***
За время нашего пути к Владыке никто так не проронил и слова. Мы молча следуем за Геральдом и ждём, когда судьба выкинет очередной сюрприз. И чем ближе к тронному залу, тем быстрее в моей груди колотится сердце, собираясь совершить кульбит от неизвестности, к которой мы так стремительно приближаемся. Я всё пытаюсь отвлечь себя от дурных мыслей, но каждый раз возвращаюсь в реальность, в которой рука Люцифера крепко сжимает моё запястье, чтобы я никуда не сбежала. Замок Владыки на взводе, и, как я поняла, вся адская прислуга занята подготовкой к какому-то торжеству. Не люблю сборища незнакомцев, но будь передо мной выбор: остаться здесь и помочь этим несчастным или пойти на встречу судьбе и попасть в руки ордена, то не задумываясь выдернула бы свою руку из крепкой хватки наследного принца. Слышала, что кровавая ночь, в честь которой вся здешняя суматоха, особенна для королевской семьи, а значит, это сыграет нам на руку. Зная о соглашении, в котором орден не имеет права задерживать преступников в особые дни, я могу выдохнуть и не беспокоится об их сегодняшнем присутствии в тронном зале. Так почему же я всё ещё предчувствую что-то нехорошее, что, словно гроза средь ясного неба, надвигается с каждым моим шагом? «Неужели Сатана решится передать меня ордену по окончании предстоящего торжества?» — внезапно торможу себя, заставляя Люцифера остановиться и взглянуть на моё по-новому испуганное лицо. — Какой он? — смотрю на непонимающий взгляд Люцифера и продолжаю: — Сатана. Его лицо тут же меняется: хмурит брови и устремляет взгляд на сжимающую моё запястье ладонь. И только сейчас до меня вдруг доходит, что, возможно, это и есть его ахиллесова пята, которую мне не следовало задевать стрелами, стремящимся узнать правду любой ценой. Геральд терпеливо стоит в стороне и наблюдает за нами, сложив на груди руки, словно конспектирует в памяти происходящее, чтобы в скором времени передать всю информацию своему Владыке. А я же чувствую внутри вину, потому как должна была подобрать более подходящий момент для подобных вопросов о членах королевской семьи. Но что-то внутри вдруг забило тревогу, и именно поэтому я выпалила первое, что пришло в мою голову. — И что же ты хочешь о нём узнать? — большим пальцем водит по моей коже, не выпуская из своей хватки мою руку. — Какой он правитель, отец или мужчина? В его голосе слышаться пугающие нотки, предупреждающие, что, прежде чем дать свой ответ, я должна хорошенько подумать. А столь странное перечисление из его уст заставляет почувствовать себя низко, словно меня может интересовать кто-то более, чем он. — Мой вопрос о доверии, Люцифер, — с раздражением проговариваю, вырываясь из хватки наследного принца. — Можем ли мы быть уверены, что твой отец не передаст меня ордену? Всем известно какими могут быть представители тьмы, и Владыка на их фоне вряд ли станет излучать нечто иное. — Поверь мне, — устало вздыхает, — если были какие-то сомнения, нас бы здесь уже не было. Но это не значит, что Ад на сто процентов безопасен для тебя, — осматривается, после чего склоняется ко мне и тихо проговаривает: — Нам нужно быть бдительнее, пока никто о тебе не знает. Ведь Высшее орудие — могущественная редкость, которой хотел бы хоть раз овладеть каждый. Устав ждать, пока мы с Люцифером наговоримся, Геральд кашляет, что заставляет нас отвести друг от друга пристальные взгляды и обратить на дворецкого внимание. По его лицу видно, что он нервничает и может в любой момент поступить по-плохому, так как Владыка не любит, когда его приглашение не считают особенной почестью. Длинный коридор темнеет за нашими спинами. Весь переполох от подготовки к торжеству резко сменяется тишиной. И единственное, что теперь доносится до ушей — шаги, приближающие нас к Сатане. Лёгкий ветерок из панорамных окон колышет цепи, на которых закреплены подсвечники, и пугающе щекочет кожу. Я вздрагиваю, чувствуя напряжение момента, и пытаюсь в очередной раз встряхнуть головой, дабы отогнать непрошеные мысли, которые сопровождает низкий голос. Он шепчет что-то неразборчиво, моментами просто дыша, словно