Не отпускай мою руку

      Аомине шел по тропинке, которая уходила вдаль. Вопреки стереотипам, никакого коридора он не видел. Напротив. Пространство вокруг было похоже на лес. Могло быть похоже… Если бы не густой и белый туман, точно разлитое молоко, застилавшее все вокруг. Поэтому, где он конкретно находится, парень не мог сказать с твердой уверенностью.       Дорожка, петляя, вела его вперед. Сам не зная почему, Дайки был уверен, что должен идти именно туда. Но в тоже время…очень хотелось повернуть в прямо противоположном направлении. Едва он сделал еще один шаг, как его окликнул смутно знакомый голос: — Ао… Аоми… Аомине-чи! — эхо было достаточно громким и молодой человек остановился и обернулся, — Аомине-чи, подожди! — когда незнакомец приблизился, у офицера перехватило дыхание. Юноша был высок, худощав, примерно его возраста и комплекции, но… Золотые волосы и такого же цвет ушки, беспокойно стригшие воздух, пушистый лисий хвост, нервно мечущийся позади. Кисэ! Этим парнем оказался Кисэ!. Нет-нет-нет! Неужели Кисэ тоже находится между жизнью и смертью! — Кисэ! — казалось, больше сержант ничего не сможет сказать. Что он здесь делает? Его не должно быть здесь… кто угодно только не он. — Аомине-чи, пожалуйста, пойдем со мной! Ты должен вернуться! — истово умолял его полукровка и, ухватив за руку и настойчиво потянул в ту сторону, откуда появился сам. — Как ты здесь оказался? — голос брюнета дрожал. Он испугался не на шутку. Он шел за самым близким человеком, по инерции переставляя ноги. — Это неважно! Умоляю, пойдем со мной! Ты должен вернуться… Тебя все ждут! — целитель обернулся через плечо. В его янтарном взоре горело такое отчаяние, что Аомине не мог сдерживаться. Он резко дернул руку назад, притягивая мелкого в свои объятья. — Прости меня, что из-за моей глупой гордости и глупых предубеждений ты так долго страдал! Я не хотел этого! Поверь, я не хотел! Не оставляй меня, ты мне очень нужен! Ты нужен моему сердцу! — глухо проговорил он, крепче сжимая руки на тонкой талии, словно желая сплавить их воедино, чтобы никто и никогда не разлучил их, не отобрал его солнечный лучик! — Я уже давно простил тебя…— Кисэ развернулся , его руки обвились вокруг шеи полицейского и тонкие пальцы мягко перебирали колючие иссиня-черные волосы на затылке, — Потому что очень люблю тебя… Больше всех на свете! — Аомине приник к его губам, как живительному источнику. Он целовался не в первый раз, но никогда не чувствовал такого восторга, трепета, нежности, обожания и тепла. Брюнет приоткрыл глаза и увидел, что они находятся в центре столпа золотого света… Становившегося все ярче и ярче… От его сияния невыносимо резало глаза. Когда полицейский открыл их снова, свет был столь же ярким, только белым, истошный писк приборов и перепуганные крики людей слились в жуткую какофонию, неимоверно давящую на барабанные перепонки, и страж порядка провалился в забытье.

