***
Не буду скрывать, я ждала четверга. Как минимум потому, что я правда любила Домогарова, как максимум, потому что я очень устала и хотела отвлечься, сменив обстановку. Саша был каким-то дерганым до самого своего отъезда, и я начала подозревать неладное. Но когда в четверг Марго сказала, что после работы мы сразу поедем в ДК, я и думать забыла о странном поведении мужа. Все, на чем были сосредоточены мои мысли теперь – предстоящее мероприятие. И компания, с которой я на него иду. Из-за проклятой Самсоновой я начала больше анализировать поведение Марго в отношении меня. И мне действительно стало казаться, что она проявляет ко мне знаки внимания. Не как друг. Скорее, ее поведение походило на то, как бы вел себя мужчина, ухаживающий за женщиной. Она была вежлива, галантна и по-джентельменски обходительна в обращении со мной. Когда мы въехали на большую парковочную зону, Марго вышла из машины и, обойдя ее, открыла мне дверь, подав руку. Увидев мое недоумение, она откашлялась и пояснила: — Тут скользко, а ты на каблуках. Не хочу, чтобы ты сломала себе что-то. — Спасибо, — смущенно пробормотала я и вложила в ее горячую ладонь свою руку. — Хотя… если ты сломаешь ногу, нам не придется идти на этот спектакль для пенсионеров, — хихикнула Марго, отпуская мою руку. Я тут же почувствовала, как на улице прохладно, и надела перчатки. – Я читала отзывы. Там что-то о стареющем помещике, который влюбился в молодую барышню. А она, как всегда бывает, уже помолвлена и все такое. — Марго Дмитриевна, напомню, что вы постарше меня будете, — деловито проговорила я и добавила. – Но тут неподалеку есть дом престарелых. Уверена, по вечерам они играют в лото и собирают паззлы. Можете дождаться меня там. Финдир бросила уничтожающий взгляд в мою сторону и фыркнула: — Очень смешно. Я это запомню, когда буду показывать всем в офисе, как вы подпрыгиваете и кричите, когда на сцене появляется Домогаров. Зная вашу к нему привязанность. — Я не подпрыгиваю, — усмехнулась я. – И тем более не кричу. — Никогда? – она мельком взглянула на меня и перевела взгляд на вход в ДК, на лестнице которого уже толпились люди. Я покраснела от двусмысленности этого вопроса. Она что, флиртует со мной? И мне что, черт побери, это нравится?! Я решила не отвечать на эту провокацию и молча продолжила идти вперед, разглядывая огромные афиши по обеим сторонам от входа. Когда мы оказались внутри, я поняла, что не была в нашем самом крупном ДК довольно давно. Тут сделали ремонт и отреставрировали помещение. Когда я была здесь в последний раз, лет двадцать назад, все вокруг выглядело совершенно иначе. Тогда мама повела меня на какой-то спектакль с приезжей труппой артистов. Спектакль был скучный и неинтересный, но мне понравилась обстановка и сама атмосфера, царившая в зале. Множество рядов мягких складных сидений, обтянутых красным бархатом с деревянными подлокотниками, тяжелые зеленые кулисы, скрывающие то, что происходило за ними. Большая деревянная прямоугольная сцена, старые доски, которые скрипели под ногами актеров, когда в зале царила тишина. Все это создавало какую-то таинственность, словно мы, наблюдающие за происходящим из зрительного зала, были допущены к какому-то секрету, известному только тем, кто находился на сцене. Но когда мы с Марго оказались в центре зала, я поняла, что та атмосфера, которая поразила и буквально загипнотизировала меня в детстве, бесследно пропала. Раритетные сиденья сменились модными и современными – с пластиковыми подлокотниками-подстаканниками. Старые боковые кулисы заменили на новые серые, опускающиеся сверху. Да и сцена была отремонтирована – я видела красиво выкрашенный пол, с торчащими по краям прожекторами. И из-за этого мне почему-то стало грустно. Мы с Марго уселись на свои места в самом центре зала, и я вздохнула. — Сто лет не была в театре, — пробормотала Маргарита, открывая брошюру, услужливо выданную нам низкой седой женщиной на входе, укутанной в шаль. — Я тут была лет двадцать назад, — ответила я, разглядывая людей вокруг