Есть ли смысл скрывать правду, играя в нечестную игру, когда в ночи от тел кровавые следы и вздохи от переизбытка ужаса из-за неправильно принятого ранее мной решения? Голову дурманит одна и та же мысль о нескончаемых попытках разоблачить своего доминанта, который день за днём пытается удержать надо мной контроль, даже не подозревая, что мне уже давным-давно нечего терять. Виктория Уокер погибла при непредвиденных обстоятельствах в родительском доме, навещая больного отца, который оказался совершенно непричастным к её рождению. И меня всё ещё тревожат опасения, что заставляют присматриваться повнимательнее к каждому мелькающему перед глазами Высшему демону.
Открываю рот, чтобы возразить, и тут же прикрываю его, чувствуя, как меняется выражение лица Люцифера. Думаю, в его голове вертятся совершенно другие мысли. Не стоит забывать и о нашей магической связи, которая по-прежнему отображается ярким свечением на привычных местах, и о том, с какой теперь агрессией Люцифер всматривается в мои глаза, ожидая ответа на вопрос, который может изменить наши с ним и без того натянутые отношения.
— Кажется, ты пытаешься сейчас высосать конфликт из пальца, — всматриваюсь в алую радужку, пытаясь разглядеть в ней причину резкой смены настроения своего доминанта. — Ты ведь прекрасно меня понял. К чему тогда эта злость?
Люцифер неохотно продолжает молчать, обдумывая дальнейшие ходы, и отводит в сторону взгляд, прикрывая при усталом вздохе глаза. Моя рука касается его мокрой чёлки и отодвигает в сторону, чтобы лучше видеть напряжённое от некой безвыходности лицо. Улавливаю маленькую капельку, что быстро стекает по смуглой коже вниз, намереваясь коснуться своей влагой нервно вздымающейся мужской груди. Внутри меня содрогается каждая клеточка организма, а сердце стучит, словно вот-вот выпрыгнет из груди от страха неизвестности. Сейчас в голове наследного принца творится хаос, который он не без чьей-то помощи создал для себя. И теперь, как бы мне ни хотелось, он должен сам разобраться во всём этом и признаться в собственных сомнениях на мой счёт. Пока это всё не погубило его окончательно.
— У тебя проблемы, а ты не хочешь их ни с кем обсуждать, — аккуратно кладу на его плечо руку и сжимаю, привлекая к себе внимание. — Что ж… — перемещаю ладонь на его щеку, поглаживая щекочущую мою кожу щетину, — более я не стану удивляться твоим бредовым подозрениям и недосказанностям, так как очевидно, что ты и сам с собой не честен. Что уж говорить о других демонах.
Шаг в сторону теперь даётся не так легко, как может показаться на первый взгляд. Я обязана сейчас уйти, но куда и как? Голова уже лишилась способности думать. Если же мы не можем быть вместе, чтобы противостоять этому миру, то зачем это всё стоило начинать? Что удерживает в нём порыв взять себя в руки и, наконец, начать подготовку к решающей
всё встрече?
— Порой, — всплески воды от моих шагов разгружают гнетущую тишину до тех пор, пока я не останавливаюсь, чтобы дать Люциферу шанс раскрыться перед мной, — я испытываю такой же страх, как и ты, — напрягаюсь, пытаясь понять о чём идёт речь. — В моей голове постоянно сменяются мысли, одна за другой… которые заставляют сомневаться не только в своём окружении, но и в самом себе, — его челюсть сжимается от злости, напрягая свои жевалки. — За свои тысячелетия я успел насмотреться на нелёгкую жизнь Владыки Ада и не раз пожалеть о своём предназначении. Поэтому в ту ночь, я действительно пытался убить тебя, — к такому откровению я не была сейчас готова, но, быть может, он так пытается ввести меня в заблуждение, — но ты оказалась слишком сообразительной для своих лет. И теперь… — облизывает неуверенно губы, — каждый раз, когда я касаюсь тебя, я жалею о своих прошлых попытках, чувствуя всё большее влечение, которое стремительно перерастает в так ненавистное для нас чувство л…
— Остановись, — резко оборачиваюсь, встречаясь с его нахмуренным, но в тоже время вопросительным взглядом. — Я не хочу этого слышать, — от колотящегося в груди сердца трудно собрать воедино все мысли, — понимая, что единственное чувство которое испытываю к тебе я — привязанность из-за магической связи. Не более. Так что давай всё же прекратим этот разговор и оставим всё как есть, пока мы оба не совершили ошибку.