***

      Пробуждение было болезненным, молодому человеку чудилось, что болит все тело, как если бы его долго и с чувством колотили палками. Во рту было сухо, как в пустыне. Поэтому первое, о чем он попросил, придя в сознание:  — Пить! — голос был хриплым, как если бы он долго мочал. Его просьбу тут же исполнили, поднеся к губам стакан с водой, которой было до обидного мало. Офицер покосился на своего невольного помощника и увидел Момои. Та была бледной, усталой, с синяками под глазами, но все равно очень красивой. Слабая улыбка тронула губы, — Сацуки… — Ты дурак, Дай-чан! Не смей меня больше так пугать! — заплакала девушка, стискивая его руку. Молодому человеку казалось, что при других обстоятельствах она бы бросилась на него с кулаками. Так что его состояние сейчас имело хоть какие-то плюсы. — Ну, что ты плачешь по мне, как по покойнику, я ведь жив! — усмехнулся Аомине, но к его удивлению подруга детства, уткнувшись в ладоши, заплакала более отчаянно. Что не только напугало, сколько озадачило Дайки, — Да что случилось-то? — Пойдем, Момои-чан, — неслышно подойдя к аналитику, Куроко приобнял суженную за плечи мягко, помогая встать — Пойдем, — приостановившись у дверей Тецуя обернулся к больному и сухо ответил на немой вопрос, горящий в лазурных глазах: — Мидорима-кун тебе все объяснит. Страж порядка обернулся. У окна стоял его друг. Тот был молчалив, задумчив и… Опечален.       Двери тихо закрылись. — Вот уж не подумал, что ты, так будешь так за меня переживать, Мидорима, — усмехнулся офицер, но приятель на провокацию не повелся, — Да ладно тебе, сам видишь, на мне все заживает быстро, как на собаке, — Дайки провел рукой по животу, где должны были быть наложены швы, но ни бинтов, ни швов, ни тем более раны не обнаружил. Как такое возможно? Молодой человек вскинул изумленный взгляд на товарища, ожидая, что тот сможет что-то пояснить. — Я не понимаю… — Тебе помог Кисэ, — голос зеленоволосого пересекся, а сам он упорно продолжал смотреть себе под ноги. — Кисэ… Так это мне не приснилось, он был здесь? — едва не подпрыгнул на кровати страж порядка. В душе смешались радость и страх. — Он и сейчас здесь, — тихо произнес Мидорима. — Здесь? Где здесь? В коридоре? — заозирался пантера. — Когда тебе сделали операцию…— криминалист судорожно сглотнул, не отрывая взгляда от трещинки в полу, — Врачи сказали, что бы мы готовились к худшему… Я не знаю, откуда он узнал, но вчера ночью Кисэ пришел, чтобы помочь тебе. То, что ты жив — целиком и полностью его заслуга, но он сам… — Что «Он сам»? Где Кисэ? Мне что, из тебя слова клещами тянуть?! — Дайки попытался выпутаться из-под одеяла, но сил у него было как у новорожденного котенка. — Аомине-кун, ты забыл наш давнишний разговор об особенных полукровках? — Како…— Аомине осекся. Память услужливо подкинула ему подсказку:        … Встреча с целителем сродни чуду. Таких насчитывается всего один процент. Они могут вылечить даже смертельно больного или раненного человека, но вот себя исцелить они не в состоянии….       …Самую высокую стоимость платят целители. За спасенную жизнь они расплачиваются собственной…       «Нет-нет-нет! Господи, нет!» — страх из мышки превратился в огромную крысу — «Кисэ не мог умереть! Не мог! Только не сейчас…» — Аомине был не готов попрощаться с ним ни сейчас, никогда, он его не отпустит!       Дайки попытался встать с кровати, но голова закружилась и он пошатнулся. Шинтаро едва успел подхватить бывшего одноклассника и попытался усадить его обратно на кровать, чему сержант отчаянно воспротивился: — Отведи меня к нему! — отчаянно воскликнул парень, уцепившись за медицинский халат, накинутый на плечи волка. — Ты только очнулся, тебе на… — Если ты не отведешь, я на коленях поползу! Мне нужно к нему! Я верну его силу обратно! — хотя юношу трясло, словно в лихорадке, и он был бледен, но решимости в глазах было не занимать. Мидорима поднырнул под его руку, и устало пояснил: — Ты не сможешь. Даже если как и в прошлый раз, объединишь силы с Куроко, Акаши и… Кагами… Не получится. Я уже спрашивал Акаши. — Отведи! — криминалисту на миг показалось, что друг еле сдерживает слезы.       