эти слова — спасение не для него… а для меня. Кажется, я начинаю понемногу сходить с ума. Иначе как объяснить посторонний шум в голове и чувство слежки, заставляющее каждый раз оборачиваться, чтобы убедиться в обратном? Моё дыхание учащается, а после я чувствую, как один глаз судорожно начинает дрожать. Люцифер продолжает идти за мной и изучать изменения, которые со мной происходят. Капля за каплей по виску стекает пот, вызванный жаром, что излучает мой организм. И чем ближе к Владыке мы приближаемся, тем хуже становится именно мне. Меня внезапно настигает слабость, и я начинаю падать, пока крепкие мужские руки ловко не подхватывают меня. Люцифер прижимает меня к своей груди, продолжая идти вслед за дворецким, и вздрагивает от горячего дыхания на своей шее. Не в силах сдерживать себя, я вдыхаю его запах и чувствую прилив желания, которому тут же поддаюсь. И вновь меня настигает мучительная зубная боль, а после жизненно необходимая подпитка, оставляющая металлический привкус на губах. Люцифер сдержанно сводит челюсть и терпеливо идёт вперёд, понимая, что его кровь — единственное, что способно утолить мои странные симптомы. Перед нами не спеша распахиваются златые двери, и из мрака появляются фигуры, уставшие нас ждать. Стража, состоящая из рыцарских доспехов, приглашает войти, а после возвращается в прежнее безжизненное положение. Тусклый свет от старых керосиновых ламп и холодок заставляют вздрогнуть и устремить взгляд на восседающую впереди фигуру. Владыка смотрит на нас свысока, расположившись на своём троне, и делает глоток вина. Его изучающий взгляд переводится от нас с Люцифером к стоящим в стороне людям в неоновых плащах. Очевидно, он и слова им не дал молвить. Иначе почему члены ордена так и не скинули свои капюшоны? — Теперь, Ребекка, — произносит, окидывая правую руку лидера Света сдержанным взглядом, — вы можете начать. — У нас имеется распоряжение от Серафима Норли, — снимает с себя капюшон и поворачивает в нашу сторону голову, — о заключении этих двоих под стражу за нарушение двухсторонего соглашения, — и впервые я перестаю дышать, не в силах поверить в увиденное, — в котором говорится: «При нарушении одного из вышеперечисленных условий орден обязывается вторгнуться на территорию предполагаемого перебывания преступников, дабы перенаправить их в Акрал для вынесения приговора.» — Так же Акралу должно быть известно, — златая чаша с вином опускается на поднос подошедшего дворецкого, — что я не позволю ордену трогать моих людей во время ежегодного торжества, которое… — Сатана подпирает рукой голову и застывает, направляя взгляд на огромные часы. В зале становится тихо, и я нервно перевожу взгляд от Владыки к маме и на часы, стрелки которых стремительно ускоряют темп. Тик за тиком, а мы продолжаем молча стоять и смотреть на то, как неведомая сила проматывает время вперёд, дабы осуществить трюк, от которого я чувствую прилив бешеной радости. Уголки губ поднимаются вверх, демонстрируя победную улыбку. И я тут же поворачиваю голову в сторону Люцифера и понимаю, что моя радость — его. Блестящие алым, его глаза резко тухнут, когда часы начинают отбивать полночь, а на лице появляется самодовольная усмешка. Владыка, словно очнувшись ото сна, резко выпрямляется, и с ухмылкой говорит: — Полная луна взошла, господа, — переводит довольный взгляд от ордена к сыну, вставая с трона. — Кровавая ночь уже наступила, а значит, вам придётся переждать её здесь, — смех Сатаны наполняет каждый уголок дворца, и после он продолжает: — И упаси нас всех Шепфа, если его Свет потускнеет. — Амен, — за спиной матери возникает Винчесто, и она ошарашено поднимает на него голубовато-зелёные глаза, словно его появление — источник воспоминаний, от которых она стремительно пыталась избавиться.22 года назад
Денвер, поместье Уокер
Xtortion Audio — Mephisto's Lullaby