— В этом есть логика, но нет никакой гарантии, что мы не совершим её после этого разговора, — подойдя ко мне вплотную, Люцифер касается горячей ладонью щеки и приподнимает большим пальцем мой подбородок, чтобы я взглянула в его горящие решительностью глаза. — Впрочем, отступать уже нет смысла. Наше противостояние Небесам началась ещё до твоего рождения и продолжается по сей день: то они ударят по нам, то мы ответим им тем же. И если раньше ещё был шанс на мирную жизнь, то теперь же он равен нулю из-за твоего существования.
— У тебя, кажется, был выбор, — взгляд нервно мечется из стороны в сторону, пытаясь выловить в глазах наследного принца хоть каплю необходимой информации, — и я благодарна тебе за все годы, что я успела прожить среди людей. Но не думай, что это делает меня слабым орудием для будущего тёмной стороны. Я способна впитывать всевозможные знания и, поверь, готова к любым испытаниям. Но дело здесь совершенно в другом, — убираю держащую мою щёку ладонь, — ты сам не готов.
Правда пронзает его, словно острый клинок, раскалённый до ста и выше градусов. Ладони демона сжимаются в кулаки, сдерживая в себе все порывы злости. Я раскусила тебя, Люцифер, и теперь тебе нечего сказать. Оправдаться не получится, а оспорить — значит, разорвать только появившуюся между нами нить доверия, которая тебе, как оказалось, несомненно дорога. Ты всё ещё стоишь передо мной, но уже всеми мыслями там, где тебя приласкают и подскажут, как быть. Ты не тот, кто будет жертвовать собой ради своих же лишь потому, что мамино слово сильнее.
Всё кругом внезапно содрогается от взрыва, что густым клубком дыма вздымается вверх. Со стороны столицы доносится крик. Светлячки разлетаются кто куда, опустошая голые ветви растений, поднимающихся со дна источника, и окружающее нас с Люцифером пространство стремительно погружается во мрак. Впереди себя вижу лишь неотчётливое очертание мужского тела и горящие огнём от злости наследного принца глаза. Как некстати Свет решил атаковать, несмотря на мирное соглашение меж двух сторон на сегодняшнюю ночь. И Винчесто определённо об этом что-то знал, иначе зачем было отправлять нас куда подальше, давая всем этим понять, что нужно бежать? А мы, глупцы, поплелись на горячий источник выяснять отношения, когда в любую минуту наш шанс на победу может исчезнуть раз и навсегда.
Алые нити в один миг заполняют пространство под кожей моего доминантна, облачая его в прежнюю одежду, когда тот стремительно покидает источник. Магический свет исчезает, и моё зрение вновь возвращается во тьму. Тишина с его стороны становится невыносимым грузом, и я сдвигаюсь с места, чтобы всплески воды хоть как-то смогли заглушить эту обиду. И вдруг слышу, как с уст Люцифера грубо срывается: «Стой, где стоишь». От его тона недоумение внутри сменяется возмущением, а потом меня и вовсе начинает трясти — то ли от холода, то ли от раздражения. Разве мы с ним не должны быть одним целым? Неужели он настолько боится использовать меня по назначению?
Пространство разрывает воронка размером с человеческую фигуру, и демон тут же входит в неё. Стоит мне сообразить, что нужно идти вслед за ним, как созданный наследным принцем портал сразу же сжимается и сильным толчком отбрасывает меня обратно в воду. Я не успела ничего с этим сделать. И единственное, что мне остаётся — ждать, когда над головой вновь появится свет.
— Эх, — со стороны раздаётся вздох сожаления, отчего я испуганно поворачиваюсь к спрятанному за густым облаком тумана источнику звука, — бедный Люцифер, — демон спрыгивает с массивной ветви в воду возле меня и притягивает к себе, — на самом деле, метается между своим долгом и тобой. Как это прискорбно, — его шепот у моего уха заканчивает речь.
— Что ты имеешь ввиду? — пытаюсь убрать от себя его руку, готовясь собраться в любой момент, чтобы покинуть горячий источник. — Тебя послали подслушивать, а ты ещё и подсматриваешь? — я думала, мои слова каким-то образом заставят его отвечать, но вместо этого с уст демона срывается смешок.