нас, которые занимали свои места. – И все было… атмосфернее. Сейчас тут царит дух современности, — я не смогла скрыть сожаления в голосе. — Посмотри на ту парочку, уверена, они очень атмосферные, — хмыкнула Марго, наклонившись, чтобы ее услышала только я. До меня донесся запах табака, смешанный с ароматом туалетной воды. Когда она наклонилась, я почувствовала приятные и волнующие нотки, которые были не нежные и еле ощутимые, а скорее резковатые. Я будто оказалась на улице морозным солнечным утром. Перед глазами тут же всплыла картинка из детства – раннее январское утро, свежесть, хруст снега. Я стою посреди двора с санками, раздумывая, на какую горку мне пойти. И мне так спокойно, так легко. Понимая, что Марго ждет от меня ответа, я встряхнула головой, отгоняя странные мысли, и посмотрела туда, куда она кивнула. Я увидела семейную пару, которая выглядела очень… колоритно. Мужчина был в старом, уже потрепанном временем костюме, в нагрудном кармашке которого торчал белый накрахмаленный платок. На его круглом слегка одутловатом лице была написана вся серьезность происходящего, и завершали его образ как нельзя более подходящие круглые очки с тонкой позолоченной оправой. Его спутница была в тяжелом бордовом платье, которое, казалось, было родом из прошлого века. Она, держа у груди в одной руке билеты с рекламкой, а в другой сумочку, шла по проходу, разглядывая цифры на сиденьях. Когда они, наконец, добрались до своих, то опустили сидушки и синхронно примостились на них. Я видела, как она достала маленький бинокль и принялась протирать его. — Они сидят ближе нас, зачем ей бинокль? – договорив фразу, я повернулась к Марго, но не заметила вовремя, что она так и сидела, наклонившись в мою сторону. Отчего я чуть не столкнулась к ней нос к носу. Наши лица замерли в нескольких сантиметрах друг от друга. Я никак не могла понять, что происходит со мной. Было ощущение, что в голове крутится какая-то явная мысль, настолько очевидная, что начинает раздражать то, что я никак не могу ее понять, озвучить. Я просто смотрела на Марго, оставаясь в той же позе – с повернутой в ее сторону головой. Я видела, как она выдохнула через рот, стараясь сделать это как можно более незаметно. Но я никак не могла отвернуться. Казалось – прерви я сейчас этот контакт – я никогда не найду эту мысль, не выцеплю ее из сумасшедшего водоворота образов, крутящихся в моей голове. Неожиданно зазвучал звонок, извещающий о скором начале спектакля. И если бы не он, не знаю, сколько бы мы так еще сидели, гипнотизируя друг друга. К счастью, мне удалось прийти в себя до того, как через наш ряд стали пробираться люди, чтобы пройти к своим местам. До начала спектакля мы довольно вяло обменялись парой комментариев, а когда началось представление, я уже и думать забыла об этой странной ситуации – все мое внимание привлек слегка располневший, но все еще статный актер.***
Когда мы вышли из Дома культуры, на улице было уже темно. К счастью, та неловкость, что была между нами в момент перехлеста взглядов, испарилась. Или мы обе сделали вид, что не заострили на этом никакого внимания. Марго не торопясь шла по парковке, и ее ботинки глухо царапали промерзший асфальт. Она достала из кармана темно-серого пальто пачку сигарет с зажигалкой и прикурила. — Ну, как тебе спектакль? – выпустив белое облако дыма, спросила она, искоса взглянув на меня. — В какой-то момент я начала думать, что это комедия, — призналась я. – На афише все говорило о том, что это любовная драма, но по факту я бы назвала это юмористическим спектаклем. — Согласна, — усмехнулась Марго. – Некоторые моменты были довольно забавными. — Я люблю театр, — выдохнула я, чуть оступившись. Из моего рта тоже вылетело облачко пара, но, конечно, не такое насыщенное, как у Марго. — Осторожнее, — она выбросила сигарету и по инерции протянула руку, чтобы поддержать меня, но я уже сделала следующий шаг, чтобы поймать равновесие. — Все в по… — я не успела договорить, так как именно в этот момент мои ноги начали разъезжаться, а