The chain

— Ну-ну, — тихо поговаривал Джайро, изредка прижимаясь торсом к спине Валькирии, и как бы успокаивая, и поглаживал ту по загривку. Мужчина чувствовал её неровное дыхание и большой пульс. Да, из Цеппели, возможно, строгий хозяин. Требующий огромных усилий, выжимающий все силы до последней капли. Но любящий и заботящийся. И именно поэтому прямо сейчас он делает резкий и крайне неожиданный поворот. В прямом смысле, сворачивает в небольшое подобие леса из пустынных, кривых деревьев прямо перед огромной, расколотой на две части скалой. Это было запланированное действие, но лишь для самого Джайро. Держать Джонни в курсе таких поворотов тот просто-напросто забывал, погруженный в свои мысли. В подобные моменты Джонни искренне злился на Джайро за то, что тот просто не может заранее крикнуть об изменении маршрута. Из-за резких движений было сложно удержать Слоу Дэнсер на ходу, дабы та ненароком не повалилась на бок или не скинула с себя Джостара, заставляя его волочиться головой по песку, потому что ноги всё еще были и будут привязаны к седлу. — Эй, Джонни! — закричал Джайро, делая полуоборот головы прямо на скачущего позади приятеля. — Чаще смотри на землю, насколько я знаю, тут водятся гремучие змеи! Он был совершенно прав, в подобных "лесах" в пустынях находиться опаснее всего. Из-за хоть как-то спасающей от жары тени, здесь любит водиться всякая неприятная живность. Ядовитая, в том числе. Это очень рискованный, но необходимый шаг для блага лошадей и даже самих наездников. Так будет быстрее. — Спасибо за вовремя сказанное предупреждение! — слова Джостара звучат несколько агрессивно, что парень старательно списывает на то, что пытался прокричать это. Хотя и явного раздражения он не скрывал, сильнее сжимая в руках поводья и стараясь не терять из виду как самого Джайро, так и землю, чтобы не напороться не столько на различную живность, сколько на корни, что могут оказаться очень неприятным подарком судьбы в этой дистанции. В любом случае, Джонни должен был признать, что преодоление леса немного подняло его боевой дух и силы, потому что благодаря тени солнце уже не казалось таким беспощадным. Наконец день начал подходить к концу. Становилось терпимо даже под чистым небом, которое постепенно окрашивалось в оранжевый цвет. Было легче не только парням, но и самим лошадям, что честно выполнили свою задачу на сегодня и заслужили отдых куда больше, чем сами наездники. — Как насчет того, чтобы остановиться у того камня? Он большой, так что думаю если разобьем лагерь за ним, нас будет не так заметно, как на открытой местности, — согласившись с самим же собой, Джонни повернул лошадь немного влево, чтобы действительно остановиться у замеченной цели, поскольку место и правда казалось юноше удачным. — Заканчивай уже. Мы и так долго гнали лошадей. Не думаю, что если мы будем продолжать путь и ночью, то нам они за это скажут спасибо. Было бы логичней сразу сменить день с ночью и жару пережидать во всевозможных укрытиях, а ночью передвигаться, но уже поздно мучить задницу. Убедившись, что у намеченного места абсолютно чисто и нет никаких ползучих жителей, Джонни первым делом скинул на землю сумку, а уже потом и себя, боковым зрением при этом наблюдая за Цеппели и его действиями. — Ты прав. Цеппели разворачивает Валькирию, следуя за Джостаром и Слоу Дэнсером. Джайро прекрасно видел, что лошади сейчас были не в лучшей форме, да и сам Джонни был каким-то... Взвинченным. Больше, чем обычно. Несмотря на то, что сам наездник был готов продолжать путь, хоть кровь из носу, он все же посчитал нужным согласиться сейчас. И все-таки немного поговорить.... Мужчина останавливает лошадь и тут же спрыгивает с неё на землю. Сначала снимает со своего лица очки, отправляя их обратно на шляпу, потом