Выйдя из палаты они, останавливаясь каждые два шага, они кое-как доковыляли до середины коридора, у Дайки закружилась голова и он покачнулся. Но на вопрос о том чтобы вернуться, отрицательно покачал головой и продолжил упрямо идти вперед. Когда они вошли в палату Кисэ, увидели, что та освещена только светом ночника, но даже его было достаточно, чтобы увидеть бледное с заострившимися чертами лицо. Вопреки увиденной когда-то фотографии, Кисэ нисколько не постарел, только его волосы стали серебряными, точно лунный свет. У его кровати сидели Акаши и Кагами, о чем-то тихо переговариваясь, однако, стоило друзьям зайти, те, как по команде, замолчали, обернулись и поднялись. Шинтаро усадил друга на стул около кровати. — Как ты себя чувствуешь, Дайки? — участливо поинтересовался Акаши. — Не знаю…— взор брюнета был устремлен только на любимого. Дрожащие пальцы обхватили запястье целителя. Аомине ужаснулся, насколько холодной была эта рука. — Оставим их вдвоем, — предложил криминалист. Парни согласно кивнули. Когда Сейджуро поравнялся с офицером, тот схватив его за руку спросил: — Акаши, скажи, ты уверен, что у нас не получится вернуть его силу назад? — Прости, но если бы мы что-то могли сделать, то давно сделали бы. Но, к сожалению, исцеление на ментальном уровне может осуществить только особенный высшего ранга. Последней обладательницей данной способности была Мизуса-сан, но она умерла два месяца назад, — Лев высвободил руку и вышел вслед за Мидоримой в коридор. — Почему ты его не остановил? — вопрос застал Тайгу в дверях, тот не повернулся к собеседнику. — Пытался. Просил, уговаривал, даже на ключ запирал. Но ты всегда значил для него много… Слишком много…  — Теперь уже все равно, не так ли? — глухо произнес брюнет. Кагами обернулся и Аомине увидел в ярких глазах тигра собственное отражение — усталого, осунувшегося мужчину: — Нет, — тихо ответил эмпат — для него — нет, — и не говоря больше ни слова, полукровка вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Прошел час, а может быть и больше, когда ресницы дрогнули и на пантеру смотрели родные глаза цвета янтаря, до краев наполненные мягким и теплым светом: — Аомине-чи, как же хорошо, что ты жив! Как ты себя чувствуешь? — Дурак! Ты… как ты думаешь я могу себя чувствовать, когда… когда ты… — выдавил офицер и поспешно стер слезу. — Я сделал то, что должен! — нахмурился целитель, — Твоя жизнь слишком важна, и многие бы огорчились, если бы тебя не стало. А моя жизнь… Даже когда я умру, про меня вряд ли кто-то вспомн… — Не смей так говорить! — воскликнул Дайки, стискивая в руке прохладные пальцы своего лисенка, а слезы прочертили дорожки по щекам, — Неужели ты еще не понял, дурачок! Твоя жизнь для меня бесценна. Это я во всем виноват… Я поздно услышал, что говорило мое сердце. Но когда ты ушел, все потеряло смысл. Кисэ… Пожалуйста… Останься…— Когтистая лапа боли сжала сердце, и молодой человек невольно всхлипнул, — Мы будем каждый день играть в баскет… И я буду помогать тебе с уборкой… И ты обязательно научишь меня готовить торт, тот самый, помнишь? Мы будем вместе ходить с Сацуки по магазинам… Ты только не сдавайся! — офицер осторожно поцеловал тыльную сторону руки, казавшуюся ему сейчас такой хрупкой. — Дай-чи, встреча с тобой — моя самая большая драгоценность. Я не знаю, чтобы было со мной, если бы мы не встретились. Ты всегда был и будешь для меня целым миром. Спасибо тебе за все… Я всегда буду рядом с тобой… — кицунэ, не расцепляя их рук, повернулся на бок и погладил его по голове, как маленького. Пантера поднял голову, взгляд золотых глаз не изменился и был таким же мягким. — Кисэ… Пожалуйста, скажи, что я должен сделать? — Дайки прикусил щеку изнутри, чтобы не разреветься. — Ты… Ты не мог бы не отпускать мою руку, пока… пока я не усну… Как раньше, помнишь? — он легонько погладил большим пальцем руку, судорожно сжимавшую его собственную. — Хорошо… Поспи…— юноша еще раз поцеловал его руку. — Спасибо, Дай-чи… Я счастлив…— Лис закрыл глаза и светло улыбнулся, совсем как в детстве.       Сержант аккуратно погладил его по голове, нежно коснулся смешных ушек. Дрожащие пальцы невольно дотронулись до сонной артерии. Крик застрял в горле. Сердце его лисенка остановилось…