***
Расположившись за одним из столиков открытого кафе, молодой человек с грустью наблюдал за ранними прохожими, спешащими по своим делам. Ни безоблачная погода, ни пение птиц не радовали полукровку. Он очень устал. Устал от неразделенных чувств, от бесконечной игры в кошки-мышки с Дайки. Светловолосый хотел и не хотел видеть его одновременно. Потому что больно. Очень больно. Поэтому волей-неволей кицуне в голову приходила только одна мысль — он должен переехать от своего спасителя. Вот только просить помощи у Момои было бессмысленно, та все равно проболтается названному брату. Вешать проблемы на сенсея — не вариант. Помочь лису, по его же собственному мнению, мог только один человек. — Судя по тому, что ты здесь давно, у тебя действительно ко мне важный разговор, — спокойный голос льва вывел грязнокровку из тягостных раздумий. Акаши, усевшись на противоположный стул, внимательно посмотрел на соратника. — Акаши-чи, я хочу уехать… — без предисловий и ненужных расшаркиваний выпалил кицуне. Гетерохромные глаза пытались найти ответ на дне золотистых озер, но натыкались лишь на тоску и боль. — Я тебе помогу, но сначала ответь мне на два вопроса, — дождавшись неуверенного кивка целителя Сейджуро продолжил, — первый. Дайки тебя как-то обидел? Полукровка уже давно перестал удивляться тому, что старший брат Тецуи всегда в курсе всех событий, хоть не видел и не слышал и толики из них. Ведь по словам того же Куроко, способности они-сана просто огромны. Однако, Кисэ не мог сказать, что Дайки обидел его. Да, тот не отвечает взаимностью на его чувства, считая их заблуждением, но Аомине-чи в этом не виноват, так ведь? — Нет, — лис отрицательно покачал головой. Аловолосый понятливо хмыкнул. — Что ж, тогда задам тебе второй вопрос, — Лис невольно сглотнул, но не мог отвести взор от разноцветных глаз визави, — А в своем решении ты уверен? Уверен ли он? Странно, никогда прежде Кисэ не задумывался над этим. Да, он очень любит Аомине-чи, но… Но… Видеть засосы на шее, ощущать приторный запах духов Аянэ, ловить возбужденно-горящий синий взгляд, устремленный на очередную красотку по телевизору или в журнале, было невыносимо. Но самым обидным было то, что на ревность он тоже, как оказалось, не имеет права. — Да, — вновь кивнул лис, но уже не так уверенно. Заметив душевные метания собеседника, оракул устало вздохнул. В любви оба дураки, что один, что другой. И каждый из них пытается убежать. Кисэ — от неразделенных чувств, Аомине — от их осознания. Возможно, решение целителя не лишено смысла, и именно его отъезд позволит Дайки разобраться в себе, но, при неудачном стечении обстоятельств, лис будет ждать и страдать всю жизнь, а его спаситель по-прежнему будет прикрывать собственные чувства братской любовью. — Давай сделаем так. Сегодня вечером я буду ждать тебя здесь. Если ты не придешь, я пойму, что ты передумал. Но, если ты тверд в своем решении, я тебе помогу. Вот только, когда ты уедешь, тебе придется перевернуть страницу под названием «Жизнь с Аомине-чи». Подумай, — молодой человек поднялся со своего места и, проходя мимо светловолосого, легонько похлопал его по плечу.***