сумку с кобылы, и только потом плащ. Но на этом Джайро не останавливается. Он продолжает раздеваться до пояса, потом встряхивая свою верхнюю одежду. Пустынный песок, попадающий во все щели, вдруг начал ужасно раздражать. — Вот блядство. И все-таки ехать против ветра было не лучшей идеей. Агх! — всё ещё оттряхивая фиолетовую рубашку, раздражённо бурчал Цеппели. Сейчас тот был похож скорее на вспыльчивого подростка с бурлящими гормонами, нежели на взрослого мужчину. Усталость даёт о себе знать, даже если сам Джайро старался этого не показывать. — Разведешь костёр? Тут есть немного веток, — сделав глубокий, но незаметный, успокаивающий вздох, он поворачивается к ДжоДжо. Цеппели кидает второму сумку, в которой было все необходимое, а именно самое важное для костра - спички. — Ага, без проблем, только сначала разберусь со своими вещами. Джонни ловко хватает сумку двумя руками и быстро ставит её на землю, а сам вспоминает о покрывале, что весь день служило ему защитой, и ведь нужно отдать должное, парень не обгорел, хотя знатно запылился. Но, увы, воды поблизости не было даже для того, чтобы просто умыть лицо и смыть с него засохшие пот и грязь. Покрывало отправляется на сумку и полностью укрывает её. Джостар даже не удосужился его вытряхнуть, решил оставить на потом, чтобы провозиться с ним в ночи или уснуть в песке. Одно другого лучше. Тем не менее, освободиться от этой мешающей накидки было одним из главных желаний Джонни на протяжении всего вечера, а почувствовать кожей прохладный ветерок, который сулил холодную ночь после слишком жаркого дня, оказалось даже приятно. Парень готов был поклясться, что сейчас - самая идеальная погода для жизни в целом. Особенно в сравнении со всем остальным. За имеющимися палками все равно пришлось ползать из стороны в сторону, собирая в одну руку небольшой хворост, а второй помогая себе перемещаться. С нормальным цветом одежды и кожи можно было попрощаться, теперь парень явно выглядел ничуть не лучше той самой сдохшей от солнца ящерки, только вот Джонни был ещё живым к счастью. — Я пока принесу ещё, — кратко бросает Цеппели. После этого он наконец одевается, уходя куда-то в сторону одинокого засохшего дерева. Этот приятель больше никогда не зацветет, не порадует ничей глаз, но прямо сейчас очень поможет парням согреться. В миг, благодаря парочке точных бросков стальными шарами, дерево оказывается свалено и сломано на несколько частей. В это время маленькие сухие палочки аккуратно выкладывались Джостаром в небольшой шалашик. После Джонни провозился со спичками, которые сперва не мог выловить в куче вещей, а затем зажечь, искренне не понимая, какого черта они не загораются. Но в итоге маленький костерок начал разгораться, а дело оставалось лишь за тем, чтобы докинуть дров и разжечь костер посильнее, дабы не замерзнуть ночью. Вскоре и сам Цеппели появляется в поле зрения вместе с заполненными хворостом руками. — Ну как, успел по мне соскучиться? — на его лице появляется лёгкая улыбка, а из рук на землю сваливаются ветки. Он садится рядом с Джонни, опирается руками о землю и расслабленно выдыхает, смотря на пока ещё слабое пламя маленького костерка. Между ними повисла минутная тишина. Лишь треск костра мягко ласкал уши. — Слушай... — не отводя взгляда от яркой точки впереди, вдруг начал Джайро,— Что-то случилось? Скажи мне. После этих слов он заглянул прямо в голубые глаза напротив, стараясь сохранять зрительный контакт как можно дольше. Это помогает выбить из человека правду, от подобного взгляда многие просто теряются и не могут лгать. — Сегодня перед отъездом я заметил кое-что странное в тебе. Не могу объяснить… Но шестое чувство не давало мне покоя. Оно меня почти никогда не обманывает. Шуточный вопрос остается проигнорированным из-за