подкалываю! —Ахах, понял, — Хьюи улыбнулся, понимая, что сейчас он слишком волнуется по пустякам. —Нет, мне… Было очень приятно поболтать с тем, кто не знал, кто я такая… Когда попадаешь за кулисы, всё меняется. Хьюи невольно кивнул. Кому, как не ему, предначертано было попасть за кулисы? Но почему волнуется девушка, он не понимал. —В смысле? —Кажется, им вообще не нужны герои, — девушка отрицательно качнула головой. — Достаточно просто внешнего вида. —Так в тот день, когда мы болтали на скамейке, и ты сказала, что ненавидишь свою работу, ты говорила про эту? — медленно, чтобы ничего не упустить, произнёс юноша. В ответ на это героиня кивнула. —Ну так… уйди?.. Уволься. Что тебе доказывать? Не успела Энни ответить, как на пороге заведения появился Патриот. Он не мог смотреть на этот безумно милый диалог. Хотелось увести Хьюи подальше и в очередной раз чмокнуть в чувствительное ухо. —Здравствуйте, Патриот! — воскликнула Звезда, вставая. Парень тоже встал. Герой оказался рядом и, вместо любых вопросов или обсуждений, поцеловал юношу на глазах у потенциальной соперницы. Звезда замерла, но в ту же минуту поняла, что находиться тут ей не стоит. Она быстро попрощалась с Хьюи и убежала. Только после её ухода Патриот отпустил, наконец, парня. —Что это было? Ты… Ты даже слова мне не дал сказать! —Она с тобой заигрывала! Как ещё я должен был среагировать? —Что? Нет, вовсе нет! Мы просто общались! —Хью, смирись, ты ничего не знаешь о женщинах. Я сидел далеко, но даже сквозь стену видел, как она смотрит на тебя. Не дело это, Хьюи. Я могу самолично её из семёрки вышвырнуть, если она так уж этого хочет! Юноша схватил героя за руку, считая, что он виноват в этом решении мужчины. —Нет, постой, не надо! Она не сделала ничего плохого! Просто… новое место. Вот она и волнуется. Всё наладится. Герой улыбнулся и запустил руку в кудряшки, ласково перебирая их. Разве это не чудо? Защитил девушку, которую, по его же словам, знал от силы пару дней. Запредельно милый. Но у этой ситуации была и другая сторона. Неужели парень защищал её просто так? А может, у него что-то было с этой Энни? Или он рассчитывал, что будет? Герой боролся с желанием сжать чужие волосы побольнее, чтобы показать, что Хьюи может принадлежать только одному человеку — Патриоту. Они снова возвращались домой разными путями, но до комнаты Хоумлендер так и не дошел. Он увидел остатки Прозрачного и послание. Похоже, друзья Хьюи были опасными людьми, или считали себя таковыми. Показывая ящик Стилвелл, мужчина улыбался. —А я тебе говорил: его давно нет! Но зачем же слушать Патриота? — театрально вздернул подбородок герой. —Наверняка это сделали люди, которые подослали этого мальчишку. Выспроси у него всё. Он поможет выйти на человека, который сделал это. Патриот фыркнул, выходя из зала. —Я и так собирался это сделать, дорогая! — пропел мужчина, но стоило дверям закрыться, как он тут же убрал с лица самодовольную улыбку. Кто-то напал на него, на Патриота! Этот кто-то должен заплатить своей кровью. Войдя в комнату, герой вновь осмотрелся. С момента переезда Хьюи здесь всё стало живее. Парень имел привычку везде оставлять свои вещи и старался не убирать их лишний раз. В целом, Патриота это устраивало. Приятно возвращаться домой. Юноша вернулся в комнату и улыбнулся, застав героя. —О, ты уже вернулся! Чем займёмся? Хьюи беззаботно улыбнулся, подходя ближе. Но у мужчины настроения веселиться не было. Все эмоции героя были обращены к мысли о том, кто смел бросить такой вызов семёрке. В Хоумлендере закипала злоба. И только юноша мог помочь ему выйти на ублюдков, решивших бросить вызов самому Патриоту. —Есть у меня одна идея, Хьюи… —Что мы тут делаем? — спросил парень, когда Патриот привел его туда, куда недавно приглашал Стилвелл. Зал был теперь полностью пуст, и никто не смел бы помешать разговору парня и героя. Хьюи чувствовал себя неуютно, но мужчина, ничего не объясняя, усадил его на один из стульев и взял за руку. —Хьюи, милый, нам надо поговорить. Прошу, скажи мне, кто был тем человеком, что подослал тебя сюда? Назови его имя, или хотя бы кличку, расскажи, как он выглядит, о его одежде, машине, в которой ты был… В общем, мне нужно знать всё. Ты ведь мне поможешь, Хьюи? В голосе мужчины слышалась угроза, но юноша наивно полагал, что Патриот способен держать себя в руках. К тому же, чего ему, соулмейту, боятся? —Нет! Мы уже говорили на эту тему, — твёрдо ответил парень, считая, что он имел право отвечать в подобной ситуации отказом. — Сейчас это очень важно, Хьюи! Этот человек опасен. Мне нужно знать, кто он. Герой медленно закипал. Этому способствовало множество факторов, но решающим стало молчание парня. Шальная мысль в голове гласила, что Хьюи хотел избавиться от героя. Мозг лихорадочно составлял безумные теории, гласящие о том, что юноша вовсе не такой белый и пушистый. Парень знал, кто это сделал. Знал, но упорно скрывал, даже когда пострадал один из семёрки. И героя не волновало, что он сам не объяснил всей ситуации. Главным было то, что Хьюи наотрез отказался говорить на эту тему. Юноша хотел было вырвать свою руку из стальной хватки. В первый раз получилось, но только потому что герой растерялся: он не думал, что парень мог дёргаться. Теперь же Патриот держал парня за предплечье, сжимая намного крепче. —Нет! Ай! Ты делаешь мне больно, Джон! —Не называй меня так! — воскликнул мужчина. Его глаза зажглись красным, а рука непроизвольно сдавила другую руку сильнее. Имя, которым его называли в лаборатории, послужило спусковым крючком. Кто знает, может, Хьюи подослал кто-то из них? Они хотят вернуть Патриота обратно! Они придумают много, много оружия и начнут снова свои издевательства! Мужчина, со своим жуть каким хорошим слухом, услышал неприятный, но, как ему показалось, оглушительный хруст. Герой тут же отпустил чужую руку. В следующую секунду зал наполнился криками боли. Криками дорогого Патриоту человека. Слёзы парня градом капали на пол, он с жалостью смотрел на сломанную руку. В зале сразу появилось несколько людей, и кто-то вызывал медиков с шестидесятого этажа. Герой остался один в помещении. Он видел страх в глазах Хьюи, и страх этот предназначался ему. Как же быстро мужчина всё умудрился испортить. Патриот опустился на пол, закрывая лицо руками и прижимая колени к груди. Ему самому было страшно из-за того, что он сделал. Герой плакал от бессилия, понимая, что теперь уже ничем помочь не мог. Он сам стал виновником боли Хьюи.