— Тяжело было, наверно, — Нейзегиль подозрительно нежно касается мокрых волос и убирает их назад, оголяя мои ключицы, — угождать ему и в тоже время не подчиняться. Словно меж двух огней, ты маленький загнанный в угол зверёк, от которого проку, как от малого дитя.
— Ты не знаешь меня, — в моих глазах ни капли доверия к столь искусному змею, — и не вправе рассуждать о моих способностях, опираясь лишь на собственные убеждения, — дёргаюсь в сторону и тут же вновь оказываюсь прижатой к демону.
— Сестрица, ты слишком большого о себе мнения. Проснись, — перед моими глазами возникает в щелчке мужская рука, — кругом тебя Ад. И жива ты только благодаря бездарной надежде, которою все, включая Сатану, продолжают лелеять. Ты всего лишь переоценённая дешёвка, — его ладонь похлопывает мою щеку, — которая в нашем бою станет обузой, — демон резко хватает за подбородок, удерживая мою голову прямо, чтобы взгляд устремился в том направлении, в котором скрылся Люцифер. — Я видел подготовку Валери и знаю, о чём говорю.
— Хватит игр, — снова жалкая попытка выбраться из железной хватки Нейзегиля. — Каждое слово из твоего рта вызывает во мне рвотный рефлекс, поэтому исчезни и больше не попадайся мне на пути, — если поначалу я испытывала страх перед каждым демоном, то теперь же попросту устала быть слабой и терпеть бездействие, которого от меня многие ожидают. — И если я сама не могу за себя постоять, то, поверь, есть те, кому я всё ещё небезразлична. В отличии от такого жалкого куска дерьма, как ты, — поворачиваю голову и смотрю на него из-за плеча, ловя на себе вопросительный взгляд. — Мне даже знать не нужно, я всё и так по тебе вижу. Хочешь, расскажу о твоей спрятанной в тени влиятельного отца жизни?
Нейзегиль напрягается: понимает, что возможность сломить меня действительно есть, но это под силу только другому существу. Поэтому его хватка ослабевает, и он резко выпускает меня из оков, заставляя слегка пошатнуться на месте.
— Глупая, у тебя нет шансов, — покачивает из стороны в сторону головой, а его взгляд презрительно осматривает меня. — И именно поэтому Люцифер ничего не делает, чтобы обуздать с помощью тебя свою силу, — его руки решительно сжаты в кулаки, а резкая смена настроя меня пугает. — Ты изначально не приспособлена к обучению, и если сейчас за это не взяться, то Небеса в очередной раз докажут противоположной стороне своё превосходство не только над людским народом, но и над всеми нами! — вскрикивает, заставляя пугливых обитателей этих мест выбежать из своих укрытий и скрыться вне Туманного леса.
— И что же ты предлагаешь? Откуда, по-твоему, черпать нужные знания, если всё, что мне дано — быть рядом с Люцифером в удобное для него время, когда мне самой хочется действовать и доказывать мощь, которую уже попросту невозможно удерживать в себе? — тяжело дыша, я чувствую, как челюсть сжимается от злости, а глаза заполняет пелена слёз. — Я устала слышать и видеть пренебрежение тебе подобных, я хочу воевать и готова на любые жертвы ради того, чтобы равновесие вновь восторжествовало. Ведь весь творящийся здесь хаос отражается на Земле и людях, а я этого не хочу.
— Если бы я имел право давать советы, Виктория, то непременно бы начал с того, что тебе следует узнать как слабые, так и сильные стороны своего противника, — проводит рукой по поверхности воды, а после делает взмах в мою сторону. — А для этого нужно знать, кто он и что из себя представляет, — несколько капель горячей воды достигают меня и касаются щеки, пробуждая очередную волну раздражения. — Люцифер знает о Валери всё необходимое? Это так. Но знает ли её кто-то так же хорошо, как и он? Конечно. И ты сама с этой особой знакома.
— Ости? — неожиданно для самой себя произношу имя той, что успела за короткое время стать для меня не просто знакомой, а подругой. Нейзегиль согласно кивает в ответ. — Откуда ей знать о этой Валери и как она может мне помочь в подготовке ко встречи с таким же орудием, как я?
— Ости — непревзойдённый боец и невероятно привлекательная девушка, — на его лице мелькает грустная ухмылка. — За её спиной немалый опыт в мелких сражениях с представителями светлой стороны, что делает её в глазах противников ещё опасней. Так же она прекрасный стратег, как и её мать — Аббадон, а это даёт её команде сильное преимущество и шанс на победу, — скрестив за спиной руки, делает несколько шагов ко мне на встречу и опускает голову вниз. — Чёрт… у этой девчонки были все шансы заполучить тебя и стать преемницей Владыки, но… — поднимает голову, стоя лишь в метре от меня, — как видишь, что на Земле, что здесь есть свои устои, из-за которых наследником адского престола является Люцифер. И дело тут совсем не в половой дискриминации.