того, что юноша прикидывал на сколько им может хватить оставшихся припасов и как скоро они начнут жевать кору сухих деревьев. Но следующая реплика заставляет Джоджо поднять голову и встретиться со взглядом изумрудных глаз, что, казалось, прямо сейчас смотрели в самую глубину души и заставляли парня испытать легкий дискомфорт. Тяжелый вздох кажется Джостару слишком громким, и он с не менее громким лязгом ставит на землю две банки консервов, совершенно случайно стукая их друг об друга. — Шестое чувство значит. Хорошо, — выдержав небольшую паузу и сведя брови к переносице, Джонни продолжил: — ты сам видишь в какой мы заднице сейчас находимся, имея те припасы, что у нас остались. Вода нужна не только нам, но еще и лошадям, а за последнее время водоемы нам не встречались от слова совсем. Только то подобие лужи, которое обеднело, стоило нам только взять немного воды и прокипятить для использования. С едой все обстоит ещё хуже. Указав пальцем на две баночки, что стояли уже почти у самого костра и прогревались, а затем на сумку, в которой лежал уже самый настоящий сухарь, который нереально было даже разломать, юноша развел руки в стороны. — Да, консервы ещё есть. Но и они из воздуха не появляются. А ещё посмотри на себя, посмотри на меня, когда мы в последний раз нормально умывались? В этой пустыне все настолько экономится, что я чувствую, как моя кожа покрылась толстым слоем грязи и пыли. С каждым днем сил все меньше не только у нас, но и у лошадей, которым тяжело двигаться в адскую жару. До ближайшего города ещё дохрена дней. И неизвестно как скоро мы доберемся. Уверен, что не мы одни испытываем трудности на этой дистанции, но, кажется, только я встречу свой день рождения посреди пустыни, без еды, без воды, под пледом, в котором скоро что-то заведется, и не имея возможности даже ходить. Пожалуй, это «лучшее», что вообще могло случиться здесь. Теперь Джонни выглядел ещё более хмурым, чем раньше. Воспоминания о приближающейся дате постоянно наводили на юношу пессимистичный настрой, а сама ситуация подливала масла в огонь, распаляя его ещё больше. — Ну и чего ты уставился на меня так, будто я тебе сказал о том, что умираю со дня на день? Резкий поток эмоций со стороны собеседника заставил Джайро приподнять брови и молча слушать каждое слово. Цеппели, впрочем, догадывался о том, что дело в трудностях, которые испытывают наездники. Но они проходят через эти трудности каждый божий день, неужели к такому невозможно привыкнуть? Нет, и все же, одна из главных проблем кроется в другом... — День рождения? — после долгого молчания и риторического вопроса Джостара, наконец выдал он. Тут же раздался звонкий смех. Настолько искренний и резкий, что можно было подумать, будто Джайро слетел с катушек. Было бы логично, в таких-то условиях. — Нью-хо-хо! Наш малыш Джонни станет на год старше! Мужчина тянет свою руку к голове напарника, начиная ласково по ней трепать. Цеппели широко улыбается, снова оголяя свои золотые зубы. Вдруг его мощной волной пробивает приток сил и энергии. Зеленые глаза начинают гореть ярким огнем. — Ну, раз такое дело,— теперь руки Джайро оказываются на старой карте, что лежала в сумке, и указывают в одну определенную точку. — Поедем через это место! Это транспортный путь с железной дорогой, самый короткий путь до города. По нему перевозят и людей, и провиант, и уголь с золотом....