руки Марго подхватили меня. – Черт! Я поняла, что она буквально спасла меня от шпагата на парковке Дома культуры. Я на автомате вцепилась руками в ее плечи, чтобы устоять. Со стороны было похоже, что мы готовимся начать медленный танец. Ее ладони лежали на моей талии, мои – на ее крепких плечах. И стояли мы непозволительно близко друг к другу. К морозному аромату присоединился табачный запах, и, к моему удивлению, мне это нравилось. Это было что-то терпкое, пряное и безусловно сильное. Но помимо моей заинтересованности запахами, я поняла, что от ее прикосновений меня словно пронзает током. Она спокойно держала руки на моей талии, не пытаясь переместить их ни выше, ни ниже, но было ощущение, что к ее пальцам были присоединены провода, пускающие легкие разряды. Это было непривычно и… странно. У меня никогда не было такой реакции на чьи-то прикосновения, и меня это очень смутило. Я кашлянула, и это стало словно знаком того, что нам пора создать дистанцию. Рита, моргнув, отпустила меня и криво улыбнулась. — Может, ты постоишь тут, а я подъеду на машине? — Я в порядке, — нервно усмехнувшись, выдавила я. – Просто темно и скользко. Я дойду. — Можешь держаться за меня, — она подставила свой локоть, невозмутимо глядя прямо перед собой, словно предложила мне сигарету. Подумав с пару мгновений, я поняла, что не хочу отказываться от ее предложения, поэтому, кивнув и пробормотав тихое «спасибо», я взяла ее под руку, и мы направились дальше.***
Оказавшись дома, наедине с собой и своими мыслями, я не могла отрицать того, что когда мы ехали, в машине царило явное напряжение. Мы почти не разговаривали, а лицо Марго выражало крайнюю озабоченность. Ее красивые губы были поджаты, челюсти периодически сжимались, словно она злилась, а пальцы рук, крепко обхватывавшие руль, были напряжены. Она почти не улыбнулась, когда я попрощалась с ней и вышла из машины. И только я закрыла за собой дверь, как она тут же рванула с места, словно куда-то опаздывала. Это все было очень странно. Я сделала домашние дела, написала Саше, маме, положила в контейнер обед на завтра, а когда уже умылась, переоделась в ночную пижаму и улеглась под одеяло, решила перед сном немного посмотреть телевизор. Я щелкала каналы, сразу отметая любые телешоу, зная, что если наткнусь на какую-нибудь передачу, где перемывают отношения, то не буду спать до самого конца выпуска. Поэтому я искала какой-нибудь фильм, желательно не слишком интересный, чтобы начать зевать и быстро уснуть. Я наткнулась на канал, где крутили только фильмы. И увидев на экране сплошь серые краски, подумала, что это как раз то, что я искала. Готовясь к тому, что скоро меня начнет клонить в сон, я попыталась хотя бы немного вникнуть в сюжет. Фильм рассказывал о какой-то школе для девочек, сюжет крутился вокруг двух главных героинь, но происходящие с ними события словно рассказывались от лица третьей девочки, новенькой, только появившейся в этой школе. Когда я увидела, как эти две молодые героини жарко слились в страстном поцелуе, стало ясно, что поспать мне не удастся. Я сделала звук телевизора громче, подложила под спину подушку, чтобы принять сидячее положение, и полностью погрузилась в сюжет этого странного фильма.***
Фильм не для всех. Именно так я бы его описала. Он рассказывал о любви двух девушек, которая была красивой, но недолгой. Почему? Из-за общественного мнения. До середины фильма они страстно предавались безудержному влечению, а потом одна из них, когда их застукали вместе в постели, сдала назад, испугавшись того, чем это может обернуться. У второй из-за этого поехала кукуха, и, в итоге, она покончила с собой, спрыгнув с крыши, потому что не смогла смириться с несправедливостью судьбы. Подростковый максимализм, на мой взгляд, сыграл в этом свою роль. Потому что я считала, что какой бы сильной не была любовь, прыгать откуда-то или резать себе вены – вообще не вариант. Кому от этого будет легче? Что и кому этим можно доказать? Хотя… Может, я просто никогда не испытывала таких ошеломляющих эмоций? Я считала, что люблю своего мужа, но… была ли это любовь? Та, из-за которой идут на жертвы, борются с препятствиями и жизненными трудностями, которая окрыляет и заставляет дышать полной грудью, ощущая жизнь во всех красках и оттенках? Я никогда не чувствовала нечто, даже отдаленно это напоминающее. Когда я наконец уснула, всю ночь я видела целующихся девушек. Только это были не актрисы из фильма. Там была я и… Маргарита.***