— Я должна вернуться во дворец и найти Ости, чтобы мы вместе смогли сбежать и выиграть время на познание Валери и оттачивание приёмов против неё, — заколов влажные пряди, я быстрым шагом направляюсь прочь из Тёмного леса, пока в голову не приходит осознание, от которого я тут же поворачиваюсь к Нейзегилю. — Я думала, ты женился на Ости из-за статуса, а не из-за…
— Любви? — демон верно заканчивает за меня мои предположения. — Я ужасен во всех своих проявлениях и понимаю это даже без её слов. Но я женился на дочери Сатаны и Аббадон не потому, что так было выгодно, а потому что мне хотелось быть рядом с ней. Но это чувство у нас под строжайшим запретом, и поэтому мы с Ости ни разу не были близки, — я хочу что-то спросить, но на пару секунд застываю, переваривая в голове его слова, пока демон не продолжает: — И именно поэтому всё, что ты тогда видела и слышала в коридоре западного крыла, не несёт под собой дурного смысла и принижения её чести. Это всего лишь физиологическая потребность, которую испытывает каждый мужчина, если его женщина ему не даёт.
***
И ничто не светит ярче солнца, и никто из тёмных не сгорает просто так. Световые вспышки ослепляют, отчего я резко останавливаюсь и прикрываю рукой глаза, дабы лучше рассмотреть впереди стоящую дорогу. Я так привыкла к темноте, что это всё теперь воспринимается, как дикость. Неужели Тартарос берут в захват? Всё зашло уж слишком далеко, а времени почти не осталось. Я не до конца осознаю всю серьёзность происходящего, но где-то глубоко в душе уже имею план, осуществление которого готова начать прямо сейчас. Собрав всю волю в кулак, я решаюсь, возможно, на самое безумное, что только могло осенить мою голову, и перехожу на бег, устремляясь в самый эпицентр столь непредвиденного вторжения Небес. Кровавая ночь должна была пройти безупречно, но Свет решил в очередной раз нарушить обещание и застать Владыку Преисподней в самый уязвимый для него и его владений момент.
Врата в столицу завалены, и по ту сторону слышатся крики сражающихся за справедливость адских существ. Я обязана любым способом попасть во дворец и отыскать Ости — большего мне пока и не нужно. Тяжело дыша, я чувствую, как лёгкие впитывают дым от горящих палаток ведьминской ярмарки. Взгляд натыкается на выбоины в стене, по которым можно вскарабкаться наверх. С полной надежды улыбкой ставлю ногу в углубление, а руками хватаюсь за выпирающие камни. Но как только подтягиваюсь, чтобы переставить вторую ногу, слышу за спиной скрежет, от которого застываю фарфоровой куклой. Я и понятия не имею, что за тварь может сзади меня быть, но мне и вправду не хотелось бы стать для неё лакомством и так глупо упустить шанс противостоять Свету. Медленно поворачиваю голову, а в этот момент в голове сплывает типичная сцена из американских ужастиков, в которых герои попадают именно в такие, чёрт его побери, ситуации и обязательно умирают.
Почему всем монстрам нужно выждать и нагнать страху, а после безжалостно убить? Нужно ведь растянуть это удовольствие. А как иначе…
Потеряв дар речи, я в ужасе вжимаюсь в стену, словно она, как по волшебству, превратится в сгусток желе и поглотит меня, спасая от огромного и пугающего меня до чёртиков паука. Никогда не думала, что всё, чего я так яростно боюсь, может существовать в одном месте и быть невероятно огромных размеров. Сейчас мне не помешали бы уроки защиты от тёмных сил или просто волшебная палочка, с которой я смогла бы одним словом отбросить эту шестилапую тварь куда подальше. Но такого у меня и помине нет. Я действительно бесполезна. Расставив лапы шире, моя скорая кончина готовится допрыгнуть до меня в одно движение, чтобы сожрать. А я, кажется, впервые вспоминаю правильную последовательность «Отче наш». Но разве я имею право молится Богу, которому, очевидно, плевать на то, что вытворяет его детище?