Взрыв, сопровождающийся выстрелами и истошными криками. Улицы Денвера утопают в людской крови. Пепел, мрак и запах страха — украшение города в осенний день. Демоны вторглись на священные земли, чтобы учинить хаос и уничтожить последний род нефилимов. И, кажется, им почти это удалось. Сдерживаясь из последних сил, Ребекка зажимает рот рукой, прячась за тонкой стеной, за которой бродят демоны в облике людей. Их ищейки вынюхивают ангельскую кровь, чтобы Небеса их, наконец, заметили. Адский пёс тянет за собой тёмного в сторону девушки, отчего её сердце сжимается, готовясь разорваться от нарастающего чувства тревоги. Шаг сопровождается скрипом паркета, а после наступает звенящая тишина, заставляющая затаить дыхание и повернуть голову, дабы встретиться со знакомыми глазами. Их алые радужки сужается, и вслед за хлёстким звуком пощёчины в помещении воцаряется молчание. Адмирон переводит взгляд на Ребекку, вытирая тыльной стороной руки чёрную кровь с горящей от удара щеки. — Такова твоя благодарность за спасение? — сжимает зубы, сверля девушку не самым добрым взглядом. — Это ты их привёл сюда, — хватается за живот, чувствуя очередные схватки. — Лжец, — отталкивает от себя пытающего помочь демона, — тебе изначально не нужен был Адамант. — Верно, — хватает её за руку ниже плеча, чтобы она подняла на него взгляд, — твоя беременность — моя цель, Ребекка. И я сделаю всё, чтобы они родились живыми. — Знаешь, — она сжимается от очередных схваток и сквозь зубы проговаривает: — я безгранично рада, что между нами нет никаких чувств. Иначе подобное с твоей стороны стало бы острее ножа, — хватается за его руки и сжимает как можно сильнее. — Неужели ты вправду думаешь, что я их тебе отдам? Да, как девушка, я оказалась ещё той дурой… Повелась на всё это, — указывает пальцем на его внешность. — Но как мать, я готова отдать жизнь, чтобы их защитить. — И ты её отдашь, не смей сомневаться, — Адмирон обходит её и тянет за собой. — Ещё ни один ангел не выживал от родов связи Мальбонте. И хоть я уже не помню как, но помолюсь за тебя, если ты меня об этом попросишь. — Отпусти, — поддерживает снизу свободной рукой свой живот. — Я сказала, чтобы ты отпустил меня! — с криком тянет его руку на себя, дабы привлечь внимание демона. — Не сопротивляйся неизбежному, Ребекка, — останавливается и окидывает её взглядом полным раздражения. — Или тебе предпочтительнее остаться здесь и быть разорванной низшими? — Ты ведь этого не позволишь, — от сжимающей сильной боли упирается рукой о холодную стену. — Не позволю, — Адмирон подхватывает её на руки и переносит их в комнату, в которой уже ожидает повитуха. Глаза Ребекки округляются от вида ножа, который ведьма кладёт рядом с собой, от чего девушка приподнимается, чтобы взглянуть на то, что ей предстоит «пережить». Ловкие руки Адмирона тут же заставляют её спину вернуться на подложенные подушки. Его взгляд время от времени заостряется на одной точке, словно он чего-то боится, но не решается сказать этого вслух. Приподняв платье, повитуха касается мокрыми руками её лона и проникает во внутрь, чтобы убедиться о готовности к самим родам. Ребекка жмурится от боли и дискомфорта, проклиная про себя всё и вся. Она сжимает в ненависти мужскую кисть, не желая, чтобы он её оставлял в этот трудный момент. Ребекка в очередной раз испытывает жалость к себе, но в тоже время предвкушает появление на свет своих дочерей. Они обязаны родиться, чего бы ей это ни стоило. Ведь от этого зависит слишком многое. Схватки сменяются потугами, а на лбу выступает пот. Ребекка сжимает зубы, чувствуя адскую боль, к которой привела её наивность и желание доказать своей матери, что она неправа. Но чем дальше это мучение продолжается, тем Уокер всё больше убеждается, что неправа именно она. Повелась на красивую обложку и вступление, не заботясь о том, что у книги далеко не счастливый финал. — Первый идёт, — уголки губ ведьмы поднимаются вверх. Всё внизу тянет, и хочется умереть. Запахи крови, пота и слёз перемешиваются в воздухе, заставляя Адмирона блаженно прикрыть веки и прислушаться к сердцебиениям ещё не родившихся дочерей. Он смотрит на Ребекку стеклянными от навернувшихся слёз глазами и невольно тянется к её виску. Касается её головы и притягивает к себе, демонстрируя свои переживания, словно Уокер ему безразлична лишь на словах. Снаружи продолжает