— он резко замолчал и поднял взгляд на сидящего рядом Джонни, — Надеюсь, ты уже понял.... Охотники за наживой крайне часто посещают эти пути, грабят поезда и убивают людей. Но, знаешь, не думаю, что они страшнее, чем наёмники. Бандиты в большинстве своём - бедные идиоты, желающие разбогатеть быстрым путем. Вдруг мужчина снова начинает тихо хихикать, держась рукой за шляпу, чтобы ту не снесло ветром. — Хах! Я вспомнил одну забавную историю! Хочешь послушать, Джонни? Черт, ты не поверишь, в Америке столько глупостей происходит... Вероятно, даже если бы Джонни и отказался от истории, ему бы все равно пришлось её слушать. Зная Джайро, тот бы не остановился, даже если бы получил прямой отказ и табличку со словом «нет» прямо в лицо, наверное, за это Джостар одновременно любит и ненавидел своего напарника. — Так вот, слушай внимательно. Пару лет назад в этом штате пять преступников хотели устроить ограбление поезда. Они захватили поезд, остановили его, подстрелили шерифа, сопровождавшего деньги. Тот истекал кровью, даже успел подстрелить двоих, но пока бандиты были заняты пассажирами, успел бросить ключи от сейфа в другой угол. Те, кто остался, пошли за награбленным... А сейф-то закрыт. Они обыскали шерифа и не нашли ключи. И знаешь что дальше?.. Они просто ушли! Хаха! Сведя брови на переносице ещё сильнее, чем они были до этого, парень кинул взгляд на своего друга из-под бровей, а затем плавно изменился в лице. И без слов было понятно, что юноша хочет задать только один вопрос, но посчитав, что грубить будет совершенно неуместно в тот момент, когда, казалось бы, Джайро и не должен его подбадривать, но зачем-то делает это. Джостар даже на мгновение позволил пропустить себе мысль, что со стороны напарника это было хорошим жестом, сам же ДжоДжо никогда бы не смог подобрать подобных слов или вспомнить потешных историй. — Это самый идиотский поступок этих преступников. Нет, серьезно, они могли бы обыскать поезд или хотя бы то место, где убили шерифа, неужели так трудно было догадаться? Опустив взгляд на банки с консервами, Джостар только сейчас понял, что поставил их слишком далеко для того, чтобы те достаточно нагрелись за время их разговора, а потому, взяв одну из палок, начал подталкивать банку ещё дальше, злясь в этот момент на себя и на желудок, который решил издать самый несчастный и голодный звук в мире. Осознав, что ждать придется ещё какое-то время, Джонни кинул палку в костер и поднял на Джайро изучающий взгляд, рассматривая его лицо в начинающихся сумерках и чуть жмурясь от жара костра, который приходился прямо на лицо. — Ладно, нам не впервой попадать в перестрелки или другие тяжелые ситуации, справимся. Тем более, если наткнемся, у нас и воровать кроме лошадей нечего. Теперь и Джостар немного развеселился. Было ли это действие осознания, что у них есть шанс в скором времени оказаться в цивилизации или же история и заразительный смех Цеппели так подействовали, но по крайней мере юноша перестал чувствовать тот странный и неприятный груз где-то в груди. — Либо же нам придется побороться за твои зубы. Быстрыми движениями пальцев, Джонни свалил банки на бок и подкатил их уже ближе к себе, иногда одергивая руку из-за того, что те успели слишком сильно нагреться. Одна осталась у ног Джостара, а вторая покатилась в сторону его напарника. — Не знаю, как ты, но я планирую в городе поесть один раз так, будто будет действительно праздник. А потом завалиться на кровать и хорошенько поспать несколько часов. Может быть хоть тогда удастся выспаться. Крышка издала тихий скрежет и в этот раз не выстрелила куда-то в сторону, из-за чего её пришлось подгибать. Привычный запах разогретых консервов ударил в нос и Джонни готов был поклясться, что ещё немного - и он будет готов блевать от этого запаха. — Единственное, что у меня никто никогда не украдет - это мои зубы и леди удача, конечно же. Цеппели заулыбался и вдруг посмотрел на Джонни. — Я буду защищать её во что бы то ни стало. Затем Джайро разворачивается и ловко перехватывает покатившуюся к нему банку с консервами. Бесцеремонно открывает ту и ест, ни разу не поморщившись. Служба в армии научила мужчину не только чтению по