Словно получив удар электрошоком, я отпрыгиваю в сторону и только слышу, как за спиной аномальных размеров тарантул врезается в твёрдое препятствие и, быстро оклемавшись, направляется вслед за мной. С полным ужаса криком бегу изо всех сил, стараясь на ходу придумать, как же мне не споткнуться и не полететь кубарём по этому травяному склону в воду, в которой непременно встречусь с русалками и другими обитателями глубин. А вот что было бы, если бы я осталась на источнике? Меня внезапно осеняет, а в воспоминаниях всплывает хитрый оскал Нейзегиля. Если эта тварь — дело рук этого мерзавца, то я убью его. Если, конечно же, выберусь из этого дерьма живой и невредимой. А пока… Меня настигает славный и, главное, дружелюбный сосед, который по обе стороны от меня впивается в землю острыми лапами. Он слишком быстрый. Мне вряд ли удастся спастись…
Слёзы. Страх. Внутри содрогается каждая клеточка, а сердце давно перестало стучать. Словно меня уже нет, но я всё ещё пытаюсь бороться, хватаясь за жизнь, как за последний глоток воздуха. Перепрыгиваю препятствия в виде обломков каменной стены, падая на землю. Содрав на ладонях кожу, я резко приподнимаюсь и разворачиваюсь. Замечаю мелькнувшую между камнями искорку, а в голове появляется догадка — и действительно, стены столицы защищает магический барьер, на который и натыкается преследующий меня монстр. Рвотный позыв от увиденного заставляет сжаться, и я даю себе слабину. Паука зажарило, превращая его останки в обугленую помойную кучку. Запах ужасно непереносимый. Вы бы и не догадались, что это когда-то было пауком в несколько раз больше человека, потому что ничего из того, что могло бы его напоминать, не осталось.
Не торопясь поднимаюсь с заваленной стеной дороги и сжимаю веки, пытаясь вытерпеть внезапно возникшую пульсацию в висках. Тело будто онемело, а глаза смутно пытаются осмотреться. Горячая жидкость медленно стекает по шее, щекоча кожу. Я испуганно вытираю её, а после смотрю на испачканные своей кровью пальцы, начиная растирать их, и погружаюсь в воспоминания, в которых я уже видела этот же момент. Совсем недавно. Или же… прошло уже достаточно времени, чтобы я, наконец, поняла, что всё это — не сон, и я могу действительно умереть. Верно, теперь уж я точно не допущу столь глупых мыслей. Это мир существует, и пора бы уже смириться со своей в нём ролью. На кон поставлено уж слишком много, чтобы так наивно рассуждать и смотреть на происходящее сквозь розовые очки, не замечая элементарных вещей, в которых я сама — орудие, что должно противостоять силам как добра, так и зла. И если Свет выступает за мою кончину, а тень предпочитает наблюдать и ставить палки в колёса, то ничего не остаётся, как наплевать на обе стороны и покончить со всем этим сражением без Люцифера. И плевать мне, как его это разозлит. Во мне точно так же есть и сила, и влияние. А её я неплохо соображаю. И с удачей, как оказалось, на «ты».
Резкий удар со стороны откидывает меня во что-то из дерева. Успеваю лишь приподняться и тут же чувствую, как кто-то хватает меня за копну волос и ударяет головой о шершавую поверхность. Боль приумножается, а про себя всплывает одно единственное: «Какого хрена?». Злость огнём полыхает внутри, и я резко откидываю голову, давая себе фору приподняться на руках, пока напавший на меня ангел сплёвывает кровь. Уверена, мои глаза сейчас загорелись не на шутку, но до этого я и понятия не имела, как быть. А теперь же… Хватаю с земли доску и замахиваюсь на пернатого, который, насмехаясь надо мной, уворачивается из стороны в сторону. Моё терпение кончается, а времени на этот бессмысленный бой совершенно нет. Очередной замах, и, кажется, я уже запомнила, как он увернётся. Подножка, удар и фееричное падение в колодец. Есть в драках своя какая-то романтика, когда победитель именно ты. И такой расклад даже побуждает на некие подвиги, а последствия заставляют задуматься о своей физической подготовке, на которую уйдёт немало времени.