царить хаос, и смерть с косой довольно расхаживает по улицам Денвера, собирая урожай. На Землю спустились ангелы, намереваясь образумить мрак и вернуть прежнее равновесие. Но демоны так просто не сдаются. Они продолжают уничтожать городок, подчиняя себе прогнивший людской род. Усиленное дыхание девушки перебивает детский крик. Повитуха быстро обтирает новорожденного и укутывает в простыню. — Ангел, — чуть брезгливо отзывается, переведя взгляд от малышки к демону. Ребекка вновь привстаёт на локтях. Ей не терпится увидеть свою дочь, пока тело вновь не пронзает боль гораздо сильнее предыдущей, отчего она вскрикивает и сжимает простыню. Повитуха тут же реагирует и передаёт ребёнка отцу, чтобы продолжить роды, ведь они здесь из-за второй девочки. Глаза Уокер начинают темнеть, и всё становится плохо видно. Её человеческая оболочка слишком слаба, и это именно то, о чём говорил Адмирон. Кто-то дёргает дверь, пытаясь проникнуть в покои, на что демон делает взмах руки и произносит заклинание барьера, чтобы никто так просто не смог сюда проникнуть, при этом притягивая маленького ангелочка к себе. Тело Ребекки отказывается слушаться. Её настигает мандраж, сопровождающийся истошными криками, а после она застывает, словно всё закончилось, хотя ребёнок по-прежнему находится внутри. — Тужься, — внезапный хлопок по её ноге, заставляет обратить на повитуху внимание, — голова почти прошла, ты можешь её удушить. Продолжай. Но Ребекка продолжать уже не в силах. Слёзы текут ручьём от бездействия. Глаза закрываются, и одна за другой по щекам текут слёзы. Она всем сердцем хочет продолжить, но не выходит. Уокер почти покинула мир живых. Трескающий звук сопровождается характерными узорами на оболочке дверей, а после барьер рассыпается на мелкие кусочки, испаряясь так и не коснувшись паркета. В комнату врываются ангелы относящиеся себя к ордену, во главе которых мать Ребекки — Норли Уокер. Она окидывает испуганным взглядом происходящее и тут же подбегает к демону, вырывая дитя из его рук, а после передаёт своим «людям». Мощнейшее заклинание откидывает Адмирона в сторону окна, и он вылетает из него на несколько сотен метров. Повитуха успевает отойти в сторону и укрыться в тени, сливаясь со стенами покоев так, чтобы ангелы не почувствовали её присутствия. Её глаза следят за происходящим. За тем, как лидер Света подходит к испускающей последний вздох дочери с полным презрения взглядом и берёт лежащий недалеко от девушки нож. В голосе Норли слышатся нотки ненависти и сожаления, а после она делает жест, который обрывает человеческую жизнь. Глаза Ребекки сразу же становятся стеклянными и мрачными, словно из них ушёл свет, в то время как потёки крови и последняя слеза наперегонки стекают по её бледной коже вниз.Ребекка умерла, так и не увидев своих детей.
Окинув в последний раз полным разочарования и гнева покои, Норли подходит к одному из членов ордена и забирает у этого ангела внучку, не подозревая о том, что в животе дочери доживает последние секунды ещё одна жизнь.Madalen Duke — Love into a Weapon
Убедившись в том, что орден не вернётся обратно, ведьма стремительно выходит из своего укрытия и хватает испачканный кровью Ребекки нож. Она безжалостно распарывает Уокер живот и достаёт посиневшее дитя. Малышка не дышит, отчего у повитухи начинают дрожать морщинистые руки. Испуг настигает женщину так же внезапно, как и понимание того, что её ожидает, если Ад потеряет свой шанс на обретение свободы от Небесных оков. Адмирон залетает в покои и осматривает воцарившийся хаос. В оседающий поверхности пыли он замечает пустые глаза Ребекки и ошарашено подходит, словно вблизи эта картина может измениться. Перерезанное горло, а после вспоротый живот. Демон сжимает от гнева ладони в кулак и напрягает жевалки, сдерживая приступ. Алые глаза накрывает пелена слёз, которые он изо всех сил старается сдержать. Касается ладонью глаз Уокер и аккуратно опускает её веки. До ушей, наконец, доходят жалкие попытки ведьмы привести второго ребёнка к жизни, на что он медленно поворачивает голову. Безжизненное маленькое тельце, словно