губам, но и непривередливости, а самое главное – приспособлению к сложившейся ситуации. — Точно. Купим столько жратвы и выпивки, что запомним этот день на всю жизнь! А потом в горячую ванну и в постель, — мечтательно протягивает он, откладывая уже пустую банку в сторону. В отличии от Джайро, Джонни слишком долго страдал над консервами, то ковыряя их, то просто рассматривая содержимое. Банка уже успела снова остыть, оставаясь лишь немного теплой из-за долгого нахождения в руках Джостара, но вот консервы ему пришлось доедать едва теплые, что ещё сильнее вызывало рвотный рефлекс, хотя парень скорее просто не успел проголодаться с утра из-за всей этой жары и нервов. Второй наездник в это время заваливается на спину, подперев голову своей сумкой, и закидывая руки за нее, устремляет глаза прямо в небо. На звезды. Такой вид всегда заставлял Цеппели наполняться желанием говорить о чем-то личном. Чистое вечернее небо, пустынная тишина и яркие звезды над головой дарили чувство безопасности. Как будто единственный, кто вообще может услышать парней это звезды. А те говорить не умеют. Не проболтаются. — Ты когда-нибудь испытывал такое чувство...Когда желание помочь человеку переходит границу страха перед смертью? Ты буквально готов отдать свою жизнь ради него и тебя это ни чуть не пугает, — Джайро говорил это тихо и немного хрипло, так, что только наклонившись над его лицом, или улегшись рядом, можно было бы в полной мере расслышать. — Как это называют? Любовью? Да, чушь, люди так обесценили это слово...Теперь любовью можно назвать что угодно, даже быстрый перепихон за углом. Этому чувству наверняка есть какое-то другое название. Может, я просто еще не имею достаточно жизненного опыта, чтобы понять какое именно. Мужчина делает глубокий вдох, и в первый раз в жизни чувствует себя настолько растерянно. Почти с самого начала гонки у него появились странные, необъяснимые чувства к Джостару. Желание защищать его и оберегать, даже рискнуть ради него чем-то крайне важным. Альтруизм? Гордость и честь? То же ли самое Цеппели испытывал к тому маленькому мальчику? Нет, это что-то другое. И именно это и сбивает Джайро с толку. Он не может сравнить это странное чувство ни с чем другим. — А ты как думаешь? Выловив краем глаза движение Цеппели, юноша сам устремил взгляд в небо, зачем-то щурясь и всматриваясь в одну из миллиона звезд. Из-за вопроса напарника внутри всё снова сжимается в тугой узел, и парень поджимает губы, чувствуя, насколько же те стали сухими из-за того, что он совершенно забыл о них. Хотел бы Джонни соврать и сказать, что никогда не чувствовал ничего подобного, если бы прямо сейчас не разрывался изнутри из-за подобных чувств. — Ага, что-то вроде того. А ещё это чувство иногда как окрыляет, так и заставляет чувствовать ужасную тяжесть где-то внутри. Странная штука. Если бы я был романтиком, то сказал бы без колебаний, что это любовь, но… кто вообще знает, как настоящая любовь должна проявляться? Джостар хмурится еще сильнее, нервно сглатывая образовавшийся ком в горле, и тянется к сумке, чтобы вытащить оттуда помаду даже больше для собственного отвлечения от темы, чем для того, чтобы увлажнить губы. На самом деле подобное парень испытывает вообще впервые. Раньше, со всеми девушками, которые у него были, он мог спокойно говорить о любви и признаваться им, не имея абсолютно ничего подобного с тем, что испытывает сейчас. Тогда слова вылетали совершенно спокойно и уверенно, но он был уверен, что именно так любовь и проявляется. Свидания, быстрый секс, будучи где-то зажатым, чтобы спрятаться и не быть пойманным родителем одной из очередных пассий, куча внимания со стороны девушек – вот, что раньше он считал любовью. — Может это что-то вроде привязанности или долга? А может и