Яркое свечение вновь ослепляет, отчего я отшатываюсь от колодца и пытаюсь проморгаться. Чёрт, и какого тёмного мне захотелось туда заглянуть? Будто и так не очевидно, что от такого падения можно запросто сломать себе шею или, как в этом случае, умереть. И тут же меня осеняет, что я рассуждаю о смертных, а этот же совсем другой. Пугающая догадка заставляет резко подбежать и глянуть в тёмные глубины дыры, но там ничегошеньки не разглядеть. Решаю прислушаться и поначалу различаю только звенящую тишину, из которой позже начинает доноситься шум. Что-то стремительно приближается ко мне оттуда, поэтому я принимаю верное в этот раз решение — бежать. И как можно дальше.
Резкий исходящий от существ из колодца поток тёмных сил своей мощью сбивает меня с ног, и я вновь чувствую себя не способной ни на что и жалкой. Возможно, Нейзегиль всё же был прав, и мне не стоит даже пытаться, но по нему точно было видно, что за его словами скрывался иной мотив. Поднимаю взгляд вверх и наблюдаю невероятно интересную картину. В далеке надо мной красиво переливается свет от борьбы незнакомых мне ангела и демона, а после на моих глазах они оба взрываются. Осматриваю окрашенное кровавым светом луны небо и замечаю других. Все они парят над землёй, имея огромные крылья, о которых я и не могла мечтать. Столь прекрасная картина завораживает и в то же время пугает тем, как демонов становится всё меньше. Ангелы продолжают проливать на нашей земле кровь, используя как магическое оружие, так и все свои святые силы. И вновь чувство безысходности подпирает изнутри, заставляя что-то предпринять. Но ведь это же бессмысленная жертва, и сейчас я должна добраться до дворца, чтобы отыскать Ости и вместе с ней сбежать, ведь мне так необходимо изучить себя, свои способности и то, на что способно орудие Небес.
Отовсюду летят огненные шары, что взрывают домишки местных жителей Тартароса, создавая для меня смертельное препятствие. Они используют то, что может убить бессмертного, и с этим также нужно разобраться, ведь прямо сейчас я, наконец-то, вижу свою цель. А это значит, что пора набраться храбрости и вновь рискнуть, чтобы добраться хотя бы до тайного двора, что окружает дворец. Сжав руки в кулаках, срываюсь с места и бегу, словно у меня всего минута, чтобы изменить ход событий. Умело перепрыгиваю через обломки и всё ближе приближаюсь к любимым водоёмам Владыки. Боковым зрением замечаю летящее в меня со стороны лезвие и резко торможу на месте, шокировано смотря в собственное отражение. Острый меч крепко-накрепко засел в стене и пугает своим предназначением, которое его хозяин с удовольствием готов осуществить. А сзади меня слышится: «Скован».
Кто-то хватает холодное оружие за рукоять и с лёгкостью вынимает из деревянной стены, опираясь об неё ладонью. Серо-голубые глаза изучающе осматривают меня, пока я в очередном ступоре перевариваю происходящее, а именно: то ли его мастерство владения катаной, то ли вновь мою удачу. Я не сразу замечаю, как ангел переводит свой взгляд от меня к своей Арма - как я успела догадаться, это именно она, что несомненно напрягает. Его странные и чертовски медлительные действия уже начинают раздражать, и он это, кажется, отлично знает. Поэтому касается моего лица лезвием и аккуратно проводит им по моей коже, упиваясь тем, как я кривляюсь от боли и желаю сорваться с места, чтобы его разорвать ко всем чертям собачьим.
— Как думаешь, Виктория, — приятный голос срывается с его уст, — нам с Валери убить тебя прямо сейчас, или же дождаться финальной битвы? — я продолжаю смотреть на него с полным агрессии взглядом.
— Разве сейчас она не началась? — сквозь зубы проговариваю, метая взгляд из стороны в сторону. — Вы почти разрушили столицу, а этого уже достаточно.
— Мы-то почти, а вот вы нашу Цитадель под ноль снесли, — этот парень, как и Люцифер, на удивление сдержан в проявлении эмоций, и из-за этого сложно сейчас понять его мотивы до конца. — Ты значительно слабее, так что я могу с тобой покончить прямо сейчас, — острое лезвие резко касается шеи поперёк, и я сжимаю веки, готовясь умереть, однако ангел продолжает свою речь: — Но, видишь ли, я не плохой парень, чтобы так поступать, и поэтому вынужден тебя отпустить, — парень облокачивается о стену, а после поправляет выбившуюся светлую прядь волос и вытягивает руку в сторону, пропуская меня вперёд. — Сделай всем нам одолжение, исчезни.
Продолжение следует…
