Мир, притянувший мой сон

Поцелуй. Такой властный и нежный — не задумываясь, я ответила на него не открывая глаз. Руки уже обнимали чьё-то тело. Внезапно поцелуй прервался. Пришлось открыть глаза. Вот тогда мне стало не по себе и ужасно неловко. Вскинув руки вверх, словно сдавалась, я не в меру волнительно воскликнула: — И снова здравствуй! Сесщёмару смотрел на меня очень хмуро. Настолько, что буквально чувствовала, как его когти впивались в мою плоть. Однако он не мог этого сделать: тело принадлежало Рин. Потому он лишь отошёл и отвернулся. Вот ведь выдержка! Только сейчас заметила, что доспехи с Сесщёмару были сняты. Да и пояс на кимоно Рин тоже был развязан. «Вот совсем неловко получилось». — Прошу прощения, я не специально, — засмущалась я. «Зато я целовалась с Сесщёмару, — пылая щеками, улыбнулась украдкой, опуская голову и пряча рот за ладонью, — есть и свои плюсы». — Как в прошлый раз ты покинула тело? — ровно произнёс Сейсщёмару. Видимо, успокоился, судя по предварительной продолжительной паузе. — Не знаю. Просто сделала то, что собиралась сделать Кагоме, — спокойно ответила я, задумавшись. А затем ещё пуще воспылала краской. — Но не думаю, что это хорошая идея, продолжать то, что собиралась делать Рин. — Мы собирались искупаться в горячем источнике, — взглядом пристыдил меня Сесщёмару. — О! Тогда вообще не проблема. Я могу пойти первой и закрыть глаза. А там, быть может, и Рин вернётся. В горячем источнике мне посчастливилось побывать впервые. Природном. Минеральном — словно в газированную подогретую воду вошла. Было так забавно подставлять лицо малюсеньким брызгам, вырывавшимся с пузырьками газа. Даже расслабиться удалось, несмотря на суровую компанию Сесщёмару и сложившуюся ситуацию. Почувствовала себя в отпуске. Хорошо так было! Я старалась не смотреть на Сесщёмару, дабы не вызвать незримый гнев. Он, наверняка, уже меня ненавидел. Однако украдкой всё равно поглядывала. Видела только верхнюю часть торса. Обнажённую. С татуировками. «Такой красивый». Невольно засмотрелась, пока не поймала на себе взгляд Сесщёмару. — Ой, — едва слышно прозвучало, но со слухом Сесщёмару не было проблемой услышать. — Прошу прощения, — подтянула я колени к груди, обнимая их и совсем опуская голову повинно. — И за то, что смею смотреть, и за то, что появилась. Если бы я могла контролировать… — представила я, в какие бы приключения смогла бы ввязаться. Бесконечные. Сердечные. — Было бы здорово. Не знаю, почему это происходит. Может, меня шатает по мирам оттого, что в своём мне плохо? — внезапно молчание стало тяготить, потому разговорилась. — Но знаешь, в чём ирония? Я помню каждый сон, но лишь во сне. Там, где эти воспоминания могли бы спасти меня, я просыпаюсь с кучей вопросов о том, откуда на мне синяки и кровавые следы. Мне даже не порыться в библиотеке в поисках зацепок, что же со мной происходит. И даже здесь, во снах, я лишь краду моменты чужих жизней. Ни разу я не была собой. Однажды мне хотелось бы попасть в другой мир в своём теле. В хороший мир. И остаться там навсегда. Ничего не говоря, Сесщёмару встал, и я увидела то, чего мне видеть не стоило. Во всей красе со стекающей минеральной водой. В коленки носом уткнулась быстро обратно, а то мало ли что. Страшно было любоваться на такую красоту. Нечеловеческую… Взяв кимоно Рин, встав ко мне лицом перед водой, приказал: — Выходи. — Да я посижу ещё. Просто оставь там одежду, — попыталась я не смущать себя необходимостью подходить к обнажённому Сесщёмару. Ещё учует, что его вид имеет весьма предсказуемый эффект на женское сознание и тело. — Рин опасно долго находиться в источнике. Пришлось безоговорочно повиноваться. Вставая, я пыталась неловко прикрыться. Выглядело глупо. — Это тело моей жены, — напомнил Сесщёмару, насколько нелепыми были для него мои попытки. — Да, но в нём сейчас я. И это я чувствую взгляд на себе, — немного поворчала. Сесщёмару заботливо помог мне надеть кимоно, оправил складки и поправил волосы. Вряд ли кто-то кроме Рин видел его таким. Поначалу, умирая раз за разом, я думала, что путешествия по мирам — моё проклятье. Но в такие моменты, наблюдая редкие и сокровенные моменты, сны становились благословением. — Спасибо, что позволили мне высказаться. Мне никогда не удавалось ни с кем поговорить об этом. И правда легче стало, — успела я напоследок улыбнуться.