любовь. Однажды я слышал, что любовь может быть совершенно разной и для того, чтобы любить не нужно кричать об этом на каждом углу, а достаточно, вроде, просто показывать это самыми минимальными действиями? Черт его знает. Тогда кто-то и быстрый перепихон может посчитать проявлением великой любви, разве нет? Джонни притягивает к себе покрывало, кутаясь в него от того, что чувствует, как становится холодно. Внутри совершенно странное и непонятное для парня чувство, и он внимательно смотрит на Джайро, который, к счастью, слишком отвлечен небом. Сперва Джостар считал, что испытывает к своему напарнику что-то вроде благодарности, а теперь жутко засомневался, начиная копаться в себе ещё сильнее и закапывать себя в могилу с головой. Цеппели задал действительно хороший вопрос, который юноша отправил в копилку размышлений и длительных ночных мыслей. — А может это просто первый шаг к тому, чтобы начать сходить с ума, — Джонни прерывает давящую тишину и понимает, насколько же глупо и неуместно звучат его слова. Но он признается себе, что просто хочет ещё раз услышать голос напарника и эти мысли его слишком сильно настораживают. — С чего ты вообще решил задаться этим вопросом? — Да так, от безделья всякая чушь в голову лезет, — мужчина поворачивается на другой бок, спиной к Джостару, и сладко зевает. — И все-таки, интересная позиция...Людской разум даже более хрупкий, чем их тело. Одно лишнее действие – сломанные кости. Одно лишнее слово и... Джайро вдруг прервался, замолчал и снова еле заметно заулыбался. Нет, он ни за что не скажет правды сейчас. Ни под какими пытками не выдаст своих секретов. Иначе Цеппели не был бы самим собой. — Все, хватит болтовни, у меня сейчас язык отвалится. И ты не воспринимай этот разговор слишком серьёзно. Ты знал, что умственная активность занимает куда больше энергии, чем физическая? Завтра тебе понадобится и та, и другая. Поэтому не трать свои самые важные жизненные ресурсы впустую. Мы, все-таки, делаем привалы чтобы все это восстановить. Цеппели и сам накрывается каким-то довольно потрепанным жизнью, красным пледом, и закрывает изумрудные глаза. —Спокойной ночи, Джонни, — тихо произносит последние слова Джайро, затем оставляя после себя лишь тишину в которой слышится мягкий треск костра. «И..?» – проносится в мыслях Джостара и тот еще сильнее хмурится, понимая, что продолжения он не услышит. Да и сам Цеппели слишком быстро ушел от разговора, отвернувшись и распрощавшись, оставляя парня в тишине, нарушающейся треском костра, и со своими мыслями наедине. В общем-то, Джонни отлично понимал, что ему предстоит лечь спать для того, чтобы преодолеть завтра путь легче, чем сегодня, да и быстрее. Но сна пока что не было ни в одном глазу. Из-за консерв во рту был неприятный вкус, а где-то в горле подкатывала тошнота. Сегодня юноша сам надеялся, что сможет выспаться, но брошенный напарником вопрос и парочка фраз быстро изменили планы, заставляя парня недовольно придвинуть к себе свою сумку с вещами, улечься на нее головой и уставиться в костер, который в полной темноте казался завораживающим и наталкивающим на слишком странные мысли и рассуждения. Было странно это признавать, но Джостар действительно задумался над тем, что есть любовь и как она может проявляться. И что за странные ощущения он испытывает, когда думает про Джайро чуть больше, чем просто как о друге или как о напарнике. В любом случае, Джонни все быстро списал на слишком долгое нахождение в одиночестве, ведь за три прошедших года именно Цеппели стал кем-то достаточно близким, кем-то, кому юноша мог бы довериться сам и доверить свою жизнь, и в тоже время пообещать ему спасти его в случае опасности. За огромным клубком мыслей парень и не заметил того, как быстро уснул, кутаясь в плед, чтобы согреться.