Проснувшись утром от противной трели будильника, я еще несколько минут лежала и просто пялилась в потолок, пытаясь успокоить свое распаленное сознание. То, что я видела во сне, было, мягко говоря, непривычно. И что меня еще больше смутило, так это то, что, проснувшись, я чувствовала себя слегка… на взводе. Мне всю ночь снились сильные руки финансового директора, по-собственнически прижимающие меня к крепкому телу. Нет, я не видела откровенных эротических сцен (слава Богу), но даже тех бесконечных поцелуев было достаточно, чтобы я поняла, что перед работой мне необходимо принять душ. И желательно попрохладнее. Я старалась смыть ночную поволоку страсти, которая никак не хотела оставлять меня, то и дело подкидывая в памяти сцены с жаркими объятиями и чувственными полными губами, исследующими мою шею, лицо, плечи. И лишь когда я сделала себе кофе, только тогда я немного смогла прийти в себя. Определенно, это простой перенос реальности в сон. Мы провели с ней весь вечер, а потом я посмотрела этот странный лесбийский фильм, вот и наложилось. Я не фантазирую о своей начальнице. Я обычная замужняя гетеросексуальная женщина, живущая скучной размеренной жизнью. И ее темные глаза, ставшие во сне почти черными, определенно, не играют никакой роли. Когда я пришла на работу, то постаралась сразу же взяться за дело, не тратя время на утренние кофепития и перекуры. К счастью, с Марго я нигде не пересеклась, иначе я уверена, что тут же покраснела бы, как маков цвет. Но отчего-то мысли о финансовом директоре не оставляли меня до самого перерыва. И когда я вошла в кухню, чтобы разогреть себе обед, увидела Марго, которая уже почти доела то, что было у нее в контейнере. — Привет, — сказала я, стараясь не смотреть ей в глаза, потому что уже почувствовала, как мои щеки становятся пунцовыми. — Привет, — мне показалось, что и она была какой-то напряженной и избегала зрительного контакта. — Решила пообедать пораньше? – сунув контейнер в микроволновку, я осталась стоять у стола, глядя на цифры таймера. — Да, дел сегодня много, — пробормотала женщина. – Был перерыв между созвонами, поэтому… — она не закончила фразу, потому что и так все было ясно. Она на скайп-коллах, и в это время не всегда удается выкроить хотя бы полчаса, чтобы спокойно поесть. — Понятно, — я наконец повернулась к ней лицом, продолжая опираться о столешницу. – Я хотела тебя еще раз поблагодарить за билеты и… за то, что составила мне компанию. Не знаю, зачем я подняла тему вчерашнего вечера, но понимала, что мне это нужно. Напомнить ей, что мы неплохо провели время и что между нами что-то явно происходило, потому что в том, как она смылась после того, как подвезла меня, было что-то странное. — О, да ерунда, — она улыбнулась почти расслабленно, — обращайся, если тебе понадобится компания. Может, не знаю… Концерт «Иванушек», — она пожала плечами и, отодвинув уже накрытый крышкой контейнер, придвинула ближе чай. Я вытаращилась на нее, сделав удивленное лицо. — Как ты узнала?! — Что? – маска самодовольства тут же ушла, сменившись нервной обеспокоенностью. — Что я люблю «Иванушек», — усмехнулась я, радуясь, что мне удалось привести ее в замешательство. — А, — она снова улыбнулась. – Ну… Нетрудно догадаться, на самом деле. Такие, как ты, должны были фанатеть от разных бойз-бендов, — пожала она плечами. — Такие, как я? – я прищурилась, усаживаясь с разогретым обедом на свое обычное место. – Это какие? — Ну, такие… Правильные девочки с бантиками и в сандаликах, — она самодовольно улыбнулась, и ее усмешка стала почти наглой. — То есть ты думаешь, что