Увязнув в своих тягостных раздумьях, парень покинул кафе и вернулся домой. Он все правильно рассчитал, Дайки уже ушел на работу. Видимо, офицер опять проспал: тапочки в прихожей брошены кое-как, кровать была не заправлена, на столе в гостиной чашка с недопитым кофе и недоеденный бутерброд. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, штурмовавших его мозг, светловолосый приступил к своим каждодневным обязанностям. Вот только чего он не ожидал, так это гостей, решивших заявиться так рано. Распахнув входную дверь, юноша был готов увидеть кого угодно, начиная от Куроко и заканчивая Мурасакибарой, но визитером оказалась Сихурэ Аяно. — Аяно-сан, а Аомине-чи на работе, — растерянно произнес полукровка. — Знаю, но я пришла поговорить с тобой, — секундная заминка, превращающаяся в гляделки, — Пропустишь или будем беседовать прямо здесь? — А, да конечно, — опомнился целитель и, посторонившись, пропустил гостью, — проходи. Разувшись, девушка прошла в гостиную и, по-хозяйски усевшись в кресло, кивнула лису на противоположное. Молодой человек глубоко вздохнул и выполнил распоряжение. — Ну, и о чем ты хотела поговорить? — кицуне было некомфортно находиться в ее обществе. Воспоминания осколками впивались в влюбленное сердце. — Кисэ, я прошу тебя оставить Дайки в покое! — ? — Не надо делать такие глаза, ты же все прекрасно понял! — ядовитая усмешка растягивает тонкие губы, — Я хочу, чтобы ты уехал отсюда и готова заплатить за это! — На журнальный столик плюхнулся плотный конверт. — Почему… Почему я должен… — Потому что ты… Мешаешь… Ты позоришь Дайки! Навязываешь ему свои чувства! — Но я же… — Ты, правда, не понимаешь? — голос Аяно становился все визгливее. Девушка подхватилась с кресла, смотря на золотоволосого сверху вниз, — То, что ты называешь любовью, мерзко и отвратительно. Хотя, что вы, животные, можете знать о любви! Ваше существование — ошибка природы… Неудавшийся эксперимент… Своими, так называемыми, чувствами ты просто загоняешь Дайки в угол… Он привязался к тебе, чувствует за тебя ответственность, поэтому и не хочет пояснить такие простые вещи. Иными словами, ему тебя просто жаль. — Жаль? — слова царапают горло, целитель с силой сжимает кулаки, не позволяя себе показать свою слабость этой женщине. Только ни ей! — Да, жаль. К тому же, — усмехнулась Сихурэ, — это ты делаешь его несчастным! — золотоволосый вскинулся, с непониманием воззрившись на собеседницу, — Если ты останешься с ним, то обречешь на одиночество. Все друзья отвернуться от него, посторонние всегда будут отпускать едкие шуточки в его адрес, он станет изгоем. Оставаясь с ним, ты лишаешь его права построить нормальные человеческие отношения, создать семью и иметь детей, — голос официантки сочился ядом, и Кисэ чувствовал, как этот яд проникает в легкие мешая нормально дышать. — Я бы никогда не подумала, что ты такой эгоист, что тебе настолько на… — Достаточно! — подорвавшись со своего места, юноша схватил конверт и всунул в руки незваной гостье, — Забирайте свои деньги и уходите! — Черные глаза удивленно расширились, от страха засосало под ложечкой. В такой ярости Аяно еще ни разу не видела подопечного своего бойфренда. Обычно мягкий и звонкий голос лиса сейчас больше походил на рык раненного зверя. В глаза сияла такая ненависть, что на мгновение темноволосой подумалось, если б кицуне мог, разорвал бы ее на куски голыми руками. Под этим взглядом девушка невольно попятилась. — Ты не поняла? Убирайся сейчас же! Или хочешь, чтобы я тебе помог?! — придушенно пискнув, Сихурэ ретировалась к входной двери, и кинув напоследок: — Псих! — захлопнула ее. Плюхнувшись на кресло стоящее позади, Кисэ уткнулся в ладоши, жалобно всхлипнув. Похоже, решать нечего. Если он останется здесь, то Аомине-чи будет страдать. А постоянно сталкиваться с виноватым взглядом лазурных глаз невыносимо. Яростно стерев слезы рукой, парень достал мобильный телефон, набрал номер телефона. — Акаши-чи, я принял решение…***