тряпичная кукла, трясётся в руках ведьмы. Её магия здесь бессильна, и уже слишком поздно что-либо предпринимать, пока Адмирон не просовывает руку во внутренний карман пиджака, чтобы достать оттуда маленькую пробирку с чёрной, как самая тёмная ночь, кровью, которую передал Сатана. Несколько капель падают малышке на губы и исчезают во рту. Демон и ведьма выжидающе склоняются над телом, питая надежду на чудо, которая начинает стремительно угасать в их сердцах. Они переглядываются, после чего повитуха кладёт дитя рядом с матерью и накрывает ту подготовленной простынёй. — Вы сделали многое, Адмирон, — за спиной демона раздаётся девичий голос, на который он оборачивается. — Судьба — действительно странная штука, — скрестив за спиной руки, девушка не спеша подходит к постели и окидывает тело Ребекки сожалеющим взглядом, — и никогда не узнаешь, какой сюрприз она подготовит, — касается двумя пальцами маленькой головы, демонстрируя яркое свечение, озаряющее всё вокруг. Стоит сиянию исчезнуть, как пелёнка начинает шевелиться, а после на все покои раздаётся детский плач. Шокированная повитуха сразу же снимает испачканную ткань и отходит назад, прижимая её к себе. Адмирон выхватывает у неё простыню и обматывает ребёнка, после чего берёт на руки, непонимающе переводя взгляд от плачущей дочери к спасительнице. Подобная реакция забавляет девушку, и она испускает смешок, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — В подобные моменты, — она бросает взгляд на по-прежнему плачущее дитя, — надеяться нужно не на чудо… Удача — ваш козырь. — Удача? — прыснув, Адмирон перебивает её речь. — Какая к чёрту удача, Мими? — Так значит, посол Ада считает, что дочь Высшего демона богатства и удачи, — указывает на себя, — по нелепой случайности оказалась здесь и оживила его дочь? — подходит ближе, не отводя своего взгляда. — Я даже не удивлена, что бывший ангел мне не доверят, учитывая тот факт, что вы, Адмирон, повинуетесь только Владыке. Услышав последнюю реплику, ведьма удивлённо смотрит на демона, пытаясь отсканировать его суть, но без толку: он уже достаточно долго является частью тьмы. Мими устало вздыхает и окидывает комнату взглядом, а после продолжает: — Вы ведь понимаете, — указывает на малышку, — что в Ад ей пока нельзя? Я готова помочь в этом вопросе, но взамен попрошу об услуге, которую только вы сможете мне оказать, — ухмыляется, готовясь выкинуть очередной козырь, — учитывая и тот факт, что супруг вашего покойного нефилима заражён паразитом одного из низших. — И что же ты предлагаешь? — чувствуя полное отсутствие выбора, демон сдаётся. — Я заморожу паразита внутри Уилла Уокера, но только на десять лет. Девочка к тому времени как раз сможет подрасти. А, — вдруг вспоминает, — чтобы вы не беспокоились о её сохранности, я сыграю роль Ребекки на какой-то период. Только вот после мне придётся уйти, и бедняжке станет нелегко без матери, тем более, что паразит начнёт поражать её «отца», — на последнем слове она неслучайно делает акцент. — И он не остановится, пока не заберёт его жизнь до последнего вздоха, — Адмирон хмурит брови, взвешивая все «за» и «против», а после с любовью осматривает успокоившееся на своих руках дитя. — Мне всего-то навсего необходимо разрешение Владыки, чтобы жить в столице и иметь возможность видеться с королевой. Устало прикрыв веки, Адмирон делает вдох и не спеша протягивает малышку, на что Мими аккуратно принимает её, меняя свой облик. Вместо тёмной копны волос, на её плечи ниспадают уже светлые локоны, а фиалковые глаза становятся цвета карибского моря. Хрупкая с виду Ребекка выглядит иначе в исполнении дочери Мамона, что может навести Уилла Уокера на некие подозрения на её счёт, поэтому иногда Мими придётся проявлять свой истинный характер, дабы план сработал идеально. — Так как мы её назовём? — обращается к демону голосом погибшей Ребекки. — Вики, — коротко бросает, направляясь к вызванному порталу в Ад. — Хм, — Лицо лже-Ребекки озаряет счастливая улыбка, — Виктория, значит, — прижимает покрепче к себе. — Что же… Она обязательно принесёт нам победу.Продолжение следует…