я была именно такой? Правильной и с бантиками? – уточнила я, досадуя, что она так легко меня раскусила. — А разве нет? – Марго рассеянно посмотрела на меня и, развернув лежащую на столе шоколадку, отломила дольку. – Угощайся. — Спасибо, — кивнула я, не собираясь отходить от темы. – Но все-таки… С чего ты взяла, что я была правильной девочкой? – я отправила вилку в рот, начиная жевать. — Ты похожа на такую, — Марго чуть откинулась на диване и расправила широкие плечи. – Производишь впечатление порядочной, образцовой ученицы. — То есть… Ты хочешь сказать, — медленно начала я, — что я – зануда? Марго рассмеялась и сделала глоток чая, отламывая еще одну дольку молочного шоколада. — Правильность и занудство – не всегда синонимы, — улыбаясь, проговорила она. – Но скажи, я ведь права? — Возможно, — пробормотала я, надувшись. Было обидно, что она так легко меня раскрыла. Но в школе я и правда была образцовой ученицей. – Но я исправилась в институте. — О, неужели? – она прожевала шоколад и облизнула губы. И это простое движение заставило меня замереть. Именно так она делала во сне. Медленно, не торопясь, с какой-то хищной сексуальностью большой грациозной кошки. — Д-да, — кивнула я и уткнулась глазами в свой обед. – А ты? — Что я? — Ты была хорошей девочкой в школе? – я мельком взглянула на нее и снова увидела эту наглую обаятельную усмешку. Чем больше мы общались, тем чаще она появлялась на ее красивом лице. — О нет, — покачала головой Марго. – Я всегда была плохой девочкой, — понизив голос на последней фразе, она наклонила голову. – Настоящая заноза в заднице. Ее улыбка, цепляющий взгляд, проникающий голос… Все это делало мой обед невыносимым. Я видимо еще не отошла от последствий своего сновидения, потому что сидящая напротив меня женщина вызывала во мне очень странные ощущения. Но больше всего удивляло то, что мне это… нравилось. Она словно провоцировала меня. И чем больше она это делала, тем сильнее мне хотелось вестись на эти провокации, отвечать на них, участвовать. Она просто общалась со мной, а мне не хотелось, чтобы наш диалог заканчивался. Это было пугающе и интригующе одновременно. И я как могла заставляла себя ничего не анализировать. — Так откуда эта нездоровая любовь к Домогарову? – наконец, сменила она тему. — Почему нездоровая? – почти оскорбилась я. — Ой, да ладно, — рассмеялась Марго, — я видела твой взгляд. Уверена, будь твоя воля, ты бы перелезла через все ряды и забралась к нему на сцену, — продолжала хохотать она. — Неправда, — фыркнула я, краснея. Неужели я и действительно так выглядела? – Он просто мне… нравится. Еще со времен сериала «Марш Турецкого». Мама раньше постоянно его смотрела. И… он вообще напоминает мне моего отца, — зачем-то сказала я о том, о чем не говорила никому. — В самом деле? – лицо Марго вмиг стало серьезным. – Твой папа… — она произнесла это с вопросительной интонацией, и я поняла, о чем она спрашивает. — Я не видела его, — призналась я. – Он ушел до моего рождения. Но… Как-то я нашла у мамы фотографию с ним. Она, конечно, говорила, что никаких фоток не сохранилось, но… — я пожала плечами. – Это был он. И они с Домогаровым правда чем-то похожи. — Мне жаль, — тихо проговорила она и, задержав на мне взгляд на секунду, отвела глаза, вставая и подходя к раковине. — А ты росла в полной семье, насколько я помню? – решила поинтересоваться я, чтобы как-то отвести тему разговора от себя. Да, мне уже за тридцать, но кто сказал, что эта тема меня все еще не беспокоит? — Я… Да. Можно сказать и так, — кивнула Марго, усмехнувшись. — Интересная формулировка, — пробормотала я, испытующе глядя на женщину. — Я бы рассказала, но… — Рита посмотрела на крупные часы с черным кожаным ремешком, — мне уже пора. Как-нибудь в другой раз. — Я это запомню, — помимо воли улыбнулась я. – Может, снова после какого-нибудь суперинтересного спектакля… — решила я над ней подшутить. К моему удивлению, она хищно улыбнулась и сверкнула глазами: — В любое время. Я лишь молча смотрела, как она выходит из кухни.