В который раз офицер убедился, что как день начнется, так он и пройдет. Вот и сегодняшний был больше похож на дурдом. Чокнутые мамочки, одна из которых утверждала, что ее ненаглядное дитятко было укушено его же учителем, причем абсолютно несправедливо. Другая требовала найти Лаки, как потом выяснилось, волнистого попугайчика. Под вечер и вовсе заявилась старушка почтенного возраста, таща за собой подростка, заявив, что тот хочет ее изнасиловать. В общем, к концу рабочего дня юноша был выжат как лимон. Он мечтал только об одном — скорее прийти домой, увидеть мелкого и поужинать. — Кисэ, я дома! А… это еще что? — отворив дверь, молодой человек увидел стоящий в коридоре чемодан. Быстрыми шагами он преодолел расстояние до гостиной, где его ждал кицуне: — С возвращением, Аомине-чи, — радостно улыбнулся целитель. Ками-сама, дай сил не заплакать и отыграть ту роль, которую он вынужден играть. Сердце заходится в сумасшедшем ритме, горит от боли, но этого никто не видит и не увидит! — Я спрашиваю, что это за чемодан? — старший сержант кивнул головой в сторону коридора. Кисэ поднялся с дивана, уравнивая их в росте: — Аомине-чи, я должен уехать… — Если ты собрался пожить какое то время у Тецу, то не многовато ли вещей? — поинтересовался пантера, глядя на своего подопечного. — Ты не понял. Аомине-чи, я переезжаю, — легкая улыбка кицуне почему-то больно резанула по сердцу, однако, страж порядка внешне казался спокойным. — Зачем? — Ну, Аомине-чи, двое парней живущих вместе будут заставлять соседей думать невесть что. К тому же, у каждого из нас должна быть своя личная жизнь. Мне бы не хотелось становиться свидетелем твоих милований с очередной девушкой. — Если это из-за Сихурэ, то мы боль… — Причем здесь Аяно-сан? Кстати, я бы тебе порекомендовал тщательней выбирать подруг…хотя… Это больше не мое дело, — пожал плечами светловолосый. От его тона, от спокойно-безразличного выражения глаз, что резко контрастировало с улыбкой на губах, Аомине казалось, что он видит перед собой другого человека, не его лисенка. И это просто взбесило: — Какого хрена! А, Кисэ, объяснись! — схватив блондина за грудки, полицейский встряхнул его. Аомине казалось, что земля под его ногами рушится, а он, как помешанный пытается ухватиться за соломинку. Целитель устало вздохнул: — Что я должен объяснить? Мы выяснили все еще неделю назад! — маска раскололась и Дайки, едва не задохнулся от того, сколько боли и тоски отразилось на самом дне золотистых глаз полукровки, — Я не хочу видеть как ты мучаешься, я хочу чтобы ты был счастлив и я… Я больше не буду тебе мешать. Пальцы, до этого крепко сжимавшие ткань рубашки, разжились. Аомине потрясенно смотрел на мелкого и не мог вымолвить ни одного слова. Как Кисэ ни старался, но все равно не смог сдержать слез, — Ты был не прав, я тебе не просто благодарен,— с улицы послышался гудок автомобиля, — Я готов умереть ради тебя. Аомине-чи, ты всегда был для меня моим ангелом-хранителем, моим воздухом, моим миром. Но, после нашего разговора я понял, что для тебя я всегда буду младшим братишкой, которого надо оберегать, защищать, но полюбить ты меня, так как я хочу, ты не сможешь никогда. Прости, но я больше так не могу. Мне надо идти. — парень обошел своего спасителя и направился в коридор. — Кисэ… — Аомине протянул руку, точно в попытке удержать, но, увидев как Кисэ отрицательно покачал головой, опустил. — Я люблю тебя, Аомине-чи, будь счастлив, — грустно произнес Кисэ, «переворачивая страницу».